Ричи

             День Люциуса Малфоя не задался с самого утра: заболел Укропчик — павлин, названный так за свой характер…       Холеный аристократ Люциус старался не демонстрировать нетерпения. Он с очаровательной и внешне холодной блондинкой-супругой стоял на платформе девять и три четверти в ожидании любимого и единственного сына.       И вот настал тот самый миг — к платформе прибыл дымящий красный паровоз «Хогвартс-экспресс».       Люциус с супругой демонстрировали надменное превосходство, они сверху вниз смотрели на прочих волшебников. Наконец из вагона вышел их милый Драко. Вид мальчика сразу не понравился Нарциссе Малфой. Драко выглядел поникшим и бледнее обычного.       Супруги Малфой на публике старались не демонстрировать эмоций. Хмурый Люциус подхватил чемодан сына и аппарировал к себе в поместье. Нарцисса крепко прижала к себе сына и аппарировала вместе с ним вслед за мужем.       Когда все Малфои оказались дома, Нарцисса не выдержала и спросила:       — Драко, у тебя всё хорошо?       Мальчик печально вздохнул, его плечи поникли, а взгляд уперся в пол.       — Сын, что случилось? — холодно спросил Люциус.       — Это всё грязнокровка Гросвенор и противный шестой Уизли с мерзким Поттером! — вскинув голову, визгливо воскликнул Драко.       Нарцисса начала закипать. Ей, как и большинству мам, было достаточно намёка на то, что кто-то посмел обидеть её мальчика.       — Что они сделали?       Драко слишком долго держал всё в себе. Он всхлипнул. У него из глаз брызнули слёзы. Он истерично стал тараторить:       — Они… Они… Они вконец обнаглели! Вначале Поттер вместо того, чтобы дружить со мной, выбрал себе в друзья шестого Уизли и Гросвенора. Потом весь год этот мерзкий Гросвенор, этот поганый грязнокровка, сорил деньгами направо и налево. Папа, представляешь, он заплатил студентам Равенкло больше ста тысяч галлеонов только за то, чтобы они баловались карандашным грифелем и клейкой лентой!       От озвученной суммы у Люциуса глаза полезли на лоб. Он не поверил.       — Сколько? — спросил он, думая, что ослышался.       — Сто тысяч.       — Сколько-сколько?! — еще больше выпучил глаза Люциус.       — Сто тысяч!       — Драко, может, тебе показалось, и речь шла о кнатах?       — Нет, пап, галлеонов. Сто моргановых тысяч галленов!!!       — Э-э-э… — Люциус завис и пребывал в прострации. — Драко, это точно?       — Конечно, пап! Об этом вся школа судачила. Мол, Гросвенору нужно было превратить грифель в плёнку, и он за способ её создания пообещал сто тысяч. Однажды студенты Равенкло в полном составе за завтраком сидели с клейкой лентой и спорили, кто и как будет превращать грифель в пленку, дошло даже до драки, за что профессор Макгонагалл оштрафовала их факультет на сто баллов. А в конце года этот мерзавец… — Драко даже задохнулся от возмущения. — Он реально заплатил эти деньги!       У Люциуса помутнело в глазах. Он едва устоял на ногах и схватился за сердце, которое на мгновение пропустило удар. У него в голове пролетела мыслишка:       «Подумать только, сто тысяч за какую-то ерунду! Сто моргановых тысяч галлеонов за превращение карандашного грифеля!!! Это почти семь годовых доходов нашей семьи. Этот Гросвенор безумен и невероятно богат».       Нарцисса слушала сына с широко распахнутыми глазами. Она напоминала рыбу, выброшенную на берег: молча хлопала ртом и тяжело дышала.       На этом потрясения не закончились. Драко продолжил жаловаться:       — В конце учебного года мы решили показать этим мерзавцам их место… — голос мальчика стал совсем тонким, а тело заколотило от истерики. — Нас было четверо… Я думал, что Крэбб и Гойл сильные, еще и Нотта прихватил с собой. А они… они…       — Кто «они», Дракусик? — ласково спросила Нарцисса.       — Поттер, Уизли и Гросвенор… Они нас вначале игнорировали, словно пустое место. Да еще с таким видом, словно они намного выше нас, будто они пупы земли… А потом…       — Что, сынок? — вновь спросила Нарцисса у плачущего сына.       — Они нас побили!       Люциус был зол. Он спросил:       — А как же ваши палочки? Вас было четверо, их трое. Неужто никто не догадался использовать волшебство?       — Пап, мы просто не успели… Эти гады… Они двигались настолько быстро, что мы не успевали за ними уследить. Они выхватили у нас волшебные палочки, после чего побили, словно какие-то маглы!       — Дракусик, — Нарцисса в порыве чувств обняла сына и прижала его к себе, — как же так? Разве их не наказали учителя?       — За это нет, — всхлипнул Драко. — Они так нас побили, что было очень больно, но не осталось ни одного следа. Мы даже не смогли доказать, что драка была. А потом…       У мальчика началась сильная истерика. Он стал размазывать по щекам слезы. Мать пыталась успокоить сына.       Люциус Малфой от ярости сжимал кулаки. Он со злостью прошипел:       — И это мой сын? Плачешь, как девка! Сам нарвался на драку и после этого посмел проиграть… Драко, ты позоришь нашу фамилию!       — Ну па-а-а-п…       — Что, «ну пап»? — окинул ребенка высокомерным взором Люциус. — Этим летом тебе предстоят тренировки. Я найму лучших волшебников-дуэлянтов, чтобы ты мог вызвать соперника на волшебную дуэль и победить его, а не позорно проиграть от магловских тумаков.       — Но… — растирая слёзы по щекам, протянул Драко. — Эти трое вообще обнаглели! Рон, Гарри и Ричи… Они украли мою сову и проводили над ней жестокие эксперименты. А потом натравили сову на меня, и она меня обгадила с головы до ног. Да так, что мантию пришлось выбросить.       — Это было до или после драки? — сухо поинтересовался Люциус.       — После.       — М-м-м… Понятно, — протянул мужчина.       — Люциус, они обижают нашего сына! — заявила Нарцисса. — Сделай что-нибудь.       — Хорошо, я попробую… — из груди Люциуса вырвался тяжелый вздох. — Но к Поттеру и Гросвенору сложно будет подобраться… Особенно к последнему. Если мальчишка способен потратить наш семилетний доход на полную ерунду…       — Пап, но он же грязнокровка! — воскликнул Драко.       — Эм… — на лицо Люциуса выползла кривая улыбка, которой он попытался скрыть смущение. — Драко, надеюсь тебе хватит ума не говорить об этом на людях.       — Но почему?       — Сынок, понимаешь, — Люциус на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями, — может, Гросвенор и грязнокровка, но он безумно богат и к тому же граф и наследник герцога. Кроме того, на него работает множество британских волшебников. Так что он может смело заявить, что как минимум является полукровкой, и все ему безоговорочно поверят. А того, кто в этом усомнится, как минимум могут проклясть. Боюсь, после стольких проклятий нам тебя будет невозможно откачать.

***

      Люциус Малфой сидел в плетеном ротанговом кресле и безостановочно пил Огденский виски. Вид из резной беседки, расположенной в саду, совершенно не радовал взор барона. Его раздражали кусты и деревья, бесили белые павлины, которыми он гордился. Люциуса бесило абсолютно всё.       К супругу подошла Нарцисса Малфой. Тяжело вздохнув, она спросила:       — Пьёшь?       — Пью.       — Дорогой, не расстраивайся. Ну не смог ты выиграть эту гонку за кресло министра, попробуешь ещё раз.       — Не получится, — мотнул головой из стороны в сторону Люциус. — Нет, Нарси, ты представляешь, Багнолд набрала аж восемьдесят три из ста тридцати семи процентов голосов!       — Разве такое возможно?! — брови Нарциссы от изумления взлетели вверх.       — Представь себе, оказывается, что да, — Люциус был хмур, его кожа была бледно-серой. — Сто тридцать семь процентов проголосовавших!!! А знаешь, что мне удалось узнать?       — Что же?       — Во всём виноват этот мальчишка, Гросвенор! — со злобой, словно выплюнул, сказал Люциус. — Вначале Фадж резко заболел неизлечимой болезнью. От самого Фаджа мне стало известно, что он до этого пытался арестовать Гросвенора, и вот итог — Фадж больше не министр, а мальчишка на свободе.       — Люциус, но разве может ребёнок провернуть подобное? — удивилась Нарцисса.       — Это не ребенок, — со злостью прошипел Люциус. — О, нет… Это исчадие ада! Мало того, от знакомых волшебников мне стало известно, что этот, как ты говоришь, ребенок, сумел протолкнуть в международной конфедерации магов закон о послаблении статута секретности. Знала бы ты, о каких суммах идёт речь…       — О каких же? — проявила нешуточное любопытство Нарцисса.       — По примерным прикидкам этот щенок потратил на принятие нужного закона не меньше трех миллионов галлеонов!       Нарцисса Малфой стала напоминать античный памятник, установленный дизайнером в саду. Бледная, как мрамор, кожа, неподвижная, с выражением непомерного изумления на лице. Она даже забыла дышать. Лишь когда воздуха стало не хватать, женщина открыла рот и стала ловить драгоценный кислород.       — СКОЛЬКО?!       — ТРИ ГРЕБАННЫХ МИЛЛИОНА! — громко воскликнул супруг. — Моим предкам понадобилось четыреста лет экономить каждый кнат, чтобы накопить такое состояние, а этот… — мужчина стал задыхаться от возмущения. — Этот…       Люциус обмяк на кресле, словно из него разом выпустили весь воздух.       — Нет, дорогая, — он отрицательно качнул головой. — Нет, с таким соперником мне министром не стать. А если стану… Лучше бы этого не делать. Пример Фаджа дал понять всем, у кого есть мозги, что этому мелкому барсуку лучше дорогу не переходить. Я не хочу, чтобы ты потеряла мужа, а Драко — отца.       — Ох! — грудь Нарциссы вздымалась от волнения. — Мерлин всемогущий! Если этот мальчик действительно настолько опасен, может, есть какая-то возможность его поставить на место?       — Есть, — Люциус во время ответа выглядел очень печальным. — Но от знакомого аврора мне стало известно, что если хоть пальцем тронуть этого мелкого мерзавца, то лучше нам всем волшебным сообществом сразу рыть себе могилы. Дай Мерлин, если удастся бросить всё и сбежать в другую страну. Гросвенор как огромная куча ядовитого навоза, покрытая коркой. Пока не трогаешь — не воняет, но стоит только сколупнуть корку, как ядовитые испарения доберутся до всех окружающих.       — Но, Люциус, нужно же что-то делать. Этот подонок обидел нашего сына!       — Я думаю над этим… — медленно протянул Люциус. — Думаю… Есть у меня одна идея. Самого Гросвенора мы тронуть не можем, но подгадить ему через ближайших сторонников — это запросто.       — Ближайшие сторонники? — вопросительно взглянула на супруга Нарцисса.       — Уизли! — презрительно выплюнул Люциус. — Эти рыжие, мерзкие Уизли! Я обязательно отомщу!