Переоценка ценностей

      Он смотрит на ее рыжие волосы, небрежно скрученные в пучок и вспоминает о том, как вдыхал запах этих волос, когда Санса его обнимала. Он редко кого-то обнимал: Томмена, с которым он в последнее время виделся не так часто, Мирцеллу — это было в порядке вещей и не вызывало вопросов. Когда Мирцелла была младше, она частенько прибегала к Тайвину в кабинет вечерами и все норовила обнять, отвлекая от работы. Тайвин не возражал. Он и сам понимал, что не стоит работать допоздна, и был рад отвлечься на внучку. Мирцелла мастерски умела заболтать кого угодно и всегда умело этим пользовалась, а Тайвин лишь улыбался, замечая ее безобидные манипуляции. Теперь его внучка собирается выходить замуж, и Тайвин совсем не против, хотя когда-то сама мысль об этом казалась ему противоестественной. У него было достаточно времени, чтобы принять факт взросления Мирцеллы. Он знал про все свидания, на которые она, как думала, ходила втайне от него. Может Мирцелла не была бы рада, узнай, что он присматривал за ней все время, но пару раз его контроль спасал ее, а Мирцелла даже не подозревала об этом.       Уиллас Тирелл — хороший человек и выгодная партия по всем стандартам, и, видя блеск в глазах внучки, Тайвин точно знает, что этот союз будет счастливым. Это не может его не радовать: он всегда хотел, чтобы Мирцелла была по-настоящему счастлива. Серсея тоже когда-то вышла замуж по любви, и Джейме вдруг женился на Бриенне только потому что она что-то затронула в его душе — до этого он категорически отказывался жениться, и Тайвин точно не помнил, сколько раз они ссорились по этому поводу. Эти браки были выгодны для семьи, поэтому Тайвин не возражал, хотя сам когда-то женился на любимой женщине, совсем не думая о выгоде. Мирцелла каждым своим движением, каждой улыбкой напоминает ему Джоанну куда больше, чем Серсею, хотя когда-то давно Тайвин порой не мог спокойно смотреть на дочь, видя в ней черты оставившей его супруги. Возможно поэтому он так отдалялся от дочери, да и ото всех своих детей, которые так напоминали ему Джоанну, но вот характер у Серсеи был совсем не материнский. Серсея очень упряма, вздорна, она быстро распаляется и столь же быстро потухает, а вот Джоанна была другой, и Мирцелла пошла в нее. Светлая, спокойная, на первый взгляд — настоящий ангел. Но Тайвин знает, что у его внучки есть внутри сила, с которой наверняка никому не хотелось бы столкнуться. В Джоанне тоже это было. Она всегда умела проявить необходимую твердость. Она умела уступать, но когда что-то задевало ее убеждения, Джоанна боролась до конца. Многие удивлялись, чем она могла зацепить такого человека как Тайвин, который даже в молодости отличался непростым характером. Никто не верил, что только красотой. Джоанна и правда была очень красива — это видели и признавали все, но именно эта ее скрытая от глаз посторонних внутренняя сила привлекла Тайвина. Порой они могли проспорить весь день, и в итоге Джоанна даже могла бы убедить его — она никогда не начинала спор, если не была уверена в своей правоте. Спорили они нечасто, но каждый раз это было запоминающееся зрелище. И никто в самом деле не мог представить, насколько сильной была его жена, и теперь наверное даже сама Мирцелла не подозревала, какой силой обладает. Чем старше она становилась, тем больше походила на Джоанну. Будь Уиллас ни разу не наследником Тиреллов, но если бы Мирцелла захотела, она смогла бы заставить Тайвина ей уступить. Он сделал бы это не столько из-за ее упорства, может быть, сколько из желания сделать Мирцеллу счастливой. Серсея долго страдала из-за Рейегара, и Мирцелла, которая была уже в сознательном возрасте, когда это произошло, заслуживала быть счастливой и не знать страданий, которые едва не погубили ее мать. И Санса, которая пережила свои потери, тоже несомненно заслуживала счастья.       Тайвин смотрит на нее, такую серьезную и сдержанную — в последнее время она превратилась в невозмутимый ледник, по крайней мере, когда была вынуждена взаимодействовать с теми, кто ей не нравился. Детские шалости остаются в прошлом, и теперь никто не посмеет сомневаться в ее способностях управленца. Санса берет в привычку носить очки, не постоянно, но лишь когда появляется в офисе — Тайвин не знает, в самом ли деле у нее испортилось зрение или это просто аксессуар, уловка, чтобы выглядеть еще серьезнее, но в любом случае выглядит она серьезнее некуда. И жест, которым она поправляет очки за дужку, тоже становится привычным для всех и выглядит равносильно возведению глаз к потолку. Санса как раз поправляет очки, пока отворачивается от Фрея, чтобы взять папку со стола, и Тайвин даже на расстоянии чувствует ее раздражение. Уолдер Фрей тоже явно не в восторге от такого общества, потому что Санса явно одерживает верх в их небольшом противостоянии. Уолдер Фрей почему-то особенно раздражает Сансу, которая всякий раз уверяет Тайвина в том, что это не ее вина — просто подсознательно она чувствует, что Фрею нельзя верить. Тайвин не чувствует, но знает точно, что доверять этому человеку нельзя. Слишком много было случаев, когда Уолдер Фрей выбирал не ту сторону, однако сейчас Ланнистеры на вершине, и у Фрея нет мотивов плести интриги, однако Санса права. Лучше не полагаться на таких людей больше, чем это необходимо для дела.       Видя Сансу такой хладнокровной, бьющей прямо в цель, Тайвин не может не вспоминать о том, какой она была разбитой и отчаявшейся, и как доверчиво она прижималась к его груди. Она едва не плакала в тот вечер, и Тайвин больше всего хотел помочь Сансе и защитить ее. Но как ей помочь? Как защитить? От кого? Он по себе знает, что защитить человека от самого себя попросту невозможно. Только самому можно все решить, разобравшись в себе, расставив приоритеты, и пусть Санса больше не допускает такого бурного изъявления чувств при их встречах, Тайвин понимает, что оставшись одна, она все же поддается этому отчаянию. Знакомому ему чувству. Ее что-то тревожит, это очевидно. Но Санса больше не просит помощи: ни действиями, ни словами. Она ведет себя так, будто ничего не произошло, и Тайвин тактично не возвращается в их разговорах к тому вечеру, потому что не может не понять, что Санса держится уже из последних сил. Любое слово может спровоцировать ее на слезы, на демонстрацию слабости, но Санса не хочет показывать чувства. Она смеется при нем, улыбается, но больше не плачет, и отчаяние в ее глазах не плещется так сильно, хотя его отзвуки слишком отчетливы, чтобы их не услышать.       Тайвину доставляет особое удовольствие с ней разговаривать. Ему редко удается встретить таких эрудированных людей — многие его коллеги не могут похвастаться столь обширными знаниями в разных областях, и Тайвин уверен, что Санса может выставить дураком любого из них, того же Мейса Тирелла, просто не делает этого, как и сам Тайвин. Он не находит удовольствия в том, чтобы просто так кого-то унижать. При необходимости он может надавить, заставить, но до такого редко доходит. С людьми бывает очень просто договориться, особенно когда у тебя есть много денег — это существенно облегчает задачу. И все же иногда, когда кто-то совсем бессовестно испытывает его терпение, Тайвин может указать человеку на его место. Немногие могут его по-настоящему разозлить, да и в раздражение он приходит разве что от чьей-то безграничной тупости, или когда Тирион в очередной раз не оправдывает его надежд. К Сансе же он испытывает интерес. Каждый раз он думает, что вот он, момент, когда он знает об ее увлечениях уже все, но вот во время очередной беседы она заговаривает о мифологии Древней Греции, и Тайвин снова остается пораженным. Есть ли в мире вещи, которыми она не интересуется? Сансу увлекает абсолютно все, что он говорит. Он может вскользь упомянуть какой-то факт, событие, и к следующей их встрече Санса уже оказывается в курсе всех аспектов и просит уточнить детали или высказывает свое мнения, надеясь услышать в ответ мысли Тайвина на этот счет. Их беседы могут длиться бесконечно, но начинаются почти всегда с работы, а потом плавно перетекают во что-то другое — обсуждение глобальных проблем, экологии, того, какие тайны скрывает океан, а закончиться все может дискуссией по истории Англии или рассуждением на тему того, что ждет человечество через несколько тысячелетий, если глобальное потепление не погубит их раньше. Санса по примеру Ланнистеров начинает заниматься благотворительностью, но делает это с куда большей искренностью. Это ее новое увлечение, к которому Санса относится очень серьезно. Санса по натуре своей человек увлекающийся, но не другими людьми, а каким-то делом. В детстве она и марки собирала, и плела браслеты, и рисовала; хотела стать балериной, принцессой и космонавтом, а теперь ударилась в благотворительность, желая помогать людям.       Для Тайвина благотворительность всегда была легким способом переманить кого-то на свою сторону. Лучшие его контракты всегда заключались на благотворительных приемах. Санса стала исключением, но на то она и Санса. Благотворительностью занимаются, кажется, все люди, так или иначе связанные с большим бизнесом, но вот сколько искренности в них, когда они перечисляют баснословные суммы на счета благотворительных организаций? Тайвин делает все ради престижа Ланнистеров, и благотворительность — хорошая возможность подняться еще выше. И хотя в его семье за все это отвечает его сестра Дженна, которая стремится помогать другим не меньше, чем Санса, добросердечная Старк убеждает Тайвина в том, что совсем неважен мотив, главное, результат — люди, которые нуждаются в помощи, ее получают. Сложно с этим поспорить, но все же куда приятнее смотреть на Сансу на обложке очередного журнала, где она стоит в окружении детей в какой-нибудь клинике, которую сама финансирует. Тайвин смотрел тот репортаж по телевизору, и безликие чеки с огромными суммами никак не могли сравниться с Сансой, которая все время останавливалась, чтобы поговорить с ребенком или его родителями, подержать на руках младеца, подарить игрушки малышам. Лицо Сансы теперь во всех журналах, люди ее боготворят, она вдохновляет других своим примером. Она помогает стольким людям ежедневно, а себе самой помочь не может.

***

      Санса поправляет очки, едва сдерживаясь, чтобы не начать кричать. Теон Грейджой совершенно невыносим и не понимает ничего из того, что она говорит ему. Сансе кажется, что на десятый раз объяснений понял бы даже ребенок, но только не Грейджой. Удивительно, как он вообще продержался на этом месте так долго. — Вам следует быть вдумчивее, если вы планируете продолжить здесь работать, — не выдерживает Санса. — Неужели?       Его манера общения тоже раздражает ее. Он всего на пару лет старше, но это ее нервирует, потому что Грейджой, пусть и является ее подчиненным, смотрит на нее, как на свою подружку, и ведет себя в высшей степени нагло, а наглости Санса не терпит. Она чувствует себя так, будто это он ее отчитывает, а не наоборот, и данный факт лишь больше ее распаляет. — Да, потому что мои сотрудники занимаются важной работой. Если бы мне приходилось индивидуально все объяснять по десять раз, работа бы не была такой продуктивной. И бизнес не был бы столь успешным, — отвечает Санса, сжимая зубы. Не будет она кричать на него, просто обдаст холодом и выставит отсюда. Главное, чтобы не произошло наоборот — наглости Грейджоя и на такое хватит. — Разве успех вашего бизнеса кроется в продуктивности работников? — в своей манере спрашивает Теон. Понять бы, о чем он говорит. Что за дурацая привычка — сыпать намеками? Они здесь не в игры играют. — Разумеется. От чего же еще это может зависеть? — уже почти не скрывая раздражения спрашивает Санса. У нее достаточно дел, и слушать глупости от своего подчиненного в вечер пятницы она не была намерена. — От того, что вы спите с Тайвином Ланнистером. Например, — ухмыльнувшись, говорит Теон. — Не может же он просто так вам помогать. Слышали про кампанию Риверсов, холдинг Вестерлингов? Ланнистер с ними не церемонится. Но вы явно запали ему в душу или не только в… — Вы уволены, — отрезает Санса. В ней поднимается такой шквал возмущения, что сдержаться становится непросто, и она говорит первое, что пришло ей в голову. Хорошо, что пришло именно это. Санса надеется, что не покраснела, потому что сейчас ее может выдать что угодно, любой ее жест или взгляд Теон может истолковать по-своему. А Санса просто не может держать себя в руках, когда ее только что огорошили такой возмутительной люжью. — Вы не можете уволить меня за правду. Об этом все знают. — Я могу уволить вас, потому что вы никуда не годный работник, — Санса поднимается из-за стола. Ей очень хочется накричать от него и выгнать, но этого от нее и ждет этот наглец. Санса вспоминает Тайвина, который крикам всегда предпочитает молчание. Его взгляд может обдавать таким холодом, что становится зябко — благо на Сансу он так не смотрит. Санса пытается сохранить спокойствие, по крайней мере видимое. Она стоит и смотрит на Грейджоя, который явно не собирается уходить. — Вы забыли, где находится дверь? — с наигранным сочувствием интересуется Санса. — Если фраза «вы уволены» слишком сложна для вашего восприятия, я могу объяснить смысл. Это значит, что вы здесь больше не работаете, можете забирать вещи и уходить. — Я знаю, что это значит, — сквозь сжатые зубы отвечает Теон. — Не могу понять только, что вы нашли в нем. Хотя ради денег и не на такое пойдешь. — Вам и не нужно ничего понимать, — из последних сил терпеливо отвечает Санса. — Это больше не входит в ваши обязанности. Да и когда входило, вы не слишком хорошо справлялись с этой задачей. — Вы могли бы найти кого-то получше. — А вы могли бы при случае поискать свою самооценку. Еще, может, скажете, что все женщины меркантильные, раз мне нужны только деньги. Я угадала? — ответом служит взбешенный взгляд, и Сансе большого труда стоит не улыбнуться. — Не вижу в этом ничего плохого. Раз вы теперь уволены, вам тоже деньги не помешают.       Санса огибает стол, подходит к двери и распахивает ее настежь. Грейджой ничего не отвечает и наконец-то оставляет ее, а Санса падает в кресло для посетителей. Неужели и правда все ее сотрудники думают, что она спит с Тайвином, и поэтому ее дела идут так хорошо? Неужели они не верят, что она способна своими силами подняться на вершину? Почему про женщин, которые достигли чего-то, всегда думают, что это произошло лишь с помощью мужчины? Насколько вообще можно верить словам Грейджоя? Санса все еще помнит про Арью Риверс, знает про Вестерлингов. Вопрос с ними еще не решен до конца, и Тайвин должен на следующей неделе отправиться в Лондон, чтобы все уладить, однако Санса уверена, что Вестерлинги и не собираются упорствовать, они подчинятся, как это сделали многие другие до них. Ланнистеры поглощают все маленькие компании, одну за другой. Корпорация Сансы теперь находится к Ланнистерам ближе, чем при ее отце, но между ними все еще стоят Тиреллы. После свадьбы Мирцеллы и Уилласа в договоре появится пара пунктов о взаимовыгодном сотрудничестве. Остаются еще Мартеллы, с которыми у Ланнистеров напряженные отношения, но Санса знает о наличии каких-то соглашений между ними. Если они и не сотрудничают, то и не вредят друг другу. А следом идет корпорация Старков. Конечно, Тайвин много помогал ей, но и Санса много чего добилась собственными силами. Ее корпорация теперь полностью в ее руках, с Тайвином она обсуждает лишь общие моменты, которые прежде всего связаны именно с сотрудничеством. Несправедливо, что люди думают, будто она не принимает во всем этом никакого участия. Ей хочется знать точно, правда ли ее сотрудники так о ней думают, но не может же она сама у них спросить. Неожиданно ответ приходит в лице Маргери Тирелл, с которой Санса договаривается пообедать в понедельник. — Тебя беспокоят какие-то слухи? — спрашивает Маргери, устраиваясь поудобнее в кресле. Кажется, ни одна проблема мира не может удивить ее. Маргери знает решение для всего и всегда говорит так, что ей веришь. Маргери способна любого человека убедить в том, что нет вокруг ничего сложного, а что угодно плохое можно обратить себе на пользу. Разве она не права? Люди ее круга всегда стараются использовать для собственного блага все возможности. — Не обращай внимания, поболтают и забудут. Знаешь, сколько про меня этих слухов ходит? У людей просто жизнь скучная, вот они и выдумывают про нас, кто у всех на виду. — Это другое. Это правда для меня важно, — говорит Санса. Она уже всячески себя извела размышлениями об этом. Особой радости и Грейджой не доставляет, потому что уже четвертый день не может забрать свои вещи и все ходит около ее кабинета, чтобы она обязательно его видела, и переносит по одному предмету из одного конца этажа в другой. — Что именно? — спрашивает Маргери. — Ну вот как ты думаешь, может женщина успешно вести бизнес?       Маргери смотрит на Сансу так, будто та сошла с ума. — Санса! Ты меня удивляешь. Конечно могут. Часто даже получше мужчин. Если бы не моя бабушка, отец давно бы развалил бизнес. Но она говорит ему, что и как делать, только поэтому мы и остаемся на плаву. Когда Тайвин Ланнистер предложил сотрудничать, бабушка вообще встречалась с ним сама, чтобы прочитать договор и все обсудить. Она бы не доверила отцу такое важное задание. Тайвин Ланнистер умеет видеть чужие слабости, и он легко бы мог облапошить отца, если бы захотел. Но мою бабушку он уважает.       Об Оленне Тирелл Санса слышала много: от Маргери, ее брата, от Мирцеллы и даже от самого Тайвина, когда однажды она спросила у него, как Мейс Тирелл сам управляется со всеми делами. Тайвин ответил, что Тирелл делает это далеко не сам, и позже Санса узнала, что это значит. Официально главой семьи был Мейс Тирелл, и именно он занимал директорское кресло, но за его спиной стояла его мать, и именно ее голос был решающим. Оленна даже воспитание внуков взяла на себя, а Маргери и вовсе была ее любимицей. — Твоя бабушка — удивительная женщина, — говорит Санса. Пусть она не знакома с Оленной Тирелл лично, все же она видела ее издалека и слышала достаточно, чтобы восхищаться этой женщиной, которую прозвали «Королевой Шипов» за нескончаемый сарказм в любых обстоятельствах. — Несомненно, — соглашается Маргери. — Но все же, к чему был твой вопрос? Ты же и сама знаешь ответ на него, Санса. Твои фото на всех обложках, ты самая успешная, молодая, красивая и все прочее. Что тебя тревожит? — ее теплая рука ложится поверх пальцев Сансы и легко их пожимает. Маргери умеет расположить к себе людей, и Санса рада, что у нее есть такая подруга. — То, что люди думают, будто я достигла этого не сама, — озвучивает свои мысли Санса. Больше прочего ее тревожит именно это. То, сколько ночей она не спала, как много сил вложила, чтобы все узнать, понять, стать достойной преемницей своего отца. Естественно, что люди не знают истинную обратную сторону ее успеха, но это не повод придумывать свои причины. — Кто же, по их мнению, тебе помогает? — Тайвин, конечно. Но помогает не совсем в обычном смысле.       Маргери кажется озадаченной. — А в каком? — Они думают, что я с ним сплю.       Санса ожидает, что Маргери засмеется, но ее подруга остается серьезной, лишь укоризненно кивает головой. Все же она тоже в первую очередь женщина, и очередной глупый стереотип совершенно точно не может ее порадовать. — Узнал бы он об этом, головы поотрывал. Но ты же сама знаешь, что это неправда. — Но я хочу знать, кто это придумал, и кто поддерживает эти нелепые слухи, — упорствует Санса. — Зачем? Собираешься выгнать со своего корабля всех крыс? — неподдельное недоумение Маргери заставляет Сансу сомневаться. Она и сама не знает, зачем ей все это. Просто надо. — Нет, но мне просто нужно знать. — Я могу сказать тебе, кто это делает, — говорит Маргери, скрещивая руки на груди. Маргери чаще всего улыбается, но теперь она хмурится совсем серьезно. Ее эти слухи задевают чуть ли не сильнее, чем Сансу. Глядя на Маргери, можно подумать, что она возмущена. — Кто же? — Неуверенные в себе люди. Какие-нибудь слабые мужчины, которые ничего не добились в этой жизни и считают, что это не они неудачники, просто другие идут к цели нечестным путем. Такие мужчины ненавидят женщин, и мысль о том, что какая-то женщина добилась того, чего он не смог, просто их убивает. Конечно лучше придумать, что это не ее заслуги, а кого-нибудь другого, желательно, мужчины. А вот женщины часто любят посплетничать, они тоже ничего не добились и сидят десять лет на одной и той же должности, которая им не нравится, думая о том, что раз они по карьерной лестнице не поднялись, то и другие не могут, раз они не могут быть успешными, то и другие тоже. Впрочем, будь у них самооценка повыше да ума побольше, они гордились бы тобой и тем, что ты все сделала сама. Я вот горжусь тобой. Женщины должны держаться вместе и поддерживать друг друга. Ты заслуживаешь признания. Да и если бы ты и впрямь спала с Тайвином, это было бы дело только вас двоих и никого больше. — Маргери! — Что? Станешь отрицать, что подобные ситуации бывают? — Бывают, но не со мной! — Конечно. У Тайвина с самооценкой все в порядке, даже слишком. Он всего добился сам, знает, что это сложно, но возможно. Конечно, корпорация досталась тебе от отца, и дела уже шли хорошо, но посмотри, чего ты достигла за эти месяцы! Сотрудничество с Ланнистерами явно пошло на пользу. Не понимаю, почему твой отец так долго упускал такую возможность — У него были принципы, и ему не нравились методы Тайвина. Мой отец жил честью. — Увы, в бизнесе нет места чести. Здесь ты либо нечестный на вершине, либо честный и внизу. А ты, благодаря тому, что подошла другим путем, имеешь все шансы быть наверху.       Разговор с Маргери заставляет Сансу думать о том, что бы сказал отец. Особенно сейчас, когда появились эти слухи. Отцу всегда было важно, что о нем думают другие, он пытался быть дружен со всеми, часто приглашал коллег домой на ужин. Это были не только важные персоны, как и он сам, но и его подчиненные. И ко всем Эддард Старк относился одинаково хорошо. Он был приветлив, вежлив и никогда не делал различия между своим статусом и статусом другого человека. Для него все были равны. Только о Тайвине Ланнистере он говорил нечасто, но всегда резко. Говорил о том, что он подколодной гадюке доверяет больше, чем этому Ланнистеру. Конечно, происходило это не при маленькой Сансе, но Санса любила подслушивать. Особенно незадолго до Рождества или своего дня рождения, когда она хотела узнать, какой ей готовится подарок, и порой она совершенно нечаянно узнавала такие вещи. Маленькая Санса была поражена, потому что ее отец редко позволял себе такую резкость интонаций, хотя она и раньше подозревала, что Ланнистеров он недолюбливает. Отец явно не был в восторге, когда она повесила над своим письменным столом фотографии Серсеи Ланнистер. Та фотосессия была просто прекрасна, и Серсея в платье, похожим на средневековое, была будто принцессой из сказки, которые так любила Санса. Однако отец никогда не ограничивал дочь и поддерживал все ее устремления и хобби и даже против Серсеи ничего не сказал, хотя однажды пробормотал, думая, что Санса не слышит, что хотел хотя бы в собственном доме не видеть этих львов. Как бы то ни было, образ Тайвина Ланнистера сложился у нее в голове со слов отца, хотя Санса, как человек разумный, пыталась составить собственное, и поначалу у нее получался лишь один вывод: она не хотела быть врагом этому человеку. Но кем же она была для него? Для Ланнистеров существовала только семья, она была важнее всего прочего, а остальное было на вторых ролях. Санса чувствовала себя где-то посередине. Она не была одной из прайда, но и из числа всех остальных выделялась, поскольку точно знала, что ни с одним из своих коллег Тайвин не встречается каждую неделю, чтобы поужинать и поговорить. Даже с членами своей семьи он этого не делал. А кроме того, Санса крепко сдружилась с Мирцеллой, была в прекрасных отношениях с Серсеей, а теперь, когда Тайвин отбыл в Лондон, оставив вместо себя старшего сына, Санса десять раз на дню получает звонки от Джейме.

***

      Санса смотрит на свою картину каждый раз, как бывает в кабинете Тайвина. Она и не ждала, что он действительно оценит ее подарок, и когда Санса впервые увидела свое произведение в этой строгой обстановке, она на миг потеряла дар речи. Тайвин, казалось, не заметил ее удивления, но как бы то ни было душу Сансы греет мысль о том, что ее старания не были напрасны. — Красивая картина. Не видел ее здесь раньше, — говорит Джейме, перехватив ее взгляд, когда они впервые остаются в кабинете один на один после отъезда Тайвина. — Это мой подарок, — как можно более равнодушно отвечает Санса. — Вот как? Это очень мило, — Джейме еще с минуту разглядывает полотно, а потом вспоминает о том, для чего он здесь.       Джейме явно готов к отсутствию отца куда меньше, чем Санса. Он не знает, что делать, путается и всем видом показывает, насколько такая работа не для него. Санса с мягкой улыбкой наблюдает за его попытками: она так и знала, что Джейме потребуется помощь. Странно только, что она разбирается в системе Тайвина больше, чем его сын. Да и ни за что в жизни она не поверит, что Тайвин, уезжая, оставил Джейме без инструкций. Разве что Джейме все прослушал… или был занят чем-то другим. И пусть у Сансы достаточно дел, она приезжает сюда каждый день, чтобы выручить друга из беды. Кажется, за эти несколько дней они и правда стали друзьями — командная работа сплочает. — Джейме. — А, Санса, — Джейме стоит посреди отцовского кабинета, запустив пальцы в волосы. Вид у него рассеянный и весьма забавный. — Все в порядке? — интересуется Санса. — Нет. Совсем нет. Отец вернется из Европы завтра и будет не в восторге от всего этого.       Санса обводит кабинет взглядом. За то время, пока его занимал Джейме в отсутствие отца, кабинет получил отпечаток личности нового хозяина. А личность Джейме очень отличается от личности Тайвина, и никакой привычной упорядоченности Санса не наблюдает. Стол завален бумагами, да и вообще все поверхности кабинета заняты стопами отчетов и графиками, свернутыми в трубочки, будто их специально выволокли из шкафов. Или это столько бумаг Тайвину приходится просмотреть ежедневно? Как он только со всем справляется? — «Не в восторге» — мягко сказано. — «Очень недоволен» подойдет больше, — озвучивает свой вердикт Санса. — Представляю, — телефон Джейме издает трель, и Джейме смотрит в экран. — Бриенна хочет персиковое мороженое. — Иди. Желаниями женщины, беременной или нет, пренебрегать нельзя, — усмехается Санса. — Я разберусь. — Санса, ты лучшая! — Джейме хватает ее за руку, и Санса смеется, получив от него поцелуй в тыльную сторону ладони. Все равно Джейме и за десят лет не разгребет все это. Зачем ему вообще понадобилось извлекать на свет все бумаги? Тайвин все сразу сортирует по папкам и ящикам, чтобы не запутаться и всегда знать, где и что лежит. Видимо, у Джейме другая система — выволочь все наружу, чтобы было на виду.       На то, чтобы привести кабинет в порядок, у нее уходит много времени, но Джейме возился бы с этим куда дольше. Санса знает эту четкую, годами выверенную систему Тайвина, как будто создавала ее сама. В ящиках стола все самое важное, что может потребоваться чаще всего. Чем дальше от стола находится шкаф, тем менее важные или редко используемые бумаги там хранятся. Да и в верхних ящиках документы важнее, чем в нижних. Все для того, чтобы нужное всегда было под рукой, не приходилось тратить время на поиски. На столе все только самое необходимое, ничто не должно мешать, пространство должно быть свободным. Пожалуй, Тайвин был бы просто в бешенстве, увидев, в каком беспорядке его сын держит его кабинет. Беспорядка Тайвин не терпел, а если из-за безответственности Джейме потерялась хотя бы одна важная бумага, то объясняться Джейме пришлось бы очень долго, и Санса не хотела бы оказаться на его месте.       Она сидит в мягком кожаном кресле, выравнивая последние кипы бумаг, чтобы разложить их по ящикам. Выдвигая нижний левый, она, вопреки ожиданиям, не находит там никаких документов, только пару конвертов и старое фото: мужчина, женщина и два ребенка лет четырех, похожих друг на друга как две капли воды. Джейме и Серсея были в одинаковых костюмчиках, улыбались как один, и даже их волосы были одной длины. Женщина, на коленях которой сидел один из близнецов, какой именно, понять было невозможно, была очень красива. Ее глаза так и лучились улыбкой, хотя улыбка на губах была более чем спокойной. Ее длинные светлые волосы лежали на плечах, красивыми волнами спускаясь ниже. Все четверо на этом фото выглядели такими счастливыми. На первый взгляд — идеальная семья. Жаль, что в этом мире нет ничего идеального, а если и есть, то очень скоро вся эта идеальность превращается в пепел. — Санса.       Джейме не говорил, что Тайвин вернется сегодня.       Это очень напоминает ей тот день, когда он также внезапно вернулся из поездки и оказался в ее кабинете. Но ситуация тогда была не столь компроментирующей, ведь тогда Санса была в своем кабинете и не рылась в чужих ящиках. — Мистер Ланнистер, мы не ждали вас раньше четверга, — запинаясь, произносит секретарша, маяча за спиной Тайвина, чуть не плача. — Оно и видно. — Ваш сын ушел всего пару часов назад. Вот, вот папка, о которой вы говорили. — Это не она, — отвечает Тайвин, даже не оглядываясь на дрожащую женщину, смотря прямо на Сансу, а не на готовую лишиться чувств секретаршу. — Мне нужна копия договора о передаче имущества Вестерлингов. — Вот эта папка, — Санса выдвигает верхний ящик и подает нужные документы. Она отлично помнит, как пять минут назад их просматривала, чтобы понять, куда их следует положить. — Вы свободны, — холодно бросает Тайвин бледной от страха секретарше, и женщина спешно уходит.       Санса хочет спрятать фото, но Тайвин наверняка уже все заметил, и отступать бессмысленно. Не убьет же он ее за это. Всего лишь фото. К тому же взгляд Тайвина заметно смягчается, когда они остаются одни, и по всем признакам он на нее не злится. — Они так похожи. Как вы их различали, когда они были маленькими? — спрашивает Санса, когда Тайвин закрывает папку и кладет ее на стол. Санса все еще сидит в его кресле, очень удобном, между прочим. Главное — сохранять спокойствие. Лучше, что он поймал ее на этом, чем увидел весь беспорядок. — Мы и не различали. И они очень умело этим пользовались.       Он улыбается, видимо воспоминаниям, и Санса встает с места, оставляя фото на столе. — Не сердитесь на Джейме, он просто хотел позаботиться о Бриенне. Понимаете, сейчас нелегкий период для них обоих. — Понимаю. Но это не повод нагружать тебя работой, которую ты не обязана выполнять. — Он и не нагружал, я сама вызвалась, — это Тайвина не убеждает. — Поверьте, это к лучшему, что я прибралась. — Могу представить. У тебя есть планы на вечер? — Нет, совсем нет. — Тогда поужинаем вместе? — Сегодня не четверг, — припоминает Санса. — Нет, но так ли это важно? Мне нужно обсудить с тобой некоторые дела, тогда завтра тебе не придется идти на совещание, не то опять заскучаешь и будешь играться в свой телефон, — Санса уверена, что его глаза смеются, хотя он сам — нет. И она не может сдержать улыбку. — Когда вы говорите, я никогда не играю! — протестует Санса. — Мне нравится вас слушать. — Приятно это знать, но полагаю, что спать ты любишь еще больше. Я собираюсь назначить встречу на семь часов, и тебе придется встать около шести, — он будто вынуждает ее отказаться. — Ну я даже не знаю, — сомневается Санса. — Это слишком тяжелый выбор. — К счастью, я могу сделать его за тебя. К тому же сегодня мы будем одни, а завтра тебе пришлось бы терпеть общество «напыщенных идиотов», как ты их называешь. — Ладно, вы меня убедили, — сдается Санса. Сон и правда ей совсем не помешает, и завтра она будет благодарна самой себе за возможность поспать лишних два часа. — Это было несложно. Идем. — Вы меня обижаете. Надо было сопротивляться дольше, — они выходят из кабинета и идут к лифтам. — Как тогда, с договором? Ну уж нет.       Санса сидит напротив него и улыбается. Ему приятно видеть ее вновь, приятно видеть ее веселой. Он и не подозревал, что в каком-то смысле ее будет ему не хватать во время поездки. Тайвин уже успел привыкнуть, что она всегда рядом — по работе им приходится часто пересекаться, и он охотно продлевает эти встречи до вечера. Она стала частью его жизни. Санса расслабленна и вдохновлена, слушает его внимательно, как и всегда. Но снова ему вспоминаются те объятия у нее дома. Хочется спросить, как она себя чувствует, но едва ли Санса даст правдивый ответ. Он точно знает, что сейчас она наслаждается этим вечером, как и он сам. В ее сердце еще есть место для радостей, и сейчас выглядит она счастливой. Как и потом, когда они прощаются в его машине, и Санса выходит в ночь.

***

      Когда она закрывает дверь своей квартиры, ей хочется одного — броситься лицом вниз на кровать. Черт возьми, угораздило же ее в него влюбиться!       Интересно, он все еще любит свою жену? Если бы не любил, то не пошел бы в ту башню. Но все же он явно должен был по ней скучать, сегодня он так смотрел на то фото. Счастливое воспоминание о прошедшем. А что, если он все еще ее любит? Во все моменты, когда он поддерживал ее, Тайвин говорил о том, что понимает, каково это — терять близкого человека, и что нельзя все держать в себе. Он говорил об этом с таким пониманием, будто перенес все на личном опыте, Санса верила каждому его слову и постепенно убеждалась в том, как правдивы были его слова. В них заключалась такая простая истина, до которой она сама, однако, не смогла бы дойти — слишком был затуманен разум этим горем. Тайвин потерял свою жену и очень тяжело переживал эту потерю. Отпустил ли он ее? Санса переворачивается на спину. Джоанна Ланнистер. Она была очень красива. Но Тайвина явно привлекла не только ее красота. Что-то другое. Что? Есть ли это у Сансы? Когда Тайвин смотрит на нее, сравнивает ли он ее со своей женой? Он мог бы полюбить ее?       Сансе хочется поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, но с кем? Не с Мирцеллой же это обсуждать. С Маргери? Вот Тайвин всегда мог все подробно объяснить, чтобы она разобралась. Жаль, что она не может попросить помощи в этот раз. Едва ли он примет за чистую монету ее историю об «одной знакомой», которая подозрительно походит на ее собственную. Санса задумывается о том, что такое любовь. Кроме прочитанных книг другого опыта в этом вопросе у нее не имеется. И она не чувствует ничего из того, о чем там писали. Никаких искр в глазах и бабочек в животе. Что-то иное. Она просто хочет быть с Тайвином как можно чаще. И не хочет ничего от него скрывать. Те их первые ужины были самыми лучшими, потому что она еще ничего не осознала и просто наслаждалась временем, которое они проводили вместе. А теперь она не может просто сосредоточиться и не думать о том, догадывается ли Тайвин о чем-то. После того разговора про Мирцеллу он и разу не дал ей понять, что он что-то знает. И Сансе уже приходится сомневается в том, действительно ли его фразы звучали тогда с особым для нее смыслом или он в самом деле говорил только о Мирцелле. Санса всегда замечала, когда в нее кто-то влюблялся — это было чересчур очевидно. Чуть больше телодвижений, чем обычно, вечно крутятся рядом, ищут темы для разговоров, даже самые бессмысленные. Санса пытается понять, ведет ли она себя так же. Вроде нет. Что же ее может выдать? Взгляд? Она подозревает, что порой слишком заглядывается на Тайвина и заслушивается. Но в остальном… Им всегда было о чем поговорить, поводов искать не приходится. И Санса не ищет с ним встреч. Если им нужно встретиться по работе или на благотворительном приеме — они встречаются. Она никогда не заявляется к нему в офис посреди дня только потому что «очень хочет увидеть Тайвина». Ей хватает времени, проведенном с ним. А когда они не вместе, Санса размышляет о том, что они обсуждали, к каким заключениям пришли. Она читает книги, которые он рекомендует, сама ищет информацию о том, что ее заинтересовало, чтобы потом обсудить это с Тайвином. По самому же Тайвину можно понять и того меньше. Он всегда очень сдержан в словах и действиях, пусть он и улыбается ей больше, чем другим людям из категории «работа». Они наслаждаются обществом друг друга, но это можно делать и без любви.       Может, то, что она чувствует — вовсе не любовь? Друзья тоже стремятся больше времени проводить друг с другом. Хотя дружба и любовь — очень разные понятия. Санса вспоминает Теона Грейджоя и мерзкие сплетни. Ей становится неприятно от одной мысли об этом. Они принимают ее за какую-то содержанку! Нет, между ней и Тайвином происходит что-то куда большее. Он может заставить ее чувствовать себя лучше, даже если она не говорит ему прямо о своих проблемах. Он всегда заботится о ней и помогает, а она любит узнавать что-то новое. Их беседы сродни путешествиям по разным мирам — никогда не знаешь, в какой именно попадешь на этот раз, что послужит темой разговора: наука или искусство, театр или живопись. Как некрасиво было утверждать, что она спит с ним из-за денег. Их связь куда глубже. Возможно, все это только ей одной так кажется, но в своих ощущениях Санса уверена как никогда. Теону Грейджою никогда не понять, что она чувствует. Он мыслит слишком примитивно, даже не думает о том, что говорит. Куда ему до понимания того, что люди могут просто получать удовольствие от общения друг с другом.       Она берет лист бумаги — приходится поискать. Кажется, это какой-то важный документ, но сейчас ей просто нужна чертова бумага и ручка, которую удается найти где-то на холодильнике. Санса переворачивает лист чистой стороной и пишет посередине, ближе к верху, «Тайвин». Она смотрит на это имя слегка задумчиво, наклоняется вперед, упирается лбом о столешницу, глядя близко-близко, как поблескивают свежие чернила, и линия чуть кривится из-за неровной поверхности стола. Санса обводит буквы несколько раз и отодвигается, чтобы посмотреть. Она рисует сердечко справа, но тут же зачеркивает его — романтичной банальщине не место рядом с этим именем. Вспоминая все свои навыки, приобретенные на уроках биологии в школе, Санса рисует настоящее сердце, то, что так сильно бьется сейчас в ее груди. Возможно она и упустила пару сосудов, может даже желудочек какой не дорисовала, но выглядит явно получше, чем нелепое сердечко. Такие она даже на полях тетрадок никогда не рисовала. Внизу, под именем Тайвина, она пишет свое. «Санса». С другой стороны Санса пытается нарисовать мозг. Схематично прорисовав всякие извилины, даже слишком схематично, она снова отодвигается, чтобы взглянуть на свою работу. Зачем она это делает? Чем она руководствуется? Она слышала, что любовь часто приходит внезапно, бывает, что возникает по отношению не к тому человеку. И люди страдают. Сильно страдают от неразделенной любви или потому что по собственным убеждениям не могут позволить в себе вступить в такие отношения. В любом случае — слишком много боли и полное непонимание Сансы. Она вообще не знала, что значит «влюбиться», а влюбиться в кого-то не того… Те вещи, которые люди совершают под воздействием любви, всегда казались ей странными. Как можно настолько не контролировать себя? Кто-то может сказать, что она влюбилась в неподходящего человека, но Санса теперь с уверенностью может ответить, именно в того. Ее всегда раздражала людская глупость. Рамси — веселый, неутомимый, мог дать ей то, в чем она тогда нуждалась: тусовки, клубы и полное невнимание к мучавшим ее мыслям. Но с ним не о чем было поговорить. Для кого-то Рамси идеален — для его новой девушки, Миранды, например. Но не для Сансы. Она всегда восхищалась умными людьми. Даже мудрыми. Теми, у кого она может чему-то научиться. Кто знает, что делает. Кто хорош в своем деле. Она не могла бы испытать сильных чувств к кому-то вроде Рамси. И даже к Уилласу Тиреллу не смогла бы. Не потому что он глупый какой-то, а потому что он слишком… слишком для Мирцеллы. Хотя Мирцелла раньше встречалась с парнями совершенно другого типа, Уиллас — тот, кто ей нужен. Тот, кого она всегда подсознательно искала. И парни типа Рамси никогда не могли серьезно завлечь Сансу. А вот Тайвин очень ее заинтересовал. Будь это не Тайвин, а кто-то другой, она в жизни бы не подписала контракт, сразу бы ответила категоричное «нет». Но Тайвин заинтересовал ее еще тогда, когда она услышала, как о нем говорит ее отец. Ей было интересно, что это за человек, что вызывает в ее всегда спокойном отце такое негодование. И потом, когда она увидела его первый раз на приеме, она приглядывалась к нему очень внимательно, пытаясь разгадать загадку. Возможно, отец бы ее не понял. Санса уверена, что не понял бы. Но он хотя бы попытался понять и поддержал бы. Он делал так всегда. Он понял бы, как это для нее важно. Санса нарисовала на листе знак вопроса. Какой же главный вопрос? Можно ли сказать, что она все-таки сама сделала выбор, пусть и бессознательно? Одно Санса осознала точно: теперь она совершенно спокойна. Это что-то есть у нее внутри, но теперь она это принимает. Это чувство уже давно в ней, только осознала она все слишком резко и испугалась, но теперь поняла, что не нужно бояться. Просто ей чертовски хорошо рядом с Тайвином, и она обожает проводить с ним время. И он всегда, даже когда сам не знает об этом, дает ей советы и указывает нужное направление. Он понимает ее даже бессознательно. Сам того не подозревая, он всегда говорит то, что ей необходимо услышать.