Глава 28. Привкус ржавчины
28 ноября 2020 г. в 17:27
«Часто, добывая информацию, некомпетентные следователи делают одну и ту же промашку. Они считают, будто самое уязвимое место часовщика — его крылья. Ох, что только не делают с бедняжками: выкорчевывают, поджигают, сдирают лоскутами… а ведь любой профессионал скажет, как бесполезны эти действа. Крылья не что иное, как сгусток часовой энергии, отрастающий после каждого обновления цикла (обращения к числовому имени). Самое уязвимое место часовщика — его гордость. Если он лишится ее, то будет валяться у вас в ногах… поверьте, через меня прошел ни один десяток таких смельчаков… а гордость лучше всего подрывает бессилие» «Тюремные записки господина С.», запретная секция Змиулана.
Странная легкость. Мне казалось, что стоит захотеть, как тело поднимется и зависнет в воздухе даже без крыльев. Я лежала на чем-то жестком, а в щеку упиралась острая крошка. Даже согнуть пальцы было сложно, и каждый вдох скребся о ребра. Но я дышала. Я дышала, щурилась и чувствовала окоченевшие пальцы, а большего и не надо. Получилось ли у Василисы? Николь вернулась? Все это отошло на второй план… где-то громыхали эферы и слышались крики. Но они были так далеко. Я лежала под потолком неизвестной комнаты и улыбалась. Гелла отпустила меня, а значит… предположение было слишком смелым. Надо встать и уйти отсюда. Просто встать и уйти. Сделать больше, чем у меня получилось, я все равно не смогу. Если и этого будет мало… что же, никто не скажет, что Вельга Драгоций осталась в стороне. С третьей попытки получилось опереться о колени. Все плясало перед глазами, и узор на мозаике двоился. Я отдышалась. — Надо было свернуть тебе шею раньше. А я ведь предупреждал Астрагора. Я только и смогла, что обернуться, даже не пытаясь выхватить стрелу. На меня смотрел Шакл, белозубо скалясь. Раньше у меня бы дух вылетел из тела раньше, чем этот подонок оказался за спиной, но теперь лишь пальцы задрожали чуть сильнее. Я устала бояться. — Кто бы мог подумать, что от такой крысы станется столько проблем. Мужчина подошел ближе, склонившись надо мной. Вблизи стали заметны мелкие шрамы на его лице, и кислый запах ударил в нос. Я скривилась. Мозолистые, шершавые пальцы схватили подбородок, так сдавив, что кожа заскрипела. — Редко мне выпадает такое удовольствие — прикончить Драгоция. А он ведь знает мое часовое имя, мелькнула запоздалая мысль. Но она не пробудила ни страха, ни волнения. Я смотрела в черные глаза и ни разу не захотела отвернуться. Что-то внутри перегорело. — Хотя сейчас от твоей смерти будет мало толка… Его рука легла на щеку, и показалось, словно в лицо прыснули грязью. Я задышала чаще, а Шакл лишь легонька потрепал, словно погладил псину. — Ну вот, так куда веселее. Остановись… не надо… — Отпусти ее. Этот голос напугал меня куда сильнее, чем все пережитое за день. Будто мы и не прощались вчера, а прошел уже век. Я боялась и безумно желала увидеть Рэта. — А не много ли ты хочешь, малец? — Шакл чуть отстранился, сверкнув глазами. Я заметила, как его рука коснулась стрелы. — Эта часовщица предала нашу семью, предала род Драгоциев. И наказать ее должен один из нас, — у меня остановилось сердце. Рэт встал с другой стороны, даже не взгляну на меня. Над его бровью красовался порез, и бордовая засохшая кровь коркой осталась на лице. Сейчас он казался куда старше своих лет. И куда жестче. Старший ученик Духа. Наверное, в его глазах я, правда, заслужила расправы. На миг стало горько, но я всегда знала, что так будет. Рэт никогда не вводил меня в иллюзии относительно своего отношения. — И как же ты хочешь наказать ее? — Шакл явно насмехался, — стрелой или, — его взгляд скользнул по моей обнаженной шее, оставляя за собой липкий след. Я не заметила, как вжалась спиной в ногу Рэта. — Ах-хах, вижу, она была бы не против, — продолжал глумиться мужчина, — признаюсь, я и сам бы с удовольствием взглянул на подобное. У Рэта и мускула на лице не дрогнуло, но я видела, как побелели костяшки. Кажется, Драгоций был в бешенстве. — Учитель сам выберет ей… — Нет, парень. Ты же из старшего круга? Ну так учись пользоваться привилегиями и принимать решения самостоятельно. Твой учитель слишком занят, чтобы свернуть шею этой сошке. Тут Рэт не выдержал и поймал мой взгляд. Я не знаю, что он рассмотрел в нем, но это придало ему сил продолжить. — Я сделаю все сам, — глухо отозвался Драгоций, — без твоего надзора. Или ты думаешь, нас не учат, как причинить человеку боль? — Учат. Но не на практике. Я всегда говорил Астрагору важность применять эферы еще и на живых существах. Разумных. Начни с чего-нибудь полегче, чтобы девица не откинулась сразу. Так будет слишком… непрофессионально. Шакл отошел на пару метров, освобождая Рэту место. Я до сих пор не верила, что Драгоций возьмется за стрелу… мне казалось, он блефует. Но парень медленно отработанным движением стянул с запястья браслет и направил на меня наконечник. Я замерла, нелепо раскрыв рот. Даже, если хотела, все равно не выдавила бы ни звука. Все слова ушли куда-то вглубь, оставив только привкус желчи. Нет. Он не посмеет. — Боль. Из легких вышибло воздух. Я скрючилась на полу, царапая ногтями плитку. Кости словно плавились, стекая свечным воском. Кажется, я кричала, но не слышала того. Для меня все это происходило в полной тишине. И только Рэт возвышался сверху, недвижимой и застывшей глыбой. Сквозь спазмы боли пришел один четкий образ, запечатленный на старой гравюре: слепой пророк с мечом. Именно так и выглядел Драгоций… — Вы, часовщики, слишком полагаетесь на стрелу, тогда как она лишь инструмент. Руками можно сделать куда как больше. Показать? — Не стоит… Голоса шли через завесу, и я едва ли разбирала их. — Тогда докажи, что учитель мог бы тобой гордиться. Голову тряхнуло и потянуло вниз. Из груди вырвался тихий вздох. А ведь ему нравились мои волосы… он сам говорил мне. Я зажмурилась. Было страшно раскрыть глаза и увидеть полное безразличие на лице Драгоция. Страшнее, чем чувствовать шеей холод его стрелы. — У тебя уже была женщина? Поверь, нет ничего слаще, чем приложить силу. И власть. Кожу опалило жаром. Я постаралась отстраниться, уйти так далеко, чтобы не видеть, не чувствовать… не думать. Но меня все равно настигали все прикосновения до единого — ни одно не прошло мимо. Рэт остановился, когда я заплакала. У меня просто намокли глаза, и рот исказило беззвучное рыдание. — ТЛЕН! Вот и все. Видимо, он решил сделать все быстро… хотя бы за это я была благодарна. Но боли не последовало. — Щенок! Ты посмел… Я открыла глаза, увидев перекошенного Шакла. Его корежило, и одна рука покрылась чем-то отвратительно склизким. Рэт рывком поднял меня, отведя за спину. — Я знал, — прохрипел мужчина, — знал, что ты выгораживаешь эту шваль. Иначе бы не стал выбивать из-под нее камень, когда она падала… вот же. Астрагор будет недоволен. Я лично выпорю тебя, поганец, а перед этим закончу с этой девкой. — Рэт… — Хочешь на своей шкуре узнать все эферы старшего круга? С тобой у меня рука не дрогнет. Вместо ответа Шакл достал кинжал с вытянутым лезвием. Необычное оружие в нашем мире… что сможет кинжал против стрелы? Но мне все равно сделалось дурно. А вот Рэт остался спокоен. — ШТОРМ! На Шакла обрушился сгусток молний и черного, лихого пламени. Я зажмурилась, молясь, чтобы этого оказалось достаточно… не может же обычный человек выстоять против такого… Но мужчина лишь провел кинжалом, будто разрезая преграду, и вся сила эфера сотрясла воздух. — Не думал же ты, что будешь первым часовщиком, поднявшим на меня стрелу? Я знаю, как обращаться с вашим племенем. Я вжалась в плечо Рэта. Сердце глухо отдавало в груди, и его стук казался самым громким звуком в мире. — Но и ты же не думал, что нас учили полагаться лишь на стрелу? Драгоций отстранился, и его окутал серебристый туман. Я уже разгадала в нем дымку превращения. Через секунду на месте Рэта скалился матерый, клыкастый волк. — Ого, ты не брезгуешь звериной шкурой? На это волк утробно зарычал и припал к земле. Его лапы напряглись, стало ясно — зверь готовится к прыжку. Я вызвала стрелу. Если Рэт подгадает время для атаки, то мне тоже стоит приготовиться. Вдруг удастся помочь… — Ну иди сюда, волчонок. — ШЕПОТ! Девичий возглас оглушил нас, а потом произошло что-то страшное. Шакл схватился за голову, издав истошный, загнанный крик. Этот вопль был настолько пронзительный, будто мужчину раздирали на куски. Я зажала уши, борясь с желудком. — Вельга, — к нам выбежала Василиса с незнакомой девочкой — видимо, эфер сорвался с ее стрелы. — Вы живы? Рэт принял прежний вид и кивнул. Я была не в состоянии ответить и лишь смотрела на обугленный скелет. — Что ты с ним сделала? — Это мой дар. Я наслала голоса всех, кого он когда-либо погубил… рада, что успела. Драгоций еще раз кивнул. Он даже не стал спорить и доказывать, что их помощь была излишней, а это был серьезный знак. — Нам надо найти Фэша… вы справитесь? — Идите. Спасибо, — крикнула я им в спины. Девочки скрылись, а меня начинало трясти. И все больше и больше. Это было странно… я никак не могла успокоиться. — Вель, — Рэт присел передо мной, несмело коснувшись плеча, — прости, что пришлось сделать больно. Я… я должен был выждать момент. Вместо ответа я бросилась к нему на шею, а Драгоций лишь крепче прижал меня. Теперь слезы можно было не держать. И было совсем не страшно плакать перед Рэтом… напротив, казалось, этого он и ждал. — Я поверила тебе… думала, что ты решил… — Нет. Эфларус, нет. Где-то слышался топот и отголоски взрывов — но они уже шли на спад. Чтобы не происходило, но это двигалось к концу. Теперь я заметила: Рэта тоже трясло, хоть он и старался скрыть это. Его рука, лежащая на моей, подрагивала, и парень то и дело озирался, словно поджидал удар. — Теперь нам точно нет дороги назад. — После, Вель, подумаем после. Сейчас же… Я поймала его губы, и ржавый привкус запекшейся крови мазнул рот. Где-то гремела битва и решалась судьба мира. Где-то новое Время примеряло на себя корону… где-то слишком далеко, чтобы нам было до того дело.
