За закрытыми ставнями

К обеду у Уорлегганов на следующий день ее разодели с особой тщательностью. Лучшее повседневное платье покроем подчеркивало достоинства фигуры, а цветом — оттенок глаз. Кожа сияла молодостью и здоровьем, а волосы были уложены аккуратными волнами. Отец остался очень доволен. Даже помог надеть плащ и спуститься с лестницы. Обычно угрюмый мистер Кэри любезно одарил Сесилию комплиментами, повысив при этом голос: привлекал внимание племянника. Тот, кажется, мыслями находился где-то далеко. Несколько раз моргнув, хозяин Кардью все-таки улыбнулся, склонил слегка голову, подтверждая каждое слово. Трапеза прошла спокойно, даже по-домашнему. Мистер Хансон направлял беседу в нужное русло, позволяя дочери показать свою образованность, начитанность, музыкальные склонности. Старший Уорлегган преувеличенно восхищался ее знаниями о красном дереве, Вест-Индии и непривычном для англичан жизненном укладе местных аборигенов. Сесилия же украдкой присматривалась к своему жениху. Одет он был очень изящно, по последней моде, но скорее мрачно, в глубокие темные тона, создающие сильный контраст с бледной кожей и светлыми, почти как у нее, волосами. Упрямо выпяченный подбородок вместе с необычным разрезом глаз придавали худому лицу выражение надменности. Его манеры отличались безупречностью, движения — сдержанностью. Сэр Джордж умело поддерживал общий разговор, в присутствии дамы дел не касающийся, но ничем не показывал своего расположения. Даже лишний раз в ее сторону не взглянул. Сесилии снова пришло на ум сравнение с рыбой. Впрочем, она неплохо провела время, наблюдая за натужными попытками двух пожилых джентльменов обратить внимание молодых друг на друга. Они напоминали ей рыночных торговцев: один всячески расхваливает товар, другой, притворяющийся случайным прохожим, поддакивает, суетится, изображает ажиотаж. Сэр Джордж смотрел на это представление совершенно безразлично. Сесилия же думала о том, что сегодня для нее готовил лучший повар Британии. О чем и сообщила вслух, изрядно польстив хозяину поместья и прервав наконец нелепое обсуждение ее достоинств, будто она племенная корова. От сэра Джорджа сейчас же последовала история, как он сманил его у какого-то графа и что теперь тот получает больше чем главный повар Короля. Удивительно было наблюдать, как оживилось лицо мистера Уорлеггана, заиграл красками голос. Сесилия сделала из этого определенные выводы на будущее. После обеда слуга в раззолоченой ливрее проводил ее в небольшую натопленную гостиную, куда подали кофе. Мужчины перешли в библиотеку, чтобы наконец заняться обсуждением текущих дел. Надо признать, сэр Джордж не вызывал у нее отвращения. Он еще не стар, умеет быть приятным собеседником, когда хочет, у него нет никаких явных уродств. Скорее всего, им не придется часто видиться — слишком занятой он человек, а значит и раздражать друг друга не будут. Ей выпала не худшая доля. А любовь... Ее она может воплотить в детях. Покончив с кофе, Сесилия какое-то время развлекала себя разглядыванием обстановки, почти лишенной мелких предметов, оживляющих комнату, зато вдоволь наполненной позолотой, слоновой костью и украшениями из рога. Интересно, она дала достаточно времени мужчинам наговориться? Насмотревшись до рези в глазах на сверкающий интерьер гостиной, девушка подошла к окну и обомлела: прямо по улице, чеканя шаг, решительно шел Джеффри Чарльз. Не было сомнений,  он направлялся именно сюда, а вид его красноречиво говорил о далеко не мирном будничном визите к отчиму. Сесилия почувствовала, как лицо сковало холодом и тут же сделала глубокий вдох, опасаясь обморока. Сейчас нужно держать себя в руках. Внизу тихо звякнул колокольчик. При мысли, что дворецкий проведет посетителя в эту же гостиную, кровь с избытком прилила обратно к щекам. Однако, проходила секунда за секундой, а шагов не было слышно. Она осторожно приоткрыла дверь в коридор. Слов не было слышно, но судя по голосам, дворецкий вообще не хотел пускать Джеффри Чарльза дальше холла, а тот настаивал, чтобы о нем доложили. Наконец, дворецкий послал наверх слугу, а сам остался с молодым человеком, карауля его, словно воришку. Сесилии был виден кусочек лестницы и как по ней затем быстро спустился мистер Уорлегган. Судя по прямой спине и сжатым губам, он был в бешенстве. Сэр Джордж не пожелал выяснить причину визита. Разговор был короток и происходил на повышенных тонах. — Убирайся. У меня гости, не хватало, чтобы ты меня перед ними позорил. — Я не по поводу денег! — Мне это безразлично. Ты пьян. Выкиньте его на улицу. Внизу началась возня, а на лестнице послышались шаги. Девушка поспешно прикрыла дверь. Сердце колотилось. Немного подождав, она вышла с намерением извиниться за плохое самочувствие, чтобы покинуть, наконец, это королевство неловкости. Едва коснувшись ручки, она замерла, услышав голос отца: — Касаемо руки моей дочери... О том чтобы зайти внутрь теперь не могло быть и речи, но вернуться в гостиную она не могла: слишком любопытная натура ее требовала дождаться ответа. Она придвинулась ближе к двери, с опаской поглядывая по сторонам. Не хватало еще, чтобы слуги застали ее за подслушиванием. — Это столь поспешное дело? — холодно осведомился сэр Джордж. Его дядя тут же возразил: — Все остальные мы уже обсудили. — Вчера ее руки просил другой, — продолжил мистер Хансон. — Мне следует самоустраниться? — полным иронии голосом поинтересовался ее "жених". — Это ваш пасынок. Ему, конечно, было отказано. За дверью повисла пауза. У Сесилии в голове все смешалось. Джеффри Чарльз приходил просить ее руки?! А сюда он явился требовать сэра Джорджа отказаться от нее? — Что ж, — тон мистера Уорлеггана изменился, — давайте сразу назначим день. На цыпочках Сесилия метнулась обратно в гостиную. Вот значит как. Боже, как он безрассуден. Это было приятно, конечно, что ее так упорно добиваются, но она все равно немного сердилась. О чем он только думал? Ах, да, его отчим сказал, что он пьян... Холодность самого сэра Джорджа ее ничуть не трогала. Сделка есть сделка, чувства тут вовсе не обязательны, даже вредны, мешая принимать взвешенные решения. В конце концов она не первая, кого выдают замуж без любви. Такие браки бывают даже счастливыми. В карете отец произнес: — Сэр Джордж хочет ускорить дело. Свадьба на следующей неделе в Лондоне. — Платье не будет готово. Я думала, у нас будет долгая помолвка. — У него не так давно кончился траур, это будет приватная церемония, не забудь сообщить об этом портнихе. Ничего пышного и показушного. Скромнее. Пусть назовет любую сумму, только успеет в срок. — Как пожелаешь, пап`а. Мистер Хансон довольно рассмеялся: — Сесилия, ты не заболела? Где возмущенное желание делать все наперекор? — В этот раз не жди ничего подобного, пап`а — я хочу поскорее избавиться от родительского гнёта. Мистер Хансон нахмурился и отвернулся. *** В Лондоне кипела жизнь. Время проходило в приятных хлопотах. Ежедневно Сесилия навещала портниху. Однажды ей пришлось задержаться и она попросила Сару достать экипаж, пока сама переодевалась после очередной примерки. Завтра ее последний в девичестве день. И уже не надо будет бежать на примерку — платье привезут домой, чтобы окончательно подогнать, а отец заберет из банка драгоценности на церемонию. Обедать она будет уже в качестве миссис Уорлегган в доме мужа. За столом — только родственники, что безмерно огорчало Сесилию. Такой день, а они проведут его как обычный, с той лишь разницей, что утром посетят церковь. Задумавшись, девушка вышла на улицу, не дождавшись Сары. Надо было все же настоять на гостях. Кто-то схватил ее за руку и Сесилия испуганно обернулась. Джеффри Чарльз нерешительно улыбался ей. Его новый красный мундир уже казался потрепаным и тусклым, а запах от молодого человека исходил такой, что сразу становилось ясно о происхождении темных кругов под глазами.  Вместо приветствия она спросила удивленно: — Что ты здесь делаешь? — Я приехал за тобой. Джордж дал мне денег на годовое обучение, я могу увезти тебя! Сесилия чуть не задохнулась от возмущения. Мало того, что он совершенно не принимал во внимание ее желания и чувства, он еще и хотел выкрасть ее с помощью денег отчима, выпрошенных на поступление в кадетский корпус! Взяв себя в руки, она как можно спокойнее произнесла: — Я не поеду с тобой, Джеффри Чарльз, это все просто лишено смысла, ведь я не люблю тебя. — Ты полюбишь меня, я сделаю все для этого! Я сделаю все для тебя! — пылко произнес он, будто не слыша ее. Двуколка с Сарой показалась очень вовремя. — Прошу, не нужно больше ставить друг друга в неловкое положение. Проигнорировав поданную руку, Сесилия взобралась в экипаж. А домой вернулась, чувствуя уколы совести. Нужно было догадаться сразу, что Джеффри Чарльз из тех юношей, которые быстро загораются и ярко горят, ослепляя себя своей же страстью. Чувства таких людей остывают очень быстро, совершенно без последствий для них самих, но девушка все равно считала себя виноватой, что раньше не дала понять об испытываемом к нему всего лишь дружеском расположении. *** Платье было очень изысканным в своей простоте. Выполненное по выкройкам ее повседневных нарядов, но из самого дорогого белоснежного атласа, с вышивкой серебряной нитью и отделкой прозрачным кружевом, оно подчеркивало молодость и свежесть девушки. Сара вдела в аккуратные ушки некрупные бриллианты в скромной оправе, помогла застегнуть колье и расплакалась.  — Ох, Сара, не плачь, — ласково успокаивала служанку Сесилия, вытирая своим платком слезы с испещренного добрыми морщинками лица. — Ты же отправишься со мной. Я тебя тут не оставлю. Ей и самой хотелось немного поплакать. Кто восхитится ей в этом прекрасном платье? Нищие у церкви? Пара прохожих, пока она будет идти от кареты? Как и любой девушке, ей хотелось блистать на своей свадьбе. И она будет блистать, но этого никто не увидит. Из кареты Сесилия выходила очень аккуратно: не хотелось испачкать подол или чулки. Где-то хрипло каркала ворона, а изо рта шел пар — утро выдалось холодным, но перезвон колокола все равно настраивал не на мрачный а на возвышенный лад. Не успели они дойти до дверей скромной церквушки, как сбоку вынырнули наемники отца, ведя под руки Джеффри Чарльза. Сесилия поджала губы. Ее начала утомлять навязчивость юноши. — Прятался в кустах, — доложил один. — Как заяц, — подтвердил другой. Ухмылку отца Сесилия предпочла не заметить. Кивком головы, он приказал мужчинам тащить Джеффри Чарльза за ними, подал руку дочери и все, наконец, зашли внутрь. Джордж и Кэри Уорлегганы стояли рядом со священником. — Почему ОН здесь? — Ледяным тоном осведомился сэр Джордж. — Я подумал, он оценит зрелище, — по змеиному улыбнулся мистер Хансон. Мистер Уорлегган презрительно посмотрел в глаза непрошенному свидетелю и медленно произнес: — Будем надеятся, — повернулся к Сесилии и кивнул священнику: — Ну что ж. Начнем. Наемники отца с грохотом усадили молодого человека на дубовую скамью, священник открыл заложенную страницу, а девушка скромно уперлась взглядом в пол и напряглась только в момент, когда были произнесены слова «Если кто-то знает причины, мешающие им вступить в брак, говорите сейчас или молчите вечно». Но, к счастью, Джеффри Чарльз удержался от очередной глупости. Священник  объявил их мужем и женой, разрешил поцеловать невесту. Медленно, будто во сне, она повернулась к сэру Джорджу, не смея поднять глаза. Холодные губы едва коснулись ее напряженного рта и обряд был завершен. Он любезно предложил ей локоть, в который Сесилия с благодарностью вцепилась — ноги почему-то стали ватными. Девушка не взглянула в последний раз на Джеффри Чарльза, она внимательно смотрела под ноги, пытаясь осознать себя заново. Теперь она жена! Сесилия Уорлегган. Приняв это за выражение пренебрежения к своим чувствам, юноша решил нанести последний удар. Он вскочил, тяжело дыша, заставив наемников крепко ухватить себя за плечи, и бросил в спину сэру Джорджу фразу, заставившую его остановиться: — Моя мать говорила почему за вас вышла? Отец умер, оставив долги. И тут явились вы со своими деньгами. Но ее сердце до конца жизни было отдано только одному. Не моему отцу. И не вам! Это было так низко, подло, мелочно, что девушка залилась краской стыда за то, что водила с ним дружбу. Наверное, для всех остальных мистер Уорлегган казался верхом невозмутимости, показывая, что этот выпад вовсе не задел его. Но, держа его под руку, Сесилия чувствовала, как напряглись мышцы под фраком, слышала как медленно и страшно он втягивал в себя воздух. Чуть повернув голову в сторону пасынка, он спокойно ответил: — К чему такое отчаяние? Мисс Хансон  не совсем потеряна для тебя. Будучи моей женой, она, по сути, стала твоей мачехой. Вы станете чаще видиться на совершенно законных основаниях. Можешь даже попробовать попросить у нее денег, когда снова проиграешься. Где-то сзади Кэри Уорлегган сдавленно засмеялся. Не обращая больше внимания на скрипящего зубами Джеффри Чарльза, Уорлегганы и мистер Хансон покинули церковные своды.