Тайная жизнь Юрия Анатольевича

      После нескольких мучительных лет одиночества увядшая вдова Ковалева снова превратилась в ту самую, привычную всем, властную жену профессора философии. Сваты могли больше за нее не переживать, ведь в замужестве Ольга Николаевна вновь расцвела, и даже если она притрагивалась к крепким напиткам, то исключительно к домашнему пряному глинтвейну. Да и с Сан Санычем Будьки сроднились настолько, что уже не могли без него представить свою огромную семью. Даже Женя, которая с диким бунтом приняла новые отношения любимой бабушки Оли, оставила весь свой нонконформизм далеко позади - с дочкой Берковича они стали как родные сестры. Всем вокруг казалось, что Ольга окончательно распрощалась с болью утраты, а может, стерла Юрия Анатольевича, словно грубым ластиком, из своей памяти навсегда, не оставив и малейшего следа из прошлой жизни. Но никто, кроме нее самой, не знал, что сжирающая душу тоска за столь долгое время научилась прятаться внутри настолько идеально, что могла убедить даже Ольгу Николаевну в том, что в жизни наконец прочно обосновалось неиссякаемое счастье.       В отличие от Карла Вейерштрасса, который нашел способ абстрагироваться из реальности через красивые романы, Ольга Николаевна, которая была всегда прагматичнее своего мужа, все-таки решилась найти свою отдушину в новом браке - Юру уже не вернуть, а без мужского плеча рядом она будет дальше тонуть в алкогольно-депрессивном омуте, теряя облик и тягу к жизни. Ей хотелось найти не новую любовь, а эрзац, простой заменитель, образ, максимально похожий на Котю. И неожиданно для себя самой, Ольга Николаевна нашла этот образ в Берковиче, который всегда вызывал у нее легкое отвращение и гнев, особенно, когда он нагло эксплуатировал мягкость Юрия Анатольевича. Только когда работа в университете вынудила их общаться чаще, Ольга наконец разглядела в нем узнаваемые черты: это же тоже профессор философии, который робеет перед ней, как мальчишка, не смотря на свои регалии и авторитет в университете. Знал бы только новоиспеченный гражданин Германии, что еще один его университетский товарищ отнял кое-что на порядок ценнее обычной диссертации - любимую женщину! Хотя и в этом случае Ковалев-Вейерштрасс не стал бы держать гнева на Берковича - он его хорошо знал и уважал, и наверное, был бы рад, что Ольга Николаевна вышла замуж именно за него.       Внешний образ спокойствия Ольга Беркович держала всегда, но внутри то и дело пробуждалась тоска, поводом для этого могли служить случайные воспоминания, или же любимые Женечка и близнецы. То и дело в голове проскальзывали мысли: - Вот бы только Юра увидел, какой красавицей выросла Женя! - Если бы только Юра проводил Женечку в университет! - Котя бы лучше меня подтянул близнецов по английскому языку!       Казалось, во всех этих мыслях была неопределенность, будто бы Ольга Николаевна так и не смирилась с тем, что его нет и никогда не будет больше рядом. В этой неопределенности таилась надежда, иррациональная, наивная, но безумно греющая сердце. Иногда она даже вела мысленный диалог с Юрой, рассказывала ему, как живут внуки и сваты, и каким же идиотом порой бывает этот его Беркович.       И вот, в один октябрьский теплый день, надежды Ольги Николаевны приобрели настоящую опору. Сан Саныч, только приехав домой из университета, вместо привычных разговоров о бюджете и тендерах, которые порядком приелись за обеденным столом, вдруг достал свежий выпуск научного журнала с публикациями мировых ученых и разложил его перед женой. - Саша, ты решил, что болтовня о финансах для меня слишком увлекательна, поэтому решил окончательно заморить меня философией? - Ну, читать научные работы по философии в нерабочее время мне и самому нудно, я тебе кое-что другое покажу, - на веселе ответил Сан Саныч и стал искать нужную страницу. - Вот, смотри: "Доцент кафедры философии Берлинского университета Карл Вейерштрасс выступил на конференции с докладом по философской школе Аристотеля" - а на фотографии этот Вейерштрасс - ну вылитый Ковалев! Только посмотри на его брови!       И тут Беркович, как семиклассник, услышавший слово "многочлен", впал в безостановочный смех. Ольга Николаевна, звонко смеясь в аккомпанемент, не сразу восприняла всерьез это забавное сравнение. Но уже через минуту все эмоции стерлись с ее лица, и она в ступоре вглядывалась на фотографию из журнала. Сан Саныч, увлеченный поеданием шницеля с белым вином, даже этого не заметил, продолжая посмеиваться и ухмыляться. Иррациональные надежды встретиться с любимым Котей с новой силой стрельнули в голове - конечно же, это никакой не Карл, своего Юру она узнает в любом обличии!       Вся ночь для Ольги Николаевны прошла в самых сложных раздумьях. Разум старался выдумать все больше разных по степени абсурдности гипотез, мозг цеплялся даже за самые эфемерные доводы, которые бы доказали, что Юра жив, из головы не выходило имя из журнала, которое, словно ребус, Ольга Николаевна по-всячески крутила в поисках разгадки. Беркович, который давно забыл о смешном совпадении, громко захрапел и уронил тяжелую руку на ее тело.