Да будет крепок твой щит

      «Миллисента!       Спасибо за письмо, и, прежде чем мы перейдём к разбору твоих полётов, я похвалю тебя за бдительность. Вполне возможно, что ваш профессор действительно одержим, но не пытайся убедить в этом Дамблдора: или он абсолютно слеп и глух, когда дело касается его преподавателей, или он снова ведёт большую игру.       Что касается большой игры: юная мисс, уж не думали ли вы, что по части хитрости и умению плести интриги вы превзойдёте директора? Старого, мудрого опытного мага? Такая самонадеянность недопустима! Ни в коем случае не ввязывайся ни в какие подковёрные игры! Как ты могла быть такой опрометчивой, Миллисента? Я была лучшего мнения о твоём интеллекте!       Надеюсь, в перерывами между своими отчаянными выходками, ты не забываешь об учёбе, дорогая? Как только ты приедешь на каникулы, я прогоню тебя по всей теории, раз уж вам запрещено колдовать вне школы.       Веди себя, как подобает настоящей леди и прилежно учись.       С наилучшими пожеланиями,

Дайре Каланаг.

***

      В своём письме бабушка почти рвала и метала. Думаю, высказать своё возмущение в более крепких выражениях ей не давало только аристократическое воспитание. Ну, или по молодости она сама была той ещё авантюристкой и любила приключения. Что вполне возможно, хм.       Кстати, об авантюрах: дуэль-таки состоялась. То есть, не состоялась, судя по всему, всё прошло по канону: обман Малфоя, бегство от Филча, неожиданная находка в запретном коридоре. Это я поняла, когда встретила в библиотеке Гермиону, подсела к ней и каким-то образом не вызвала лавину из нравоучений, лишь несколько вздохов по поводу: «все мальчишки — безрассудные двоечники». Впрочем, на нравоучения я всё-таки нарвалась, Гермиона явно нуждалась в объекте для поучений. А я и не была против, послушала её.       Она оказалась не плохой, не заносчивой, просто искренне считала себя умнее, чем другие дети. Вероятно, в этом Грейнджер убедили родители, как же, учится лучше остальных, запоминает всё на лету, значит, вполне может претендовать на звание самой умной.       А ещё я присматривалась ко всему, прислушивалась, училась замечать. Дело в том, что меня особенно поражали межфакультетские отношения в Хогвартсе. Вернее, их отсутствие. То есть факультеты, помимо единичных случаев вражды или симпатии, вообще не контактировали.       Следующее: в случаях, если ученики враждовали, профессора смотрели на это сквозь пальцы. Ничего не предпринимали, за редкими исключениями, когда конфликт становился до абсурдного жестоким, и школьники начинали разбрасываться неприятными заклятьями.       Психологом же выступал либо Дамблдор с его лимонными дольками, либо декан. И ладно, если это Флитвик или Спраут, но Снейп в роли утешителя вообще не смотрелся.       Итак, я решила: буду веселиться, пока не началась вся эта круговерть с большой игрой. Веселиться и подготавливать позиции. Под позициями я подразумеваю сплочённую команду единомышленников. А потому однажды вечером я расчертила один пергамент и отправилась со своими выкладками к декану.       — Суть такова! «Мафия» — это такая игра для группы людей. Помогает сплочению, взаимопониманию и укреплению дружеских связей. Правила: после раздачи карточек с ролями мирные маги должны вычислить членов преступной группировки. А мафиози по ночам убивают мирных магов. Ещё можно добавить целителей, авроров. В итоге получится неплохая разминка для ума.       Флитвик посмотрел на меня с подозрением. Он в последнее время вообще с сомнением относится ко всем моим предложениям.       — Мисс Булстроуд, я не вполне уверен, что правильно вас понял. Вы предлагаете одним ученикам хладнокровно «убивать», а другим — судить их?       — Ну да. Но это ведь игра.       Декан ничего не ответил, но идею, видимо, уловил, и через несколько дней продемонстрировал мне какой-то бумажный свёрток.       — Я подумал над вашим предложением, — сказал он, жестом профессионального фокусника вскрывая конверт и эффектно вынимая оттуда карту. «Целитель» гласила выведенная готическими буквами надпись под портретом. Сам же портрет изображал лекаря в лимонного цвета мантии. — Кстати, на случай, если игрок будут подглядывать в чужую карту: он увидит там лишь дым.       — Большое спасибо, профессор! — воскликнула я.       — Но у меня есть одно условие, мисс Булстроуд, — погрозил мне пальцем Флитвик и, прежде чем я успела что-либо вставить, продолжил, — я сыграю с вами несколько партий.       Так получилось, что, помимо двадцати желающих с факультета, к нам в гостиной присоединился и декан. Мне же, в силу обстоятельств, пришлось взять роль ведущего. Как выяснилось с первой же раздачи, играть с факультетом умников было гораздо интереснее, чем с компанией однокурсников в моей предыдущей жизни. Рейвенкловцы плели хитроумные интриги, и наблюдать за этим с позиции ведущего было, как минимум, интересно.       Так, например, в первую же игру, блестящую победу одержала мафия.       — Так-то! — ликовала лидер мафиози, Мариэтта, которая во втором раунде убедила всех голосовать за Майкла Корнера — сдала «своего» и получила неслыханное доверие игроков.       — Эджком, ты страшная женщина, чёрт-с-два я ещё встану у тебя на пути, — насупленно возвестил Майкл.       — Извини, — пожала плечами девушка, — это было необходимо.       — Если оценивать вашу работу по десятибалльной шкале, — встряла я, — то я бы поставила восьмёрку. Твой ход был изящен, но «Мафия» — командная игра, и жертвовать товарищами — неправильно.       — Ох, и ты туда же, — вздохнула Мариэтта.       Вторая игра по напряжённости коллизий не уступала первой.       В этот раз на стороне мафии оказался декан, и я, каждый раз опасалась захохотать, когда маленький профессор яростно жестикулировал в беззвучном споре с воспитанниками.       Впрочем, мафия проиграла, стоило мирным обывателям войти во вкус и начать щёлкать врагов, как орешки.       — Чанг приложила руку к груди, когда уверяла всех, что она — не мафия. Это непроизвольный жест, означающий, что человек лжёт. Также, она немного сжала губы, что тоже указывает на неискренность. При этом выбор жертв довольно бессистемен, на первый взгляд. На самом же деле, при выборе вы не ориентировались на роль игрока, не пытались вычислить того, кто был целителем или аврором, а просто выбирали так, чтобы меньше всего подозрений пало на вас, пятерых.       Мафия с улыбками переглянулась.       — На самом деле, всё и вполовину не так сложно, — рассмеялась Чжоу.       — Но, Роберт, ты так серьёзно подошёл к вопросу, — важно кивнул Флитвик, — сразу видно ответственного молодого человека.       Хиллиард почесал в затылке, обвёл всех серьёзным взглядом и предложил:       — Ещё партеечку? Миллисента, если тебе скучно, я могу побыть ведущим.       — Благодарю, Хиллиард! С вами не заскучаешь, конечно. Но играть-то всяко веселее, — кивнула я.       В следующую игру я поняла, насколько сложно играть с рейвенкловцами: все крайне серьёзно отнеслись к игре, откуда-то натаскали пергаментов и теперь записывали там все соображения. А уж какие словесные баталии разворачивались на голосованиях! О безмолвных дискуссиях мафии, выбирающей жертву, и вовсе молчу, кто-то из маглорождённых к концу седьмой игры предложил учить язык жестов, чтобы лучше понимать друг друга. Предложение, как ни странно, поддержали.       — Надеюсь, это не расходится с идеей игры? — поинтересовался Хиллиард.       — Вроде как нет, — покачала головой я, — хотя невербальное взаимодействие, конечно, интересней.       Словом, игра имела большой успех: с тех пор на факультете в каждую свободную секунду стихийно образовывались группки учеников, увлечённо играющих в «мафию» на волшебный лад: целители вместо врачей, авроры вместо детективов. Впрочем, я также надеялась на другие плоды моих трудов, которые должны были проявиться в более долгосрочной перспективе, а именно: умение замечать детали и оперировать фактами. Ведь в грядущей магической войне поди разбери, кто — свой, а кто — мафия.

***

      Итак, всё шло своим чередом: Гарри получил метлу и приступил к тренировкам, Малфой из-за этого ходил обиженный на весь мир, рейвенкловцы резались в «мафию» каждую свободную минуту, спасибо, хоть не всю ночь, а я — я училась, писала письма родителям и Дайре, а также продолжала осторожно прощупывать почву. Например, Падма поделилась со мной, что ей тяжело смотреть на Квирелла: у него нехорошая аура. Я притворно вздохнула, мол, ничего с этим не поделаешь, и не пытайся. Также она начала вести дневник, который иногда позволяла мне почитать, и я бы назвала это исповедью всевидящего: если сосредоточиться, Патил могла видеть скрытые помещения, которых в Хогвартсе было полным-полно.       Многие из этих помещений сейчас хранили лишь пыль да ненужный хлам, однако попадались и интересные: в одном из кабинетов на четвёртом этаже нашлась вполне интересная коллекция книг по магии, в том числе, и учебники прошлых годов. Но так Падме везло далеко не всегда: очень часто двери в комнаты были скрыты, а другие помещения защищены особыми, непроницаемыми чарами. Что и сказать: древний замок любил хранить свои секреты. Или его директор.       Мне было очень интересно, как Падма будет видеть Выручай-комнату, но времени искать её сейчас не было.       Приближался Хэллоуин, а вместе с ним и новые канонные вехи.       Но аккурат за два дня перед торжественным ужином ко мне подошёл Малфой. Без свиты. Без пафосного «приветствую, Булстроуд».       — Хотел узнать, — спросил он, как бы невзначай, поинтересовавшись, для начала, чем мы занимались на последнем уроке Чар, — что это за игра, о которой так шумят на вашем факультете? Я слышал, она очень хорошо развивает ум.       Я вовремя обратила зловещий оскал в милую улыбку.       — Да, игра более чем интересная. Тем более, что предложила её я.       Снисходительное выражение мгновенно исчезло с лица Драко. Но он, надо отдать должное аристократической выдержке, не сбежал и даже не попятился.       — Вот как?       — Да. Но если вам так интересно, то собери желающих в каком-нибудь удобном месте, я приду, и объясню вам правила. Так, на ходу, их не распишешь.       — Благодарю, — кивнул Малфой и, не продолжая больше вынужденную беседу, ушёл. Видимо, в подземелье: собирать команду для игры.       Страшно и, одновременно, интересно представить, чем обернётся «Мафия» в слизеринском прочтении. Как бы не привела она к кровной мести.       Впрочем, кровной местью, к счастью, не окончилось. Просто мы собрались небольшой прелестной компанией: Драко, Винсент, Грегори, Трейси, Блейз и Дафна, и я доступно объяснила правила. Кстати, для меня было загадкой, как Малфой притащил с собой такую внушительную группу, учитывая дурную славу моих затей.       Я опять была ведущей и наблюдала за тем, как беззвучно грызлась слизеринская «мафия». Драко я специально выдала карточку злодея, чтобы посмотреть на него в роли организатора, этакого крёстного отца. Надо сказать, справлялся он неплохо: умудрился убедить Гринграсс по-тихому убить Дэвис и потом сделать невинное лицо в стиле «как я могла тронуть подругу».       — Моё предсмертное слово! — драматически возвестила Трейси, когда я объявила результаты ночи, — вы, глупцы, потеряли свою единственную надежду — целителя! И да, мафия — Драко, он слишком активно махал руками. Я даже с закрытыми глазами почувствовала.       Я прыснула в кулак. Драко метнул в меня уничтожающий взгляд.       В следующей игре я вновь подтасовала карты и выдала роль мафии для Крэбба и Гойла. Они, кстати, в такой тесной компании перестали тормозить и выдавать бессвязные фразы, начали вполне неплохо соображать. У них что, такой имидж, что ли? Притворяться дурачками? Во всяком случае, они слаженно вынесли… Трейси, и, выслушав её восклицания о несправедливости жизни в целом и этой игры в частности, убедили Забини голосовать за Дафну. И почти преуспели, если бы не Малфой, который уже к первому раунду как-то вычислил врага.

***

      В слизеринской гостиной всегда было полутемно и тихо. По большей части из-за того, что атмосфера располагала: каменные древние стены подземелий, неяркие зеленоватые лампы, тяжёлая мебель. И ещё из-за того, что суету слизеринцы в принципе не любили.       Поэтому первый курс устроился в креслах и спокойно обсуждал события дня. На повестке были: инцидент с Дафной, которой на мантию какая-то девчонка пролила чернила. И ещё та игра, которую предложила Миллисента Булстроуд.       — Игра довольно интересная, — сказал Блейз, обведя хитрым взглядом однокурсников, — в ней нужно разбиться на две группы — мирных, и убийц. Цель первых — как можно скорее вычислить врагов. Цель вторых — не попасться и убить как можно больше человек.       И он подробно расписал правила.       — Я так и не поняла, а в чём смысл? — спросила Пэнси, — звучит довольно глупо.       — Смысл в том, чтобы рассмотреть сотню вариантов, отбросить неверные и обосновать верные, — веско сказал Драко.       — И, кстати, в это играют рейвенкловцы, — добавил Забини, — говорят, очень интересно.       — С каких это пор мы равняемся на воронов? — фыркнула Паркинсон, — Дафна, чем это ты занята?       Дафна, тем временем, разорвала пергамент на несколько клочков и написала на каждом «мафия», «целитель», «мирный житель» и спросила:       — Попробуем сыграть?       Час спустя, когда пятикурсники вернулись с занятий в гостиную, они увидели следующую картину: первый курс в полном составе кружком столпился у стола и спорил о чём-то так яростно, что не замечали ничего вокруг.       — Дэвис — убийца, это гарантированно, — восклицала Гринграсс, — в первых играх, ещё когда нас учила Булстроуд, её убили несколько раз подряд. Она с тех пор точит зуб на Малфоя, Крэбба, Гойла, и меня, причём первые трое уже убиты, а другой мафии не осталось! Вы всё ещё сомневаетесь?       — Соблюдайте дисциплину! — взывал откуда-то из-за спин Забини.       — Я?! Убийца?! Слишком очевидно! Я бы никогда не стала так подставляться! — припечатала Трейси, — вот уж у кого руки по локоть в крови, так это…       — Что это происходит? — спросил Майлз Блетчли, подходя ближе к столу.       — Да вот, играем, — тут же невинно ответила Трейси.       — Это в самом деле игра, не о чем беспокоиться, — добавил Драко, — все убийства происходят не более, чем на словах.       Тем же вечером слизеринцы сели колдовать над картами. Старшие обсуждали и накладывали чары на портреты, которые наспех написали Гестия и Флора Кэрроу, а первокурсники объясняли новоприбывшим, что это за игра — «Мафия», и почему из-за неё в последнее время столько шуму.