Беда! или Не ходите, иностранцы, в кафешку №5!

Не ждали? А мы вот приперлись! Человеку свойственно ошибаться, и он пользуется этим свойством часто и с большим удовольствием.

Фил Ричардс. Американец, приехал сюда полгода назад по обмену набираться опыта. Правильный, веселый, немного самоуверенный. Мать русская, оттуда и знание языка. В качестве родителей наградился двумя отцами. Частые попытки совместить американские понятия о жизни с реалиями русской. Девушка была, но бросила. Сейчас без постоянной женщины. Варвара Черноус. Скромница, тихоня, любит помогать людям, но иногда перегибает палку. Ответственная. Часто не в меру. Доверчивая. Даже слишком. Встречалась с Романенко и рассталась с ним. На данный момент пары не имеет. Глеб Романенко. Гуляка, мажор. Жил за счет матери – главврача, но средств был лишен. Родители в разводе. Водит машину, не прочь прогуляться по женщинам. Встречался с Варварой Черноус и расстался с ней. Курит. Семен Лобанов. Поесть, поспать, покурить, потравить анекдоты – четыре основных радости в жизни. Был женат, теперь уже как шесть месяцев разведен. Работал три года в скорой. Встречается с психиатром. В плане свиданий. Андрей Быков. Пастух этого мини-стада. Самый знающий специалист в больнице, но имеет наклонности к грубости, нахальству и довольно жестоким розыгрышам, в основном из-за скуки. Страстный игроман. Приставка - это святое! Любит свой цветок, очевидно, память по одному из пациентов. Есть дочь. Роман с главврачом и уже очень давно, еще с институтских времен. Все это Шерлок выдал на одном дыхании, а когда закончил, имел возможность созерцать изумление докторов во всей ее красе. Челюсти Вари и Фила валялись где-то в неопределенности, Глеб попросту выпучился как глубоководная рыбина, Лобанов представлял собой выражение: «Блин! А че это за хрень сейчас была?», ну а Быков поднял брови. Джон слабо улыбнулся. Даже во время болезни его друг никогда не изменял своим принципам. То-то еще будет! Первым очухался Быков. Откашлявшись, терапевт передернул плечами. - О как! – протянул он и, обратив внимание на все еще не вышедших из ступора интернов, гаркнул на них во все горло: - Че вы все уставились на него, как на восьмое чудо света? Автографов тут вам не раздают, нечего слюни распускать! Его подопечные один за другим вернулись в реальность. - Ничего себе!.. – прошептала Черноус. - Incredible! – воскликнул Ричардс. - Вау! – коротко бросил Романенко. Лобанов шмыгнул носом. Затем все четверо разом завопили: - А как у вас это получилось? How did you do that? А вы так с любым можете? А вы что, из полиции? – и тому подобные вопросы из категории, подходящей под данную ситуацию. Поток воплей прервал Быков. - Так, замолчали все! Дискуссии на тему «Мы не въезжаем, мы совсем тупые по жизни!» оставите на потом. У вас есть сочная кость, ее нужно кусать. Так что начали, мои тупоголовые дебилы. А я на это полюбуюсь. Занятное зрелище ведь! Заведующий терапевтическим отделением уселся на подоконник, а компашка начала заниматься своими прямыми обязанностями. После осмотра: 1) Варя выдвинула предложение поставить капельницу и сделать кардиограмму, а для надежности подсоединить обоих к прибору ЭКГ; 2) Фил бормотал что-то невнятное, чесал в затылке, восхищенно лепетал какие-то слова и не сообщил ничего путного; 3) Глеб молчал, с «умным» видом вытягивая губы; 4) Лобанов окончательно съехал и посоветовал поставить клизму, переплюнув таким образом все предыдущие варианты. Кошмар, да и только! Вот что подумал Джон. Первая замучает анализами, на которые уйдет весь пациент, поскольку его раскрошат в такой пазл, что никто не соберет; второй никак не может сойтись на чем-то путном; третий вообще ни к месту, непонятно, на кой черт он приперся сюда; а от четвертого нужно драпать во все лопатки куда подальше, пригнувшись и бросая через плечо гранаты, и постараться не оглядываться! В то время как Джон тихо-мирно млел от ужаса в подушку, Шерлок был самой невозмутимостью, а Быков судорожно давился от гогота, став красным по самые свои уши как переспелый помидор. Когда представление а-ля «развеселим нашего «любимого» босса» дошло до своей логической точки, а то есть до полного тупика, Андрей Евгеньевич понял, что от ржания потянул себе диафрагму и заключил, что дальше ему гробить свою бесценную жизнь совершенно необязательно. Но его язвительные комментарии опередил Джон. - Извините, но, по-моему, вы не там копаете, – вежливо заметил он. – У нас всего лишь отравление. - Мать твоя волшебница! – воодушевленно выругался Быков, обломавшийся с такой шикарной оскорбительной речью. – А с чего вы это взяли? - Не с потолка, - Ватсон потер рукой глаза. – Я тоже доктор и пищевое отравление уж по-всякому распознаю. Нам желудки уже промыли, так что… - Стоп! – перебил его Быков. – Тормозим, машинка, а то щас стенка будет! Не подсказывайте ЭТИМ дуболомам решение, пусть сами докумекают своими извилинами на минус сотой стадии развития! Ну что, светила пресмыкающихся одноклеточных, какие будут идеи, мысли, пожелания? – обратился он к интернам. - Я бы предложил энтеродез или смекту… - Филька, молчи, захлопни рот! Выйди за дверь, пойми, ЧТО сказал, и не возвращайся! А еще лучше, услышь наконец мой месседж: «Янки, ГОУ ХОУМ!!!» и последуй ему! Перед тобой не дети, а два уникума, уже переступившие через данные лекарства по причине принадлежности к возрастной группе! - Тогда регидрон. Или панкреатин. Или левомицетин. А в качестве пищи для слабого организма и кишечника нежирный куриный бульон, чуть подсоленный, и протертую рисовую кашу. Быков прищурился и улыбнулся. - Молодец, америкос! Ставлю «отлично» и даю медаль с надписью: «Не такой идиот каким кажешься!». За наградой попозже зайдешь, а пока пулей к Любе – пусть даст распоряжения на кухню. Черноус, катись колбаской за лекарствами, а вы, голуби сизокрылые без мозгов и с клизмой в клюве, марш на обход. Вот вам два экземпляра для развлечения: пациент Рыбаков и пациент Мигрилов. Только не сведите их в могилу, они жить хотят! Все. Побежали, побежали. Один за другим молодые врачи ушли выполнять поручения, а Быков повернулся к Шерлоку и Джону. - И вот на кой хрен вы пришли сюда, в эту больницу, если сами знаете, как лечиться? - Мы не пришли, нас привезли. На скорой, – тихо ответил Ватсон, уже чувствуя страшную усталость. Он все еще был измучен ночными развлечениями с керамическим другом в ванной, и слипающиеся глаза как нельзя лучше это показывали. - Я уже понял, что сарказм для вас не китайская грамота, – хмыкнул Быков. - А тогда зачем спрашиваете? – поинтересовался Шерлок. - Да делать мне больше нечего. Скучаю, понимаете? Имбицилы мои вот ускакали, Купитман куда-то свалил… Кудрявая еврейская болонка! Вернется – убью! Надеюсь, он не взялся за старый проверенный способ: «В выпивке еще никто не находил счастье, а я найду!». Ладно, все, проехали - забыли. Не смею больше тревожить ваши до жути важные персоны! Сказав это, Быков выпорхнул за дверь. Джон растерянно поглядел на детектива. - What was he talking about? - Mycroft. - Oh, now I understand. После этого Джон замолчал. Когда Шерлок взглянул на него, тот уже погрузился в беспокойный сон. Судя по румянцу на щеках и жару, который чувствовался даже с соседней кровати, у него все еще была температура. Шерлок вздохнул, закрыл глаза и сам не заметил, как отключился.