Карма

Утром, усаживаясь в машину Жданова, Катя вручила ему пакет. — Держите, это вам ватрушка от мамы. — А от папы? — А от папы вам светит гауптвахта. Она была сердитой и насупленной, и, прежде чем трогаться, Жданов попытался дотянуться до неё с поцелуем. Хотя бы в щеку. Пусть привыкает. Но Катя так резко отвернулась, что кончик её косички хлестнул его по лицу. — Каааать? — А что «Кать»? Мы с вами вообще не договаривались втягивать во все это представление моих родителей! Вам нужно было кресло президента? Вы его сохранили. А всё это… вне моей компетенции. Не входит в трудовой кодекс! — А в семейный? — Еще одно слово — и я пойду пешком, — пригрозила она. Жданов вздохнул и тронулся с места. — Валерий Сергеевич не сдает своих позиций? — Ни шагу назад. — Да потому что надо было сказать ему правду! — Я никогда в жизни не скажу своим родителям, что вступила в фиктивный брак! — Ну мы легко можем этот брак консумировать! Она задохнулась от негодования. Дивное зрелище, только пальто очень мешало им насладиться в полной мере. — Знаете что! Идите вы, Андрей Палыч… в Зималетто! В компанию они приехали взъерошенными и раздраженными. — Маша! — на весь этаж крикнул Жданов, снова не обнаружив Тропинкину на рабочем месте. — А она, наверное, в женском туалете, — фыркнула Катерина. — На совещании. У нас же тут бракосочетание века. — Катя! Он понесся за ней по коридору, миновал приемную, свой кабинет, и едва не получил по лицу захлопнувшейся перед ним дверью кладовки. Черт побери! Как будто он насильно затащил Пушкареву в этот брак! Как будто он средневековый феодал! Жданов швырнул в кресло свое пальто и упал на него сверху. Черт. — Семейная жизнь, я смотрю, полна любви и счастья, — раздался ехидный голос со стороны диванчика. От неожиданности Жданов подпрыгнул. — Ромка! — А ты мне не ромкай. Был у тебя лучший друг, но кончился! — Слушай, хоть ты не начинай. — А ты мне объясни, что это вчера на совете было. Как они вообще все поверили, а? Слопали твое вранье за милую душу! Малиновский оживился, пересел ближе. — Да, на цифры вообще никто не смотрел, — с удовольствием подтвердил Жданов. — Я не о цифрах. А о твоем якобы браке с нашей железной леди. Слушай, а ты молодец! Я бы в жизни не задумался такое совету предъявить! Жданов и Пушкарева! Современная комедия в двух актах. — Малиновский, ты со словами-то аккуратнее. — А как ты Воропаеву зарядил: «ты говоришь о моей жене»! Даже у меня мурашки по телу побежали! Ну ты талант, Жданов! Тебе же на сцену надо. А если бы они попросили свидетельство о заключении брака? А если бы они тебя паспорт попросили показать? Вот это был бы номер. — Катя! — завопил Жданов. Малиновский дернулся и посмотрел на него с осуждением. Появилась Катя, промаршировала по кабинету и положила Жданову на стол оба его паспорта. — Спасибо, Катенька, — нежно сказал Жданов. — Пожалуйста, — ответила она вежливо. — Я отлучусь на несколько минут. — Привет женсовету. А хочешь, я пойду с тобой? — В женский туалет? — А что? Я могу! Катя коротко качнула головой и скрылась в приемной. — Бесстрашный ты человек, Жданов. В женский туалет! Без охраны! Слушай, а твой загранпаспорт правда был у Пушкаревой? Она тебя не выпускала из страны? — Тебе, Ромка, надо жениться на Кире, — ласково сказал ему Жданов. — Вы с ней мыслите одинаково! Читай, читатель. И он сунул ему под нос штамп в Российском паспорте. — Город Москва. 6 января. Зарегистрирован брак с Пушкаревой Екатериной Валерьевной… Палыч! Палыч! Ты женился, что ли, Андрюха?! Ты на полном серьезе женился на Пушкаревой?! — Ну вот что ты кричишь. Женился. Малиновский побегал по кабинету и снова сел. — Женился, — повторил он так скорбно, словно Жданов умер. — Ну и когда ты собирался мне об этом сказать? Пока мы с Кирой планировали твою свадьбу… ты… тайно… на Пушкаревой… мне надо валерьянки. У Кати в каморке зазвонил сотовый. Потом рабочий. Потом опять сотовый. — Ну ты пока приходи в себя, — сказал Жданов и нырнул в каморку. Звонил Зорькин. — Да, Коленька? — в этой ситуации, наверное, можно было рискнуть ответить на Катин телефон. — Катенька, — ответил Зорькин сердито, — а почему у нас такой густой бас? — А чтобы тебя, Зорькин, лучше слышать… — Жданов, ты чего, — опешил тот, — ты чем людей-то слушаешь? А, впрочем, неважно. К вам едет Валерий Сергеевич. — Куда едет? — В Зималетто. Настроение боевое, к мирным переговорам не готов. Черт! Черт! Черт! Выскочив из кладовки, Жданов едва не налетел на слоняющегося по кабинету Ромку. — Женился! Тайно! На Пушкаревой! — приговаривал он. — Эй, ты куда?.. — В женский туалет! — Девочки, ну не надо так остро реагировать. Не надо. Люди женятся. Так бывает. Вот если бы Андрей Палыч женился на Милко, это был бы номер! — услышал Жданов твердый голос Катерины. — Не, ну Милко это еще понятно… — кажется, Маша. Жданов толкнул дверь и вошел. — Здравствуйте, дамы. Ничего-ничего, отлынивайте от работы дальше, не обращайте на меня внимания. Я вот только Катерину заберу… жену мою ненаглядную! Катя смотрела на него во все глаза. Женсовет безмолствовал. Жданов ухватил Пушкареву за руку и потащил за собой. — Не спешите возвращаться к работе… зачем! Вы же приходите сюда вовсе не для этого… а, может, вам телефоны прямо в туалет провести? Очень удобно было бы на звонки отвечать… Маша! — Я! — вскрикнула она испуганно. — Скоро приедет Катин отец, Валерий Сергеевич. Он сегодня очень сердит. Проводите его в мой кабинет… Ага. Чтобы он увидел, в какой кладовке трудится его дочь. — Нет, в конференц-зал. Молча, Маша! Вы умеете молчать? — Не знаю… пока не пробовала. — Папа? — спросила Катя с ужасом. Жданов успокоительно погладил её по косичкам. — Никаких поздравлений, Маша. Никаких разговоров о свадьбе! Валерий Сергеевич тяжело переживает Катино замужество. Ему одиноко. У него депрессия! — Какая еще депрессия… — начала было Катя и замолчала. — Просто он немного расстроен. Девочки, ну я вас очень прошу! Давайте без ажиотажа! — Кать, ну ты как будто каждый день замуж выходишь, — сказала Пончева. — Один раз в жизни такое событие. — Ну, это как пойдет, — отмахнулась Катерина. Ну что за человек-то такой! Слова доброго не дождешься. В коридоре Катя затормозила. — И что теперь делать? — Наши отцы двигаются навстречу друг другу. Столкновение неизбежно, Кать. — А делать-то что? — Я бы выпил. — Андрей Палыч… Катя! — Федор помялся. — Я вас, конечно, поздравляю, и всё такое… Но вам повестки. — Куда? — В полицию, вроде. Расписаться надо в получении. — ОБЭП… — по слогам прочитал Малиновский. — Это же отдел по борьбе с экономическими преступлениями? И опять без меня! — Сашка настучал. — Да нет, — Катя сохраняла ясность ума. — Не могли они так быстро дело возбудить, повестки прислать. Здесь что-то другое. — Кто-то другой настучал? — Спокойно, спокойно, — сам себе сказал Малиновский. — Еще ничего не известно. — В повестке написано: в качестве свидетеля. Не подозреваемого и обвиняемого, — снова сказала Катя. — Воропаев здесь ни при чем. — Кать, надо звонить адвокатам. — Позвоним, — согласилась Катя. — Вот сходим в полицию и позвоним. Когда надо там быть? — Послезавтра в десять утра. — Значит, ОБЭП может подождать. А вот папа, Андрей Палыч, ждать не будет. — Андрей Палыч? — переспросил Малиновский. — Это у вас ролевые игры такие? — Папа, — отупело повторил Жданов. — Два папы, — подсказала Катя. — Ромка, нам надо идти. — Конечно. У вас же дела семейные! ОБЭПы там, папы! Кому теперь нужен Малиновский! В конференц-зале Катя залпом выпила бутылку воды. — Вот так замужество, — сказала она и вдруг засмеялась. — Андрей Палыч, а как же люди живут в настоящем браке? — Кать, — он сел на стол и взял её за обе руки. — Вы… ты… должна называть меня Андреем, Кать. — Ну вот еще, — немедленно задрала она нос. — Кать! Дверь открылась, и вошел Павел Олегович. — Доброе утро, — сказал он озабоченно. — Валерий Сергеевич еще не подъехал? — Он уже в пути, — сказала Катя, освободилась из рук Жданова и села в кресло. — Ну вот что, дорогие дети, — сказал отец. — У меня было время подумать, и я считаю ваш поступок безрассудным. — Любовь вообще безрассудна, — заявил Жданов. — Я говорю о Никамоде. Андрей, это какой-то дикий план. Как ты вообще до него додумался? — Как-то само собой получилось. Внезапное озарение. — Но мне… мне правда спокойнее знать о том, что в ближайшие полгода компания защищена от Александра… Знал бы только Юра, до чего мы все докатились. Мама сейчас с Кирой… девочке очень плохо. Нельзя было жениться за её спиной. — А как надо было жениться? — разозлился Жданов. — Она и так третировала Катерину — без всякого повода! — Кира — деликатный воспитанный человек. Она не третирует сотрудников без всякого повода. — Ну разумеется. — Мы заберем её в Лондон на несколько недель. Пусть она придет в себя. — Отличное решение, пап. — Катенька, надеюсь вы не обижаетесь на нас, — обратился отец к Пушкаревой, — Кира — близкий для нас человек, член семьи. Мы не можем её бросить сейчас. — Конечно, — ответила Катерина, нервно глядя на дверь. Её пальцы тарабанили какой-то безумный ритм по столу. Никогда прежде Жданов не видел её в такой панике. — Пап, а о чем именно ты хочешь поговорить с Валерием Сергеевичем? — спросил он. — Видишь ли… Это очень деликатное дело. Катины родители не в восторге от нашей скоропалительной женитьбы. — Могу их понять. — Они хотели белое платье… ресторан. — Кать, а вы сами разве этого не хотели? Каждая девочка мечтает о красивой свадьбе. Жданов смотрел на то, как меняется Катино лицо, как облака сожаления туманят её глаза. — Любовь зла, — ответила она, недобро усмехаясь. — Пожалуйста, сюда, — Маша открыла дверь и посторонилась, пропуская Пушкарева. Катя побелела. Отцы пожали друг другу руки.