О голосах, которые молчат

      — Мисс Рамирес Эрнандес! Вы опять не слушаете, что я вам говорю?       Маска учительницы повисает близко-близко, от неё пахнет варёными брокколи и затхлой шерстью старой кошки; Неудача говорит тихо: «Извините, миссис Эрл», пока миссис Эрл возвращает ей листок с тестом, где в красном, как помада на губах женщин-из-телевизора, кружке значится: «2».       «Надо же, — думает Неудача, — даже её поймали в ловушку».       На перемене она слюнявит палец и, прижав листок с тестом к дверце своего шкафчика, пытается стереть этот страшный, замкнутый и совершенно отвратительно-красный круг: маркер с трудом размазывается по бумаге, которая начинает темнеть и скатываться. Освобождённая двойка повисает в красном мареве.       Неудача давно перестаёт обманывать своих подруг, что отец забирает её из школы, потому что не осталось ни отца, ни подруг. Она выходит из школы — вернее, её несёт поток одноклассников, как осенние ручьи несут оторванные объявления о пропаже детей, — и лямки рюкзака неприятно давят ей на плечи, и Неудача старательно поправляет берет, съехавший на бок от чьего-то толчка.       Она уже не такая маленькая, ей пятнадцать, но она все ещё леди. Она прячет озябшие руки в карманах своего клетчато-зелёного, приятно-колючего пальто и пинает горки опавших листьев, которые намело ветром на тротуар.       Иногда по дороге домой к ней присоединяется Бенджамин: рыжий мальчишка с голубыми глазами и ужасным акцентом, напоминающий ей кого-то из детства, что, конечно же, глупость, так как он перевелся к ним каких-то пару месяцев назад. У Бенджи всегда с собой сумка, он молчалив чуть больше, чем говорлив, а ещё у него джинсы всё время в зеленых пятнах от травы, как будто он днями пропадает в лесу. Судя по количеству его пропусков в школе — так и есть.       — Что ты ко мне пристал? — спрашивает Неудача тоном оскорблённой кокетки из девятнадцатого века, а сама краснеет от удовольствия, когда он вновь незаметно появляется рядом и, подстроившись под её шаг, следует за ней. Ей нравится Бенджамин.       — Может, меня притягивают чудачки? — отвечает Бенджи и робко улыбается. У него белый шрамик на губе.       — Где ты сегодня был? Миссис Эрл сказала, что ты… Впрочем, неважно, что она сказала.       — Проверял кое-что. — Бенджи пожимает плечами. И спрашивает, как бы промежду прочим: — Что ты делаешь сегодня вечером? Хочешь сходить со мной в кино?       Неудача чувствует лёгкую тошноту, как тогда, когда выпила клубнично-молочный коктейль, простоявший на кухне всю ночь. Интересное чувство.       Она берёт его за руку и кивает.       Фильм, в лучших осенних традициях перед Хэллоуином, про монстра; на вечернем сеансе почти нет людей, кроме них, и они с Бенджи устраиваются на передних рядах: фильм — чёрно-белый, немой, проектор потрескивает где-то сзади. Неудача комментирует: «она что, серьёзно туда пойдёт? понятно же, что он ведёт её в ловушку», «этот человек подозрительный… сейчас он притворяется другом, а через секунду — ты где-то на пустыре, одна и тебе страшно», «и почему она верила ему? было же так очевидно, что это не закончится ничем хорошим».       — Знаешь, Бенджи, — говорит она потом. — Не так уж плохо, если тебя похитит монстр. Меня пытался когда-то в детстве похитить монстр. Мама говорит мне, что это всё мои фантазии и что мне нельзя об этом говорить с кем-то, но ты же мой друг.       Неудача вздрагивает, когда мимо них проносится на всей скорости машина — синий пикап, фары, вылупившиеся тупо и ярко в ночь.       — Он пытался меня похитить, я знаю, он хотел, чтобы я сыграла с ним в игру, — продолжает Неудача. — Я отказалась, и он исчез. Иногда мне жаль, что он исчез.       Она не замечает взгляда Бенджи — обеспокоенного и почти напуганного.       Они расстаются на перекрестке, но Неудача не приглашает его в дом.       — Только после пяти свиданий, — говорит она и пихает его кулаком в плечо, а потом вновь чванливо поджимает губы: — Ну, всё, иди, а то ведь про нас могут плохо подумать.       Она не говорит, что на самом деле не хочет, чтобы мама видела Бенджи, или чтобы Бенджи видел её маму, или их кухонку, вечно заваленную грязной посудой и пустыми бутылками из-под вина, или их серую гостиную, выстуженную осенью без отопления.       И больше всего Неудача не хочет, чтобы он видел её комнату: рисунки угольными карандашами — красноглазые вороны, щенок в праздничном колпаке, мальчик с маской пришельца и лис, до неприличия похожий на Бенджи.       И надпись, огромную, пересекающую стену над её кроватью, как предупреждение или просьба в одном слове.       «Морго».