Назови меня по имени

Мир был окутан темнотой, словно толстым, душным одеялом, через которое не проникает свет ночника. Не то чтобы Лидию Дитц когда-то это пугало или настораживало - подобно летучей мыши или глубоководной рыбе она проводила в сумраке большую часть жизни и прекрасно себя чувствовала. Впотьмах случались лучшие моменты её жизни, так что темнота не была для неё враждебной. Однако ЭТА темнота была какой-то другой, неправильной. Она отовсюду давила на неё, сжимая пространство вокруг всё сильнее. Лидия отчаянно пыталась понять, где она и куда ей идти. Она попыталась нащупать путь вперёд, выставив перед собой руки, однако пути вперёд не было - лишь осязаемая, густая, обволакивающая, словно смола, темнота. - Эй, кто-нибудь! Эй! Меня кто-нибудь слышит?! - срывающимся голосом заорала она и моментально закрыла уши: в маленьком пузырьке пространстве, ограниченном стенками темноты, акустика была потрясающей. Звук собственного крика отразился от сводов темноты настолько громко, что ударил девушку по барабанным перепонкам. Заткнув пальцами уши, Лидия услышала, как в каждой клетке её тела колотится сердце. По спине пробежал холодок, ноги ослабли. Одеяло темноты вокруг начало сжиматься. Оно поползло по ногам девушки, поглощая сантиметр за сантиметром её тело. Впервые за долгое время Лидия почувствовала себя совершенно беспомощной. Она попыталась вырваться из цепкой темноты, но не смогла сдвинуться ни на миллиметр. Внезапно девушка перестала чувствовать волосы. Она с ужасом подняла глаза наверх и поняла, что темнота поглощает её ещё и сверху. - Нет! Нет, чёрт возьми, нет! - выдохнула она, тщетно пытаясь отодвинуть темноту, и задрала руки, чтобы как-то удержать её над головой. Однако пальцы, а затем и ладони моментально утонули в темноте и пропали. Тем временем снизу темнота уже поглотила её до пояса. Сверху она уже ползла по бровям. Лидия начала задыхаться от ужаса. Неужели никто, совершенно никто не может остановить это? Вытащить её отсюда и унести подальше? - Нет, нет, нет... - шептала она, теряя последние крохи надежды. Руки исчезли, вслед за ними грудь. С двух сторон темнота уже почти полностью поглотила Лидию. Чувствуя, как она ползёт по ней и что осталось ещё совсем немного, Лидия стала хватать ртом воздух. И вдруг её осенило. Он всегда, всегда приходил ей на помощь. Всё равно, что было потом, он никогда не оставлял её в беде. И Лидия закричала, пока темнота не захватила её губы. - Битлджус! Битлджус! Битлдж... Девушка не успела. Темнота захватила её глаза и уши, шею, подбородок и губы, не дав докричать волшебные слова. Последним в густой темноте исчез её нос, судорожно хватающий остатки воздуха. И Лидию со страшной скоростью потянуло вниз, вниз, чёрт знает куда, чёрт знает зачем. В бесконечную пропасть без дна. Из последних сил Лидия заорала, что есть мочи. И проснулась. Прикроватные часы показывали шесть утра. Комната была погружена в сероватый утренний сумрак. В ушах девушки звенело. Первым делом она нервно ощупала себя на предмет остатков этой вязкой, липкой темноты. Темноты не было, и Лидия прерывисто выдохнула. Во рту пересохло. Девушка причмокнула, потянулась за стаканом у тумбочки и мигом его осушила. В пустой стакан упала капля. Лидия поморщилась и вытерла испарину со лба. Затем поставила стакан обратно и плюхнулась на подушку. Воскресенье - определённо не тот день, в который она бы хотела вставать так рано. Подушка была приятно тёплой. На фоне свежести комнаты кровать казалась Лидии кусочком свежеиспечённого пирога, в тепло которого хочется зарыться. - Видимо, Делия снова заходила ко мне ночью, подумала, что невозможно жить в такой духоте и открыла на ночь окно. Чёрт, когда же до этой женщины дойдёт, что в моей комнате - мой порядок, а не её? Делия была сторонницей здорового образа жизни. Она стала придерживаться его около месяца назад. Если раньше семейство Дитцов могло спокойно позволить себе еду из микроволновки, походы в забегаловки, папины посиделки с друзьями в компании пива и покера, а также закрытые на ночь окна, то теперь они ели только органику (мясо с огромным скрипом), делали гимнастику утром и вечером (папа честно пытался, Лидия отвалилась от затеи уже на второй день), играли в покер без пива и только до десяти вечера (потому что правильный режим сна продлевает жизнь) и спали только с распахнутыми настежь окнами, потому что свежий воздух по ночам необходим для омоложения и крепкого сна. То, что в холоде Лидии снятся кошмары, Делию не волновало. Лидия тщетно пыталась втолковать это приёмной матери, но та была непреклонна. Лидия пыталась закрываться на ночь, но разве от Делии закроешься? И вот снова эта сумасшедшая женщина каким-то образом преодолела закрытую дверь, мышкой прокралась мимо спящей Лидии и бесшумно распахнула окно, чтобы неродная кровиночка хорошо выспалась и омолодилась. В свои-то неполных девятнадцать. Лидия мрачно взглянула в сторону окна. Оно было распахнуто настежь. Чёрные шторы и тюль с принтом паутины зловеще колыхались на ветру, но Лидии это показалось эстетичным. За окном низко висела унылая серая пелена облаков. После сырой ночи всё заволок густой туман. Чирикали редкие птицы, которые решили не покидать на зиму родной край. Лидия вздохнула. Сон окончательно ушёл. Теперь она просто лежала и бесцельно смотрела в балдахин. По воскресеньям Делия, соизволив внемлить стенаниям домашних, сжаливалась над ними и разрешала поспать аж до девяти. Поэтому до завтрака было ещё далеко. Можно было бы, конечно, прокрасться на кухню и полакомиться чем-нибудь, но в холодильнике лежала только Здоровая, Натуральная, Полезная еда, от которой и так худая Лидия становилась ещё тоньше. От этой мысли у неё заурчало в животе. С каждой минутой желание есть все больше трансформировалось в желание жрать, поэтому спустя десять минут после пробуждения Лидия решила поехать в ближайшую забегаловку. Они с семьёй всегда ели там бургеры с картошкой по тем воскресеньям, когда ходили в церковь. От школы Лидии забегаловка была практически через дорогу, а вот от дома до неё было довольно далеко. Поэтому Лидия решила поехать на велосипеде. Она встала с кровати, не заправив её, подошла к зеркалу, чтобы расчесать волосы. В отражении на Лидию смотрел уставший подросток с тёмными кругами под глазами, вороньим гнездом на голове и взглядом старой проститутки. "Интересно, если Делия заметит, что её здоровая еда не действует на меня благотворно, она перестанет заставлять меня её есть"? - подумала Лидия и потянулась за резинкой, чтобы собрать волосы в хвост. Сжав в пальцах полосатую чёрно-белую резинку, она снова посмотрела в зеркало. Битлджус. Она ведь может затусить с Битлджусом, как в старые добрые времена. Есть его еду она, конечно, не станет, но хотя бы повеселится. Внутри неё зажегся тёплый огонёк воспоминаний. Они очень часто раньше зависали вместе, причём для этого даже не нужен был повод: призраку и маленькой девочке просто нравилось вместе проводить время. После школы Лидия бегом поднималась в свою комнату, трижды говорила заветное слово и переносилась в другой мир к своему лучшему другу, с которым они то встревали в передряги, то подшучивали над всеми подряд, то просто вместе, спина к спине, смотрели телевизор вечерами напролёт. Битлджус хрустел жуками, а Лидия - попкорном, и иногда Лидия случайно сама закусывала насекомым. Ох и смеялся же над ней Битлджус. Интересно, он сейчас занят? Может, он захотел бы поехать с ней? Но тут Лидии стало неловко. За последний год она ни разу не позвала его. Сначала летние экзамены, потом стажировка, потом новый учебный год впервые загрузили её так сильно, что она совсем ничего не видела вокруг себя. Домашнего задания стало больше, она пошла в автошколу, стала готовиться к поступлению в колледж, и за всей этой пеленой забот совсем забыла о Биджее. И когда ловила себя на мысли, что уже как-то давно с ним не общается, смущённо потуплялась и обещала себе, что уж завтра-то точно. Но каждое новое завтра превращалось в занятое сегодня, и Битлджус отошёл не то что на второй - на третий план. Лидия грустно посмотрела на резинку, затем в зеркало. Всё тот же усталый подросток. Наверное, сегодня уже стоит, наконец, позвать его. Получается очень нехорошо. Но тут живот снова заурчал, да так сильно, что его свело судорогой. - Ладно. Вот съезжу за едой, вернусь, поем и на полный желудок возьму и позову его. Обязательно! - Лидия тыкнула в своё отражение чёрным лакированным ногтем. Решив не одеваться, девушка прямо на пижаму надела теплую флисовую куртку и сунула ноги в старые кроссовки. Мимолетом взглянув на себя в зеркало, она решила, что выглядит, как довольно милое пугало. Тихонько спустившись по лестнице, едва скрипя ступенями, Лидия прокралась через кухню в прихожую, максимально осторожно открыла дверь и выскользнула наружу. Девушку обдало холодом: в двадцатых числах ноября ночные заморозки были уже совсем зимними. Пахло туманом и мокрой травой. Лидия спустилась по лесенке на тропинку и зашла в сарай, где обычно стоял её велосипед. Цепь скрипнула, колеса влажно подмяли траву, и Лидия выехала со двора. Повернув на дорогу перед гаражом, девушка поехала прямо по шоссе. Из-за густого тумана видимость была не ахти, но дорогу на десять метров вперёд она разглядеть могла. Минут через двадцать она уже будет на месте. При езде один из карманов куртки оказался тяжелее, чем второй. Лидия попыталась остановить велосипед, но это удалось ей с усилием: вечером прошёл дождь, и после ночного холода асфальт тут и там блестел льдом. Остановившись-таки на обочине, Лидия залезла в карман. - О! С довольной улыбкой девушка достала оттуда старенький плеер с такими же старенькими наушниками. В этой куртке Лидия ходила в магазин по просьбе родителей, поэтому не брала с собой телефон, чтобы лишний раз его не разряжать. Вместо него она пользовалась Walkman'oм неизвестно какого года выпуска. Кнопка "увеличить громкость" была почти стёрта, и объёмный плюсик на ней заметно сгладился со временем. Внутри него было десятков шесть песен, которые Лидия слушала ещё с детства. Воткнув наушники в уши, Лидия включила режим случайного воспроизведения и поехала дальше, скрипнув сиденьем. По обледеневшей дороге было трудно ехать, поэтому Лидия особенно не спешила. Разумеется, её подгонял голод, но даже из-за него девушка не стала бы рисковать велосипедом и собственной безопасностью. Спасало то, что дорога была совершенно пустой. Да и кому вообще в полседьмого утра в воскресенье придёт в голову куда-то ехать? Мимо Лидии проносился блёклый ноябрьский пейзаж. Голые деревья, окутанные клочьями тумана, ещё зелёная, но заметно пожухлая трава, заиндевевшие биллборды. В наушниках какой-то ныне бородатый и татуированный певец надрывался о боли этого тёмного, жестокого мира под отчаянные риффы бас-гитары. Лидия негромко подпевала себе под нос, постукивая пальцами по рулю. Песня вскоре закончилась, и включился следующий файл. "Эхэээй! Сегодня 19 февраля и мы с Лидс пьём"! - внезапно раздался знакомый хриплый голос. Лидия забыла, что этот плеер хорош ещё и тем, что имеет функцию диктофона, поэтому изрядно удивилась. "Моей детке сегодня восемнадцать!" - навеселе промурчал Биджей. - "Сссейчас мы находимся в лучшем баре Междумирья и пьём за её здоровье! Лидс, скажи что-нибудь!" Щелканье, какофония на заднем плане. "Я никогда не думала, что реально когда-нибудь дорасту до этого возраста! Водка - отстой, а вот виски - это очень вкусно!" - собственный весёлый голос почти годовой давности заставил Лидию улыбнуться. "Лидс, ты выросла буквально на моих глазах! У тебя вся жизнь впереди!" "Да, черт возьми! И я проживу её очень круто! Хотя, знаешь, даже если не круто, я точно знаю, что после смерти буду отрываться с тобой, Биджей"! "А что мешает тебе круто проживать свою жизнь прямо сейчас, пока рядом я"? "Ха-ха, действительно! Знаешь, Бидж, я, пожалуй, схожу ещё за одним стаканом виски". "Не увлекайся, детка! Я, конечно, видел людей наизнанку, но я не хочу, чтобы выворачивало тебя"! "Да брось ты, не будь занудой"! Шум бара, топот ног, чьи-то смех и крики. Лидия смутно помнила тот вечер. Он, конечно, был великолепен, но потом ей все-таки стало плохо. Какое-то время она сидела в обнимку с унитазом, какое-то - в обнимку с обычным жестяным тазом на диване Биджея, пока тот старался выбирать выражения, чтобы лишний раз не материться при пьяном ребёнке, и то и дело накрывал её пледом, который сползал от новых судорог перед рвотой. Фрагментарные воспоминания о том вечере никак не могли сложиться в целую картину, но Лидия помнила, что в тот вечер произошло что-то ещё, что точно было, но о чём она забыла. Что-то важное...или ей просто так кажется. Шум бара в записи вдруг стих, очевидно, Биджей на короткое время вышел из бара либо покурить, либо дохнуть воздуха. На заднем плане появился приглушённый шум улицы. "Детка, это Биджей из прошлого, потому что сейчас ты слушаешь это из будущего. Я слишком крутой, чтобы сказать тебе что-то сопливое в лицо, поэтому скажу так, а ты потом послушаешь. К тому же сейчас - ну, для тебя "тогда" - ты слишком пьяная, чтобы все воспринять. Ты действительно выросла на моих глазах, детка. Это произошло слишком быстро, чтобы я действительно заметил, как прошло время. За всю свою жизнь и загробную жизнь я не видел такого светлого и чудесного человека, живущего в сплошном мраке, как ты. Ты удивительна, детка, и далеко пойдёшь. У тебя впереди целая новая жизнь - черт возьми, ты уже скоро идёшь в колледж! - и это только первые ступеньки в том офигенном пути, что тебе придётся пройти. Жизнь - сложная штука, Лидс, но её всегда можно упростить юмором и дружбой. Я... Я очень рад, что дружу с тобой, Лидс, честное слово. Да, ха-ха, конечно, в моих устах "честное слово" звучит как издевательство, но всё же". Лидия тепло усмехнулась. "Мы провели вместе столько времени, выбрались из стольких куч дерьма и прошли через столько, что... ну, посуди сама, будет обидно, если все это закончится. Хэй, такой великолепный призрак во всех отношениях, как я, сделал твою жизнь куда безбашеннее, согласись! Ты выросла, детка. Все это время мы были друг у друга, что бы ни случилось. И, просто... Я хочу, чтобы ты знала, что после совершеннолетия, когда первые полгода или год кажется, что ты уже офигенно взрослый и вообще тебе море по колено, я все ещё у тебя есть. Я всегда приду на помощь, я всегда поддержу тебя и в клочки порву любого, кто посмеет обидеть мою девочку". Видимо, в Биджее уже плескалось несколько стаканов выпивки, это было слышно по его голосу. Это туман такой густой, что оседает на щеках каплями, или дело не в тумане? "Я не позволю тебе пропасть и затонуть в пучине серости и рутины, как твои предки. Ты ведь странная и необычная, верно? Будет ну очень обидно, если такой человек, как ты, в этом безвылазно застрянет. Короче... если что, я всегда на твоей стороне. Я всегда буду рядом, только позови. Я никогда тебя не брошу и не отвергну, потому что я"... Повисла пауза - наверное, Биджей зажигал сигарету. "Эх... потому что я - твой лучший друг и всегда им буду. Никогда в этом не сомневайся. Не стесняйся вызывать меня, когда тебе вздумается, я всегда постараюсь тебе помочь и разрулить что угодно. Просто знай это. Есть в мире человек, который при любых обстоятельствах готов ради тебя на все, неважно, взрослая ты или нет. Не забывай меня в своей взрослой жизни, ладно"? Нет, видимо, это всё-таки не туман. Слёзы капали на леденелый асфальт, оставляя дорожку за следами велосипедных шин. С той ночи дня рождения Лидия ни разу его не позвала. Ни единого. А он ни единого раза ей не явился. Что же произошло? Неужели она действительно погрязла во всей этой рутине, так подло забыв старого друга? Лидия машинально сжала руль и внезапно почувствовала себя так мерзко, что внутри все загорчило. Размышляя и коря себя за эгоизм, она уже не смотрела на дорогу. Желудок вместо голода наполнился сожалением и стыдом, изжогой поднимаясь к горлу. "Ладно, Лидс, ты меня поняла. Живи и лови от взрослой жизни кайф, а я буду тебе в этом помогать, если, конечно... ты этого захочешь. А сейчас чует моё сердце, что надо вернуться к тебе пьяной, не хватало ещё, чтобы ты кому-то морду набила. Без меня"! Запись закончилась, и следом включился какой-то эмбиент. - Биджей... - сквозь стиснутые зубы прошептала Лидия. - Как же я могла... Ну вот действительно, что, ЧТО может послужить ей оправданием?! Она уже находилась на подъезде к забегаловке. Прямо, направо - и вот уже дорога в городок. Ещё немного. - Какая же я сволочь... сволочь, сволочь... - бормотала Лидия, вжав голову в плечи и смотря в педали. Груз осознания пригнул её голову к земле. - Биджей, клянусь, я все исправлю! Ночью прошёл сильный дождь. Сильнее всего он лил на подступах к городку. За длинную ноябрьскую ночь заморозки успели превратить дорогу в каток. Лидия свернула, не обратив внимание на то, как лихо скрипнула рама и запротестовали колёса. Забегаловка находилась в ста пятидесяти метрах от неё, и Лидия это знала. - Я исправлю все сегодня же, Биджей... Я тебе обещаю... - решительно сжав кулаки на руле, она, наконец, сморгнула слёзы и взглянула вперёд. По воскресеньям в забегаловках особые дни, потому что запасы должны быть снова пополнены на неделю. Чтобы успеть все заранее, так как в выходные клиентов больше, владельцы забегаловок договариваются с поставщиками на раннее утро. В районе половины седьмого утра у каждой забегаловки останавливается грузовик с продуктами, а без пятнадцати - уезжает. Раннее воскресное утро - время, когда все нормальные люди, не относящиеся к владельцам забегаловок и грузчикам-поставщикам, сладко спят, досматривая предпоследний сон, и о дороге, если ты грузчик, можно не беспокоиться. На воскресную службу люди начнут сонно подтягиваться только к восьми. Полупустой, но все ещё тяжёлый и неповоротливый продовольственный грузовик отъезжал от служебного входа забегаловки на большую дорогу. Зевая, водитель закурил и чертыхнулся. - Опять дорога чёрт-те пойми какая. Ещё и туман навалил... Надо бы фары включить. Набрав небольшую, но приличную скорость, грузовик осторожно тронулся с места по заледеневшей дороге. - Ни зги не видно, мать его так! Водитель нажал на кнопку фар. Полоса тумана на пять метров вперёд осветилась жёлтыми конусами. И вдруг в одном из них откуда не возьмись возникло перепуганное лицо девушки, которая неслась прямо ему навстречу. Послышался визг тормозов и скольжение резины. Водитель изумленно открыл рот и потянулся к тормозу, но прежде чем из его пухлых губ на пол успела упасть сигарета, девушка на велосипеде со всей дури врезалась в капот. Раздался треск и грохот. Велосипед, искорёженный и согнутый, отшвырнуло на обочину. Девушку, что на нем ехала и не смогла вовремя затормозить на ледяной дороге, выбросило на самую её середину, в район разделительной полосы. Она отлетела на несколько метров и с разлету бухнулась головой об асфальт. Водитель, чертыхаясь и молясь, выбежал на дорогу. - Мисс?! Боже мой, мисс! Вы живы, мисс?! Черт побери, черт!!! Мисс, ответьте что-нибудь! Лидия почувствовала, как затылок стал теплым и влажным. Запахло железом и волосами. Рука пульсирующе болела где-то на сгибе, но боль была так далеко, что Лидия даже не была уверена, есть ли она вообще. Фигура, с каждой секундой становящаяся все размытее, подняла её голову и начала что-то говорить. Речь её была похожа на шёпот из аквариума. Лидия внезапно поняла, что страшно, просто смертельно хочет спать. Её веки начали смыкаться, а тело - расслабляться. Где-то далеко-далеко завыла сирена, кто-то далеко-далеко тряс её и что-то говорил, но она этого не слышала. Перед тем, как окончательно отключиться, она увидела перед закрытыми веками чёрно-белую вспышку. А потом все поглотила обволакивающая, тяжёлая, как удав, темнота, и понесла девушку вниз с бешеной скоростью, чёрт знает куда, чёрт знает зачем.