9 женщин

      Как и обещал, Танос расчистил напарницам вход в воду. Для этого ему оказалось достаточно пару раз пройтись туда – обратно, а им – подождать пока осядет муть.       Радостно вопя, Шури с разбегу влетела в озеро, забрызгав оказавшихся слишком близко к берегу подруг. Следом за ней не менее задорно в воду ринулась Мантис, на бегу стягивая с себя верхнюю одежду и бросая ту как придётся на траву или вовсе в кусты. Но далеко не все дамы разделяли восторг во всю плещущихся напарниц и не спешили к ним присоединяться. Возвратившаяся недавно Валькирия всё ещё была не в духе, остальные же просто стеснялись Таноса. Когда Пеппер робко намекнула титану, что неплохо было бы тому оставить их одних, к её удивлению, Танос категорически отказался. Он аргументировал это тем, что кто-то должен следить, чтобы никто не утонул, а насколько ему было известно, плавать умели далеко не все.       – Плавать, может, и не все, зато я умею летать, – на помощь Пеппер в затянувшийся с титаном спор вмешалась Кэрол. Против такого аргумента Таносу возразить было уже нечего и пришлось капитулировать, чему на самом деле он был даже рад. Поднявшись на пригорок, с которого берег к тому же был виден как на ладони, Танос растянулся в нагретой солнцем душистой траве и задремал…       Проснулся титан от ощущения чьего-то присутствия. Открыв глаза, он увидел прямо перед собой спину младшей дочери. Небула расслабленно сидела, по-турецки сложив ноги, и, греясь в лучах уже заходящего солнца, умиротворённо наблюдала за шумно плещущимися вдалеке подругами. Верх её костюма – верного соратника – когда-то давно специально спроектированного для неё таким образом, чтобы в любой момент она, не раздеваясь, могла ликвидировать собственные неисправности, лежал тут же, в траве. Опущенные обнажённые плечи Небулы были исполосованы шрамами сотен битв и сеткой соединительных швов. Танос знал каждую из этих линий наизусть, ведь они были проведены его собственной рукой. В тусклом свете звезды кожа дочери казалась пурпурной, напоминая Таносу его собственную. Поддавшись внезапному порыву, он мягко дотронулся до одного из швов. Реакция не заставила себя ждать: Небула молниеносно перехватила руку отца и обернулась. Она не любила, когда кто-то касался её. Не любила, потому что боялась. В её сознании глубоко засела мысль, что, если кто-то может дотронуться до неё, значит, он достаточно близко, чтобы нанести удар.       Какое-то время дочь и отец молча смотрели друг другу прямо в глаза. Так же резко, как схватила, Небула выпустила руку титана и отвернулась.       – Почему ты не купаешься с остальными? – Танос не осуждал дочь за её нежелание впускать его в своё личное пространство. Но что-то было не так, иначе Небула сейчас не сидела бы рядом. – Воспоминания покоя не дают?       В ответ Небула, не возвращаясь из собственных мыслей, лишь обронила сухое «нет».       – А что же? Я ведь вижу, ты хочешь к ним. – Танос не был уверен в том, что сказал, но ему казалось, что даже ошибочное предположение скорее выведет Небулу на откровенность, нежели его молчание.       Однако титан был прав. Небула действительно хотела купаться, но не шла. У воды ей было некомфортно, и это чувство преследовало её с детства.       – А, может, я уже искупалась, пока ты спал? – Навязчивость отца не была для киборга в новинку. Танос всегда выпытывал из них с Гаморой всё, что считал необходимым и когда считал необходимым. «Для их же блага»…       – Ты не умеешь врать, – титан улыбнулся и робко погладил дочь по спине. На этот раз она его не остановила.       Небула вздохнула. Она действительно не умела врать, а вот плавать – да. Кибернетическое тело держалось на воде не хуже обычного, но так было не всегда.

***

      Очередное утро очередного дня уже прочно вступило в свои права. Санктуарий давно проснулся и кипел, увязнув в заботах, и никому не было дела до пары снующих по кораблю девчонок.       Как только Гамора доказала Таносу свою самостоятельность, титан позволил ей перемещаться по Санктуарию без какого-либо надзора, а заодно и поручил присматривать за Небулой. Так, после завтрака сёстры на пару часов оказывались предоставлены самим себе и, наслаждаясь свободой, отдыхали перед начавшимися несколько месяцев назад тяжёлыми тренировками или готовились к занятиям. Гамора, которой скоро должно было исполниться одиннадцать, в основном прекрасно справлялась с ролью няньки, но их с сестрой разница в возрасте всё же давала о себе знать, и часто неугомонная Небула раздражала её, доводя до алых кругов перед глазами. Раньше в таких случаях Гамора без зазрения совести просто лупила непослушную вреднючку, но с недавних пор та начала давать ей нехилой сдачи.              Дня не проходило, чтобы между сёстрами не разгоралось конфликтов. Вот и этим утром уже битый час Небула доставала Гамору просто отвратительным, как той казалось, обзывательством – мелкая дразнила её плесенью, потому что Гамора была такой же зелёной. А то, что плесень бывает и других цветов, например, «небульно-голубого», Небула, видите ли, не знала и потому это её совершенно ни в чём не убеждало. За перебранкой девочки сами не заметили, как ноги привели их в тронный зал.       Одного взгляда на это помещение было достаточно, чтобы по спине пробежали липкие мурашки, а колени, ослабнув, задрожали. Возвышающийся прямо по центру престол на протяжении многих лет внушал священный трепет не одной делегации послов. Но для сестёр это место уже давно стало таким же отсеком, как и прочие, отличающимся лишь нестандартностью общего решения: больше нигде на Санктуарии не было открытой воды.       Небула снова начала обзываться, бегая по узким помостам и нарезая круги возле трона. Маленькая и вертлявая, она ловко уворачивалась от уже по-отрочески нескладной Гаморы, но в какой-то момент той всё же удалось её достать. Толкнув надоедливую сестру, Гамора тут же бросилась в противоположную от неё сторону, чтобы та не успела врезать ей в ответ. Но раздавшийся за спиной всплеск заставил Гамору остановиться. Обернувшись, она не увидела Небулу – только круги, расходящиеся по зеркально гладкой поверхности резервуара…       – Небула? – Гамора сделала пару шагов в сторону, где мгновением ранее стояла её сестра. – Н-небула?       От пронзившего ледяным током осознания волосы на макушке зашевелились, и Гамора ринулась прочь из зала.       Со всех ног она бежала, петляя коридорами в надежде встретить хоть кого-то, кто может помочь, и громко звала на помощь. Несмотря на многочисленность всякого рода обслуживающего корабль персонала, из-за своих размеров Санктуарий казался совершенно безлюдным.       Свернув в очередной коридор, Гамора тут же во что-то врезалась. Удар был мощным, и, отлетев, она со всей силы ударилась об пол. От боли перед глазами заплясали искры. Но залёживаться Гаморе не дали и одним рывком подняли её на ноги. Над головой раздался до боли знакомый голос.       – Гамора, куда ты так несёшься? – По перепуганному лицу дочери Танос сразу понял, что что-то произошло. – Где Небула?       – Она в тронном… – Гамора запыхалась, а в ушах всё ещё звенело от удара. – Она упала в воду!       – Сторона?       – Слева от трона…       Не тратя больше ни секунды, Танос ринулся в отсек. Следом за ним побежала Проксима, вместе с которой он и возвращался с капитанского мостика.       Не сбавляя скорости, прямо из дверей Танос бросился в воду. Глубина была значительной, но, к счастью, найти уже опустившуюся на самое дно Небулу удалось быстро. Достав девочку, Танос растерянно навис над ней, не понимая, как ему быть дальше:       – Проксима, она не дышит… Она крошечная! Я её покалечу. Помоги…       Небула недолго пробыла под водой, но нахлебалась её достаточно. Проксиме удалось быстро откачать девочку, хотя всё это время сидящему на коленях рядом с дочерью Таносу секунды успели показаться вечностью.       Титан поднял на руки наконец закашлявшуюся Небулу и направился с ней в медотсек. Проходя мимо прибежавшей следом Гаморы, он неловко провёл рукой по её растрепавшимся волосам, однако на саму дочь даже не взглянул – мысли Таноса были целиком с Небулой.       Проксима же уходить не спешила. Оценивающе окинув взглядом Гамору, Миднайт спросила:       – Ты умеешь плавать. Почему сама не вытащила сестру?       Ещё не пришедшая в себя окончательно Гамора растерялась:       – Я, я… Я испугалась.       Проксима хищно улыбнулась:       – Ты её туда и столкнула, верно?       Гамора чувствовала, что рано или поздно этот вопрос всплывёт, и с содроганием ждала его, но сердце её всё равно оборвалось и упало в пятки.       – Это была случайность!       – Вот ты и выдала себя, девчонка, – в словах Миднайт на удивление не было и капли злой издёвки. Её голос звучал ровно. – Не бойся, я ему не расскажу. И она не расскажет. Ты сама это сделаешь.       Проксима стремительно двинулась к выходу. Но, не дойдя до дверей пару шагов, внезапно остановилась и, не оборачиваясь, добавила:       – Если кишка не тонка.       Оглушённая случившимся, Гамора стояла посреди тронного зала, ощущая себя среди всего этого величия невыносимо ничтожной. Затылок саднило, но эта боль была ничем, по сравнению с терзающими её муками совести – из-за неё сегодня могла погибнуть сестра.

***

      Небула практически не помнила, что с ней произошло, а чего-то и вовсе не знала. Но каждый раз, стоило ей оказаться у кромки воды, она снова ощущала, как схлопывается над ней пространство и в бесконечном падении увлекает всё дальше от возможности выжить, не давая дышать, заполняя огнём лёгкие и застилая чёрной пеленой глаза… По спине пробежал холодок, от которого Небула невольно вздрогнула.       Танос поднялся с земли, степенно отряхнулся, а затем, стремительно подхватив на руки и закинув на плечо не успевшую воспротивиться такому самоуправству дочь, потащил её к озеру. Раз Небула не может побороть свой страх сама – он ей в этом поможет. Хочет она того или нет.       Ошарашенные столь необычным появлением на берегу титана с его брыкающейся ношей дамы расступились, провожая их взглядами. Вечер становился всё интереснее.       Так и не спуская с рук ругающуюся страшными словами Небулу, Танос ступил с ней в озеро. Он понимал, что сама она вряд ли решится зайти в воду, и потому сделал это за неё. Но так рьяно вырывающаяся ещё несколько мгновений назад Небула теперь с рук титана спускаться не спешила, и Таносу пришлось немало постараться, чтобы оторвать от себя вцепившуюся в него мёртвой хваткой дочь. Отойдя чуть дальше от берега, титан поманил к себе пальцем застывшую по колено в воде Небулу.       Всё внутри киборга трепетало. Но, к её собственному изумлению, не только от ужаса. Небуле было волнительно и до странного радостно. Вдохнув поглубже, она шагнула вперёд, но снова замерла. Её решимость подорвала, надумавшая вдруг искренне поразиться, Кэрол.       – Небс, ты что? – Капитан Марвел невольно усмехнулась. – Боишься?       – Ничего я не боюсь! Вода просто холодная… – Небула хотела двинуться дальше, дабы подтвердить свои слова действиями, но песок под ногой предательски поехал, и, покачнувшись, киборг с трудом удержала равновесие, при этом гортанно вскрикнув.       – Иди не б… – начал было говорить Танос, желая подбодрить дочь, но, поймав на себе её испепеляющий взгляд, умолк.       По мере того, как Небула медленно, но верно продвигалась вглубь озера, расстояние между ней и титаном не сокращалось. Шаг за шагом он незаметно отступал назад, всё дальше заманивая за собой дочь. Но, когда вода дошла Небуле до плеч, вместо того, чтобы поплыть, она в панике остановилась.       Танос вытянул в её сторону руки:       – Ну, Небула, теперь плыви. Ты же умеешь, я тебя сам учил.       Плыть Небула, однако, не спешила.       – Ты там стоишь? Там дно есть?       Танос уклончиво кивнул:       – Дно везде есть.       Внезапно, оглушительной волной накрыв Небулу, сзади раздались весёлые голоса подбадривающих её подруг, на все лады кричащих, чтобы она плыла и ничего не боялась, что всё будет хорошо. Зажмурившись, киборг оттолкнулась от дна…       Да, Танос не соврал, когда подтвердил, что стоит, но охваченное страхом сознание Небулы, совершенно упустило из внимания их с титаном более чем полуметровую разницу в росте. Доплыв до отца и окунувшись с головой, не найдя под ногами обещанной опоры, Небула судорожно ухватилась за него. Танос смеялся, а она проклинала себя за то, что поддалась на эту авантюру. Никто не мешал ей выйти из озера сразу, но теперь было уже поздно. Неожиданно титан, обхватив рукой дочь, увлёк её за собой на глубину…       Никогда ещё Небула так не радовалась твёрдой и сухой земле. Выйдя на берег, она рухнула в траву, блаженно улыбаясь. Сегодня ей выпал шанс снова ощутить себя маленькой беззаботной девочкой, у которой ещё вся жизнь впереди, а из проблем – только кидающаяся в неё водорослями сестра. И, несмотря на то, что страх Небулы всё же никуда не делся, лишь временно отступив под напором не приемлющего отказа титана, она была искренне благодарна Таносу за то, что он для неё сегодня сделал.

***

      На озеро спустилась ночь, и отмокшие до сморщенных пальцев и посиневших носов женщины собрались у разведённого титаном костра, согреваясь его жаром, просушивая намокшие волосы и вдыхая аромат шкварчащей на огне рыбы и бурлящей в горшочке ухи.       На Санктуарий решили не возвращаться и остались ночевать прямо под открытым небом. Нагретая за день земля остывала медленно, дикие звери сторонились изобилующего незнакомыми звуками и запахами лагеря, и даже весь день гуляющий меж высоких деревьев свежий ветер с приходом ночи незаметно стих, лишь изредка касаясь кожи, подобно мягкому шёлку. Ничто не мешало команде наслаждаться живым простором дружелюбной планеты. Лишь глухо гремела вдалеке падающая с Санктуария вода, но на это давно перестали обращать внимание.       Глядя на корабль, зависший в небе чёрной горой, Гамора обернулась к титану:       – Танос, ты собирался бросить Санктуарий, когда исполнишь свой замысел?       Титан оторвался от перекладывания рыбы, которая уже всем своим видом кричала о скорой готовности, подальше от пылающих головешек и, слегка наклонив набок голову, взглянул на дочь:       – Почему ты так решила?       – Предыдущий его владелец, – Гамора кивнула в сторону корабля, – похоже, так и сделал.       Подбросив в начавший немного затухать костёр ещё хвороста, Танос отошёл от огня и опустился на своё место, прямо напротив дочери. Он понял, к чему клонит Гамора.       – Скажем так, у меня нет уверенности в том, что я выживу, – титан вздохнул.       Это заявление, однако, никого не удивило. В том, что Танос был готов идти до конца в своей цели, не сомневался никто.       – Ну, а план-то у тебя есть? – Гамора не отступала.       – Есть, конечно, – титан проговорил это таким уязвлённым тоном, будто спросил: «Неужели у кого-то могут быть сомнения?». Почесав нос, Танос уже сконфуженно добавил: – Вообще, я хотел передать Санктуарий тебе, Гамора.       Небула встрепенулась:       – Почему ей? – В словах киборга не было и доли удивления: она всегда знала, что если Танос когда-то и решит выбрать наследника, это будет её сестра. В словах Небулы звенела по-детски всепоглощающая обида.       Однако к этому вопросу Танос оказался готов и даже нашёл резонный ответ, который вполне убедил и примирил расстроенную дочь:       – Ты никогда не питала особой любви к управлению, Небула. Всегда вернее справлялась в одиночку. И я счёл, что лучше будет не обременять тебя…       – Обременять? – Тут уже удивляться пришёл черёд Гаморы. Лицо её вытянулось, а черты стали жёстче. Сердито прищурившись, она быстро заговорила: – То есть ты хочешь сказать, что ты собираешься наворотить дел, а потом свалить всё на меня?       Понимая, что без объяснений мирно провести остаток ночи ему уже никто не позволит, Танос виновато прогудел:       – Под таким углом, признаться, я на это не смотрел…       – Если им не надо, отдай мне, – стараясь казаться серьёзной, обратилась к титану с «деловым предложением» Шури. Её непосредственность не понравилась Окойе, которая недовольно толкнула принцессу в бок, но та только отмахнулась: – А что? В хозяйстве всё пригодится.       – Да забирай! – Танос с чувством обеими руками хлопнул себя по коленям. – Только не переименовывай.       У Шури загорелись глаза.       – Правда? – Принцесса не могла поверить в так внезапно свалившееся на неё счастье.       – Нет.       Оторопев, Шури обиженно насупилась. Со стороны титана подобное поведение выглядело откровенной грубостью. Однако Танос действительно считал свою новоиспеченную помощницу достойной владения Святилищем и на самом деле мог бы подарить корабль ей, однако имелось одно жирное "но":       – Шури, пойми, мне не жалко. Но землянам давать в руки такие технологии нельзя. К тому же я не понимаю, почему ты вообще расстраиваешься. Ты ведь и так изучила Санктуарий вдоль и поперёк. Захочешь – повторишь.       Обидевшись, Шури и не подумала о том, что и впрямь обладает вещью, куда более ценной, чем само Святилище – информацией о его устройстве, ещё давно с подачи Окойе тайком выкачанной из баз данных, а ныне и вовсе доступной совершенно свободно. Черты принцессы смягчились и, погрузившись в одной ей известные грёзы, Шури улыбнулась.       С противоположной стороны костра раздался дребезжащий от распирающего его владелицу любопытства голос:       – А почему Санктуарий нельзя переименовать? – Боясь чего-то не расслышать, Мантис даже привстала, чтобы оказаться ближе к Таносу. Однако ответ раздался прямо у неё под боком.       – А у отца что ни корабль — всё Санктуарий, – Небула механической рукой выудила из костра раскалённую рыбину, не в силах больше смотреть на зарумянившуюся корочку, и, втянув носом чуть сладковатый аромат, промурлыкала: – Челнок, вон, тоже Санктуарий, только одиннадцатый.       – Правда, что ли? – Причуда Таноса удивила Пеппер. Ей не верилось, что у него не хватило фантазии на что-то большее, чем порядковый номер.       – Ну, правда, – Танос неожиданно для всех подтвердил казавшиеся шуткой слова дочери. – А что в этом такого?       Гамора расплылась в улыбке и, лукаво поглядывая то на Таноса, то на сестру, проговорила:       – Я даже больше скажу: то, что Небулу зовут Небулой, вообще огромное достижение. Отец ведь мог и её назвать Санктуарием…       Гулким басом Танос раскатисто рассмеялся.

***

      Танос давно не чувствовал себя таким счастливым. Удовлетворение на его лице отчётливо читалось даже в тусклом свете костра. Искоса взглянув на титана, Кэрол отметила про себя, что никогда прежде не видела его настолько умиротворённым.       – Да, всё это хорошо, конечно, но оно того стоило?       Кому-то вопрос Дэнверс мог показаться расплывчатым, но титан прекрасно понял напарницу:       – Ты намекаешь на Пустошь?       – На неё, – лицо Кэрол, прежде расслабленное, посерьёзнело. – Мы ведь могли и не выбраться.       – Могли, но ведь выбрались, – Танос, удобно растянувшийся на боку, подперев рукой голову, потёр глаза, заслезившиеся от внезапно пахнувшего в его сторону дыма, и громко вздохнул: – Я понимаю, к чему ты клонишь. Но я не пошёл бы на риск только ради удовлетворения своих прихотей.       Размяв начавшую затекать шею, Танос с неохотой сел. Покидать найденное с таким трудом комфортное положение не хотелось. Несмотря на свой в некотором роде аскетический образ жизни, спать на твёрдом титан не привык. Собственно, как и его напарницы. А земля, хотя и была устлана толстым травяным покрывалом, мягкой казалась лишь первые минут двадцать. И потому Танос уже успел представить, как с отходом ко сну об этом вспомнят и его союзницы, пока беззаботно рассевшиеся на брёвнах.       От слов титана левая бровь Капитана Марвел скептически приподнялась. Остальные женщины, побросав свои дела, приготовились слушать. До этого момента они были уверены, что Танос рассказал им всё, но, выходило, что он снова что-то от них утаил.       Да, титан действительно никогда не врал – он искусно недоговаривал.       – Я не из-за Садов сменил курс. Вернее, не только из-за них, – голос Таноса звучал негромко, что отнюдь не мешало ему заглушать треск костра и далёкий грохот воды. По устремившемуся в пустоту взгляду титана было видно, что он тщательно обдумывает то, что собирается рассказать. – В той части космоса, через которую пролегал наш первоначальный маршрут, всегда было небезопасно. Пожалуй, даже те из вас, кто не имеет представления о том, что творится в нашей галактике, догадываются, что моя угроза далеко не единственная, и…       Окойе показалось, что она поняла, к чему клонит Танос, и это серьёзно напрягло её, заставив горло мгновенно пересохнуть, а ладони неприятно вспотеть.       – Галактус?..       Танос недовольно поджал губы, отчего те превратились в две узкие полоски: он не терпел, когда его перебивали, – но тут же подавил в себе раздражение. Генерала можно понять – опасаться действительно было чего.       – Нет, на наше счастье, Галан, насытившись, вернулся в своё измерение. И я уже говорил об этом… – Танос отхлебнул из фляги, смочив горло прохладной водой перед предстоящим долгим рассказом, и передал бутыль в протянутые руки Окойе, которая, не колеблясь, последовала его примеру.       Этот, казалось бы, ничего не значащий жест запустил что-то в сознании Капитана Марвел, и Кэрол поглотили её собственные мысли…       Весь день наблюдая за беззаботно отдыхающими напарницами, она никак не могла понять, что её смущало. Это чувство уже давно не покидало Дэнверс, и даже более того – она ощущала, что сама является его заложницей. Но теперь всё вдруг встало на свои места, отозвавшись в её голове одним единственным вопросом: «Когда они настолько сблизились с их врагом, что без сомнений, без злобы, без страха делят с ним и кров, и пищу?..»       Однако мысли Дэнверс так и остались её мыслями, не явив себя миру: «Это лишь вынужденное перемирие. Оно ничего не изменит», – и Кэрол казалось, что она действительно в это верит…       – Думаю, для вас не будет откровением то, что я балансировал планеты, убивая половину их населения, – Танос ощутил, как на этих словах его окутало исходящее от женщин напряжение, а воздух вокруг сгустился, но останавливаться титан был не намерен: – Однако просто убить тысячи или даже миллионы существ недостаточно – нужно избавиться от тел. Я не мог позволить себе взваливать ещё и эту ношу на плечи и без того разбитого горем народа, ведь тогда конец, который я всеми силами стараюсь отсрочить, наступит для него ещё раньше. Намного раньше… Поэтому эту часть я тоже взял на себя. Но и я не всесилен.       Последнее заявление титана показалось Валькирии слишком громким – излишне пафосным – и она невольно закатила глаза, что не осталось не замеченным Таносом. Он с нескрываемым неодобрением посмотрел на Брунгильду: подобная реакция – непозволительно легкомысленное отношение к его словам. Валькирия, не выдержав осуждающего её тяжёлого взгляда, отвернулась. Танос продолжил:       – Не всегда удавалось зачистить всё. В основном старались оставлять не больше двадцати процентов: с таким количеством справляются даже плохо развитые миры… – Танос смотрел на свои ладони, не поднимая головы и больше не глядя на напарниц. Он снова почувствовал то, что ощущал каждый раз, когда очередная планета сдавалась под его натиском. И это не были триумф или ликование… Танос не смог привыкнуть к тому, что он делал на протяжении сотен лет, и от осознания этого на душе стало немного легче. Титан прикрыл веки и глубоко вздохнул… – Но там, где есть смерть, всегда будут падальщики. Кэрол, думаю, ты как никто здесь знаешь, сколько меж звёзд обитает беспринципных ублюдков, алчных до наживы и готовых пойти на любое преступление.       – Ты говоришь о пиратах?       – В некотором роде, – Танос тяжело поднялся с земли и, обогнув лагерь, встал у самого края холма, любуясь чёрной гладью озера, переливающейся огнями тысяч мерцающих на небе звёзд. За спиной титана раздался тонкий голос Мантис:       – Я думала, Опустошители хорошие. Квилл – Опустошитель, – на этих словах Мантис так пристально посмотрела на Гамору, что той стало не по себе. Сделав вид, что не поняла намёка, Гамора отвернулась.       Да, она знала, о ком говорила сейчас её напарница, но это имя для неё было лишь набором звуков, одним из сотен таких же имён, и совершенно ничего не значило. Гамору пугало то, с каким рвением Мантис порой пыталась найти, усмотреть в ней что-то, присущее той, другой Гаморе, а иногда ей и вовсе казалось, что она чувствует вину за то, что не оправдывает надежд доброй и простодушной подруги. Но сегодня Гаморе стало отчего-то особенно жутко. Ей вдруг почудилось, будто она живёт не своей жизнью, а все вокруг знают о ней куда больше, чем она сама…       Пропитанный наивностью комментарий напарницы позабавил Таноса. «Как же! Хорошие…» – титан натянуто ухмыльнулся, но женщины этого не увидели. Обернувшись, Танос пронзительно посмотрел прямо в глаза Мантис:       – Опустошители не хорошие, Мантис. Хотя и среди них можно встретить достойных. Знавал я одного такого, но сейчас не об этом. У Опустошителей есть свой кодекс, который они чтят и которому следуют… – В глазах титана плясало пламя, отчего его взгляд казался по-звериному диким. Но это была лишь игра света, не более того: – …в отличие от тех, о ком говорю я. На их фоне даже самые отмороженные Опустошители – праведники.       У них нет названия. Нет единой базы. Нет чести, и нет совести. Это несколько десятков разрозненных банд, объединяющихся, только когда на горизонте появляется возможность реальной наживы. Но у них есть деньги, грязные, политые кровью. И есть оружие. Много оружия.       Танос, до этого стоявший к женщинам в пол-оборота, теперь развернулся к ним полностью. Он не знал, куда ему деть трясущиеся то ли от нахлынувшего волнения, то ли от подступающей ярости руки, и потому сцепил их в замок за спиной. Его лицо горело, но внешне титан казался непоколебимо спокойным.       – После зачисток на планетах всегда оставалось много осиротевших детей. Конечно, если культура предполагала, что найдутся те, кто возьмёт на себя заботу о них, иначе… – Танос замолчал. Это пояснение явно было лишним и заставило пробежать холодок даже по его собственной спине. – В общем, эти отбросы быстро поняли, на чём можно подняться. Да, трупов мы за собой почти не оставляли, но они им были и ни к чему. А вот никому не нужные дети… Я не сразу обнаружил, что за Санктуарием ведётся слежка: слишком немногочисленны были занимающиеся этим группы. И несколько лет за мной по пятам, от планеты к планете, следовали эти сукины дети. Чёрный рынок органов, как вы уже догадались, тогда процветал…       Танос на мгновение затих, вероятно, обдумывая, что сказать дальше, и этой паузой воспользовалась Кэрол:       – Я никак не могу уловить связь между тем, что ты нам сейчас рассказываешь, и тем, что мы сменили маршрут. Даже если в том районе всё ещё орудуют эти бандиты, почему мы должны их бояться, раз ты был их «поставщиком»? Думаешь, за столько лет они забыли, кто ты, и укусят руку, которая их кормила? – Кэрол гадливо оскалилась.       Танос рассвирепел:       – Ты не слышишь меня, женщина! – Разорвавший ночную тишину рёв титана вспугнул сонных птиц, и, гулко захлопав кожистыми крыльями, они выпорхнули из рощи…       Танос в два шага преодолел разделявшее их с Дэнверс расстояние. Кэрол дёрнулась и, потеряв равновесие, упала назад. Она лежала на спине, нелепо запрокинув на бревно ноги, и, окаменев от растерянности, не могла пошевелить даже пальцем. Нависнув горой, над ней возвышался Танос. И, хотя костёр остался позади титана, глаза его бешено горели.       – Укусят! И ещё как укусят! Потому что эта рука зачистила все их притоны, о которых только было известно! – Танос до хруста в костяшках сжал кулак и потряс им у самого лица побледневшей Дэнверс. Наклонившись к ней так, что их лица оказались практически вплотную, титан прошипел: – До основания разнёс…       – Танос…       – Отец, – за спиной титана почти в унисон раздались два встревоженных голоса: Пеппер и Гаморы.       – Спи-и, – Танос ощутил предплечьем мягкое прикосновение, и в ту же секунду ярость схлынула. Но не отступила полностью.       – Мантис, оставь меня… – Титан дёрнулся, сбрасывая с себя крохотную ладонь. Выпрямившись, он взглянул на всё так же лежащую у его ног Кэрол. – Я давно заметил, что ты неадекватно воспринимаешь многие вещи. Но такого цинизма я не ожидал даже от тебя…       – Это ты-то мне про адекватность говоришь? – Капитан Марвел наконец пришла в себя и неуклюже начала вставать, но намерения продолжать конфликт не выказала: всё произошло настолько стремительно, что она банально не успела разозлиться. Лишь до сих пор неприятно сосало где-то под ложечкой.       Не дожидаясь, пока напарница поднимется, Танос отошёл в сторону и, не глядя на растерянных женщин, тихо заговорил:       – Те подонки быстро восстановились. Однако больше рисковать и связываться со мной не стали. Санктуарий сейчас как никогда слаб – весь боевой арсенал утрачен или выведен из строя, а обшивка не выдержит даже одиночного обстрела. Нам нельзя рисковать, – сказав это, титан развернулся и пошёл прочь от лагеря. Вскоре его поглотила тьма.

***

      Танос бесцельно бродил среди едва покачивающихся от мягкого прикосновения сонного ветра трав и наслаждался свежестью ночи, дарующей ему покой и одиночество. Думать о произошедшем не хотелось, но мысли сами раз за разом возвращались к Дэнверс, к её изуродованному страхом и растерянностью лицу…       Танос сорвался. Кэрол своей категоричностью, возведённой в ограниченность, своим самомнением уже давно раздражала его, и то, что когда-нибудь титан вспылит, было лишь вопросом времени. Возможно, в любом другом случае Танос сдержался бы, но, рассказывая напарницами о своём прошлом, он раскрывал перед ними душу, а Дэнверс, не задумываясь, туда наплевала.       Танос не чувствовал себя виноватым, но возвращаться не хотелось. Однако оставлять посреди ночи женщин одних в незнакомом им мире титан тоже не мог. Внезапно, будто встретив в бескрайнем поле невидимую преграду, Танос остановился и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, направился к лагерю…       Титан отсутствовал довольно долго, но, вернувшись, к своему удивлению, обнаружил, что женщины ещё не спали. Под пристальные взгляды семи пар заинтересованных глаз Танос молча прошёл к своему месту и опустился на траву:       – А где?.. – Титан кивнул на опустевший край бревна, где до этого сидела, а затем и лежала Капитан Марвел.       – Кэрол на челнок спать ушла. Сказала, видеть тебя не желает, – ответила Таносу подсевшая ближе к огню Шури.       – Взаимно… – Титан вдруг понял, что не хватает кого-то ещё: – А?..       – Хоуп тоже, – не дала отцу закончить вопрос Небула и, предвосхищая следующий, продолжила: – Её после того, что ты тут нам устроил, аж затрясло всю. Она и так тебя боится, а ты…       – А что я? Ну, сорвался, – Танос поднял лежащую у его ног ветку и задумчиво начал ковырять ей землю. Прут, не выдержав, с треском переломился, и титан отправил его в огонь. – Бывает… Я тоже не каменный.       Только сейчас по осторожным косым взглядам и натянутому молчанию напарниц Танос понял, насколько он напугал их. Ему стало совестно.       – А ты чего, вообще, на неё так набросился? – Шури, в отличие от подруг, выходку Таноса приняла достаточно спокойно и сейчас единственная, помимо Небулы, не боялась идти с ним на контакт. – Ну, ляпнула она не подумав. Не убивать же её за это.       – Я и не пытался. А думать давно пора бы научиться… – Танос отвёл глаза в сторону, где столкнулся взглядом с Валькирией. Её присутствие здесь показалось ему странным: – А ты чего на челнок не вернулась? Вы же, вроде, с Кэрол не разлей вода.       Брунгильда поморщилась. Она не горела желанием общаться с Таносом и не ожидала, что он вообще заговорит с ней:       – Кэрол может делать, что хочет, а мне эти затхлые стены опостылели. К тому же она сама виновата… – Валькирия осеклась и про себя чертыхнулась. Она действительно считала, что гнев титана был праведным, но открыто признавать его правоту не собиралась – много чести.       Танос на реакцию напарницы внимания не обратил и наконец задал крутившийся у него на языке ещё с момента возвращения вопрос:       – Поздно уже. Вы чего не спите?       – Уснёшь тут с тобой! – Окойе, поняв, что буря стихла и вряд ли повторится, успокоилась и включилась в беседу. – Весь сон перебил…       – А у меня, как вспомню, мурашки по всему телу… Вот! Опять, смотрите, – Мантис закатала рукав и вытянула перед собой бледную тонкую руку, действительно усыпанную крохотными бугорками. С широко распахнутыми глазами девушка печально взглянула на Таноса: – Ты был так зол…       В противоположность подругам, вымотанным до нитки, перевозбуждённой от насыщенности дня Шури инцидент с Таносом только придал энергии, и слова Мантис, родив в голове принцессы неожиданную логическую цепочку, натолкнули её на, как ей показалось, просто гениальную мысль:       – А давайте, раз спать ещё никто не хочет, рассказывать страшные истории! – Шури окинула взглядом совсем скисшие от такого предложения мины напарниц и вперилась в титана: – Танос, давай ты первый. Ты наверняка много всяких ужасов знаешь.       – Не надо, – твёрдо проговорила Окойе, желая на корню пресечь задумку принцессы, – он нам уже достаточно сегодня рассказал.       – Да ну брось ты! – Сперва Шури хотелось просто пощекотать себе нервы жутким сюжетом, но потом она поняла, что желает слушать именно Таноса. Его жизнь казалась ей удивительной (хотя она и была таковой), и потому отступать принцесса не собиралась: – Вы чего испугались? Никто нас тут не сожрёт.       – Окойе права, Шури. Пора спать, – Танос знал, что так просто принцесса от него не отвяжется, но сразу поддаваться уговорам не хотел. Хотя в глубине души и сам был не против поделиться с дамами чем-то ещё: впервые за многие годы к нему проявляли такой неподдельный интерес и делали это из искреннего любопытства, а не ради каких-то личных целей…       – Ну Та-анос, – елейным голосом протянула Шури и подалась ближе к титану, вкрадчиво заглядывая ему прямо в глаза. Она уже давно поняла, что манипулировать Таносом вполне возможно и периодически этим пользовалась. Упрашивать его приходилось долго, порой в ущерб собственному самолюбию, но в конце концов Танос всё же поддавался. Правда, аргументировал он свою уступчивость тем, что от него не убудет, а женщины – народ слабый, ранимый… Шури не сдавалась: – Ну, пожалуйста… Хотя бы одну маленькую историю.       – Если Окойе разрешит, расскажу, – титан решил сложить с себя ответственность за любые возможные последствия и скинул ту на плечи наставницы неуёмной вакандки. Эта отмазка показалась Таносу более чем удачной, однако он никак не ожидал, что Окойе вдруг согласится:       – Ладно, но только одну.       Танос неверяще посмотрел на напарницу, но, заметив едва различимые ямочки на её щеках, сам невольно усмехнулся – обставила.       Мантис пересела поближе к Небуле и почти прижалась к ней, приготовившись слушать:       – Только что-нибудь не очень страшное, пожалуйста.       – Не страшное? – Танос задумался. Мысли, как это часто случается, когда тебя просят рассказать что-то неопределённое, тут же кинулись врассыпную, а те, что остались, дамам слышать не следовало. Но один сюжет титан всё-таки нащупал. – Хорошо, расскажу…       Танос вытянул ноги, которые уже начало покалывать крошечными иголками, и устроился поудобнее. Рассказ обещал быть долгим – титан решил начать с предыстории.       – Я был ещё молод и неопытен, когда попал на корабль одной пиратской шайки…       – Ты был пиратом? – Глаза Мантис неверяще округлились.       – Не совсем… И, пожалуйста, не перебивайте меня, – замечание титана заставило Мантис пристыженно скукситься. Танос продолжил: – Это случилось почти сразу после того, как меня изгнали с Титана. Мой челнок не был пригоден для дальних перелётов, и планета, на которую я рухнул, являлась одним из перевалочных пунктов перед входом в Врата. Это сыграло мне на руку, так как в пёстром потоке всевозможных рас на меня почти не обращали внимания. Несколько лет я скитался и бродяжничал, но это меня не тяготило. Я был свободен. Наверное, это было самое беззаботное время в моей жизни. Во мне тогда бурлила по-детски жгучая обида на мой родной мир, и я поклялся, что выброшу из головы любые мысли о его спасении, и потому о миссии я не думал. Надолго меня, однако, не хватило, но эту историю вы и сами себе представляете…       – А когд-а-а-а уже страшно будет? – вклинилась в монолог титана демонстративно зевающая Валькирия. – А то спать охота.       – Не надо страшно, – усики Мантис задрожали, и она ещё плотнее вжалась в старающуюся незаметно отодвинуться от неё Небулу.       Пеппер, воспользовавшись паузой, на полусогнутых перебежала поближе к Таносу, заняв пустующее место Кэрол, и по́ходя шикнула на подруг: её не меньше Шури интересовало прошлое титана. Танос с укором прогудел:       – Я просил меня не перебивать. Ещё раз, и…       – И ты за себя не отвечаешь, мы поняли, – весело прощебетала Шури, решившая таким образом разрядить обстановку.       – Нет, не поняли. – Танос закатил глаза и шумно вздохнул: даже сейчас эти создания умудрялись делать то, что он просил их не делать… – Ещё раз – и я вообще не отвечаю. А вы ложитесь спать.       Дамы более чем однозначный намёк титана поняли и притихли. Даже Валькирия решила оставить все свои комментарии на потом. Танос же, достаточно изучивший напарниц и знающий, что надолго их не хватит, морально приготовился отстаивать своё «право голоса» и дальше.       – Я жил одним днём, перебивался случайными заработками, в основном занимаясь физическим трудом: так было проще не выделяться, а дешёвая рабочая сила всегда требовалась даже в технологически развитых мирах. И в одном из космических портов меня заметил старпом, который как раз искал «крепких парней, не чурающихся тяжёлой работы». Мне тогда давно надоела эта крошечная мёртвая планета, и я не раздумывая согласился – во мне кипел юношеский максимализм, а в мозгу сидела уверенность, что со мной ничего не может случиться.       Оказавшись на пиратском крейсере, поначалу я действительно занимался тем, для чего меня взяли: драил каюты, чистил оружие, таскал оборудование… На вылазки меня не брали. Я сам не хотел. Лишь однажды силой меня вынудили пойти, но от вида изувеченных тел и запаха крови я… В общем, там я только мешал бы. Но в конце концов мне пришлось выдать себя и показать, что, в отличие от остальных на борту, у меня не только есть мозг, но я ещё и умею им пользоваться. Обслуживание корабля, а затем и управление им легло на мои плечи, но долго в негласных капитанах я не проходил – нас схватили. Суда не было. Хотя какой там суд – кровь с рук этих отморозков стекала даже, когда они спали… Нас бросили в тюрьму.       – Килн? – Из всех известных Гаморе мест заключения тюрьма на Границе Галактики являлась самым охраняемым и суровым.       – Да… Но Килн в том виде, в котором знаешь его ты, тогда ещё не существовал, крошка. Килнские Луны только начали использовать в качестве тюрьмы, потому что Всеобщий Галактический Консорциум запретил смертную казнь на территории семи галактик. В то время много законов и постановлений издавалось. Межгалактическое право только начало зарождаться… Страшно? – Танос улыбнулся. – Могу про налоги ещё рассказать.       – Побойся Бога, Танос. Такое и на ночь! – копируя шутливый тон титана, проговорила Пеппер.       – Так и быть… – Танос резко посерьёзнел. – То, что происходило в стенах той тюрьмы, навсегда оставалось в них. Охраны не было, лишь иногда на базу прилетал корабль с новыми заключёнными. Снабжение было нерегулярным, чтобы никто не мог вычислить периодичность поставок и не попытался сбежать. И потому там царили хаос, вечный голод и антисанитария.       А в один прекрасный день наверху вдруг решили, что содержать такое сборище экономически невыгодно… Потому-то Килну и тысяча лет, а не три. Его сформировали заново…       Уничтожать заключённых было нельзя. Зато можно было сделать так, чтобы они сами перебили друг друга. И поставки прекратили. Совсем.       Я помню то время очень смутно. Постоянно хотелось есть и спать. Я сильно похудел и ослаб. Я и так тогда был скорее несуразно длинным, нежели мощным, а уж после нескольких лет недоедания… Каннибализм расцвёл во всей красе. Жрали всех, без жалости, без сожаления. Помню, что однажды проснулся от того, что кто-то пытался глодать мои пальцы… – Услышав на периферии брезгливое «оуф», сорвавшееся с губ Окойе, Танос остановился и внимательнее посмотрел на замерших напарниц. Даже в тусклом свете костра на их лицах отчётливо читалось отвращение. Набрав в лёгкие воздуха, титан продолжил: – Тяжелее всего приходилось женщинам, – Танос вновь взглянул на своих спутниц и решил, что им не надо слышать о подробностях творившегося в Килнских стенах произвола. – Женская участь и до того была незавидной, а когда есть стало совсем нечего, с ними расправились первыми, потому что во всех расах женщины, как правило, физически слабее.       – Танос, – несмотря на негласное обещание, Пеппер всё же перебила титана, – а если ты сейчас сидишь здесь, ты?..       – Мне не нравится эта история! – Мантис закрыла уши руками и отвернулась от титана.       – Я могу долго обходиться без пищи, но жить вовсе без неё – нет. К тому же каннибализм – это поедание особей своего вида, а я такой один… – Верхняя губа титана невольно дёрнулась, обнажив зубы в пародии на полуулыбку.       – Прекрати! – Руки Гаморы сжались в кулаки, и она вскочила на ноги. – Ты всё это сейчас выдумал! Ты врёшь!..       – Не похоже… – шёпотом произнесла Небула и потянула за руку сестру, – Гамора, сядь…       Киборг реагировала на рассказ отца куда спокойнее, в некотором роде воспринимая его даже философски: она как никто знала, насколько дорога любому существу его собственная жизнь, и на что порой идут ради её спасения.       – Гамора… – Танос жёстко провёл по лицу рукой, будто смахивая с себя наваждение, – я не лжец, и ты знаешь это. Может, тебя успокоит то, что, хотя я и питался плотью разумных существ, сам я их не убивал. Я смог выжить, потому что уже тогда меня боялись…       Титан замолчал. Женщины не знали, как им реагировать на то, что они только что услышали.       – Да-а, Танос, страшилки ты рассказываешь отстойно. Странно, что ты веганом после такого не заделался, – отшутившись, пускай и не совсем уместно, Шури заполнила начавшую затягиваться неловкую паузу и развеяла напряжение. – Лучше объясни, как ты сумел выбраться?       – Я смог остаться в числе последних выживших. Нас было меньше дюжины, и мы сумели спрятаться так, что сенсоры нас не фиксировали. И, когда прилетела комиссия удостовериться, что план их сработал, мы захватили корабль и сбежали. Я сбежал… Я один тогда выжил.       От такой концовки женщины совсем сникли. Да, скорее всего, большинство заключённых там действительно заслуживало смерти, но всё равно отчего-то их было по-человечески жалко…       Шури, какое-то время помявшись, сомневаясь, стоит ли задавать вертевшийся у неё на языке вопрос, всё-таки решилась и обратилась к титану:       – Танос, а, если бы на Санктуарии еды не оказалась, что бы ты делал?       – Шури! – Окойе рассердилась на принцессу. – Хватит уже молоть всякую чушь! Еды у нас полно!       – Меня бы точно не съел, – с неожиданным энтузиазмом подключилась к обсуждению Небула. А за ней и Валькирия:       – Тогда уж Гамору.       – А почему меня? – искренне удивилась старшая из сестёр.       На кипящую от возмущения Окойе дружно не обращали внимания. Генерал обернулась к Пеппер, ища поддержки у неё или, на худой конец, самого́ Таноса, но те лишь синхронно пожали плечами. Тем временем дискуссия продолжалась.       – Он тебя любит больше, – так, будто это было прописной истиной, ответила Гаморе Валькирия.       – Я, вообще, не об этом сейчас, – отмахнулась Небула, – во мне есть нечего: сплошная синтетика и шестерёнки…       Таносу надоело наблюдать за творящимся безобразием со стороны, и он решил в нём поучаствовать:       – Кого бы я точно не стал есть, так это Кэрол. И тебя, Брунгильда.       – Слышь! – Несмотря на всю сомнительность предмета разговора, заявление титана задело Валькирию. – Это ещё почему вдруг?       – Вы вредные, – Танос расплылся в самодовольной улыбке, на что асгардка язвительно цокнула:       – Тоже мне, каламбурщик нашёлся.       – Ну, так что? – Вновь переключила внимание титана на себя Шури. – Съел бы? Мы поймём, если…       – Ничего мы не поймём! – Окойе действительно не понимала, что весёлого можно было найти в подобном обсуждении. – Шури Удаку, немедленно прекрати это!..       – Тебя бы не съел, – совершенно серьёзно заверил принцессу Танос, снова проигнорировав её наставницу.       – Это потому что я умная?       – Это потому что в тебе мяса ещё меньше, чем в Небуле, – Танос басовито рассмеялся.       – Нет, ты не юли, – Шури даже не обиделась на остро́ту титана, как это обычно случалось. Сейчас ей нужно было знать правду, остальное для принцессы отошло на второй план. – Действительно убил бы нас и нами питался?       – Глупостей не говори, – в голосе Таноса не осталось ни одной шутливой нотки. Он понял, насколько Шури, да и остальным тоже, было важно сейчас услышать его ответ. – На Земле полно тех жуков, что-то в них да съедобное. Сделал бы запас, маршрут другой проложил, где-нибудь ещё запасы пополнил… Как-нибудь выкарабкались бы.       – А мы бы что делали?       – А вы бы ныли, что жуки невкусные.

***

      Мантис проснулась от того, что её вдруг ухватила за ноги и, подбросив в воздух, проглотила, гремя железными лиловыми перьями, огромная птица. И в кишках у этой птицы было до ужаса холодно…       Открыв глаза, Мантис поняла, что всё это ей лишь привиделось – кошмар был порождением накопившихся за день эмоций… На горизонте только начинал брезжить рассвет, и было ещё совсем по-ночному темно, но птицы в соседней роще уже проснулись и во всю гомонили, треща и посвистывая, готовые встречать грядущий день.       Мантис продрогла до костей. Да, ночь действительно была тёплой, но с приближением утра лёгкой дымкой над землёй потянулся туман, принёсший с собой росу. Костёр же давно потух. Ночью сквозь сон Мантис слышала, как Танос несколько раз подбрасывал в него дрова, но сейчас, изжевав всё до последнего сучка, тот лишь слабо дымился…       Напарницы крепко спали. Они предусмотрительно взяли с корабля пледы, и утренняя свежесть не тревожила их. Мантис же об этом не подумала, а подсказать ей оказалось некому: она собиралась вместе с Небулой, а киборгу и безо всяких одеял было комфортно.       Мелко трясясь, Мантис подтянула к груди колени и, обхватив себя за плечи, села. Глядя на спящую команду, чьи силуэты в тусклом свете пробуждающейся звезды читались уже вполне отчётливо, она не могла понять, что было не так. Что-то казалось ей странным, но вот что? Взглянув на озеро, Мантис поняла – Санктуарий больше не тянул воду и потому не гудел. Система заполнилась ещё пару часов назад, о чём команду оповестил раздавшийся с наруча Таноса писк, на который в полудрёме дамы не обратили внимания. Но сейчас Мантис смутно вспомнила этот момент и расстроилась – больше не было причин задерживаться на этой планете, а так хотелось остаться здесь ещё хотя бы на денёк.       Мантис замёрзла настолько, что начала стучать зубами, но просить у кого-то плед она не хотела: подругам он был нужен не меньше, а под одним вдвоём всё равно не поместиться. В надежде, что костёр разгорится, Мантис поковыряла в золе палкой, но это не принесло результата. Мягко бросив оттягивающий руку корявый сук, Мантис перевела взгляд на Таноса…       Титан лишь недавно уснул. Сон никак не хотел приходить к нему, и, глядя на мерцающие в аспидно-синем небе звёзды, Танос думал о чём-то таком же бездонном, как и манящая его Вселенная, чьим рабом он являлся.       Будить титана Мантис было неловко, но и продрогнуть окончательно, чтобы ему же потом пришлось её лечить, тоже не хотелось. Аккуратно опустившись возле Таноса на колени, Мантис положила ладонь на шершавую и такую тёплую щёку. Усики её слабо засветились…       Раскрыв глаза, Танос опешил: прямо перед самым его носом, хлопая длинными ресницами, на него смотрела пара огромных тёмных глаз.       – Простите, я вас разбудила… – Мантис давно перестала обращаться к титану на «вы», что стоило тому немалых трудов, но в моменты волнения забывалась. Зубы её стучали уже более чем явно. – Я так-к замёрзла…       Танос не понимал, что от него надо напарнице:       – Так иди на челнок.       – До него далеко, – жалобно пролепетала Мантис. – А ещё темно, и туман спустился…       – Тебя проводить? – Танос потёр переносицу и уже собрался вставать, но Мантис, схватившись обеими руками за широкое предплечье, остановила его:       – Я не хочу на челнок, он на меня давит… И там уже Хоуп и Кэрол. Там не так много места…       – Тогда я не понимаю, чем я могу тебе помочь.       – Я подумала… Помните, как тогда в пещере мы?.. Можно я рядом лягу? – Мантис замялась, а затем, забывшись, громко затараторила: – Вы меня даже не заметите, я тихонеч… М-м, м-м-м…       Танос не придумал ничего лучше, чем закрыть рукой рот слишком шумной напарнице, но быстро убрал свою огромную пятерню, полностью накрывшую лицо несчастной.              – Перебудишь всех, – прохрипел ещё не вернувшимся спросонья голосом титан и замолк. Он задумался. С одной стороны, ему не пристало потакать всем прихотям женщин, с другой, Мантис смотрела на него с такой неподдельной надеждой… Танос поддался: – Ладно, ложись.       – Спасибо! – Не тратя больше ни секунды, Мантис рухнула прямо под бок титану и, совсем по-кошачьи свернувшись калачиком, прижалась к нему спиной.       – Только если почувствуешь, что начну наваливаться, сразу буди. Не хватало ещё, чтобы я тебя придушил.       По тихому счастливому «угу» Танос понял, что слова его вряд ли коснулись сознания девушки, которая заснула удивительно быстро.       Титан вдруг понял, что ему некуда деть руку, так как место, где она лежала до этого, теперь было занято. Немного поколебавшись, Танос опустил её по другую сторону от тихо сопящей напарницы, уже полностью оградив Мантис от внешнего мира. В голове роились мысли, и в каждой из них почему-то звучало отчётливое «размазня». Танос не заметил, как снова уснул…

***

      Пеппер, привыкшая рано вставать ещё в бытность секретарём Старка, потянулась и, бросив беглый взгляд на спящих подруг и титана, начала подниматься, но внезапно остановилась. Обернувшись, Вирджиния непонимающе нахмурилась и протёрла глаза: нет, они её не обманывали. Пеппер потрясла за плечо Окойе, которая была к ней ближе всех. Та встрепенулась, вероятно, решив, что что-то произошло, раз подруга будит её, но Вирджиния лишь смущённо улыбнулась и, приложив к губам палец, кивнула в сторону Таноса. Окойе от удивления охнула…       Танос лежал на спине и негромко похрапывал, прижимая к себе, будто ребёнок – мягкую игрушку, уткнувшуюся в него носом и мирно сопящую под боком Мантис. Вероятно, во сне вновь почувствовав холод, она спрятала под рубаху титана заледеневшую ладошку, отчего ткань на животе Таноса смялась и задралась. Вдруг заворочавшись, Мантис совершенно по-хозяйски закинула на титана ногу…       Шури, разбуженная вознёй подруг, едва успела встать, как согнулась пополам от смеха и, зажав руками рот, чтобы не разрушить открывшуюся ей идиллию, тут же двинулась в сторону почивающей парочки. Окойе ухватила принцессу за футболку:       – Не буди, пусть спят…       – Я только сфоткаю. На память, – и Шури, улыбаясь от уха до уха, подняла руку с засветившейся на запястье Бусиной Кимойо…