9 женщин

      Ощущение непродолжительного полёта, затем ещё более стремительного падения и неслабый удар о собственную, хоть и мягкую, постель заставили Таноса проснуться. Несколько мгновений он сверлил взглядом непроницаемую тьму, силясь понять, был ли это очень реалистичный сон, или же…       «Гравитация!»       Вскочив с кровати и безуспешно попытавшись включить свет, Танос, ориентируясь наощупь, с трудом нашарил осветитель и выбежал из покоев.       С Санктуарием явно что-то было не так.

***

      Танос направился в отсек управления. Проблема, если таковая имелась — а она имелась, в этом Танос не сомневался — сейчас могла быть обнаружена только с капитанского мостика и, если повезёт, там же и ликвидирована. Покинув комнату, Танос двинулся по кратчайшему пути, но задумавшись, не заметил, как ноги направили его по иному маршруту, мимо обжитых отсеков. Титан не планировал связываться с дамами раньше, чем выяснит, что же всё-таки происходит со Святилищем, но судьба распорядилась иначе.       Будить команду не пришлось — не только Таноса тряхануло отключением гравитации. Растерянные, женщины толпились в коридоре, явно соображая, что предпринять дальше, за чем их и застал Танос.       – Все целы? – Он окинул взглядом растрёпанных спросонья и потирающих то тут, то там ушибленные места дам.       – Да, вроде… – ответила за всех Шури, интенсивно продолжающая разминать, вероятно, выбитое при падении плечо Окойе. – Что происходит?       – Ещё не знаю, но ничего хорошего, – по дороге к комнатам напарниц Танос успел прикинуть с десяток возможных вариантов, но ни один из них не сулил ни безоблачного настоящего, ни тем более светлого будущего.       Танос уже собирался озвучить самую вероятную из имеющихся у него версий, как его опередила вышедшая из-за спин подруг Небула:       – Освещения в отсеках нет, и гравитация вырубалась. Я думаю, был скачок напряжения, – она остановилась прямо напротив отца в ожидании дальнейших указаний.       – Пока не окажемся на посту управления, не узнаем. Коммуникаторы все взяли? Тогда не будем терять времени, – и, не оглядываясь на вынужденных практически бежать за ним женщин, Танос устремился к головному отсеку Санктуария.       Несмотря на скорость передвижения и общее повисшее в воздухе чувство тревоги, тянущееся за титаном шлейфом, любопытство команды взяло верх, обрушившись на Таноса градом вопросов.       – Почему в коридорах не пропало освещение? – Брунгильда первая нарушила напряжённое молчание и спросила Таноса о том, что, исходя из её личного лётного опыта, казалось наиболее алогичным.       – Санктуарий переключился на резервный генератор, на нём общее освещение, вентиляция и искусственная гравитация. Но его надолго не хватит. Часа полтора, может, два.       От услышанного по спинам женщин мелким покалыванием пробежались липкие мурашки — времени в запасе было, мягко говоря, немного, а, судя по тому, что Танос не распылялся на описание последствий полного отключения питания, последствия эти станут для всех фатальными.       Отбросив пока мрачные мысли, Гамора не без усилия наконец нагнала отца:       – А зачем нам вообще идти на капитанский мостик? Ты не мог обратиться к кораблю из своей комнаты? Я думала, она тоже на резерве.       – Нет, я обесточен так же, как и вы. На резерве ещё лаборатория, но до неё дальше, чем до отсека управления. И… – Танос сделал небольшую паузу, думая, стоит ли говорить женщинам о своих опасениях сразу, и, решив, что смысла тянуть нет, продолжил: – Есть вероятность, что двигатели заглохли.       – Что-о?! – Страх в голосе Кэрол прозвучал почти столь же явственно, сколь и неверие. Новость о неисправных движках — последнее, что она хотела бы сейчас слышать. – Ты сам говорил, что если они заглохнут, то это уже всё! Совсем всё!       – Не надо паниковать, – впервые за всё время их передвижения Танос обернулся к своему сопровождению. – Мы не знаем наверняка, и причины могут быть разные. Что-то поправимо…       Он был собран и спокоен, что заставило женщин взять себя в руки и отложить любые истерические позывы на потом, когда все проблемы, какими бы они ни оказались, будут позади.       – А почему мы, ну, если двигатели действительно отказали, продолжаем двигаться? – Наблюдательность Пеппер и несколько мелькнувших по дороге иллюминаторов с по-прежнему проносящимися за ними мириадами далёких звёзд породили в её голове вполне закономерный вопрос для человека даже не столько далёкого от науки, сколько растерявшегося.       – По инерции, – ответила за отца Гамора и нырнула в открывшийся проём отсека управления.       – Действительно… – Пеппер мотнула головой, словно сбрасывая с себя наваждение, и также скрылась в помещении.       Команда была на месте.

***

      В напряжённом молчании, разбавляемом лишь редкими репликами титана и его дочерей, обменивающимися между собой информацией о состоянии тех или иных блоков Санктуария, казалось, прошла вечность. Ожидание ещё никогда не было столь тягостным. Да, женщинам уже не раз доводилось попадать в передряги в стенах «обители Вечного Титана», но до этого дня их собственные жизни практически не подвергались никакой опасности. Теперь же каждой клеточкой своего тела они ощущали стремительно подкрадывающийся к ним со спины страх.       Вечность, однако, только показалась дамам таковой, на деле заняв лишь минуты. Анализ не длился долго в основном потому, что ко многим системам Танос не смог получить доступ, но одно ему удалось узнал наверняка — он не ошибся в своих опасениях.       – Небула права, скачок напряжения действительно был. Причину мы пока не выяснили, но сейчас это и неважно. Из-за скачка вышла из строя часть электроники. И да, двигатели заглохли, – Танос обернулся к команде, к которой ранее стоял спиной, погружённый в созерцание десятков датчиков и анализаторов. Действовать нужно было немедленно. – Кэрол, Брунгильда, Хоуп, на вас устранение пробоины в восточном крыле. Точное расположение вышлю на коммуникаторы. Подробности узнаете позже. Гамора, Небула, направляйтесь в лабораторию. Как будете на месте — отрапортуете, скажу, что нужно оттуда взять. Пеппер, идёшь с ними. Шури, ты нужна здесь. Вопросы?       – Что делать мне? А я? – одновременно к Таносу обратились всё это время с трепетом ожидавшие от него персональных указаний Окойе и Мантис.       – Оставайтесь тут. Для вас задача слишком опасная. Больше вопросов нет? – Танос выжидающе посмотрел на команду. Женщины молчали. – Тогда за дело.

***

      Две группы быстро двигались по коридорам, минуя развилку за развилкой и стараясь не думать о том, что им предстоит сделать и каков будет исход, если они не успеют.       Желая точнее оценить фронт работ, а заодно и отвлечься от тягостных мыслей, Кэрол обратилась к напарницам:       – О какой пробоине он говорил?       Идущая по правую руку от подруги Валькирия в очередной раз проверила коммуникатор, но вновь безрезультатно:       – Он ещё не уточнил. Только сказал, захватить по дороге как можно больше кусков перекрытий и всего того, чем можно заделать дыру — она огромная.       – Мы этим и занимаемся, – пыхтя от натуги, проговорила Хоуп, которой пришлось в срочном порядке вернуться в комнату за костюмом, и теперь она тащила объёмистый кусок металла, наравне с напарницами. – Я думаю, в нас что-то влетело…       – Что бы ни произошло, главное — запустить двигатели. – Строить пустые догадки Дэнверс не любила, о чём сейчас буквально кричал весь её облик, и потому разговор быстро сошёл на нет.       Женщины прибыли на место, но им ещё не раз предстояло вернуться и принести не одну металлическую пластину, чтобы в самый неподходящий момент не оказаться без материалов. Слишком много «не»…       Тем временем практически на другом конце корабля добралась до лаборатории и вторая команда.       Пока Небула с Гаморой метались по отсеку, собирая всё, что диктовал им Танос, Пеппер, нервно выстукивая ногой замысловатый ритм, наблюдала за происходящим со стороны.       – Я не понимаю, почему он послал меня с вами. – Всю дорогу Вирджиния задавалась этим вопросом, но так и не смогла найти на него сколько бы то ни было логичный ответ. За исключением, быть может, чуть более крепкого здоровья, своего рода, остаточного явления после излечения её от Экстремиса* — вируса, отпечаток которого сохранился в геноме Пеппер и был совершенно случайно обнаружен Таносом во время очередного внепланового обследования, ничем особенным она не отличалась. – Какая от меня может быть польза? Окойе с её опытом — и ту не привлёк…       – Отцу лучше знать, – подошедшая Небула всучила Пеппер какое-то странное устройство, похожее на несколько скреплённых вместе стекловидных капель, каждая чуть больше ладони длиной. – Это силовая сеть. Поможет нам не вылететь в дыру.       – А как она работает? – Пеппер заинтересованно покрутила предмет в руках, воззрившись на подругу, но только та открыла рот, собираясь ответить, как в коммуникаторах всех троих зазвучал голос Таноса. Титан обращался к командам.       – Все на связи? На данный момент известно немногое: произошёл огромный выброс охлаждения в двигатели. Вода вместе с хладагентом, как им и положено, стали испаряться, но давление для изношенных труб оказалось критическим, и так как само машинное отделение обшито уру, то пар ринулся по каналу назад, разорвав его в первом же слабом месте. Выбито несколько перегородок. Вероятно, одна из них, отлетев, и пробила обшивку, которая из-за отсутствия защитного кокона — он также отключился из-за сбоя и, пока двигатели стоят, снова запустить его не удастся — продолжает разрушаться. Через дыру утекают, закипая и испаряясь, остатки жидкости, воздух и внешняя оболочка самого корабля. Кэрол, к вам скоро присоединятся остальные. Не кидайтесь в отсек всеми. Кто-то один сперва должен поставить сеть, чтобы вас не унесло в открытый космос и перестала разрушаться обшивка. Но предупреждаю, долго защита не простоит. И помните, сейчас там всё равно, что в аду.       – А как мы вообще туда попадём? Внешняя перегородка заблокирована, – похлопав вышеуказанное перекрытие, спросила Оса.       – Я выбью, – тоном, словно говорили о чём-то обыденном, ответила ей Дэнверс.       – Не сметь! – нечеловеческим голосом взревел Танос, будто Капитан Марвел уже занесла для удара руку. От его рыка даже, казалось бы, привыкшие к любым реакциям отца, Гамора и Небула вздрогнули, не говоря уже о тех, кто находился с Таносом в одном отсеке. – Выбьешь перегородку — вы пикнуть не успеете, как вас затянет в пробоину! К тому же корабль и без того разгерметизирован сверх любых разумных пределов!       От столь внезапного гнева титана всем стало не по себе, и женщины в задумчивости притихли. Но даже в такой ситуации Валькирия не могла спустить Таносу его несдержанности:       – Ты на нас не ори! Это мы тоже умеем! – как всегда, когда дело доходило до разговоров с титаном, дерзко начала Брунгильда, но вдруг остановилась — поняла: ни она сама, ни напарницы не имеют ни малейшего представления о том, что им делать, и Танос — единственный, кто сейчас может их направить. Валькирия тяжело вздохнула: впервые за всё время их вынужденного сотрудничества ей придётся обратиться к Таносу за советом. – Ты лучше скажи нам, как тогда туда попасть?       – Хоуп, – голос Таноса звучал куда тише и спокойнее, чем мгновением раньше, но сердце Осы всё равно пропустило несколько ударов. Даже спустя год, проведённый в окружении «пришельцев», дрейфуя меж звёзд на огромном космолёте, она никак не могла привыкнуть к своему положению и поражалась спокойствию той же Пеппер, которая, на её взгляд, как-то уж очень быстро смирилась с новыми обстоятельствами. – Как сильно ты можешь уменьшаться? В щель пройдешь?       – До субатомного могу…       – Субатомного? А в чёрную дыру** не превратишься? – Женщины могли поспорить, что на этих словах Танос расплылся в насмешливой ухмылке.       – Что?       – Забудь. Сеть с собой взять сможешь?       – Д-да, у меня как раз есть ещё пара устройств дл…       – Тогда начинаем. У вас примерно пятьдесят минут. Поторопитесь. И, Пеппер… – Танос тяжело вздохнул. Казалось, он не был уверен в том, что собирается сказать. – Пеппер, седьмой стеллаж слева — там твоя броня. Надень, я её восстановил.       В немом неверии Вирджиния приоткрыла рот. Она и предположить не могла, что снова увидит свой костюм, а, по правде говоря, уже и забыла думать о нём. Теперь же ей вновь предстояло прикоснуться к творению рук её Тони…       – Миссис Старк, пообещай мне, что на рожон не полезешь, – Танос понял, что, каким бы серьёзным ни было положение, он не готов потерять никого из своих союзниц. Не теперь. И этот порыв не мог пройти мимо внимания самих женщин. Заметив это, Танос поспешил отшутиться: – А то твой благоверный мне голову оторвёт.       – А он и так оторвёт. По крайней мере, попытается, – уже стоя в дверях, нагруженная всякими полезными примочками, проговорила Небула.       – Ну, спасибо, дочка, – в словах Таноса послышался шутливый укор.       – Всегда пожалуйста.       И под дружный хохот — ширму от волнения и страха — женщины покинули стены лаборатории. По подсчётам, у них оставалось сорок семь минут.

***

      – А нам-то что делать? – Шури выпорхнула из ранее облюбованного ей капитанского кресла, которое легко могло бы посоперничать с уверенных размеров софой, и, встав прямо напротив титана, выжидающе на него уставилась.       Сидящий на самом краю приборной панели Танос неопределённо махнул рукой, одним жестом словно окидывая весь Санктуарий, и, прежде чем ответить, как бы в подкрепление грядущей масштабной мысли, которую он собирался изречь, глубоко вдохнул:       – Ждать.       – Серьёзно?! – Шури, явно ожидавшая чего-то более значительного и требующего от неё хоть каких-то действий, вскипела. – Интересно, чего? Пока мы тут все подохнем? Мог бы тогда хотя бы пойти с ними и…       – Сбавь обороты, дитя, – Танос поднялся со своего места и, подойдя к Шури, опустил ладонь ей на плечо, слегка сжав то, как бы ободряя напарницу, но на саму принцессу он не смотрел — его глаза поймали обеспокоенный взгляд Окойе. – Я сказал им не всё. Ты видишь, что мы уже значительно отклонились от курса и продолжаем это делать?       – Да… – Неконтролируемый всплеск эмоций Шури прошёл так же стремительно, как и начался. Перебранки не то, чему следует потакать в их положении. Нельзя впустую тратить силы и время. Укорив себя за глупость и подумав о том, что раз уж Танос оставил её здесь, значит, на то были резоны, принцесса задала ему простой, но закономерный вопрос: – Но почему? Причин может быть тысяча…       – Нас что-то притягивает. Что-то огромное… – неожиданно для всех из самого дальнего угла отсека, куда от ужаса происходящего забилась Мантис, о которой к общему стыду успели забыть, робко раздался её высокий голос.       – Она права, – сцепив в замок за головой руки, Танос вновь отвернулся к экрану.       На деле это не был экран как таковой, нельзя было назвать его и иллюминатором, но во всю стену со стороны приборной панели открывался неописуемых масштабов обзор на безграничные просторы Вселенной. Всё на корабле Таноса стремилось соответствовать своему хозяину.       – Нам не повезло заглохнуть вблизи Пустоши. Невообразимых масштабов пространство с необычайно низким излучением.       – То есть оно — холодное?.. – Окойе не могла похвастаться особыми познаниями в астрофизике, но что-то из общего курса всё же всплывало.       На вопрос генерала поспешила ответить её принцесса:       – Это не совсем верное определение, – Шури подорвалась к приборам и вывела карту, схожую с тепловой, на экран, на которой синела громадная асимметричная клякса, – ты не сможешь банально измерить температуру за бортом. Речь, скорее, о «наполненности» объекта частицами. В этой — как ты сказал? — Пустоши почти абсолютный вакуум и, соответственно, температура, в кавычках, близка к температуре реликтового излучения, то есть абсолютному нулю, но это…       – …но это неважно, – договорить чересчур увлёкшейся и оттого забывшейся принцессе Танос не дал. – Нам важно, что частью Пустоши является объект, которые вы вроде называете супервойдами. Он обладает сверхсильной гравитацией, притягивающей к себе всю окружающую материю. И нас в том числе. Если мы сейчас пройдём границу невозврата…       – …то мы не вернёмся! – Мантис сжалась в комок и мелко затряслась. Погибнуть сейчас, когда они были уже на полпути к возвращению, казалось жестокой насмешкой судьбы. Эта мысль заставляла кровь в жилах стыть. Ранее казавшийся непреступной крепостью корабль превратился в ловушку, и, хотя Санктуарий не был живым существом, Мантис готова была поклясться, что она ощущала его предсмертную агонию…       Танос кивнул в сторону Мантис Окойе, которая в растерянности хлопала на перепуганную напарницу глазами. Мантис надо было успокоить — этот жест титана Окойе поняла сразу и двинулась к подруге. «Как бы самой сейчас не впасть в панику…» – невольно пронеслась в её голове мысль.       – Так вот, – после не более чем минутной задержки Танос продолжил, – как только залатают дыры в обшивке и хладоводе, я попытаюсь запустить двигатели. Думаю, должно получиться, потому что они отключились автоматически, по команде системы. Но, пока не восстановится подача охлаждения, пытаться бессмысленно.       Вынырнув из потока данных, в который Шури вновь погрузилась чуть ранее и который не вселил в неё оптимизма, она обратилась к Таносу:       – А у нас вообще хватит охлаждения? Судя по показателям, мы уже потеряли больше половины запасов воды и продолжаем.       – Процентов двадцать у нас останется: то, что в отфильтрованном резерве и в системе до перемычки, плюс бо́льшая часть хладагента. Сейчас изливаются остатки… – Последнюю фразу Танос пробурчал себе под нос, занятый тем, что уже в который раз вводил какие-то команды на приборной панели, и, судя по воздуху, шумно выпущенному всё через тот же нос, безрезультатно. Подёргав переключатели и щёлкнув парой рубильников, назначение которых было Шури неизвестно и которые ранее она даже не замечала, Танос, вероятно, окончательно убедившись в тщетности своих действий, прекратил пытать компьютеры и, отойдя в центр отсека, опустился там на колени, простукивая пол.       Женщины, не отрываясь, следили за всеми этими манипуляциями, но даже предположить не могли, к чему они ведут. Наконец, найдя что-то, известное одному ему, Танос распрямился, вытягивая на поверхность за взявшийся будто из ниоткуда, а на деле, извлечённый из-под скрытой на полу панели, рычаг установку, которая даже после прекращения Таносом действий продолжила разворачиваться.       Это был подиум минимум в полтора роста самого Таноса, с парой возвышающихся над ним креплений и парой таких же вмонтированных в его основание, близких по конструкции к тем, которыми были оборудованы все Q-Ship’ы, только значительно массивнее.       Испуг Мантис мгновенно прошёл, сменившись любопытством. Её округлившиеся от удивления глаза, казалось, занимали половину лица.       – Что это?       – Рулевой блок. – Запрыгнув на платформу, Танос проверил устройство на подвижность: за столько лет приводной вал мог просто превратиться в труху, но, накреняясь то в одну сторону, то в другую, подчиняясь малейшим поворотам тела, установка выказала полную готовность к работе. Танос довольно хмыкнул. – Практически вся электроника вышла из строя, а на поиск и устранение неполадок нужно время, которого у нас нет. Как только запустятся двигатели, необходимо будет тут же скорректировать курс. И сделать это можно только вручную.       – Ты что, собрался вести эту махину на механике?! – У Окойе в буквальном смысле отвисла челюсть. Генерал и предположить не могла, что на Санктуарии вообще предусмотрен подобный способ управления.       Шури будто прочитала её мысли:       – Почему? Откуда? Разве сейчас где-то ещё используется «механика»? Я имею в виду — космос. Это же такой… Олдскул.       Танос рассмеялся:       – Так и я уже не молод. К тому же, если вы ещё не заметили, на Санктуарии практически все стратегически важные для его работы и нашей безопасности вещи продублированы подобным образом. Я тот ещё перестраховщик.       – Это мы заметили, – Окойе подошла к установке. Осторожно дотронувшись до неё, генерал ощутила мертвенный холод и шероховатость металла. Отчего-то стало не по себе. – А ты уже когда-нибудь вёл корабль та́к?       – Да, – Танос задумался, припоминая, – правда, очень давно и недолго. Когда тестировал.       – Просто замечательно… – Шури запрыгнула на платформу и непринуждённо уселась на самый её край, болтая ногами. – Нам конец…       – Да уж, – Окойе растерянно провела рукой по гладко выбритой голове. Уверенности услышанное ей не прибавляло.       – Спасибо за поддержку, – с ноткой вполне искренней обиды проговорил Танос. – Очень помогаете.       – Пожалуйста, – почти радостно ответила ему не различившая в голосе сарказма Мантис.       Покосившись на свою плохо социализированную напарницу, Танос обречённо вздохнул:       – Пора связаться с остальными.

***

      Женщины в нерешительности столпились у перегородки в отсек, где сейчас зияла, словно то была рваная рана, огромная тёмная дыра, сквозь которую испаряющейся влагой из Святилища утекала жизнь. Потоки воздуха, ринувшиеся к пробоине со всех концов Санктуария, едва заметно колыхали выбившиеся из причёсок разноцветные пряди. Сквозняк гудел в появившихся за столетия простоя щелях, но дамам казалось, что это стонет сам корабль…       Ближе всех ко входу стояла Оса. Мертвенно бледная, она с трудом унимала бьющую её дрожь. Хоуп первой предстояло шагнуть в опасную неизвестность.       – Начнём, как будешь готова, – подойдя к напарнице, Кэрол положила на её плечо руку. На пороге бездны Хоуп важно чувствовать, что она не одна.       – Я никогда не буду… Нельзя больше тянуть. – Сложно представить, скольких моральных сил стоило Хоуп следующее действие, но, решительно захлопнув шлем, она тут же уменьшилась до точки. В коммуникаторах раздался её голос: – Пожелайте мне удачи.       И, не дожидаясь ответа, Хоуп полностью пропала из поля зрения подруг.

***

      Выбор Таноса не случайно пал на неё. Технология костюма Осы позволяла не просто уменьшаться, но и, следуя одному из основных законов физики, сохранять массу. Поэтому у Хоуп единственной была возможность не только попасть в отсек с наименьшими потерями, но и удержаться там, не рискуя мгновенно вылететь за пределы корабля, несмотря на мощнейший нисходящий поток, за счёт её в десятки раз возросшей вместе с плотностью собственной массы.       Задачей Осы являлось раскидать по краям пробоины «капли» силовой сети, затем активировав их, и открыть изнутри заблокированную дверь, впуская напарниц с материалами для ремонта. Всё было бы предельно просто, если бы не одно но: сеть не препятствовала истечению атмосферы.

***

      Вновь мучительно долго потянулись минуты ожидания. От напряжения сводило скулы. Женщины сверлили дверь взглядом, готовые подорваться в любую секунду. Однако перегородка всё равно отъехала слишком внезапно, дав воительницам на себе ощутить всю мощь смертоносного космического пространства.       Силовую сеть было решено использовать в качестве каркаса для «заплатки». Она задерживала на себе обломки перекрытий, принесённые командой, и прочий мусор, который специальной смесью превращали в единое целое с обшивкой Санктуария.       Дышать в отсеке было невозможно, но об этом, к счастью, позаботились заранее, а вот почти нулевая видимость стала для женщин неожиданной проблемой. Что-либо разглядеть в оглушительно гудящем мраке мешало не столько отсутствие освещения — к этому как раз были готовы, и исходящее от Кэрол сияние заменяло его с лихвой — сколько миллиарды носящихся с немыслимой скоростью частиц пара и кристаллизованной воды.       И этот фактор грозил стать для женщин фатальным.       Неисправная дверь, оказавшись наконец открытой, теперь напрочь отказывалась закрываться самостоятельно, и кому-то постоянно приходилось держать её, дабы корабль не терял ещё больше драгоценных запасов кислорода, а воздушный поток не усиливался, делая работу невозможной. Контроль двери и подача материалов легли на плечи Небулы и Гаморы, с чем они успешно справлялись, но…       Уже отработанным движением отодвинув перегородку и направив в образовавшийся проём многометровый толстый лист металла, сёстры в окутавшем их хаосе и мраке пострадавшего отсека не заметили, что Валькирия самонадеянно собирается принимать пластину в одиночку, и отпустили кусок раньше, чем ещё кто-то, помимо асгардки, успел его подхватить. Ринувшийся на Брунгильду увлекаемый вакуумом обломок металла молниеносно сбил её с ног, несмотря на надёжные ботинки-зацепы, принесённые из лаборатории для того, чтобы хоть как-то обеспечить возможность передвигаться в этом свирепствующем вихре, и пластом вдавил в сеть, практически выбросив за пределы корабля.       Всё произошло настолько стремительно, что Брунгильда не успела понять, как это случилось: вот она уверенно стоит в ожидании очередной партии материалов, и вот, в мгновение ока пролетев несколько десятков метров, уже не ощущает ничего, кроме невыносимого давления, льющегося на неё со всех сторон. Сквозь желтоватый свет, источаемый сетью, с трудом удалось различить часть обшивки Санктуария. Внешней обшивки.       «Дерьмо!..» – под стремительно нарастающей тяжестью блока, не имея возможности вдохнуть зажатой, словно меж плитами многотонного пресса, грудью, Валькирия поняла: если она не выберется отсюда в ближайшие несколько минут, то рискует стать частью Святилища…       От недостатка кислорода в глазах заплясали и понеслись в бешеной пляске искры. Попытка пошевелить хотя бы пальцем не увенчалась успехом: мощь, сдавившая асгардку, оказалась ей не по силам. Самостоятельно Валькирии отсюда не спастись.       Далёким шумом, пробивающимся сквозь уханье в висках крови и гул проносящегося мимо потока утекающей с корабля атмосферы, из коммуникатора продолжали доноситься голоса подруг, ещё не успевших заметить отсутствие напарницы. Валькирии становилось всё труднее сохранять буквально выдавливаемое из неё металлической плитой сознание. Всё тело одеревенело и тягуче болело из последних сил держащимися на своих законных местах суставами. Каким-то чудом сделав небольшой вдох, Брунгильда, не надеясь, что её услышат, тихо прохрипела: «Придавило… В сеть… Кусок…» — и её тут же поглотила тьма. Может, Валькирия и являлась представительницей божественной расы, но неуязвимой она не была…       Женщины занимались восстановлением обшивки по краям дыры и не сразу обратили внимание на то, что прогнулась сеть. Они действительно не заметили пронёсшийся мимо них обломок и были не в курсе произошедшего с Валькирией: с момента её исчезновения прошло слишком мало времени, и слишком много внимания и сил требовала от них работа. Но они услышали её и на едва различимый крик о помощи среагировали мгновенно. Команда пыталась связаться с Валькирией, просила её держаться и ждать, но она не отвечала.       «Только бы не опоздать», – единственная мысль, словно порождение коллективного сознания, билась в головах женщин, пока они пытались найти способ высвободить из стального плена свою подругу. Сместить стремящийся вырваться в открытый космос и продавивший за пределы корабля энергетическую сеть обломок, казалось, было непосильной задачей: внешнее давление, отсутствие хоть какой-то пригодной для опоры поверхности, помимо самой проминающейся сети, и сковывающий их животный ужас — вот, с чем им предстояло работать. Но, несмотря на всё это, женщины действовали предельно чётко и слаженно. Дэнверс совместно с Осой, спустя почти пять минут — непозволительно долгих для их положения, — колоссальным усилием всё же удалось втянуть злосчастный обломок в отсек, на несколько мгновений снизив тем самым давление на сеть, за которые Пеппер и успела вытащить напарницу за руку…       Валькирия очнулась на холодном полу тускло освещённого коридора. Она лежала в небольшой нише, и потому попеременно то поднимающийся, то вновь затихающий ветер её практически не задевал. Её спасли. Смогли вытащить. Но расслабляться пока было рано. Картинка перед её глазами расплывалась от слабости, но Валькирии всё же удалось рассмотреть продолжающих исполнять свои обязанности Гамору и Небулу, чьи действия по открыванию-закрыванию двери и порождали удушливые вихри. А то, что эти потоки всё ещё возникали, говорило лишь об одном — дыра по-прежнему была не заделана.       Как долго Брунгильда пробыла в отключке, она не знала. Сколько ещё у них осталось: полчаса, десять, пять минут? Или уже в следующее мгновение резервный генератор умрёт, обрекая и их на ту же участь: медленную и мучительную смерть в удушливой невесомости… Валькирия должна вернуться к напарницам и помочь, исправить свою же ошибку! Попытавшись подняться, она снова потеряла сознание…       На ликвидацию пробоины ушло больше времени, чем было запланировано. Оставался канал подачи охлаждения.