Don't I love her so

      «Милый, у нас будет ребёнок.»       Вероника тщательно скрывала волнение, но шальная улыбочка всё равно играла на губах. Джон прижал супругу к себе, прислушиваясь к гулким ударам сердца под тонкой сорочкой. Он слышал эту фразу в рекордный шестой раз и был на удивление спокоен. Пятерых подняли, неужели ещё один будет в тягость? Конечно, таким уравновешенным и мудрым он стал не так давно. Примерно восемнадцать лет назад он был начинающим музыкантом без гроша за душой и неисправимым романтиком. Поэтому когда из уст любимой девушки услышал столь обязывающее заявление, поперхнулся воздухом и едва не слетел с кровати. Нет, он обрадовался безумно, но это было так… неожиданно. И, если быть до конца откровенным, весьма некстати.       Когда во время утренних ласк Вероника перехватила его руку и примостила себе на живот, Джон отчётливо понял, что его жизнь уже не станет прежней. У них не было ничего: ни дома, ни минимальных условий. Да что там — они ужинали-то через раз! Но главная сложность заключалась в том, что они не были официально женаты. Нельзя было сказать, что это радовало родителей Вероники. Джон долго переваривал взгляд, которым его одаривали мистер и миссис Тетцлафф. И несмотря на увещевания Вероники, что они только на первый взгляд такие строгие, старался появляться в доме любимой только в отсутствие старших. А теперь он в прямом смысле давал голову на отсечение. Оставалось надеяться, что родители Ники не сильны в математике…       Первый раз Джон боялся. Он и подумать не мог, что что-то может приводить его в такой благоговейный страх. Ему было неловко буквально всё: не так что-то сделать, сказать, посмотреть. К этому вопросу он подходил с чисто мужской точки зрения. Ему непонятны были перепады настроения, странные запросы, а самое главное — увеличивающийся на глазах животик супруги. Он слышал, что беременные ведут себя странно, но не думал, что его это как-то коснётся. Вероника не требовала солёных огурцов в шоколаде, но иногда начинала плакать на ровном месте. Или с несвойственной страстью начинала обнимать его и шептать что-нибудь на ухо. Поэтому когда Роберт родился, Джон наконец выдохнул.       В крошечном мальчишке молодой отец не чаял души. Всё время, что оставалось между записями и выступлениями, он с удовольствием купал, кормил и укладывал спать своего карапуза. Но когда через несколько месяцев Вероника, растянув губы в нервной улыбке, сообщила, что в их семействе снова ожидается прибавление, Джон чуть не выронил лукаво ухмыляющегося Робби из рук.       Перерыв между Майклом и Лаурой выдался ещё меньше, и Джону уже начинало казаться, что он сходит с ума. Детский плач и грохот погремушек чудились ему в студии, на улице, в собственной музыке. Пелёнки и смеси приходили к нему во сне. Он уже забыл, какого это — побыть наедине с супругой. Радовало то, что наконец появился хоть один человек, который разделял тяготы отцовства. У Брайана в скором времени тоже должен был родиться наследник, так что теперь он не только учтиво слушал рассказы Джона, но и сочувственно кивал.       После рождения Лауры наступило долгожданное затишье. Рыжая троица постепенно взрослела, радуя маму и папу. В доме всё чаще можно было слышать визг и счастливые крики. Так было до тех пор, пока Джон не начал замечать в поведении дочери преобладания мужских черт. Она отказывалась наряжаться в платья, а любым куклам предпочитала машинки и игру со старшими братьями в пиратов или ковбоев. Веронику это тоже обеспокоило, поэтому на ночном совете в стенах опочивальни было решено подарить Лауре сестрёнку.       Какого же было удивление родителей, когда врачи, пожимая плечами, вынесли вердикт: «мальчик». Ну, мальчик так мальчик. Будет одним рыжим сорванцом больше. Тем более к рождению детей и Джон, и Вероника относились уже более спокойно. Всё, что можно было испытать, они уже испытали.       Дни, когда новорожденный Джошуа видел отца, можно было пересчитать по пальцам. Джон постоянно мотался на гастроли, прожигал себя в студии, и если и приходил домой, то чтобы хорошенько отоспаться. Веронике было невероятно тяжело с четырьмя маленькими детьми — не спасала даже нянечка. Приходилось всё время готовить, стирать, убирать, снова готовить и ещё раз стирать, а в промежутках успевать смотреть, чтобы Роберт не таскал за хвост кота, а Майкл не отбирал у Лауры игрушки. Поэтому единожды урвав Джона дома, Ники подняла довольно серьёзную тему. К вопросу демографии в семье отныне был введён особый подход.       Время шло. Роберт всё чаще пропадал вечерами с очередной подружкой, Майкл без конца приносил из школы тройки и синяки, Лаура таскала из маминой тумбочки помаду, да и Джошуа постоянно ставил под сомнение тезис, что его принёс аист. Чем старше становились дети, тем сильнее Джон чувствовал привязанность к этим удивительным подаркам судьбы под его фамилией. Но чего-то всё равно не хватало. Роджер всё время таскал на руках пищащего Руфуса, Брайан старался как можно больше времени проводить с подрастающей Эмили, так что в какой-то момент Джон внезапно понял, что соскучился по запаху детских макушек. Вероника поддержала решение мужа. И совсем скоро разбушевавшимся отпрыскам была озвучена новость: в семействе ожидается пополнение.       С того момента не прошло ещё и года, поэтому на щеках Вероники зардел румянец — дети-то уже совсем взрослые, всё понимают, как-то даже неловко… Джон заметил смятение на лице любимой и усмехнулся, сжав её ладонь в своей:  — Знаю, что ты сейчас скажешь, и будешь, пожалуй, права, — он вдруг повеселел и расхохотался, заражая смехом и взволнованную супругу, — зато с такими семьями демографический кризис королевству точно не грозит!