Кусочек лунного света

Яркие лучи проникали в комнату, мягко ложась на белые, как снег стены холодного, почти пустого помещения. - Почему ты не покрасишь их? - Мне нравится белый цвет, - равнодушно отзывается рыжеволосая девушка. - Ты знаешь, у тебя красивые глаза, - замечает подруга, - цвета осенних листьев. Стены такого цвета смотрелись бы неплохо. - Мертвых осенних листьев, - также равнодушно поправляет девушка, - Которые не успели пожелтеть. Не думаю, что смерть – это красиво. - А шторы, - предпринимает еще одну попытку Кристина, - так и оставишь, один этот белый тюль. - Мне все равно. - Но это теперь твой дом, - настаивала девушка. - Это не мой дом. Кристина вздохнула, не зная, чем можно заинтересовать подругу, которая, молча, сидела на полу и смотрела в одну точку. - Ты слышала последние новости? - Я не смотрю телевизор. Крис поджала губы. - На Нью-Йорк напали существа из другого мира. На секунду на лице Лиль мелькнула заинтересованность, но только на секунду. - Мы в России, - безразлично бросила она. - Как ты не понимаешь? – возмутилась Крис, - Они же спасли нас? - Кто? – на лице девушки удивление, - Существа из других миров? - Да нет же! Мстители. - Передай им мою благодарность. - И это все? - Я предпочитаю не совать свой длинный нос не в свои дела. - И тебе не хочется узнать о них? - Нет, - по-прежнему равнодушно отзывается Лиль. - Нисколько. - А я бы хотела их увидеть, - мечтательно произносит Кристина и усаживается на пол, рядом с подругой. - Капитан Америка, Железный человек, Тор... - Скандинавский бог? - Не знаю, - пожала плечами блондинка. - А с кем именно они сражались? - Локи. Его так зовут. Девушка снова выгнула бровь, еще один бог? Не много ли, для одного раза. - Это уже слишком, - закрыла глаза Лиль, - Не верь им, Крис, они все там сошли с ума. Она встала с пола и направилась в сторону двери. - Значит, наша поездка отменяется? – с замиранием сердца спрашивает девушка. - Ты очень хочешь поехать? - Очень. - Я тоже соскучилась по Джейн. – Лиль грустно улыбнулась. Над мегаполисами не бывает звезд. Но когда-нибудь каждый из нас найдет того, кто станет важным, того, с кем звезды будут не нужны. - Красивый город, - восхищенно говорит Крис. - Но пустой, - добавляет Лиль. Улыбка Кристины померкла. Умеет же Лиль все испортить. Еще никогда ей не доводилось встречать людей, подобных этой девушке; людей, равнодушных ко всему вокруг. Радость от встречи с Джейн получили обе. И Крис, и даже Лиль. - А ты ничуть не изменилась, - смеется Джейн. - Как твои научные труды? - интересуется Лили и делает вид, что не замечает счастливый блеск в глазах подруги. - Отлично! - сообщает Джейн с видом заговорщика. Ей так хочется рассказать об одном... Боге. - Можешь нам не объяснять, мы все равно ничего не поймем. – предупреждает Крис, уводя Дарси в соседнюю комнату. Когда вещи были разобраны и разложены, девушки уселись за стол. Чашки горячего чая, вкусный ужин, теплые разговоры и счастливый смех. Много ли нужно, чтобы почувствовать себя живым. Он сбежал. Для нее эти слова не имели никакого смысла. До тех пор, пока холодные пальцы не сомкнулись на тонкой шее, оставляя после себя не просто отвратительные пятна, но больше неприятное чувство, что она просто человечка, что она ничего не может сделать. - Бесславный конец. Его зеленые глаза смотрят прямо в душу. Ему не жаль. Хотя, что ему жалеть? Сама Лиль никогда не жалела насекомых, она методично с наслаждением наступала на их хрупкие тела, с интересом потом разглядывая липкую слизь или мокрое место. Все что осталось от них! Секунда. И девушка больше не чувствует его пальцев. Может она умерла? Но жуткая боль во всем теле свидетельствовала об обратном. Еле разлепляя веки, она смотрит ему в глаза, ей страшно, ее мучает вопрос, что с ней теперь будет? Совсем некстати в голове появляется мысль, что она так и не увидела моря, за всю свою недолгую жизнь. - Жалкая смертная, - выплевывает он ей в лицо. - Бессмертие – это проклятие богов, - еле слышно шепчет Лиль, валяясь на холодном полу. - Ты важна для них? Конечно, важна. Почему иначе они ищут тебя, смертная? Приманка, говорит себе Лиль, она приманка. В средневековье японские самураи оканчивали жизнь самоубийством, харакири, если бы только Лили могла, она бы, не задумываясь, убила себя. Мертвыми, мы никому не нужны. - Что ты возомнила о себе, смертная? – кричит он, когда девушка пытается перерезать себе горло осколком стекла. Снова этот холодный взгляд. От которого мурашки по коже. От которого хочется съежиться. А потом тот эпизод, на крыше многоэтажного дома. - Посмотри, кто я. Монстр, которым пугают детей. - Я знаю, кто ты, - Лиль уже привыкла к нему, к его перепадам настроения, к нелегкому характеру, - И я уже не ребенок. Девушку не впечатлило его превращение. Страх, контролирующий ее тело когда-то, исчез. На смену ему пришло, нет, вернулось, равнодушие. Лиль слегка прикоснулась к его руке. Холодно. Ледяной принц. Не он ли, тот самый мальчик Кай, сердце которого превратилось в кусочек льда? - Ты такая же ничтожная, как и все они! – в ярости кричал он. – Посмотри. Видишь? Он притянул ее к самому краю крыши. Но Лиль ничего не видела из-за застилавших глаза слез, впервые за несколько месяцев проведенных рядом с ним она плакала. Неосторожным движением он стер дорожки слез с ее лица. - Ты меня боишься? Девушка отводит глаза. - Смотри на меня. И она посмотрела. - Что ты чувствуешь? - Ничего. Он вернул ее на землю. Почувствовав твердую почву под ногами, Лиль стало легче. Наконец-то он перестал терзать ее хрупкие плечи и отошел на расстояние четырех шагов. Смотря на Локи, она думала, что его нельзя любить, хотя бы потому, что он сломал ее. Но… она и до него была сломана. Так что разницы нет. Вскоре Бог потеряет к ней интерес. Мучить мертвых - невесело. Они недвижимы. Они ничего не чувствуют. - Как тебя зовут? – спрашивает он. Она отвечает тихо, еле слышно. Как всегда. - Лилия. - Почему ты не борешься за свою никчемную жалкую жизнь? Его презрением эту девушку не проймешь. - Ты ждешь, когда я начну бороться? Он хмыкнул. - Зря ждешь, - говорит она безразлично, - Таких, как я не сломить, мы уже сломлены. Локи опускает взгляд, неприятно улыбаясь, наверное, задумал что-то гадкое. - Мне кажется, я тебя раньше встречала… Он, молча, смотрит на нее. Он знает что встречала. - Боги живут не одну тысячу лет. Это было не в этой жизни… - она не успела закончить, он сделал это за неё. - Это было много жизней назад. Локи подходит ближе. Совсем близко, внезапно целует ее сухие, обветренные губы, притягивает к себе почти безжизненное тело. - Я хочу, чтобы ты знала, какого это, когда предают. - Я не предавала тебя, мой принц. Он снова целует ее, только теперь настойчивее. Затем отстраняется и четко ядовито проговаривает каждое слово. - Не предавала, - повторяя ее же собственные слова, горько усмехается Бог. – Точно? Точно? Сердце Лиль сжимается в комок и, кажется, перестает биться. Она вспомнила. Она все вспомнила. Как рассказала Тору то, чего он не должен был знать. Как всадила нож в сердце по самую рукоять тому, кто создал ее бессмертную душу. - Я сполна отплатила за твои мучения. – ее глаза впервые смотрят с мольбой и где-то в глубине их необычного света, Локи видит свое отражение. Он знает, что она не виновата. Но продолжает мучить. Это его суть, причинять боль. Сколько Лиль помнила своего создателя, Локи всегда смеется, сколько Лиль помнила своего Бога, до добра этот смех его никогда не доводил. - Помнишь, как все начиналось? - Нет, - холодно говорит он. Но помнит. Такое не сотрет даже время в тысячу лет. - Это ведь ты подарил людям способность чувствовать… - Люди утратили ее! Лиль медленно опускается и садится на пол крыши, у его ног. Локи смотрит на нее сверху вниз. Неожиданно, взгляд его смягчается. - Твое имя кусочек лунного света… Он смеется. Смеется так, как, наверное, никогда до этого не смеялся. Лиль с грустью думает, а смеялся ли он вообще когда-нибудь? Она не помнит. - Я вернусь за тобой, - шепчет он ей на ухо. - Мидгард – мир, где всем правит время. – Как бы между прочим замечает Лиль, - Я скоро умру. Снова этот безразличный взгляд ее осенних глаз, хотя к чему эмоции, ведь смерть - это так естественно. - Тебе придется вновь меня искать. - Я найду, я всегда тебя нахожу. – Он самодовольно улыбается. Только он так умеет. И Лиль верит, в тысячный раз верит.