Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души... Жди. И с ними заодно Выпить не спеши. Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: - Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой,- Просто ты умела ждать, Как никто другой.
На пороге меня встречает мама... Такая любимая и родная. Прошлая наша встреча в этой квартире прошла плохо, очень плохо. Начиная от моей депрессии и заканчивая скорой помощи около моего подъезда. А сейчас дом наполнен ароматом еды и так тепло. Тепло не только дома, но и на душе. -Мама! -громко шепчу я и бросаюсь её обнимать. Целовать каждый сантиметр её щеки, каждый миллиметр её ладони... Прижимаю к себе со всей силы, а она обхватывает меня руками за спину, кажется, что трещат нитки моей рубашки. Ира что-то сказала и ушла в ванну, а мы так и простояли минуты с три. -Дорогой мой... -мама потянулась до моего лица рукой и начала гладить по щеке, шее, волосам. Она ждала его! Так ждала! Так, как просил он! Верила и ждала до последнего! И он не обманул! -Как я рада тебя видеть! Я хотел уже было начать разговор, но она меня перебила и велела переодеться.. что я и пошёл делать.***
Сидела напротив него и молчала. Впервые за долгие годы своей жизни не знала, что сказать родному сыну. Такому близкому и одновременно далекому. Я знала, где он учился, что кушал на обед, куда и когда уходил, но не знала его самого. Что твориться у него на душе? О чем он думает по ночам? О чем мечтает? Все это было далеко спрятано в Грише. Настолько, что сам он иногда не знал ответа на эти вопросы. Растрепанные волосы, небрежная рубаха и какие-то брюки, плохо причесан и исхудал, искусанные в кровь губы, ссадины на бровях, губе и скуле, избитые в кровь кулаки и чуть перекосившиеся плечи. Это все, что она могла заметить за три недели, которую он провел за решеткой. А сейчас он сидит на кухне, рядом с ней. Перед ним стоит тарелка борща и кусок жареной свинины, как он любит. И видно, что он плохо ел, но не дотрагивался до еды. Смотрел мне прямо в глаза, наверное, ждал каких-то слов. А что же я могу сказать? Я рада, что его оправдали, но и не рада. Ведь он опять начнет этим заниматься и опять будет мучить меня по ночам. Смотрю в его зеленые глаза и вижу в них злость, огонь. Мне на секунду становится страшно... и он начинает: -Почему ты молчишь? Меня выпустили, ты не рада? -сжал кулак на столе и отчего-то отвел взгляд в сторону. -Рада, сынок, рада... -как-то печально выдыхаю я. Должна радоваться! Сама не понимаю, почему я не покажу своё счастье? Почему из меня высосали все слова и эмоции? -Почему ты не кушаешь? -Это все, что тебя интересует? Мам, я проторчал там(не смел упомянуть даже слово) три недели! Три! Меня всего побили, как черта, а ты спрашиваешь, почему я не кушаю?! -вскочил со стула так, что тот упал на пол, издавая скрежет. В глазах его появилась кровь, скулами играл, кулаки сжимал и разжимал, облокотился на стол руками, нависая надо мной. И мне стало поистине страшно. Так страшно, что еще никогда не было. Вот он, такой родной и дорогой, а вот опять он, но уже разъяренный, злой. И я не знала, что с ним таким делать. Никогда не видела таким! От испуга по глазам покатились слезы и я закрыла лицо руками. Я не знаю его. Совсем не знаю своего сына. И это убивает изнутри. Передернуло. Его передернуло так, что задрожал стол под его руками и он рухнул на колени передо мной. Подполз ко мне и хотел было взять мою руку, но я испугалась и сжалась в комок. Его убило это еще больше. Сел на корточки передо мной и попытался взглянуть в глаза. -Мама, прости меня! Слышишь! Я больше никогда! Никогда не подниму на тебя голос! Прости, прости, прости... -как молитву шептал он мне. Прижался головой к моей ноге и терпеливо ждал, пока я успокоюсь. Я не перестала плакать, но смогла говорить и даже потянулась к его голове, и зарылась пальчиками ему в волосы. --Хороший мой... -голос срывался и дрожал, всхлипы не продолжались. -Мама, пожалуйста, можешь ругать, можешь не разговаривать со мной, но не бойся меня, прошу тебя! -заглянул в мои глаза и я кивнула головой. --Меня слишком много людей стали бояться и избегать! Это гложет, выводит из себя. Я так не могу.. А если еще и ты... Мама, я не смогу это пережить! -говорил он, уткнувшись лицом мне в живот, и обхватил руками за спину. -Гриш, расскажи про себя, пожалуйста. Я ничего не знаю о тебе! Спустя десять минут произнесла я. Все-таки заставила его подняться. Сел обратно на стул, отодвинул еду и начал говорить, смотря мне прямо в глаза. -А что говорить? Ты знаешь, чем я занимался. Еще пою иногда в ресторане, подрабатываю, хочу, чтобы вы не в чем не нуждались. Я не могу вспоминать голодные глаза сестры... В одно время ни у меня, ни у отца не было денег... от слова совсем. Приходилось экономить, мало есть и все делить. И в тот период времени Гриша принес такую сумму денег, что сначала все думали, что он даже украл их! Но нас уверял, что заработал честным трудом и мы поверили. Ничего не оставалось делать. Деньги были нужны, как воздух. -Мне нравиться петь! -вдруг как-то по-детски взвизгнул он, хотя в последний раз видела такой восторг года четыре назад... Говорил много, сбивался, начал заново, но все сходилось на одно. Он хотел, чтобы мы не в чем не нуждались. И ему было все равно, где работать, как работать... И это было страшно. -Гриша, пообещай мне, что больше не будешь нарушать закон! -в его глазах блеснула искра. Я был не готов закончить с этим вот так. Просто так такой бизнес не бросают, потому что тебя уже все знают. Знают, что ты из себя представляешь, знаю, что есть мама и сестра, знаю, где ты живешь... а этого уже достаточно, чтобы манипулировать, как игрушкой. Но это же мама... я не могу с ней по другому. Она и так слишком много пережила... Смерть мужа, арест сына, большие деньги, милиция в доме, наркотики, братва, собаки, трюма... Я не мог больше над ней издеваться. -Мама, я не смогу с этим закончить... -увидел опять страх в её глазах. -Нет! Заниматься я больше не буду, просто, мама, они все знают про меня и буду постоянно таскаться к нам домой, а свою братву я сдать не могу... -увидел непонимание в глаза. -Во-первых, не по чести, а во-вторых, нас же тут за это всех перережут... -для пущей краски провел пальцем по горлу. Не хотел её пугать, но и не хотел, чтобы жила иллюзиями. Из этого дела уже не выберешься. Клеймо... Воспоминания вихрем перед глазами. Я быстро надеваю на себя футболку и первую брюки, бросаюсь со всех ног в зал, к маме... Она ведь все поймет. -Мама, я так тебя люблю! -опять сажусь на корточки перед ней и прижимаюсь губами к её ладоням. Она зачесывает мои кудри назад и мягко улыбается, сквозь слезы...