Сладкая мука

Когда смотрел как выносят пацанов из палаты стало не по себе. С одним я познакомился. Это был паренек лет двадцати семи, с гладко выбритым лицом, всегда ухоженной одеждой. Назвать его полноценным мужчиной было нельзя. Его чуть смазливый вид не давал покоя, но был он не противен. Что-то настораживало в нем. Может все из-за того, что банально завидую ему. У него есть прекрасная жена и дочка. Дочурка... такая маленькая... Маленький человечек вбегает в палату. Пугается. Видит как много взрослых дядей смотрят на нее, а потом слышит родной до боли голос отца. На ее милом личике появляется искренняя улыбка, оборачивается и видит папу. Быстро перебирает своими крохотными ножками и летит к нему. Её брюнетистые волосы падают на белую рубаху отца. Из глаз текут слезинки, которые перерастают в целые ручейки... на секунду замирает в объятиях отца, а потом её звонкий голос разрывает тишину палаты. -Папа! Всхлипывает девочка, сильнее прижимаясь к груди отца. -Папа, а правда, что ты скоро приедешь домой?! Её карие глаза устремляются прямо на лицо отца. Молодой парень еле сдерживает слезы. Он прижимает дочку к себе еще сильнее, вдыхая запах волос. Маленькие, нежные ручки переплетаются на шее отца и девочка утыкается носом в шею... Я вижу, что он начинает плакать, утыкаясь носом в её хрупкое плечико, но ответь сейчас просто не в силах... -Я.. Его голос надрывается и он опять замолкает. Его дочурка отрывается и смотрит на него слишком внимательно. Только ребенок с такой детской наивностью может смотреть на самого родного и любимого человека. -А почему ты плачешь? Парень выдавливает из себя улыбку и чуть усмехается. Слезы все также продолжают течь по его щекам. Наверное, так плачет душа... Он не замечает ничего вокруг. Весь его мир сосредоточился и поместился у него на руках. О чем еще можно мечтать? А он мечтал... Я помню как он рассказывал, что выйдет из этой душной комнаты, наполненной запахом "препаратов от быстрой смерти", забежит домой и проведет рядом с дочкой весь день. Просто день. Он желал всего лишь один день... -Я от радости, солнце... На радостях дочурка забывает про свой первый вопрос и внимательно смотрит на меня. Её глазки быстро пробегают по моему лицу, не останавливаясь на каком-то кусочке кожи отдельно, а потом рассматривает мой массивный крест на шеи, который случайно упал на внешнюю часть рубахи. -Папа, этот дяденька... Замолкает и пытается дать определение мне. На что я очень удивился. -Он хороший! Опять всплеснула руками и медленно, боязненно подходит к моей кровати. Её маленькая ручка быстро перемещается на постель и ползет выше, до моей руки. Я, как вкопанный, слежу за её ручкой, дивясь такой храбрости от девочки. Касается моей руки, обхватывая маленькой ладошкой мою громадную ладонь. -Ты холодный! Тебе холодно? На моем лице лишь удивление и какой-то испуг. Будто вот тот самый последний яркий момент в моей жизни, который предоставил мне Бог. А после него должна последовать кромешная тьма, как это было в квартире месяц назад... Но я чувствовал себя слишком хорошо, чтобы умирать, по крайней мере, сейчас. Или это затишье перед бурей? -Нет, мне хорошо. Это просто ты очень теплая! Я улыбаясь, смотрю на папу малышки и понимаю, что большей радости в глазах человека не видел ни разу... -Гриша... Его хриплый стон отрывает меня от воспоминаний. Я поворачиваюсь к нему лицом и с ужасом понимаю, что теперь пришла его очередь. Вся его кожа была желтой, пересохшей, глаза наполнились кровью, губы его подрагивали, а пальцы были скрючены в непонятный узел. Я видел его боль, читал по глазам, которые все больше наливались кровью. Ничего не мог ему сказать, а он ждал. Черт! Я даже не знаю как его зовут. Чтобы перевести дух и сказать ему хоть что-нибудь, перевожу взгляд на телефон. Подписан... странно. --Я тут сдыхаю, а ты смотришь чтобы к рукам прибрать? Его лицо судорожно пытается воспроизвести улыбку, на которую больно смотреть, впрочем, как и на него. -Как сдыхаешь?! Ваня, как же дочка?! Я от безысходности начинаю мести что попало, пока врачи бегут в нашу палату. Но на самом деле никто не бежал. Всем было известно, что в этой палате лежат только те, кому место точно не на земле. Поэтому врачи приходили на момент, когда пациент умирал... Его глаза медленно переставали жить. По другому сказать нельзя, потому что он их не закрывал. Я попросил смотреть на меня, что он и делал, но видел... Видел как кровь совсем залила его глаза, как зрачки стали неподвижны и посерели, как его лицо содрогнулось в улыбке, когда я вспомнил опять дочь. Он умер. Люди в белых халатах, которых Ваня прозвал "помощники дьявола", унесли тело молодого паренька... Я не сомкнул глаз. За этот месяц, который я провел тут, поведал многое. И быстрые смерти, и короткие, мучительные, легкие, но так, как умирал он, не видел еще не разу... Весь скорченный от боли, но не пискнувшей о ней, желтый... Передернуло еще раз. Интересно, я следующий? Отогнал эту мысль от себя. Были и отличные деньки в этой комнате. Тогда приходила мама или Ира... Григорий прикрыл глаза на секунду: Ирины духи почувствовал сквозь сон. Распахнул глаза еще тогда, когда она не успела войти в палату. Её глаза быстро бегали по всем койкам, но не находя меня. Нахмурилась, а потом я привстал и она быстро нашла меня взглядом. -Исхудал весь! Тебя скоро будет не узнать... Задумалась над сказанным, а потом быстро махнула рукой, не придавая этому значения. Легкая рука помещается ко мне на волосы и легко трепет. По телу разливается тепло, от которого на миг становится так легко, будто я в невесомости, прикрываю глаза на секунду. Опять распахиваю свои длинные ресницы и вижу твою улыбку. Искренняя улыбка и ямочки на щечках, от которых выглядела намного моложе своих лет. Не могу сдержать, да и не хочется сдерживать улыбку. Что-то у себя в голове напридумывала и отдернула руку, будто обожглась... В глазах больше не было радостной искорки, с которой пришла. Испугался. -Гриша, может все-таки переведем тебя в Германию? Она настаивала. При каждом её приходе уговаривала меня. Сначала это была не плохая идея и я почти согласился, потому что у меня есть для чего еще прожить пару десятков лет, но потом узнал, что и там ничего нового мне не сделают. Так что лучше тут, на родине. "Родная земля и в горсти мила" - так я всегда ей отвечал, но сейчас уже просто не было смысла. Ира знала, что я откажусь и уже обреченно выдохнула. Меня удивлял один лишь факт. Она никогда не спрашивала про мое самочувствие, может, боялась услышать правду? Или наоборот, не хотела слышать ложь? Так или иначе, это была её особенность. Иногда удивляла своей эмоциональностью, но сейчас была спокойна, как никогда, а это настораживало. Впрочем, за этот месяц, я стал слишком суеверен. -Ира, что-то случилось? Она кивнула и не отдернула личико, когда я погладил своей шершавой ладошкой её щеку. У нее покатились горькие слезы. Не говоря ни слова, достала паспорт и показала. Брак расторгнут сегодняшним числом. -Маленькая моя... Она приложила свою голову ко мне на плечо. Не надавливая, а просто касаясь, чтобы мне же не было тяжело. Зарылся пальцами ей в бархатистые волосы и поцеловал в висок. -Он не стоил тебя. Ира что-то неразборчиво промычала и согласилась со мной. Как-будто уже знает кто её достоин. -Гришка, по скорей бы ты выздоровел... Распахиваю глаза и опять слышу стоны умирающего человека... захотелось вжаться в кровать, закрыть уши, закричать... Только бы не слышать этих стонов! Кажется я опять схожу с ума... В глазах неприятная боль, голова раскалывалась, желудок давил с невероятной силой, пальцы рук дрожали... Это конец?! Я на него не согласен! Как бы не старался себя убедить, что не боюсь, но на самом деле... Я боюсь умирать! А когда ты стоишь на этой грани, когда вокруг тебя люди дохнут, как мухи, начинаешь сходить с ума. Иногда ловил себя на мысли, что легче самому скинуться с многоэтажного дома, нежели вот так лежать и ждать своей участи. Отметал эту идею. Боюсь умирать. Вот так! Такой гангстер, как я и боюсь смерти. Сколько раз мне угрожали? Сколько раз я по-крупному проигрывал? Сколько раз играл в русскую рулетку? И все время выходил чистым из воды. Удача всегда поворачивается к безбашенным людям, как я. Но похоже оказался лимит везения! И я свой похоже исчерпал. Сердце бешено колотится от страха, дыхание частое, неровное, будто марафонец. Пытаюсь проглотить ком в горле, но не получается. Закрываю глаза, но фантазия вырисовывает картину, где я содрогаюсь от боли. Открываю глаза. Понимаю, что человек, который стонал уже умер, его давным-давно увезли, а я только смог придти в себя... Боль отступила и по телу разлилась приятная слабость, от которой провалился в сон.