И этот день близится

      Кнопка перемотки рисковала оказаться неисправно вдавленной в корпус ЭХО-устройства.       — Так, — Криг почесал большим пальцем переносицу. — Давай сначала. Не перебивай меня. Это важно.       Не дождавшись ответа, он поднес девайс поближе к лицу, прокашлялся и нажал на кнопку записи.       — День… Какой-то. Я потерял счет времени. Пытался сначала отмечать, но потом у меня кончилась краска, да и стены тоже. Да и он мне не давал. Но зато стены сейчас красиво исписаны синими узорами. К чему я это? Мы стараемся, Майя. Как видишь… То есть, как ты слышишь, я могу говорить, и даже тебя нет рядом. Думаю, это прогресс. Криг задумался. Прогресс прогрессом, но его второе «я» не было терпеливым от слова «совсем», и его голова уже начинала болеть.       — Думаю, когда ты вернешься, мы с тобой сможем нормально поговорить. Без всяких… катализаторов?.. Если бы только… — он смотрел на мигающий огонек на девайсе, а в черепе словно работал отбойный молоток. — Если бы он не сходил с ума, когда ты находишься рядом. Но тогда я просто отдам тебе эти записи. Их у меня уже… Сколько? Десять? Я не знаю. Но их будет больше.       Где-то в глубине пещеры капала вода. Иногда Криг ходил туда, точнее, заставлял самого себя пойти туда и сесть под тяжелую ледяную капель, и чтобы второй Криг в его голове сдавался и отпускал. На это уходили часы, но он никуда не торопился. ***       — Прими таблетки, — перед глазами мелькал любимый синий цвет, выделяясь на фоне кровавого-красного.       — Нет!!! — кричал Криг, уходя от Майи, отдаляясь от нее с каждым шагом, стараясь ее не задеть. — Ночь сожрет меня, холодная, как внутренности на снегу!!!       — Я буду с тобой, — он почувствовал, как теплая ладонь накрывает его пальцы. — Давай, здоровяк, ради меня.       Синие волосы, немного отросшие, Криг любил к ним прикасаться. Синие губы, Криг тянулся к ним, но никогда не достигал — нет, нельзя, он все еще не контролирует самого себя. Синие татуировки, в кровавом мраке ночей бывшие его единственным ориентиром.       Тонкие пальцы осторожно нащупали застежки на его затылке. Когда сирена обнажила его лицо, в его груди словно закопошился рой разъяренных варкидов.       — Сейчас, я знаю, тебе тяжело дышать. Прими таблетки, и я снова надену на тебя маску.       — Они убьют синий цвет!!! — заревел Криг, но не отстранился на этот раз. — Останется красный!       — Я буду с тобой, — Майя улыбнулась ему, на миг изгиб ее губ застыл перед взором психа. — Всегда, и во тьме тоже.       Не дождавшись реакции, она добавила:       — Разве я хоть раз обманывала тебя, Криг?       Криг помотал головой.       Он не сопротивлялся, когда она приоткрыла его рот. Язык обожгло резкой горечью, и Майя тут же подала ему флягу с водой. К горлу подкатил ком, и Крига вырвало бы, контролируй бы он свое тело.       По щекам текли непроизвольные слезы, а на плече лежала теплая женская ладонь.       — Видишь, — откуда-то сверху донесся голос Майи, когда кровавая пелена перед глазами начала медленно спадать.       Он успел упасть на колени, даже не заметив этого. Его веки тяжелели, а легкие и трахея будто наполнились медной стружкой. Майя поспешно прижала маску к его лицу, и из его груди донесся тихий клекот.       — Легче? — спросила женщина, застегивая ремешки маски.       — Да, — Криг облизал губы. С непривычки казалось, что язык опух. Во рту все еще ощущалась горечь лекарств.       — Все хорошо, — улыбнувшись, Майя погладила его по голове.       Это предназначалось не ему. Точнее, ему — тому, что сейчас находился в холодной склизкой тьме.       — Лекарство слишком горькое, — пробормотал Криг, медленно поднимаясь. Майя поддерживала его. Так непривычно было слышать его, спокойного и тихого.       — Выворачивает? В следующий раз дам его вместе с чем-нибудь сладким. Хорошо?       — Да. Да, так будет гораздо лучше. ***       — Мы скучаем по тебе, — бормотал Криг, наблюдая за тем, как над скалами в песочном океане внизу летают ракки. — Я скучаю. Я не смогу сказать это при встрече. Я пытался научить его говорить это, но ты понимаешь, как это звучало в его интерпретации.       Мужчина усмехнулся.       — С каждым днем его все меньше и меньше. Я не знаю, что будет, когда ты вернешься, но поверь мне, сегодня он говорил со мной лишь пять раз. Всего пять!.. Когда такое было? Впервые за столько лет я ощущаю столько контроля над самим собой. Когда-нибудь он исчезнет, и я снова стану нормальным! И тогда мы с тобой… Улетим куда-нибудь? Да. Я никогда не был на Прометее. Или, может, Афины? Ты говорила, там красиво… М-хм… Конечно, если ты захочешь.       Как будто кто-то ударил его в шею, и Криг содрогнулся, а ЭХО-устройство в его руке угрожающе затрещало.       — Если на рассвете твое сердце не будет сожрано мною! — вырвалось из его рта, и Криг захохотал.       — Нет, — он через силу ударил себя по лбу, и снова, и снова, и снова. — Нет, почему сейчас?! ***       Перед глазами все плыло, все кроваво-красное, и небо пульсировало кровью, выдыхая на Пандору, заставляя психов по всей планете кричать и просыпаться. И Криг, он вцепился пальцами в матрас, второй рукой прижимая респиратор ко рту, едва ли не ломая зубы.       — Майя, — прохрипел он, один, потерянный в океане смертей и насилия. — Майя?       Тут же заскрипела койка над ним, и с верхнего яруса свесилась рука с яркими татуировками. Самый красивый цвет в мире. Криг потянулся к изящной кисти, осторожно сжимая ее толстыми пальцами, боясь, что вот-вот сорвется, и тонкие кости хрустнут в его хватке.       Майя спустилась к нему через несколько минут. Не боясь. Ничего не говоря. Решительно прижавшись к Кригу и положив голову ему на плечо, сирена почти сразу задремала.       Он же не сомкнул глаз до самого утра. Ему никогда не было так спокойно и хорошо. И ему, и другому ему, — и хоть в чем-то они оказались солидарны впервые за столько лет. ***       — Я выяснил, что теряю контроль над собой, когда рядом есть хоть кто-то, — Криг выводил пальцем в синей краске витиеватые узоры на каменных сводах. — Сегодня ко мне заходила Тина… Она так выросла с последней нашей встречи. Сколько времени прошло? Я боюсь, что забуду тебя рано или поздно. Если так случится, то снова потеряю контроль. Мы… Он старается ради тебя. Он мучает себя молчанием потому, что жаждет твоего одобрения.       На несколько секунд он замолчал, собираясь с мыслями.       — Мы скучаем.       Тут же усмехнувшись, Криг добавил:       — Надо будет не забыть уйти куда подальше, когда ты начнешь все это слушать.       Закончив запись, он извлек кассету из ЭХО-устройства и осторожно положил ее к остальным, в забитую до отказа мятую коробку. Ни одна из кассет не была пронумерована. ***       — Криг.       Он тут же остановил проигрывание записи и повернул к ней голову. Майя зашла к ним в комнату, жуя кусок пиццы.       — Не думала, что ты днем будешь тут сидеть, — она застенчиво улыбнулась, проходя к своей тумбе. — Чем занят?       Он молчал, глазея на сирену.       — Ну ладно, — она открыла верхний ящик. — Наверное, это важно. Важно ведь?       Криг судорожно закивал, про себя радуясь, что до сих пор ни один звук не вырвался из его рта. Почему-то идея с записью собственных размышлений казалась ему чем-то постыдным.       — Пойдешь к Мокси? — спросила Майя, доставая что-то из ящика и убирая в карман. — У нее сейчас «счастливый час», пицца бесплатно.       Криг помотал головой.       — Жаль! — обернувшись к нему, Майя сощурилась. Криг тут же спрятал ЭХО-устройство за спину.       — Какие мы таинственные, — сирена хихикнула. — Ну ладно. Если понадоблюсь, найдешь меня в баре. Мы с Гейдж поспорили, кто съест больше пиццы, но наберет меньше фунтов. Ну знаешь, типичный женский спор. Наверное, — все хихикая, Майя издала хрюкающий звук, и ее щеки едва заметно порозовели.       Криг улыбался ей под маской. ***       На импровизированном столе были разбросаны одинаковые квадратные листки — вырезанные фотографии Майи с постеров «Гипериона». Криг потратил весь день, разыскивая их. Он собирался еще развесить их по всему своему логову, но сейчас мог лишь сидеть на земле и рассматривать черты ее лица. Освежать свою память.       Лишь бы он ее не забыл.       Начиная новую запись, Криг заговорил:       — Синие волосы, синие губы, синяя татуировка. Серые глаза. Красивый смех. У тебя были желто-зеленые крылья, которые больно жгли. Я помню. Я все помню. Мне не нравится говорить о тебе в прошедшем времени.       Обмакнув палец в синюю краску, он ласково провел им по ее волосам на одной из фотографий, представляя, как бы гладил ее, будь он… Не таким.       — Я помню, как ты поддержала меня. Сказала, что идея Таннис прекрасна, и что я должен записывать свои размышления как можно чаще. Спасибо, Майя. Спасибо. Мне жаль, что я никогда так ничего не смог сказать тебе в лицо. Однако ты всегда понимала меня.       Когда Майя уходила, ее волосы уже прилично отросли. На фотографии же она была запечатлена еще до того, как Джек подорвал их поезд.       — Когда ты вернешься, — немного погодя, продолжал Криг, — я обещаю тебе, я смогу поговорить с тобой нормально. ***       Что-то пошло не так, и Майя, чихнув в очередной раз, упала на песок.       — Милой даме плохо!!! — завопил Криг, подбегая к ней и грузно падая на колени рядом. Впереди шедший Акстон ломанулся к ним, а Зер0 посмотрел на побледневшую сирену из-за плеча психа.       Сорвав с лица маску, Криг едва как напялил ее на голову Майи. Слишком велика. Легкие обожгло, словно в нос ему засыпали битое стекло.       — Надышалась этих вонючих спор! Отнеси ее в лагерь, — проворчал Сальвадор, беря женщину за руку и проверяя пульс. — Вроде жива…       — Еще не хватало, чтобы и она заразилась, — Акстон кашлянул в кулак. — Да, отнеси ее в лагерь. Нам здесь тоже задерживаться нельзя.       Криг осторожно поднял Майю на руки. Гейдж быстро затянула ремешки маски на затылке сирены потуже.       — Смотри, сам не надышись, — предостерег Сальвадор.       Протянув свой более ненужный дробовик мехромантке, Криг побежал к выходу из чертовых зарослей. Майя на его руках тем временем шумно задышала сквозь респиратор.       Как только они вышли к брошенным автомобилям, она едва слышно прохрипела:       — Поставь меня на землю… Пожалуйста.       Криг попытался. Но дрожащие колени подвели сирену, и она упала, упершись ладонями в раскаленный песок. Сорвав маску с лица, она закашляла, и ее вырвало. Криг стоял рядом, шумно дыша, стараясь не думать о режущей боли в груди и глотке.       — Нам нужно пойти за ними, — Майя попыталась встать, но не преуспела. Отползя от влажного расползающегося пятна на песке, она повалилась на бок.       — Цветы в легких, — прорычал Криг. — В груди распустятся лилии, и ты захлебнешься лепестками. Шипы прорвут грудную клетку, а голова станет одним мясным бутоном!       — Ну, — сирена вяло усмехнулась. — Тут ты прав, этого я не очень хочу… А представь, каково Мордекаю…       Криг обошел ее так, чтобы его тень скрывала женщину от палящего света.       Через пару минут она протянула ему руку. ***       Криг забыл, зачем он вышел из пещеры.       — Я не знаю, видишь ли ты это с Афин, — забормотал он, забравшись на камень побольше и запустив запись, — но сегодня Элпис… Пропал? Я не знаю, выбрался наружу впервые за несколько дней. Может, он пропал вчера? Позавчера? В любом случае, сейчас вместо него в небе… Феникс, наверное? Какая-то птица. Очень красиво. Надеюсь, ты видишь. Или сможешь увидеть.       Он чиркнул пилотопором по камню, высекая искру, тут же потухшую в песке.       — Сегодня он ни разу со мной не заговорил. Я чувствую, как он хочет вырваться, я чувствую его злость, но… на этом все. Я… Я смог, Майя. Я наконец-то… Почувствовал себя нормальным. Одним целым. Столько времени прошло, Майя. Сколько мне сейчас? Сколько мне было тогда, на станции, когда мы впервые встретились? Сколько было тебе?       — Не думаю, — продолжал он, — что когда-нибудь избавлюсь от него полностью. Но скучать по нему точно не буду.       На минуту Криг приостановил запись. Мысль о грядущем чистом разуме не давала ему покоя.       — Знаешь, — продолжил он, снова высекая из камня искру, а затем еще одну, — я отсоединился от ЭХО-сети сотни и сотни рассветов назад. Назревало что-то страшное среди психов и бандитов, и я не хотел становиться частью этого. Нет. Я слышал что-то о семье, о том, что мы, забытые и никому не нужные, можем найти пристанище в этой самой семье. Звучит здорово, да? Но я верил, что рано или поздно ты вернешься ко мне. Рано или поздно все мы, искатели, окажемся снова вместе. Вы были моей семьей. Я не помню, кем я был до «Гипериона», но это и не важно теперь. Я не верил словам этой, как она себя называла? Я не верил словам этой королевы-богини. Моей семьей была другая сирена. Сирена, которая разглядела под маской психа остатки кого-то нормального. Сирена, которая хотела помочь, а не использовать. Я в жизни не смогу выразить тебе свою благодарность, Майя. Тогда, на станции, когда мы помогли друг другу, я хотел сказать тебе — спасибо. Я поверил, что благодаря тебе мы сможем снова стать нормальным человеком. И этот день близится, Майя. Если ты сейчас это слушаешь, а я ору где-то на фоне, прошу, поверь мне на слово. Все эти записи, они будут тебе доказательством.       Подняв взгляд на феникса в небе, Криг продолжил:       — Ты сказала, что вернешься. Ты никогда меня не обманывала. Я так хочу снова тебя увидеть. Я жду тебя, Майя.       Я жду тебя.