Alpha Leоnis

In inferna in ore gladii. Дом на площади Гриммо, казалось, скорбел по ушедшему хозяину, как верный пёс, что всю жизнь прожил с ним побок. Облицовочный кирпич снаружи выглядел землисто-черным, черепичная крыша казалась скомканым вороньим гнездом. Тусклые окна, в которых не было видно ни проблеска света, подобно бойницами старинных крепостей, слепо смотрели на улицу. Внутри здание так же оставалось мрачным. Тёмные тона, укутанные тенями детали интерьера, тусклые картины и зеркала. Юноша спустился из своей комнаты в холл, он был одет согласно случаю: строго вида брюки и сюртук, поверх которого была накинута траурная плащ-мантия. Зашёл в зал для приемов, доступ в который, как будущий хозяин дома он должен был открыть для приглашенных. В центре стоял гроб. Регулус подошёл, пользуясь тем, что никто не видит, наклонился. Лицо отца совершенно не изменилось, это все казалось чужим кошмаром. Юноша в ярости сжал челюсти. Он неверяще смотрел на родное лицо. За то время, что он пробыл в новом для себя качестве любимого сына, любящего, настоящего а не вымышленного. Близкого по духу и отношению. Не идеала. О нет! Орион был прежде всего Главой Рода. И руководствовался тем, что знал сам и от чего зависело будущее семьи. Он как опытный скульптор видел в стоящей перед ним глыбе уже готовый результат и знал, как и что необходимо сделать, для того, чтоб его достичь. Так и с "потерей памяти": он не требовал у сына невозможное. Нет он просто делал то и так, что было понятно даже такому гриффиндорцу как Гарри Поттеру. В своё время с ним так же возилась Гермиона,- горько вспомнил Рег,- Только это закончилось смертью для него. Теперь же Безносая опять забрала у него самое дорогое... Он опять остался один... Юноша с горечью вспомнил все, о чем они говорили с отцом. Нет, свою историю он ему не рассказывал. Просто спрашивал. И ответы удивляли. Традиции не были пустым словом. Ритуалы, проклятия, клятвы и благословения — все это часть Магии. Часть Силы и Знания. Так же, как мельчайшая частица скверны, что живёт в каждом Волшебнике. Да. Отец доверил ему и эту Тайну. После того, как провёл ритуал Закрепления Рода. Кто бы подумал, что История Магии так интересна! Но так неполна... Изъяли многое. Почётный призрак, вещавший про гоблинские войны... Именно они и решали многое. Они и привели волшебников к данному жалкому существованию. Люди боялись нелюдей. Тех, кто отличается. Всегда и везде. Они даже объединялись перед этой угрозой. И это было правильно: в те тёмные времена стоял вопрос о будущем не только колдующего вида, а всей планеты. Люди победили. И навязали побежденным карликам кабальные условия. Лишь несколько Родов отказывались, уговаривая и настаивая на партнерских отношениях, подтвердить данный договор. Их с тех пор их и называют Темными. Убегали годы вслед за десятилетиями и веками, тщеславные правители в угоду своему мелкому самолюбию перекраивали прошлое, надеясь тем самым изменить будущее. От тех родов осталось немногое: Певереллы и Уэсли с Блэками. Три века уже Блэки в 'гордом' одиночестве. Перевеллы вымерли, от Уэсли остались только Предатели Крови. Отец, быть может в этой тайне причина того, что тебя уничтожили? Впрочем, ты мне не ответишь, как и все умершие, храня свои тайны за Гранью. Все нужное, благодаря тебе я знаю. Ты высек идеальную основу, которую даже такой подмастерье как я не сумею испортить. Покойся с миром! Я буду тебя помнить. Юноша встал с колен, поправил несуществующую складку на своей одежде и направился к двери. Аккуратно уколов палец, он капнул каплю крови в основании двери и затем открыл её. Траурная церемония началась. В комнате начали появляться первые визитеры. Заняв положенное по регламенту место, Регулус приготовился к долгому дню. Сегодня он увидит всю человеческую природу, которая только существует в этом мире. Будут и искренние и скорбящие, будут и маски скрывающие жадность и подлость человеческую. Сегодня он не имеет права показать хоть малейшую слабину. Матери нездоровится, поэтому старший сейчас он. Люди шли... Валили толпами... Смотрели пустыми, мертвыми, глазами. Говорили... Вспоминали. Соболезновали. Лишь близкие не вызывали отвращения. Тянулось время. Лица менялись. Люди с пустыми глазами сменялись такими же. Бесконечность этого потока угнетала. Пришли гоблины. Эти хоть выглядели откровеннее. Зеленокожие преемники и носители языка Первых, что-то долго шептали у тела. И на удивление им не мешали. Вскоре от их группы отделился тот, кто занимался с отцом делами, подошёл к Регу и молча уважительно поклонился. Юный маг так же уважительно ему ответил. После этого гоблины также группой вышли. И снова как резиновое протянулось ожидание. Ближе к вечеру поток желающих убедиться в том, что на одного Блэка стало меньше, иссяк. Пролитых фальшивых слез хватило бы чтобы залить ими небольшое море, но это не изменило бы отношения ко всем пришедшим. Ни к брату, ни к директору. Искренними оставались лишь двоюродные сестры... В десять вечера юноша остался один в зале. — Кикимер! — Слушаю, господин.- домовик мгновенно появился перед ним. — Попрощайся.- старый слуга посмотрел на молодого господина. — Благодарю, вас хозяин, я этого не забуду.- из его больших глаз градом лились слёзы.- Госпожа просила вас зайти к ней, после того как все закончится. Quoniam sepibus sunt vitae. Изматывающий день медленно подходил к полуночи. Как только часы пробили наступление нового, Регулус направил свою палочку на гроб, закрывая его, ещё взмах — и юноша следует за печальным грузом в родовую усыпальницу, где тело отца обретет своё последнее пристанище в заранее вырезанной нише. Там же, в изголовье покоится Перстень. Через два года он спустится сюда дабы провести ритуал Принятия. Пока что пусть останки предков спят спокойно, дай Предвечная их ещё долго не потревожат. Завершив прощальные и очистительные ритуалы юноша направился в комнату чтобы переодеться. Ему ещё предстоят поминальные формальности, но приступать к ним сразу после склепа не стоило. Точнее не было необходимости в спешке. Раз уж у него есть время, то зачем напоминать, бередить свежие раны? Он подошёл к родительской спальне, собравшись с духом постучал, и дождавшись ответа вошёл. Мама совершенно точно изменилась: на лицо легли едва заметные морщины и тени, волосы были прикрыты черным испанским кружевным платком. Но глаза по-прежнему одухотворенно горели. Посмотрев на почти взрослого сына Вальпурга указала ему на свободное кресло, дождавшись, когда он расположится не спешила начинать разговор, собираясь с мыслями. — Все сделано, мама, отец погребён.- Регулус решил первым нарушить тягостную тишину. — Ты молодец, сынок. Я горжусь тобой. Все прошло без происшествий? — Заходил Сириус с Джеймсом Поттером, выражали соболезнования в присущей им манере. А так — пустые люди, неискренние слова и слёзы. Все прошло как полагалось. — Не думай о плохом. Поттер наш родич, а Сири... Болван, который так ничего и не понял. Смирись: все, что можно было он сделал самостоятельно, причём долго и упорно шёл к выбранной цели. Сейчас он свободен. От оков традиций и Рода. Отец лишь закрепил это желание, лишь на толику уступив моей просьбе. Я верила, что разум в нем проснется. Но видит Извечная, он безнадежен! Возможно, скоро он станет Предателем Крови. Поэтому когда придет срок, то его судьба окажется в твоих руках. Мы с отцом его долго жалели. Но гнилую ветвь надо отрезать пока не погибло все дерево. — Знаю. Ты звала обсудить это? — Нет. Сын, так получилось, что я хочу сообщить тебе новость, которой не успела поделиться с твоим отцом. У тебя скоро появится брат или сестренка. — Мама?!! — Да, я жду ребёнка, срок ещё очень мал: три недели, но в этом нет сомнений. — Мама...- юноша неверяще посмотрел в глаза скорбящей женщины. — Теперь ты понимаешь, почему меня там не было? — Но тогда... Я нужен здесь! — Ещё не скоро. Срок придёт на летних каникулах. Тебе достаточно и выходных. Не вздумай бросать учёбу из-за меня. Ты умный, учись! — Но ведь отца... — Он знал на что шёл. Если бы он этим не занимался, то не был бы собой! Помни: все, что ты узнаешь понадобится тебе в твоей жизни. Не губи душу местью, а будущее — одержимостью. Научись быть настоящим Главой, а не потерявшим мозги мальчишкой, что стоит сейчас передо мной. Если с тобой что-то случится — я этого не выдержу... Подумай о младшем: что случится с ребёнком? — Хорошо, что ты предлагаешь? Смириться? Спустить им все с рук? — Будь умнее. Они играют с людьми как с пешками, так разрушь им их игру. — Ты понимаешь, как это будет сложно? — Убить проще всего. Но так ты покараешь только руку, что нанесла свой удар согласно чужому плану. Настоящие виновники продолжают заниматься тем же, чем и были заняты: командовать армией кукол. Скажи мне, кем ты хочешь быть: игроком или пешкой?.. Ut scilicet in tenebris. Возвращение в Хогвартс из дому совершенно не радовало. За суматохой пролетевших дней, с хлопотами и серой тоской, терялись все положительные чувства. Седые облака на ноябрьском небе, гонимые пронзительным ветрами, голые деревья, по утрам покрываемые сединой инея, пожухлая трава — вся природа стала тусклой, бесцветной, мёртвой. Лишь ярким огоньком светился волшебный замок, где веками не прекращается суета. Так же, как в сердце Регулуса тлела искра счастья. Вновь потекли серые будни, окрашенные сумерками укорачивающихся к концу года дней. Занятия, выходные. Снова предметы с чередой лиц различных людей. Юноша ощущал себя как во сне. Чувствовал себя механизмом, деталью в чётко отлаженной системе. Спасали от участи зомби только слова матери, которые до сих пор он себе повторял. Кем он хочет быть? Пешкой или игроком? Только это заставляло его механически следовать своим привычкам: подмечать детали, излагать их в дневнике. Воля к жизни появилась только на третьей неделе. И вернул её на удивление никто иной как Барти Крауч. Сокурсник-слизеринец, который в один из дней просто силой влил в него флакон Бодроперцового пополам с Огденским. От проглоченного огненного шара разом хлынули слёзы, а через секунд десять, когда восстановилось дыхание, слова. Ох как же он орал! Из приличных слов, чтоб занести его получасовой спич на пергамент, были только знаки препинания. Но полегчало. После этого он сказал другу спасибо. Ведь такое мог сделать для тебя только друг? Даже почувствовал себя немного обязанным. Когда незамутненный печалью взгляд начал снова с интересом наблюдать за происходящим в ограниченных седыми стенами уютным мирком, первое что было подвержено тщательнейшему изучению были драгоценнейшие записи, сделанные, видимо, не столько для проформы, сколько по годами выработанной привычке. Вот и чего я такой?- думал про себя Рег,- За своею скорбью от зомби мало отличался! Надо лучше контролировать себя, свои чувства.- понимал он, перечитывая раз за разом сухие строчки, удивляясь тому, сколько раз едва не оказался на грани. Северус за это время несколько раз успел подставиться Мародерам, в том числе и его спасая. Барти вообще неотрывно ходил хвостиком, наплевав на своё уникальное расписание. В который раз он понял, что в жизни есть такие люди, которые не бросят и проявят участие. Как Гермиона в его прошлом. Не будут гнаться за эфемерной славой или выгодой, не отдавая ничего взамен, как рыжие Уизли, заполонившие его благополучие, но бросившие его в момент первого же изменения мнения ветреной толпы. Они сами были в его жизни этой толпой...- неожиданная мысль ещё одним камнем легла в фундамент воспоминаний о его прошлой жизни. Рыжие жили выгодой, тщетной попыткой угнаться за прибылью. Была ли она с ребенка выросшего нищим сиротой? Быть может, он чего-то не видел или не знал? Регулус ещё раз пролистнул свои воспоминания о таком сердечном, дружном и заботливом, на первый взгляд, семействе. И что-то у него не совпадало. Нищие, замызганно-грязные, люди с алчными взглядами. Нарочито раскованные, но на самом деле невоспитанные и несдержанные,- если воспринимать отстранённо именно так сейчас он их оценивал,- крикливые и неприятные. К рыжим он чувствовал некоторые отвращение, узнав как они стали Предателями. И поняв то, что ни смотря на все хорошее, что вроде как они делали для Гарри Поттера, сути они своей не изменяли: оставались предателями при малейшей такой возможности, пытаясь скрыть свое преступное нутро за ворохами пустых слов и не менее лживыми поступками. Caecus iter. Слова. Всё-таки они многое определяют. Регулус понял, что не хочет чувствовать себя марионеткой. Он ощутил незабываемо-пьянящий запах возможностей и готов был заняться тем, что наметил себе в качестве цели. Близятся Рождественские (так сейчас модно называть Йольские) каникулы, и он помимо нескольких ритуалов ничем не связан в своих планах. Значит, настал момент заняться расследованием смерти отца. Как бы горько ему не было, но придётся завязнуть в деле по уши: Аврорат не спешит с расследованием, явно что-то темня, поэтому следует осмотреть место преступления и опросить свидетелей, пока те ещё хоть что-то помнят. Что будет с дальнейшим обучением, он ещё подумает: сгоряча он решил было бросить школу, но то было бы моветоном: будущий Лорд Блэк и не доучился? Разве такой человек достоин входить в благородное общество? Вон, даже старший оболтус и то, худо-бедно, но выучился. А ему надо думать не просто о примитивном. Если он хочет стать Игроком, то образование — вещь решающая. И желательно, чтобы оно было не одно или не однобоким... Неожиданно ему вспомнились давние разговоры об обучении, что часто звучали в доме на Тисовой. Дядюшка все сокрушался о стоимости... как там?.. Вонингс? Так называлась элитная закрытая школа? Или Итон? Гарвард? Не сошелся же на Хогвартсе свет клином? Юноша заодно припомнил и начало его четвертого курса, когда он с удивлением узнал, что в мире магии есть другие школы, и их достаточно много. Между ними проводились даже соревнования! Опасные, правда... Он был даже их участником... Странно, что директор ему это позволил. Другая школа... С одной стороны вроде как выход, но для его целей он должен оставаться в Британии. Отпадает, это точно. Ладно, со школой понятно. Но ведь есть же Университет? Колледж? Академия? Или как называют маги высшие учебные заведения?.. ...Директор позволил... Странная мысль вернулась в голову бумерангом. Директор много чего делал по отношению к Гарри Поттеру: советовал, слушал, или даже внимал, разрешал. Не наказывал. Это делали другие. Не кричал, не слышал при необходимости просьб о помощи. Не участвовал в жизни подопечного. Не лечил, не кормил. Называл "мальчик мой"... Если он считал своим сыном, то почему относился с таким равнодушием? Как к игрушке... Эти мысли ошарашили Регулуса на столько, что он даже почувствовал какой-то животный ужас. Вся его прежняя жизнь строилась на доверии. Теперь этого не было. Доверять кому-то из прошлого? Хагриду? Уизли? Директору? Стоит ли? Он сейчас другой. Наивный мальчик умер. И изо тьмы, куда вела неизвестная дорога вышел кто-то другой...