Долгий-долгий путь к вечности

      Вечер опускался на Токио медленно, заливая расплавленным золотом небо. Демон сидел на крыше дома Хигураши при храме и рассматривал линию горизонта. За те два дня, что он уже провёл здесь, мир Кагоме поразил его — людей здесь было слишком много. Сещёмару задумчиво перевёл взгляд на сам храм, потом на священное дерево и вдруг резко обернулся. У него за спиной стояла Кагоме с небольшим блюдом в руках.              — Мне это не нужно, — холодно заметил он.              — Почему ты не возвращаешься? — спросила девушка, напрочь проигнорировав замечание, и подошла ближе, опускаясь на крышу рядом с ним.              — А ты? — отозвался Сещёмару, не поворачивая головы. — Ты вообще собираешься возвращаться туда?              — Да, — мрачно признала Кагоме. — Так или иначе, это ведь я виновата в том, что Камень Душ был разбит. Так что, думаю, я должна туда отправиться. Правда, сейчас в школе тесты, и мне нужно ещё три дня провести здесь.       — И потом ты снова будешь искать осколки с ним, — холодно и мрачно изрёк демон.       — Как будто у меня есть выбор, — вздохнула девушка. — Очереди из желающих помочь нет, а одна я слишком слабая. Я ведь всего лишь человек. Жалкая смертная.       «Слабая смертная, которая без страха сидит рядом со мной, Сещёмару, — мелькнула мысль в голове демона. — Интересно, а та химе боялась отца?» Он помолчал.       — Я слышал, тобой очень заинтересован вожак волчьей стаи, — он едва сдержался, чтобы не поморщиться. — Почему не попросишь его?       — Когу-куна? — озадаченно переспросила Кагоме. — Нет, я не против взбесить Инуяшу подобным... Но тогда это будет почти означать, что я согласна стать его женой, а я этого не хочу... — девушка не видела, как по лицу демона скользнула тень недовольства. — К тому же, он потребует отдать камень ему в обмен на помощь.       — Мне без разницы, как путешествовать, — ровным голосом изрёк Сещёмару, преодолев свои эмоции. — К тому же, если Нараку ищет осколки, ты под рукой будешь прекрасной приманкой.       — Мило, — отозвалась Кагоме саркастическим тоном.       — И я, Сещёмару, бережно отношусь к тому, что мне нужно.       — А...       — Похоже, я вовремя, — голос точно принадлежал Сещёмару, но исходил не от того, что сидел рядом с Кагоме.       Девушка резко обернулась, вскакивая, и поскользнулась, едва не навернувшись с крыши, но была ловко поймана демоном. На ребре крыши стоял в лучах заката ещё один Сещёмару, который с явным неудовольствием наблюдал запястье Кагоме в ладони своей точной копии, только без руки.       — Кагоме, — изрёк пришедший, мгновенно приблизившись к девушке и поднимая её на руки, — на пару слов.       Сещёмару с двумя руками, крепко держащий жрицу, оттолкнулся от крыши и исчез в направлении леса, а Сещёмару с одной рукой остался сидеть на том же месте с крайне озадаченным выражением лица. Спустя минуты три полёта, демон с девушкой опустились меж больших деревьев, и он сразу выпустил её из рук, тут же отстраняясь.       — Двести лет готовил слова, а при виде тебя ничего в голову не приходит, — мрачно заметил он.       — Сещёмару, что происходит? — ошарашенно спросила Кагоме.       — Хорошо хоть догадался написать, — продолжил он, будто не заметив её вопроса и вынимая из рукава два свитка и письмо. — Слушай меня внимательно и запоминай. Сегодня к тебе придут гости... Хотя нет, не с этого надо начать, — он вздохнул. — Шесть лет назад появилась группа онмёдзи. Они запечатывают демонов и используют их силу. И отнюдь не во благо человечества.       — Когда тебя стали волновать люди? — с недоверием в голосе поинтересовалась Кагоме.       — Лет пятьсот назад, — туманно отозвался он. — Ты даже не представляешь, что я сейчас...       — Сещёмару, что с тобой? — девушка осторожно приблизилась и заглянула в золотые глаза демона.       — Сейчас со мной всё хорошо, — вздохнул он и порывисто прижал её к себе. Кагоме чувствовала горячее дыхание Сещёмару в свой затылок и осторожно обняла его в ответ. Так продолжалось несколько минут, после чего демон ослабил хватку и чуть отстранился. — Возвращаясь к теме, — его руки всё ещё лежали на плечах девушки, будто он не хотел прерывать контакта. — Сегодня к тебе придут гости. Чтобы защитить их от онмёдзи, ты сделаешь им приручающие чётки, — он наконец отпустил её и присел, чтобы поднять выпавшие из рук бумаги. Зелёный свиток он тут же протянул ей: — Здесь подробное описание, как их сделать. Ты с этим справишься, — он помолчал. — А этот свиток ты отдашь мне. Когда я скажу тебе то, что написано в этом письме, — он протянул синий свиток и небольшой конверт.       — Сещёмару, а... — Кагоме замялась. — А разве демоны... Кто научил тебя читать и писать?       — Ты, — он вздохнул, погружаясь в далёкие воспоминания. — Между прочим, мне ты чётки тоже сделаешь, — он вынул из-под воротника чётки из мутновато-белых, полупрозрачных бусин с красной сердцевиной. — А теперь давай вернёмся.       Она снова оказалась в тёплых объятиях демона и потеряла опору под ногами. Сещёмару перенёс её во двор храма и там и оставил, сказав, чтобы она немного подождала, а сам вернулся на крышу.       — И с чего прикажешь мне начать разговор с самим собой? — мрачно поинтересовался демон, садясь с другой стороны от блюда, которое оставила Кагоме. — Между прочим, зря не пробуешь.       — Мне это не нужно, — отрезал собеседник.       — О да, и именно поэтому ты всё ещё здесь, — кивнул Сещёмару из настоящего времени, подцепляя сразу три кусочка говядины. — Знаешь, когда ты её поймал, у меня в глазах от ревности побагровело.       — Ревности?       — А тебя, значит, не перекосило, когда я её забрал в неизвестном направлении? — он вздохнул. — Мне можешь не врать, я тебя знаю лучше тебя самого.       — И?       — Никогда не понимал, почему она... Впрочем, неважно, — демон повернулся к самому себе из прошлого. — Слушай внимательно и запоминай. Сейчас, чтобы защититься от онмёдзи, ты попросишь её сделать для тебя чётки.       — Мне это не нужно.       — Как знаешь, конечно, но вот когда ты попадёшься, ей твоё спасение будет стоить жизни, — бесцветно заметил Сещёмару. — Это не похоже на бережное отношение к тому, что нужно. К слову, нашу мать тоже поймали. Прояви намёк на сыновние чувства и освободи её.       — Это всё?       — Нет. Есть нечто более важное, — демон глубоко вздохнул. — Когда вы разберётесь с Нараку, ты должен будешь спасти её от Камня Душ. Но это приведёт к тому, что колодец закроется. И тебе придётся ждать её возвращения три года. Если ты, конечно, позаботишься о том, чтобы она захотела к тебе вернуться... — он поднял взгляд к небу. — За это время ты построишь в горах укрытый храм Богов Урожая для неё, где всякий сможет попросить помощи. И ты сохранишь её невинной, пока её не поразит проклятие, от которого ни Тенсайга, ни её духовная сила не помогут.              — С чего бы мне это всё делать?       — Ты сам скоро поймёшь. И сделаешь всё так, как я говорю, если не хочешь её потерять, — Сещёмару поднялся.       — Рука. Как её вернуть?       — А вот с этим ты без подсказок справишься, — и демон исчез.       Ветер откинул прядь волос за спину Сещёмару и принёс с собой новые запахи. Вместе с запахом Кагоме дохнуло демонами — это был отчётливый запах лиса и волков. Он сорвался с места раньше, чем успел подумать. Демон опустился прямо за спиной девушки и внимательно посмотрел на пришедших — двух волков, одного постарше, другого помоложе, и лиса.       — Так ты приручишь нас? — спросил лис.       — Шиппо-сан, — споткнулась на слове девушка, — конечно, я помогу.       — И мы очень хотим вытащить Сотен и Аяме, — изрёк Шиппо.       — И мою мать, — жёстко произнёс Сещёмару, заставляя Кагоме обернуться. — Ты сделаешь чётки и для меня.       Кагоме не успела ответить, так как во двор выбежал её дедушка. Он удивлённо уставился на гостей, значительно сбавив скорость. Пришедшие в такое позднее время явно настораживали его.       — Храм уже закрыт, — осторожно заметил он. — Приходите завтра.       — Нам некуда идти, настоятель, — печально произнёс Шиппо. — Позвольте нам служить в храме.       — Дедушка, разреши им остаться, нас они не стеснят... — вступилась Кагоме.       — Ты что, их знаешь, внучка? — удивился дед.       — Ам... — девушка замялась. — Ну да...       — Тогда отведи их в храм сама. И иди уже спать, а то школу проспишь, — пробурчал он.       Кагоме улыбнулась и кивнула. Она позвала демонов следовать за собой и направилась к храму. Темнело стремительно, так что девушка торопилась, пока ещё могла хорошо видеть. Она отыскала дверь в пристройку храма, где в лучшие времена располагались служители, и распахнула её. Из комнаты вылетело облако пыли. Кагоме только вздохнула и вошла внутрь, шаря рукой по стене в поисках выключателя. Старая лампочка зажглась охотно, но горела неровно, постоянно мерцая. Девушка прошла к дальней стене комнаты и сдвинула дверцу шкафа.       — О, здесь и футоны есть, — тихо пробормотала она и обернулась. — В шкафу храмовая одежда лежит, переоденетесь. Ты тоже, Сещёмару.       — Мне это не нужно, — отозвался демон.       — Да стоит хоть кому-нибудь тебя увидеть, как этот образ уже ни за что не сотрётся из памяти, — нахмурилась Кагоме, не сразу осознавая, что именно она сказала. — Может, повесишь на шею табличку «Я дайёкай»?       — Смертная... — голос Сещёмару перешёл из обычного холодного в обжигающе-льдистый.       — А, впрочем, как хочешь. О тебе же забочусь, — она вздохнула. — Я пойду.       — Кагоме, мы принесли всё для чёток, — остановил её Шиппо, протягивая небольшой мешок. — Вот. Здесь всего про запас.       Она благодарно кивнула и вышла на улицу. Парни остались в комнате одни, тут же развив бурную деятельность. За время пребывания в этом мире Сещёмару и в голову не приходила мысль, что можно спокойно лечь и поспать. Не на кривые корни дерева. Не на острые камни. Не на сырую землю. Достаточно было сказать мико, что он хочет спать, и ему тут же выдали бы мягкий футон и пустую комнату в храме. Кога и Шиппо тем временем уже устраивали постели и вытаскивали из шкафа храмовую одежду.       — Папа, это что, та самая Кагоме? — вдруг спросил молодой волк, особенно выделяя «та самая».       — Да, Масато, это она, — Кога выдохнул.       — Ты что, всё ещё её любишь? — он внимательно смотрел на отца и даже не заметил, как слегка исказилось лицо Сещёмару.       — Я люблю твою маму, — твёрдо ответил Кога.— А это было пятьсот лет назад.       — Хочешь сказать, она тебе отказала и ты сдался? — озадаченно переспросил Масато.       — Да где уж мне было, — волк покосился на Сещёмару. — Я и сюда-то пришёл только ради Аяме.       — Давайте спать, а? — обратился Шиппо. — Я лично рад увидеть Кагоме живой после стольких лет. Но последние три месяца так измотали, что я на ногах не стою.       — И то верно, — кивнул Кога.       Троица быстро улеглась, а Сещёмару вышел. Он посмотрел на дом Хигураши и сразу отыскал окно Кагоме. Там горел свет, и было видно, что кто-то внутри ходит по комнате. Демон хотел было вернуться и тоже лечь, но что-то не давало покоя. Мысль о том, что этот волк любил Кагоме, царапнула разум, и он одним прыжком пересёк пространство до окна.       Кагоме сидела за столом и внимательно читала свиток, который отдал ей Сещёмару. Письмо и второй свиток она отложила на край стола, твёрдо решив никогда не расставаться с ними. Но сейчас чётки казались ей важнее. Наконец, в голове у неё сошлось, как их собирать, и она метнулась к мешку, брошенному на кровать. Содержимое было вывалено на стол, и она озадаченно уставилась на высыпавшиеся маленькие свёртки. Взгляд скользнул от них к письму и снова к свитку. В последней его части говорилось, как заговорить чётки так, чтобы со смертью приручившего, приручённый оказался запечатан. Девушка взяла в руки письмо и достала его из конверта.

«Кагоме.

Я в непрерывном кошмаре прожил последние двести лет...

Нет, не с этого надо начать.

Чётки, которые ты сделаешь для меня, запечатают меня с твоей смертью. Не думай, я всё равно не захочу жить один. Просто сделай как я прошу.

Двести лет назад какой-то монах сорвал печать, и я вернулся к жизни. Как же это было тяжело — осознать, что тебя больше нет, и я вновь остался один. Единственное, что заставляло меня жить, это возможность всё изменить. Ведь тогда ты ещё не родилась.

Прошу тебя, согласись остаться со мной, когда я попрошу об этом, и отдай мне свиток.

И тогда, и теперь я готов отдать за тебя свою жизнь.

Хотя тот я, что сейчас рядом с тобой, этого ещё не понял. Но могу смело обещать — он поймёт.

Береги себя.»

      Кагоме смотрела прямо перед собой, сжимая края письма. Это было написано немного сумбурно, но несло в себе так много, что она, казалось, не могла уместить это в своём сердце. Девушка бережно свернула лист и стала убирать его в конверт. Внезапно окно распахнулось, и в комнату ворвалась прохлада ночи. Вместе с ней ворвался и Сещёмару.              — Этот волк, — без предисловий начал он. — Что тебя с ним связывает?       — Сещёмару? — девушка озадаченно уставилась на ночного гостя. — В каком смысле — что?       — В прямом, — отрезал демон.       — Ну... Ты, наверное, помнишь, как нашёл Рин, — Сещёмару медленно кивнул. — Тогда же мы встретились с Когой-куном, потому что подрались с его волками. Он узнал, что я могу чувствовать осколки и похитил меня. Сначала он, судя по всему, хотел меня использовать, чтобы победить райских птиц, с которыми воевала его стая, а потом внезапно решил жениться, — Кагоме тяжело вздохнула. — И напоминает мне об этом при каждом удобном случае, — пробурчала она недовольным тоном.       — И чего ради вы встречались? — глаза демона едва заметно сузились.       — Мы же все Нараку ищем, вот и сталкиваемся время от времени, — пожала плечами девушка. — А почему ты спрашиваешь?       — Я должен был узнать, — ровным голосом отозвался демон, скрывая ликование: она ни разу не упомянула, что её это радовало, и даже не смутилась, когда говорила, что они виделись. В причине ликования Сещёмару решил пока не разбираться.       — Теперь знаешь, — улыбнулась Кагоме. — А сейчас, пожалуйста, оставь меня. Мне надо заняться чётками.       Сещёмару едва уловимо кивнул и исчез в окне. «Это он так ревнует, что ли? — озадачилась девушка, глядя на распахнутое окно. — Хотя сомнительно, что он сам понял, ради чего на самом деле явился... Ай, ну что за семейка?..» Она поднялась и закрыла окно, затем погасила свет и зажгла свечу. Теперь всё было готово для того, чтобы сделать приручающие чётки.