***
Кагоме очень быстро обнаружила весьма интересные свойства браслета Оокунинуши. Во-первых, кроме неё его могли видеть только ёкаи, люди же его не замечали, так что в школе проблем не возникло. А во-вторых, теперь всё, что говорил Мизуумису и что было написано в медицинских книгах, укладывалось в её разум совершенно легко. Как будто она не учила сложный материал, а вспоминала то, что когда-то и так знала на зубок. Мизуумису втягивал её в процесс постепенно. Сначала она только наблюдала, потом начала понемногу помогать. Постепенно он стал доверять ей простые перевязки, а затем и швы, только под своим надзором, разумеется. Но задолго до этого директор клиники, где работал дайёкай, обратил внимание, как изменилась динамика выздоровлений с появлением у Мизуумису ученицы. И в этой связи вызвал травматолога в свой кабинет для обстоятельной беседы. — А, Мизуумису-сенсей, — произнёс Ханабуса-сан, когда дайёкай заглянул в его кабинет, — проходите. У меня к вам разговор. — Да, — демон быстро перебрал в голове события последних недель и проколов за собой не вспомнил, так что не мог понять, чего же от него понадобилось директору. — У вас интересная ученица, Мизуумису-сенсей, — изрёк директор. — Она вроде ещё школьница? — Да, но у неё талант, — улыбнулся дайёкай. — Я это понял уже, — кивнул Ханабуса-сан. Он провёл рукой по седеющим волосам и задумчиво посмотрел в окно. — Я заметил, что наши пациенты поправляются быстрее, когда она просто находится здесь. Вы понимаете, как это выходит? — Абсолютно нет, — соврал Мизуумису. Конечно, он понимал, что и сама аура Кагоме, и браслет на её руке повышали эффективность лечения. — Хм... — протянул директор. — Обычно я против таких юных учеников у наших врачей, но в вашем случае я даже за. Более того, я хочу кое-что предложить ей. Она планирует учиться на врача? — Полагаю, да, — вновь соврал дайёкай. — Иначе она бы не проводила здесь столько времени. — Учёба в медицинской академии обойдётся очень дорого, — Ханабуса-сан нахмурился. — Но я готов рассмотреть контракт, по которому наша клиника оплатит учёбу и даже стипендию, если потом она будет работать у нас. Как вы думаете, её это может заинтересовать? — Я никогда не спрашивал об этом, — пожал плечами Мизуумису. — Так спросите, — улыбнулся директор. — Я не попрошу её уйти, если она откажется, имейте в виду. Но если согласится, приводите её ко мне, мы обсудим детали. — Я обсужу это с ней при следующей встрече, Ханабуса-сан, — пообещал дайёкай. Они поднялись. Директор клиники был человеком роста невысокого и едва доставал Мизуумису до плеча. Он был слегка полноват и уже начал седеть. Однако обладал неуёмной энергией и живым умом, за которые его очень уважали. Отчасти именно из-за него Мизуумису выбрал для работы именно эту клинику. Ханабуса получал образование в Европе, и потому некоторые его привычки приехали с ним оттуда: например, закончив разговор, он всегда пожимал руку и улыбался. Рука его, горячая и сухая, сжала ладонь Мизуумису, прежде чем директор выпроводил его. «Пациенты ждут», — напутствовал Ханабуса выходящему травматологу. Школьная жизнь Кагоме встала на рельсы и помчалась вперёд с головокружительной скоростью. Не успели старшеклассники оглянуться, как промчались летние каникулы и подкрался культурный фестиваль. Нельзя сказать, что в их школе устраивали что-то грандиозное, но это было важное мероприятие в жизни каждого класса и клуба. Клуб кюдо традиционно устраивал аттракцион со стрельбой из лука на своём стрельбище. Кагоме повезло оказаться вместе с Широ — они должны были принимать гостей в первой половине первого дня фестиваля. Им нужно было помогать правильно стрелять и выдавать призы тем, кто выбьет достаточное количество очков. Клуб чайных церемоний и икебаны, как ни странно, устраивал чайные церемонии. Они готовили кимоно, которые могли сдавать гостям, чтобы церемония проходила максимально традиционно. Выделенный им класс планировалось должным образом оформить расписными ширмами и икебаной. И если со вторым члены клуба как-то могли справиться сами, то за ширмами пришлось обратиться в клуб искусств. Сами художники ничего не устраивали, зато рисовали для всех остальных клубов, так что условно их рука была всюду. Кагоме, Широ и Инуи были вместе — их церемонии должны были состояться во второй половине первого дня. Класс Кагоме готовил комнату ужасов. Когда староста подвёл итог голосования, мико пробило на нервный смех. Благодаря камню душ и эпохе Сэнгоку, Оокунинуши-ками-сама и Рюджину-ками-сама, занятиям у Мизуумису она вообще слабо представляла себе, что могло бы её напугать. Зато прекрасно представляла, как сделать комнату ужасов действительно ужасающей. Ей повезло и здесь — им с Инуи и Широ досталась работа по составлению и оформлению лабиринта. Шальную мысль пригласить настоящих ёкаев мико решительно отмела, но за дело взялась с энтузиазмом. Разговор об образовании с Мизуумису был крайне сложным. Кагоме не готова была загадывать — в конце концов, если она не сможет вернуться в прошлое, до её поступления ещё целых три года. Она не представляла себе, что будет, если колодец всё же не откроется, и не знала, сможет ли вообще заставить себя что-то делать. Дайёкай согласился с её доводами и пообещал сам поговорить с директором Ханабусой. Кагоме попросила передать благодарность за предложение. Всё это происходило как раз накануне фестиваля. — Мизуумису-сенсей, у нас завтра начинается культурный фестиваль, — начала мико, когда вопрос об академии они уже обсудили. — У вас вроде бы следующие два дня выходных, и если вы не заняты... — Я приду, — улыбнулся он. — А вы пригласили Сещёмару-доно? — Его обещали позвать Инуи и Широ, — Кагоме грустно вздохнула. — Но я не знаю, придёт ли он... Дверь внезапно распахнулась, и в проёме оказался Санада-сенсей, врач службы спасения, с которым Мизуумису был довольно хорошо знаком. Он быстро осмотрел кабинет, убедившись в отсутствии пациента, и обернулся в коридор: — Давай, завози сюда! Дайёкай услышал звук каталки и тут же поднялся из-за стола. Он бросился во вторую комнату, где был операционный стол. Он, конечно, не был хирургом, но и ему приходилось проводить некоторые операции. Распахнув дверь, он жестом указал санитарам, куда именно заезжать. На каталке в окровавленных бинтах и наскоро наложенной шине лежал парень. Он был без сознания, но под сомкнутыми веками метались зрачки, а грудь резко вздымалась при дыхании. — Тяжёлый случай, — бегло осмотрев пациента, констатировал Мизуумиву. — У меня бывают другие? — слегка иронично поинтересовался Санада. — Этот парень попал в аварию на мотоцикле, вот смотри, — он протянул наскоро сделанные записи. — Но ему повезло, — теперь уже дайёкай наградил его скептическим взглядом. — В том смысле, что сегодня ты работаешь. — Я не настолько хорош, — вздохнул Мизуумису. — Фудживара-сенсей гораздо более опытный хирург. — Да, конечно, — кивнула Санада. — Но когда дело касается таких, — он кивнул на пациента, — все сходятся во мнении, что ты настоящий кудесник. Ты бы, кстати, девочку отпустил. Рановато ей такое. — Нормально, — дайёкай дёрнул плечом. — Ну, смотри. Если сбежит потом, не говори, что я тебя не предупреждал. Так, всё, — обратился он к санитарам, — поехали. Дальше тут без нас. Пока они говорили, санитары успели расстелить стерильную простынь на столе и переложить туда пострадавшего. Мизуумису быстро надел стерильный костюм, вымыл руки и натянул шапочку, маску и перчатки. Кагоме в таком же одноразовом стерильном одеянии оказалась напротив. Дайёкай внимательно посмотрел на неё, на пострадавшего, вздохнул и приступил к работе.***
Кагоме очень хотелось спать. За жизнь пострадавшего они с Мизуумису сражались до поздней ночи, пока его состояние наконец не стало стабильным. Дайёкай назвал его стабильно-тяжёлым и сказал, что больше они ничего не сделают. Мико, попав домой, отказалась от ужина и упала спать, понимая, что первый день фестиваля станет для неё тяжёлым испытанием. Широ усадила её за стол, где должны были выдавать призы, а сама оставалась у входа на стрельбище. Кагоме старалась быть внимательной и улыбаться, тем более, что в это время к ним почти никто не приходил. Затем со стороны Широ послышался знакомый голос, и Кагоме повернулась туда, надеясь, что ошиблась. Глаза мико медленно расширились, когда она узнала Рюджина. Широ не видела его форму на этой стороне и не могла узнать его, да и аура его была полностью скрыта, но Кагоме чётко понимала, что это он. — … не так хорош, но хочу попробовать, — произнёс бог-дракон, подходя прямо к ней. — Ты ведь покажешь мне, как это делается? — Что вы здесь делаете, Рю-сама? — в ужасе прошептала Кагоме. — У меня выходной, — также шёпотом ответил он. — Решил заглянуть сюда. — Не может быть, — выдохнула мико, поднимаясь. Она уже готовилась выслушать новое смертельное задание и не могла поверить, что бог мог прийти к ней просто так. — Может. Но если тебе так хочется — у меня закончились подписанные тобой обереги. Кагоме в полном недоумении взяла лук и повела Рюджина к самой дальней мишени. Её опыт подсказывал, что ни боги, ни ёкаи к ней просто так не являлись. Она ещё не до конца понимала, правда, зачем явились к ней Инуи и Широ, но вот в то, что Рюджин пришёл просто из лука пострелять, она не верила. Однако бог действительно именно этим и занимался. Он сделал пять пробных выстрелов, затем ещё пять на очки. Выиграл плюшевого мишку и удалился, довольный собой. Бог-дракон, впрочем, повторил уходя просьбу подписать обереги, но даже не настаивал. Потом приходил Ранмару, а после него на стрельбище побывало не меньше двух десятков ёкаев разного уровня силы, которые вели себя с ней на удивление почтительно. А перед самым обедом заглянул Хачиман, который легко набрал максимум очков и унёс с собой главный приз — деревянную статуэтку оленя. Кагоме с ужасом думала о предстоящих ей чайных церемониях.