II. Цветок Оокунинуши 42. Шаг за дверь
3 августа 2020 г. в 21:15
Мизуумису-сенсей сидел в своём кабинете и заполнял бумаги. Его обеденный перерыв ещё не закончился, однако он предпочёл заняться бумажной работой сейчас, а не после рабочего дня, когда для этого уже нет ни сил, ни желания. Последнего, впрочем, не наблюдалось и сейчас. Дайёкай заполнял карту Шимба-сан — она была сухонькой старушкой с очень хрупкими костями, так что являлась его постоянной пациенткой. Травмы её срастались на удивление быстро, но в его кабинете она возникала раз в два-три месяца. Мизуумису сомневался, что во всём её скелете осталась хоть одна ни разу не сломанная кость. Внук, который привозил её, всегда был весьма внимателен и открыт с доктором и всякий раз рассказывал почти анекдотическую историю появления новой травмы. Не обошлось без таковой и в этот раз. Шимба-сан получила свою дозу обезболивающего, и пока рентгенолог делал снимок, её внук, сдерживая смех, стал рассказывать о случившемся: ранним утром, около пяти часов, его бабушка проснулась в прекрасном расположении духа — все её прошлые травмы срослись, да и у доктора она не была уже три с половиной месяца. По этому случаю бабушка решила прибраться в своей квартире и принялась за это дело с присущим ей энтузиазмом, который не редко и приводил её в кабинет Мизуумису. Она вымыла окна и полы, протёрла пыль со всех полочек во всех комнатах и даже надраила зеркало, которого тряпка не касалась уже пару лет. А над этим самым зеркалом висели часы с кукушкой. Шимба-сан роста совсем невысокого, так что она подтащила тумбочку к зеркалу, но и с неё не дотянулась до верхней крышки. Так на тумбочке оказались две банки красной краски, а поверх них — стопка газет, дожидавшихся дня бумажного мусора. Взобравшись на это сооружение, бабушка смогла стереть пыль с корпуса часов, но вспомнила, что внутри есть ещё кукушка. До полудня оставалось пятнадцать минут, и она решила не слезать вниз, а тут же и подождать. И задремала. Ровно в полдень кукушка, как ей и положено, принялась отсчитывать время, звонко закуковав у бабушки над самым ухом. Резко проснувшись, Шимба-сан дёрнулась и сверзилась с газет, банок краски и тумбочки, отчего бечёвка на стопке бумаги порвалась, а крышки отлетели под тумбочку.
— Я как раз приехал к ней в это время, — продолжал внук, — захожу в комнату, а она лежит на полу среди разлетевшихся газет залита красным и смеётся! Я сам чуть рядом не упал! А потом ба-сан сквозь смех и слёзы рассказала, как дело было, и я вызвал скорую.
В этот момент рентгенолог принёс снимок и заключение и отдал дайёкаю. Мизуумису внимательно изучил и кивнул.
— Что ж, у вашей бабушки перелом бедренной кости, — мягко произнёс он. — Перелом неплохой — можно будет обойтись без операции, но несколько дней ей придётся провести в клинике.
— Хорошо, если она больше ничего не сломала — вы же знаете, какие хрупкие у неё кости, — кивнул внук. — Я привезу ей вещи.
— Ей понадобится долгий уход после выписки, — добавил Мизуумису. — И во имя всех богов, следите, чтобы она принимала кальций и витамин Д!
— Сделаю, что смогу.
После того, как Шимба-сан покинули его — бабушка в стационар, внук домой — дайёкай вышел немного прогуляться и пообедать: недостатка в эмоциях в клинике никогда не было. И теперь, вернувшись в свой кабинет, он заполнял бумаги. Он ожидал, что сегодня на осмотр придёт Кагоме и очень надеялся, что она станет у него учиться. Дайёкай полагал себя весьма обязанным ей, и потому ему хотелось что-то сделать для неё.
В дверь осторожно постучали, и мягкий девичий голос попросил разрешения войти. Мизуумису поднялся и сам распахнул дверь: на пороге стояла Кагоме. Она была в школьной форме, на плече висела сумка с учебниками. Врач пропустил её в кабинет, бегло осмотрев пустой коридор. Девушка прошла к кушетке, пристроилась на краю и сняла носок. Мизуумису внимательно ощупал и осмотрел лодыжку, после чего заключил, что мико полностью исцелилась.
— Итак, — обратился он, сев за свой стол и сложив пальцы в замочек, — что вы решили насчёт моего предложения?
— Я с большой признательностью его принимаю, — произнесла Кагоме.
— Кагоме-сама, я не сомневаюсь в ваших душевных силах, но должен уточнить: вы понимаете, что в этом не будет ничего романтичного? Что, по большей части, это будет изнурительно и тяжело? — очень серьёзно спросил дайёкай.
— Я понимаю, — она кивнула. — Я должна научиться в числе прочего принимать факт неизбежности.
— Вы не боитесь крови? — уже деловито поинтересовался он.
— Мизуумису, — Кагоме поднялась и подошла к его столу. — Я видела деревню, в которой всех жителей растерзали волки. Видела деревню охотников, где всех перерезали. Я своими руками похоронила несколько десятков человек погибших от рук Нараку. Нет, я не боюсь крови, — она глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Я боюсь опоздать с помощью.
— Замечу, что наставник я строгий и требовательный, так что не ждите поблажек, — твёрдо изрёк дайёкай.
— Иначе не было бы смысла, — кивнула мико.
— Тогда вот вам список литературы, — он извлёк листок бумаги из ящика стола. — Изучите все книги и возвращайтесь через две недели, в это же время.
— Спасибо, — протянула Кагоме, пробегая глазами по названиям.
— Изучите и законспектируйте всё, — строго добавил врач. — Иначе ничего у нас с вами не выйдет.
— Я этого не допущу, — серьёзно отозвалась мико. — Я могу идти?
— Да, — голос дайёкая потеплел. — С вашей ногой всё в полном порядке, домашнее задание вы получили, так что задерживать вас дальше просто нет смысла.
Они попрощались, и Мизуумису передал Кагоме свою визитку с рабочим и домашним номером на случай, если в учебниках будет что-то совсем непонятное. Мико пообещала непременно позвонить в таком случае и покинула клинику. Первым делом она прикинула имеющиеся у неё в наличии карманные деньги, ещё только решая купить эти книги или взять в библиотеке. Она ещё раз развернула список, и в ровных рядах иероглифов обнаружила сделанные дайёкаем отметки: около двух книг было указано «нужен свой экземпляр», остальные четыре можно было взять в библиотеке, куда она и направилась.
Знакомый библиотекарь улыбнулся Кагоме, стоило ей пересечь холл в направлении его стойки. Для порядка он взял её читательский билет и вписал номер в тетрадь посетителей читального зала, где дальше должен был отметить книги, которые выдал.
— Снова что-нибудь по эпохе Сэнгоку? — с улыбкой спросил он.
— Нет, пока нет, — ответила девушка. — Мне нужны вот эти книги, — она протянула ему листок. — Их можно только здесь читать или вы выдаёте их домой?
— Вот этот атлас только здесь, остальные выдаём, — озадаченно изрёк библиотекарь, уходя к стеллажам.
Почему-то ему не понравилось, что у девушки вдруг изменились предпочтения. В списке были достаточно специализированные книги, какими пользовались студенты медики и врачи. Он, конечно, понимал, что в пятнадцать лет не выбирают профессию на всю жизнь, но искренне считал, что горячие увлечения этого времени не стоит бросать, коль скоро они касаются науки. Столь резкую перемену он посчитал предательством, и это немного поубавило его приветливости. Наконец, он отыскал нужные тома и вернулся к ожидавшей его Кагоме. Быстро заполнив формуляры, библиотекарь молча придвинул девушке книги и отвернулся. Такую перемену мико не могла не заметить, однако у неё сейчас не было времени думать об этом. Уложив книги в сумку, она вышла из библиотеки и отправилась за тетрадями.
***
До самой пятницы домашнему заданию Мизуумису Кагоме уделяла каждую свободную минуту, включая перемены в школе. Дома она читала даже за едой и в ванной. А в пятницу она поняла, что всё превратится в кашу, если она не сделает перерыв и не даст знаниям немного улечься. Увидев на последней перемене мико без книжки, «близнецы» Шуукаку мгновенно оживились и предложили вместе погулять в субботу. Кагоме некоторое время отнекивалась, но в итоге они всё же уговорили её. Брат и сестра пообещали зайти за ней в храм в одиннадцать, чтобы она в последний момент не отказалась от прогулки. С самого утра мико преследовало странное ощущение. Она никак не могла понять, что это значит. Во время завтрака ей удалось отогнать его, но оно вернулось с новой силой, стоило ей вернуться в свою комнату, чтобы переодеться для прогулки. На полке над столом блеснул небольшой золотой медальон с изображением лотоса. Кагоме пожала плечами, быстро пересекла комнату и надела его на шею — украшение тут же исчезло под рубашкой. Мико открыла дверь, чтобы выйти из комнаты, но вместо коридора оказалась посреди дороги. С обеих сторон её окружал лес, краски которого одновременно казались и более выцветшими, и более насыщенными. Вдоль деревьев висели в воздухе голубоватые огоньки, а небо над головой выглядело бархатно-синим, каким оно бывает в летние ночи. Однако было не темно — будто стоял пасмурный день, и все тени слились в одну. Кагоме понадобилось несколько мгновений, чтобы разум преодолел шок и согласился с тем, что видят глаза. Ужас окатил девушку ледяной липкой волной, и она попятилась озираясь. Всё казалось настолько невозможным, что мико начала укрепляться в мысли, что спит, однако это только усилило накатывающую волну паники. Отчего-то она была уверена, что ей здесь не место. — Эй! — Кагоме обернулась на окрик и увидела тенгу. — И как это такая симпатичная юная человеческая девочка оказалась на стороне ёкаев? Мико скользнула взглядом по иссиня-чёрным перьям его крыльев, которых он вовсе не скрывал, и в голове её возникло столько вопросов, что даже паника отступила. Тенгу тем временем неторопливо приближался, ожидая ответа. Его чёрные глаза были совершенно нечитаемыми, но Кагоме не чувствовала в нём никакой угрозы. Он остановился шагах в трёх от неё, и его лицо приобрело заинтересованное выражение. — Однако, как это было грубо с моей стороны, — тихо заговорил он. — Но увидеть здесь дракона, да ещё и девушку... Уж не Рурико ли это? — Нет, я... — начала было мико. — Что тебе надо от Кагоме-сама? — оборвал её голос Инуи. — Я хотел бы узнать то же самое, — с достоинством ответил тенгу. — Что у горы тенгу делают два пса и дракон? И как, во имя всех богов, вы оказались здесь вместе? — Случайно! — выпалила мико, надеясь замять конфликт в зародыше. — Послушайте, драконьей крови во мне немного совсем, я мико. Я была у себя дома, выходила из комнаты и оказалась здесь. Я не хочу никому навредить! Тенгу озадаченно изогнул бровь — прежде ему не доводилось даже слышать о мико, которые не хотели бы уничтожить всякого ёкая, которого видели, однако глаза этой особы яснее ясного говорили, что она не лжёт. Кроме того, вокруг её глаз он видел демонические метки драконов — мелкие чешуйки, да ещё эти двое демонов-псов, которые определённо были готовы перегрызть глотку (в буквальном смысле) любому, кто посмел бы напасть на неё, и на которых не было никаких следов приручения. — Меня зовут Йошинори, я глава клана тенгу с этой горы, — спокойно произнёс он. — А кто вы? — Прежде чем мы сможем ответить, какое сейчас время? Как давно камень Душ уничтожен? — Уничтожен? — переспросил тенгу. — Он не уничтожен, а хранится у мико... Нет, не могу вспомнить имени. — Кикио? — осторожно спросила Кагоме. — Кикио... — повторил демон. — Нет, точно не так. Хотя, это имя я тоже слышал. Она вроде должна быть следующей. — Ага, значит, до моего рождения ещё лет двести, — протянул Инуи. — Так что и имена наши не имеют ровно никакого значения. — Однако это будет невежливо, — мягко заметила его сестра. — Меня зовут Широ, моего брата — Инуи, а нашу юную мико — Кагоме-сама. — Ваши слова порождают новые вопросы, — тенгу слегка улыбнулся. — Я могу предположить, как попала сюда мико — у неё при себе наверняка есть небольшой, но увесистый золотой амулет с изображением лотоса. Эта вещица зовётся цветком Оокунинуши и обладает сильными защитными чарами. Однако, раз в этой мико есть кровь ёкая, амулет перенёс её в то место и время, где нужна её помощь. Хотя я и не могу понять, почему именно сюда и именно сейчас, — он сделал небольшую паузу. — Однако присутствие вас двоих это никак не объясняет. — Мы нашли Кагоме-сама по крови, — решительно объявила Широ. Взгляд тенгу посуровел. — Мы предполагали, что нечто подобное может произойти, и нацедили немного. Только чтобы суметь отыскать её, если понадобится. Тенгу молчал, задумчиво глядя на них. Только теперь Кагоме достаточно пришла в себя, чтобы рассмотреть его. Он был довольно высоким и сухопарым, но плечи его были широки или, по крайней мере казались таковыми. Одет он был в серые хаори и хакама. У него были длинные гибкие пальцы и узкие ладони, но почему-то его владение мечом сомнений не вызывало. Лицо Йошинори имело тонкие аристократические черты, хотя по мнению Кагоме до Сещёмару он всё же не дотягивал. Волосы, такие же иссиня-чёрные как и крылья, достигали середины бедра, очевидно, в соответствии с модой ёкаев. И он был силён — уровень его ёки мико почувствовала в тех же пределах, что и у Ранмару. — Что ж, — наконец заговорил тенгу, — какое бы дело ни привело вас сюда, вам понадобится помощь. Давайте поднимемся в деревню и попробуем понять, что вам нужно сделать и каким образом. — Не хочу показаться грубой, — произнесла Кагоме, — но откуда нам знать, что в своём клане вы нас не порешите по-тихому? — Могу задать тот же вопрос, — Йошинори склонил голову набок. — Вы точно не очистите всю мою деревню? — Я никого не трону, если ничто не будет грозить мне и моим друзьям, — мико уверенно смотрела ему в глаза. — На том и порешим, — кивнул тенгу, и они пожали друг другу руки. До деревни тенгу добрались довольно быстро, и даже Кагоме совсем не устала. Ёкаи встретили их настороженными взглядами, даже враждебными, но Йошинори уверенно провёл их дальше к своему дому. Оставив гостей в передней комнате, он вышел распорядиться. Однако вернулся он совсем скоро вместе с двумя другими тенгу: молодым мужчиной, очень похожим на самого Йошинори, и изящной, миниатюрной, будто фарфоровая куколка, девушкой с длинными волосами льняного цвета. Кагоме мгновенно напряглась, как натянутая тетива лука, стараясь уловить настроение пришедших. Они были почти столь же сильны, как и Йошинори, и столь же спокойны и даже приветливы. Не ослабляя бдительности, мико невольно залюбовалась девушкой. «Всё же дайёкаи так красивы, — думала она, — чем краше роза, тем острее шипы...» — Представлять вас не стану — в это время нет смысла в этом, — произнёс Йошинори, садясь. — Никто мне так и не сказал, есть у вас цветок Оокунинуши или нет. Кагоме молча вытянула амулет за цепочку из-под рубашки. Ёкаи внимательно смотрели на золотой кругляш с изображением лотоса, который мерно покачивался, будто гипнотизируя их. Прошло некоторое время, и девушка решительно спрятала амулет, снимая оцепенение с присутствующих. — Это определённо он, — сообщил Йошинори. — Как он к вам попал? — Мне его подарили онмёдзи, — тихо произнесла Кагоме. — Тогда есть только один путь, — мягко заметила девушка тенгу, — вам придётся отыскать бога. Йошинори, ты уверен, что тебе нужно идти? — Интуиция говорит, что я должен пойти, — он глубоко вздохнул и повернулся к пришедшему с ним мужчине. — Тебе придётся присмотреть здесь за всем, братишка. — Вы отправитесь тотчас? — мрачно переспросил тот. — Нет, после полудня, — ответил Йошинори, — когда будет готово, что я приказал. — Хорошо, — кивнул мужчина и поднялся. Девушка встала следом. — Я займусь сегодняшним делом тогда. Йошинори не встал проводить, а только с каким-то озабоченным взглядом проследил их до выхода. Повисло молчание. Кагоме думала о том, что ей опять предстоит идти туда, неизвестно куда, искать то, непонятно что. Это однако вызывало лишь досаду. Взволновала же её совсем другая мысль: она опять исчезла неизвестно куда, и родные — мама, дедушка, Сота — сходят с ума от волнения. И было ещё недочитанное задание Мизуумису. И Сещёмару... Мико побледнела, каменея. Но тут её посетила неожиданная мысль, которую она озвучила: — Раз этот амулет перенёс меня во времени, я могу попасть в тот момент, в который мне надо? Сквозь это пространство. — Это могут только боги, — припечатал Йошинори. — Амулет вернёт вас в то место и время, из которого вы попали сюда. Ну, может, с небольшой разницей. Не больше чем в полдня. У нас сейчас есть время, и я хотел бы услышать историю о том, как вы оказались вместе. Насколько я знаю, Ину-но-Тайшо с драконами в глубокой ссоре. — Это долгая и запутанная история, — переглянувшись с братом, начала Широ. — И большую её часть мы не можем рассказать Кагоме-сама. — Вам придётся удовлетворить моё любопытство, — Йошинори поднялся. «Близнецы» вновь переглянулись, и Широ встала, чтобы последовать за тенгу. Они исчезли в задних комнатах, и даже голосов их слышно не было. А в Кагоме вновь поднималась волна тревоги. Она застыла, будто оледенев, стоило ей представить себе маму. Инуи протянул руку и сжал её ладонь в своей. — Мы твоим всё объяснили, — сказал он. — Я обещал вернуть тебя невредимой и так и сделаю. Они просто ждут тебя. Мико благодарно улыбнулась ему, вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, что же изменилось. Ей понадобилось несколько долгих секунд, чтобы осознать это: прежде она не видела демонических меток на его лице, теперь же взгляд её застыл на синем месяце на его лбу и алых метках в уголках глаз, похожих на вопросительные знаки без точек, лёгшие петлёй к уху. Пристально рассматривая их, Кагоме пропустила целую гамму эмоций, сменившихся на лице дайёкая. Когда она смогла собраться с мыслями, Инуи уже вполне овладел собой. — На твоём лбу его метка, — произнесла она так, что не могло быть сомнений, чья она. — Широ ведь говорила — он наш родственник, — мягко улыбнулся дайёкай. — И насколько близкий? — сощурилась Кагоме. — Я... не могу сказать, — он отвёл глаза. — Я очень прошу вас не спрашивать. Я так... Мне стократ сложнее Широ не сболтнуть вам лишнего... Как вы не понимаете, что скажи кто из нас лишнего, и мир может перевернуться? — он снова повернулся к ней и смотрел в её глаза с выражением муки. Кагоме некоторое время смотрела на него, но потом отвела взгляд. Она понимала опасность, но временами её любопытство всё же перевешивало. Ей плохо удавалось сохранить холодный рассудок, когда дело касалось Сещёмару. Отвернувшись от Инуи, она не смогла отделаться от образа синего месяца на лбу, а воображение услужливо дорисовало всего дайёкая. Кагоме припомнила детали его нагрудника, узор кимоно, шёлк волос, холодный янтарь глаз, а затем и расплавленное в них золото. И вновь застыла: её поразила мысль о том, что он совсем один и не знает, вернётся ли она. Не знает, как долго ждать её и ждать ли. Она вообразила себе его беспомощность, и следом представила, как эта самая беспомощность мучает его. «Ему, должно быть, стократ хуже, чем мне, — с болью подумала она. — Хоть бы Ранмару поддержал его, хоть бы...» Инуи истолковал состояние Кагоме совершенно неверно, решив, что обидел её. И он, осторожно коснувшись её руки, чтобы привлечь внимание, тихо заговорил: — Простите меня, Кагоме-сама, — понуро опустив голову, произнёс он. — Простите, я не хотел обидеть вас. — Ты меня не обидел, — она тепло улыбнулась ему. — Я просто задумалась о... ну, не важно. Лучше скажи, как ты думаешь, есть ли у нашего хозяина бумага и чернила? — Не думаю, но спросить можно, — оживился дайёкай. — А вам зачем? — Написать письмо, конечно, — шире улыбнулась мико.