***
У колодца Костоглота Сещёмару и Ранмару оказались одновременно. Два белых шара подлетели с разных сторон и обратились дайёкаями, коснувшись земли. Был только полдень, и Лорд западных задумчиво смотрел на колодец, дракон же озадаченно взирал на демона-пса. Некоторое время они просто молчали, затем Ранмару всё-таки не выдержал. — Чего ты ждёшь? Ты собираешься идти за ней? — Позже, — вздохнул Сещёмару. — Я знаю, где осколок, и мне совсем не нравится идея её туда тащить. — Как будто имеет смысл идти туда без неё, — заметил дракон. — Никакого. — Никакого, — повторил пёс. — Ближе к вечеру, — он развернулся и двинулся к деревне. — Эй, куда ты собрался? — нахмурился Ранмару. — За А-Уном, — бросил через плечо Сещёмару. — Жди здесь. — Но... — Кагоме может и сама вернуться, ведь там есть те, кто знает, что мы уже здесь, — оборвал его Лорд западных земель. — Ясно, — вздохнул дракон и сел у колодца, опершись на него спиной. Сещёмару прошествовал по деревне к дому старой жрицы. Местные жители видели его уже далеко не первый раз, но всё же смотрели на дайёкая с опаской. Лорду западных земель, впрочем, это было совсем не интересно. Он намеревался увидеть Рин. Однако в доме Каэде оказалось пусто, и демон вздохнул. Он втянул воздух и отправился на запах. Старая жрица и девочка нашлись на лугу за деревней, собирающими травы. Сещёмару они заметили не сразу, но стоило Рин увидеть его, как она тут же бросилась к нему с широкой улыбкой. — Сещёмару-сама, — радостно крикнула девочка, оказавшись в шаге от него. — Кагоме-сама говорила, что Вы навестите Рин, когда оставляла А-Уна. — Как ты здесь? — своим самым обычным тоном поинтересовался Сещёмару. — Здесь хорошо, — улыбнулась она. — Бабушка заботится о Рин, учит. А ещё Рин здесь не обижают и даже берут с собой играть, — гордо заявила девочка. — Ясно, — кивнул дайёкай. — Сещёмару, ты надолго? — обратилась Каэде, только подошедшая к ним. — Нет, — признал он. — У меня к тебе вопрос, — посерьёзнела старая жрица. — Рин, собери наши вещи, будь умницей. Девочка кивнула и убежала к корзинам. Некоторое время Каэде сверлила взглядом Сещёмару, на его же лице не отражалось ровным счётом ничего, кроме ледяного спокойствия. Жрица сделала ещё один шаг к нему и заговорила очень тихо. — Ты не думаешь, что тебе пора заводить своих детей? В первое мгновение Сещёмару решил, что старая жрица умеет читать мысли. Перед внутренним взором снова возникла Кагоме с младенцем на руках. Он закрыл глаза и медленно, неслышно выдохнул. — Ещё слишком рано, — тихо изрёк он. — Сещёмару-сама! — Рин уже успела собрать корзины с травами и принести туда, где стояли жрица и дайёкай, и тем самым пресекла все дальнейшие расспросы. — Рин хочет Вам кое-что показать! — Хм? — демон повернулся к ней с лёгкой тенью любопытства на лице. — Идите за Рин! — счастливо крикнула она и побежала через поляну. Дайёкай едва уловимо кивнул Каэде и заскользил следом за девочкой. Рин смеялась на бегу, выражая откровенную радость, и Сещёмару ощущал её эмоции. Они отличались от эмоций Кагоме. У жрицы чувства были светлыми, сладкими и немного пряными на вкус, похожими на мёд. У Рин они были больше похожи на родниковую воду. Да и смех звучал, как журчание ручья. Демон невольно поймал себя на мысли, что хотел бы видеть свою дочь такой же. Он встряхнул головой и снова обратил взор на Рин — девочка стояла у входа в нечто среднее между пещерой и норой. Запах этого места Сещёмару не понравился. — Это злая пещера, Сещёмару-сама, — выпалила девочка. — Другие дети говорят, что в ней водятся демоны. Но Рин их не видела! — Жди здесь, — велел дайёкай и скользнул внутрь. Нюх не обманул Сещёмару — постылый, почти исчезнувший запах Нараку, смешанный с вонью умирающего человека, был здесь. Лорд западных земель осмотрелся и без труда нашёл то место, где демоны слились с человеческим телом: кусок земли, настолько выжженной скверной, что там и по сей день не проросло ни травинки. Дайёкай поморщился и вышел наружу. — Никогда не входи сюда, Рин, — велел он. — Это злая пещера. В ней могут объявиться демоны. — Но, Сещёмару-сама, ведь... — Сюда могут заглянуть лишь те, что охочи до человеческой крови, — сурово заметил он. — Тебе не следует бывать здесь. — Рин поняла! — объявила девочка. — Где А-Ун? — сменил тему дайёкай. — Помогает крестьянам, — улыбнулась Рин. Сещёмару едва уловимо кивнул и отправил её забирать дракона. Сам же он решил проследить, куда отправился Нараку после того, как стал полудемоном. Пусть и прошло пятьдесят лет, но след всё же остался. Вряд ли кто-то кроме Лорда западных земель мог ощутить его и пройти тем же путём, а Сещёмару было любопытно. Вначале след привёл его к храму, потом вернулся к пещере. Затем след прошёлся по полю за деревней, где был чуть отчётливее только в одном месте — должно быть, там полудемон останавливался, решил Сещёмару. Потом след прошёл по всей деревне и снова задержался у леса, что носил имя глупого братца, и только потом пропал. Дайёкай остановился у священного дерева, где был запечатан Инуяша, и поднял взгляд к его кроне. «Вот, значит, как... — думал Лорд западных земель, наблюдая трепет листвы. — Он начал с них. Этот ханьё уже тогда был не в состоянии защитить то, что было ему дорого. Их обоих провели, как детей, — он еле заметно вздохнул. — Кагоме, тебя он бы тоже смог обмануть?..» Дайёкай прошествовал через деревню к дому Каэде во второй раз за день. Он, казалось, так глубоко задумался, что совершенно не замечал людей. Лишь у самой хижины он вернулся из недр собственных мыслей к реальности, обнаружив А-Уна у входа. Вокруг него приплясывала Рин. — Сещёмару-сама, а Кагоме-сама придёт сюда? — спросила девочка, ненадолго прерывая своё занятие. — Не сегодня, — отозвался он. — А Рин так хотела её увидеть... — малышка вмиг погрустнела. — На это нет времени, — отрезал дайёкай. — В следующий раз. Сещёмару поднял А-Уна и направился с ним к колодцу. Ранмару нашёлся всё в том же положении, и Лорд западных земель бросил ему поводья, отправляясь в будущее.***
Только когда Кагоме открывала дверь библиотеки, она заметила, что идёт дождь. Не ливень, что проходит быстро, а затяжной монотонный дождь, который может иногда поливать улицы целый день. Она вздохнула и раскрыла зонт, по натянутой ткани которого тут же забарабанили капли. Стоило жрице сделать несколько шагов, как её губ против воли коснулась улыбка — она почувствовала слишком знакомую ауру дайёкая. Пока она ещё не видела его и могла только гадать, решил ли её навестить Сещёмару из настоящего или же из прошлого. Дайёкай вышел из-за поворота, и Кагоме одним лишь усилием воли подавила смешок: с его волос и одежды ручьями бежала вода. «Похоже, так и пришёл пешком, — всё же улыбнулась она. — И зонт не взял...» — Здравствуй, — произнесла жрица, когда демон приблизился к ней. — Уже пора? — Я знаю, куда мы должны отправиться, — кивнул Сещёмару. — Ты готова? — Нужно только купить лапши, — задумчиво отозвалась Кагоме. — У тебя ещё остался рис, — поморщился демон. — С мясом и рыбой там тоже проблем нет. — Это на всякий случай, — улыбнулась девушка. — Рис рано или поздно кончится, а времени и возможности раздобыть там еду в какой-то момент может не оказаться. Так что лучше иметь и не воспользоваться, чем надо, а нет. Дайёкай едва уловимо кивнул и развернулся, чтобы идти вперёд. Кагоме чуть помедлила, а потом быстро догнала его. — Сещёмару, ты весь промок, — сообщила очевидное она. — Давай под зонт. — Меня это не заботит, — изрёк демон. — Я даже не сомневалась, что ты это скажешь, — вздохнула жрица. — Вот только дождь здесь не очень-то чистый и здорово путает волосы. На краткое мгновение лицо Сещёмару исказилось неудовольствием, и он всё же, едва заметно кивнув, вступил под зонт. Через несколько шагов демон забрал его у Кагоме, ведь ей еле удавалось держать его достаточно высоко. Чтобы плечи не оказались за пределами зонта, жрица взяла Сещёмару под руку, как обычно ходила с подругами, когда приходилось делить один зонт на двоих. Через шаг она осознала, что прикоснулась к нему без разрешения, и испуганно подняла глаза. Лицо дайёкая казалось непроницаемым. — Можно мне пойти так? — осторожно спросила девушка. Сещёмару выразил согласие одним лишь движением век. Они шли по почти безлюдным улицам — никому не хотелось выходить из дома в такую погоду. Попадались лишь иногда угрюмые люди, куда-то спешащие, да парочки, жавшиеся друг к другу под зонтами. Кагоме тихо радовалась тому, что её конспекты надёжно укрыл в своём нутре портфель за спиной, потому как её левая рука вымокла от одежды Сещёмару, а правое плечо всё же залил дождь. Лапши было куплено всего десять упаковок, после чего демон и жрица сразу направились домой. Кагоме решительно заявила, что они никуда не пойдут, пока волосы Сещёмару не высохнут. Она настаивала, чтобы он принял горячую ванну, ведь, вымокнув насквозь, он мог простыть. Дайёкай возмутился, что подобное с ним просто не может произойти, потому как он не такой слабый, как люди. — Конечно, — улыбнулась жрица. — Вот только здесь в воздухе столько грязи, что волосы всё равно нужно вымыть. Почему бы не воспользоваться случаем? — Сестрёнка права, — вмешался Сота, — я слышал, что иногда от дождей волосы даже выпадают, — он прыснул, представив себе, лысеющего дайёкая. — Сещёмару-сан, обед всё равно ещё не готов, — раздался из кухни голос госпожи Хигураши. Дайёкай ещё не сдался окончательно. Больше всего он не желал показывать, что послушался людей, потому сделал самое непроницаемое лицо, на которое только был способен. Кагоме нахмурилась и решила использовать последний аргумент, который у неё был: — Сещёмару, ты ведь не хочешь таскать за собой запах, совершенно чужеродный той эпохе? Дайёкай медленно втянул воздух и понял, что придётся согласиться с ней. Он позволил Соте проводить его в ванную, после того как жрица попросила брата помочь ему. Напоследок она добавила, чтобы демон позвал её, когда будет готов мыть голову. Сещёмару испытывал странное ощущение неловкости от того, что принять ванну ему помогал человеческий ребёнок. Сота сам вызвался, сообщив, что с одной рукой будет не очень удобно. Демон хотел возмутиться, но оказавшись в ванной отбросил эту мысль — всё здесь было для него ново и имело незнакомые запахи. Посему ему пришлось терпеть присутствие мальчика, который неведомым образом почему-то напомнил ему Рин. — Сещёмару-сан, а как дела в том времени у сестрёнки? — неожиданно спросил Сота, растирая спину демона мочалкой. — Она справляется, — холодно заметил демон. — Ммм, — протянул мальчик. — А братик с собачьими ушками её больше не обижает? — Хм? — дайёкай повернулся вполоборота и одним глазом внимательно посмотрел на младшего брата жрицы. — Ну, раньше, когда она возвращалась сюда, она часто была чем-то расстроена или даже злилась, — признался Сота. — Она ничего не рассказывала, но это было заметно. Сестрёнка часто называла его дураком и грубияном. — Они не видятся, — сообщил Сещёмару. — Этот ханьё... — он вдруг замолчал, не желая развивать тему. — А сейчас сестрёнка выглядит счастливой, — изрёк мальчик. — Я хочу, чтобы у неё всё было хорошо в том времени. Дайёкай не ответил. Но отчего-то внутри стало тепло. Он даже не пытался подавлять эмоции, потому что знал — бесполезно. Можно было только скрыть их за маской безразличия. Его лицо совсем не выражало того вихря чувств, что он испытывал просто от того, что жрица счастлива. Он ни за что не признал бы этого и не рассказал бы об этом даже под пытками, но лгать самому себе уже не получалось. Кагоме как раз закончила собирать рюкзак, когда в дверь её комнаты постучали, а затем внутрь просунулась голова Соты. Он сказал, что Сещёмару зовёт её, и жрица, застегнув клапан, отправилась в ванную. Дайёкай сидел на полу, опустив волосы в воду. Он даже не шевельнулся, когда девушка вошла к нему. Всё то время, что Кагоме потратила на подготовку, Сещёмару изображал изваяние самого себя. Когда же она, наконец, приступила к мытью, дайёкай позволил себе проявить эмоции. Выразилось это в блаженном прикрытии глаз.***
Солнце уже было близко к закату, когда жрица и дайёкай вернулись в эпоху Сенгоку. Волосы Сещёмару пришлось высушить феном, и этот процесс ему понравился, о чём, впрочем, догадаться было невозможно по его невозмутимой мине. Ранмару же ничуть не скрывал удовольствия видеть друзей. Он хотел было начать говорить о том, что узнал дома, но Кагоме прервала его. — Прежде, чем ты нам всё расскажешь, прочитай это письмо, — она протянула пухлый конверт. — От кого оно? — озадаченно уставился на него дракон, осторожно взяв его в руку. — От тебя, — Кагоме дёрнула плечом. — От кого ещё оно может быть? — Ну да, ну да... — протянул демон, вытаскивая исписанные листы. Читал Ранмару медленно, и солнце успело скрыться за горизонтом. Осознав, что сегодня они уже никуда не пойдут, Сещёмару и Кагоме устроились на краю поляны, и жрица развела небольшой костерок. Они ждали, пока дракон закончит, а он перекладывал листы несколько раз, пока наконец, не задержался на одном, долго всматриваясь в него с самым озадаченным видом. — Кагоме-сама, я не уверен, что правильно читаю то, что здесь написано. Ты мне не поможешь? — позвал он. — Конечно, — жрица приблизилась и села рядом с ним. — Где именно? — Вот, — дайёкай указал на самое начало страницы. — Отсюда и дальше. — Хм... — девушка наклонила страницу так, чтобы ту осветило огнём, и начала читать вслух: — «О том, что сестра проклята, ты уже знаешь. Проклятие это не простое и не из тех, что можно снять убийством заклинателя. Ты, возможно, думаешь, что Рурико поможет одна совершенно конкретная жрица, но это невозможно...» А кто такая Рурико? — жрица повернулась к Ранмару. — Моя сестра, — отозвался он. — Дальше. — Ага, — кивнула Кагоме и продолжила: — «Не потому, что ей не хватит сил или она не подходит по условиям. Как раз наоборот — она подходит идеально. Всё дело в том, что мы родственники. Да, до пятого колена от сестры будут только девочки, а вот шестым будет мальчик. Отец Кагоме-сама. Пусть в ней лишь капля драконьей крови, но даже это даёт некоторые нечеловеческие способности. Как ты понимаешь, если проклятие с Рурико снять, она никогда не родится, а Нараку не будет побеждён. К тому же, Кагоме-сама действительно единственная, кто мог бы справиться с этим. И кстати, одолеть тот яд она смогла только благодаря капле нашей крови и тому, что находилась рядом с Сещёмару...» Погоди, что? — жрица ещё раз пробежалась по строкам. — Хочешь сказать, что я твоя как бы внучатая племянница? Но это же... — Мне тоже трудно это принять. Жрица и дайёкай — родственники? Как бы я не относился к тебе, Кагоме-сама, это выходит за рамки благоразумия, — вздохнул Ранмару. — Но читай дальше, там есть ещё кое-что, что, если я правильно понял, тебе полезно будет знать. — Ага... — девушка медленно повернулась к листу. — «И вот ещё одна важная вещь: у Кагоме-сама действительно было две души, слитые в одну, при рождении. Усиленное кровью дракона, лишь её тело могло уместить её собственную душу, а вместе с ней Камень Душ и ту, что хранила его». Вот оно как, — протянула она, возвращая лист Ранмару. Она подтянула колени к груди и уткнулась в них лицом. — Кагоме-сама, тебя расстраивает всё это? — осторожно спросил дракон. — М-м, — жрица помотала головой, не отрываясь от колен. — Меня огорчает, что я не знаю, как помочь твоей сестре. Если бы только узнать подробнее, что это за проклятие, тогда можно было бы найти способ... — тихо добавила она. — Не смей, — очень тихо, но очень грозно произнёс Сещёмару. — Я ведь знаю, — Кагоме будто не слышала его и всё также не поднимала головы, — что для дайёкая смешать свою кровь с человеческой — позор на весь род. Я не хочу, чтобы... — она всхлипнула. — Не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня... — Ты думаешь, никто не будет страдать, если тебя не станет? — Ранмару не дал Лорду западных земель и рта раскрыть. — Если меня никогда не существовало, — жрица снова всхлипнула, — некому будет страдать, потому что никто никогда не знал бы меня. — Прекрати, — дракон вдруг разозлился, сам не до конца понимая причины этого. — Я познакомлю тебя с семьёй, и уверен, что тогда они даже порадуются в какой-то мере этому проклятью. И не все дайёкаи считают людей мусором. Не все думают, что полукровки — позор рода! Мой младший брат... — он осёкся. — Слушай, то, что ты появилась на свет, и то, что ты сейчас здесь, очень важно. Подумай, что не случилось бы, если бы не ты? — Камень Душ не вернулся бы в это время, — медленно стала перечислять жрица. — Он не был бы разбит. Его осколки не попали бы к Нараку. Кохаку не был бы под его контролем. — Демоны-волки продолжали бы разорять деревни, — продолжил за неё Ранмару. — Кикио не имела бы шансов получить свою полную душу. Инуяша так и остался бы запечатан. Я продолжил бы красть девушек из деревень... — И всё равно, я... — Кагоме хотела добавить что-то ещё, но дракон сразу прервал её. — Я познакомлю тебя с семьёй, — решительно заявил он. — И если ты всё ещё будешь уверена, что лучше тебе будет не рождаться, разузнаем про проклятие. Может, его по-другому и не снять даже. А сейчас ложись спать. Завтра трудный день. Кагоме не сразу, но всё же поднялась и медленно подошла к своему рюкзаку. Она некоторое время ворочалась под боком А-Уна и только потом провалилась в глубокий сон без сновидений. Лишь когда Сещёмару убедился, что она не услышит его, он зло уставился на Ранмару. — Зачем ты это сделал? — сквозь зубы прошипел он. — Потому что так надо, — мрачно отозвался дракон. — Она должна об этом знать. — Почему? — также грозно спросил Лорд западных земель. — Потому что ей нужно время, чтобы смириться с этим. Нужно, чтобы она понимала, почему меняется её сила, — Ранмару вздохнул. — Я не хотел расстраивать Кагоме-сама. Эта девочка сама того не сознавая указала мне дорогу в будущее, и уж поверь, меньше всего я бы хотел, чтобы нашей встречи не случилось. Тебе не о чём беспокоиться. — Она всерьёз задумалась о том, чтобы не существовать, — зло процедил Сещёмару. — Значит, она должна осознать, насколько важно само её существование, — дракон снова вздохнул. — И мы должны ей в этом помочь. Я думаю, когда Рурико познакомится с ней, она с этим согласится. — Молись, чтобы так и было, — фыркнул пёс и отвернулся. Из-за всего этого они и не заметили, как в деревню под покровом ночи наведались двое шикигами.***
— Значит, последний осколок в ином мире, — Кагоме расхаживала по месту их стоянки, и создавалось впечатление, что она и думать забыла о том, что узнала вечером. — Да, — кивнул Ранмару. — И нам надо найти способ туда попасть. — Попасть туда не больно-то сложно, — тихо пробурчала жрица. — Проблема в том, чтобы оттуда выбраться. — Не понимаю, о чём ты, — нахмурился дракон. — На тот свет проще всего попасть через смерть, — заметила Кагоме. — К тому же, Нараку сам не может отыскать осколок, так что путь туда он нам точно организует. Иначе осколок не получит никто, и вся эта эпопея будет лишена смысла. А вот с выходом будут проблемы... — А сам он как оттуда выберется? — озадаченно уставился на неё Ранмару. — Я же не Нараку, — фыркнула жрица. — Но уверена, лазейку он себе придумает. А если мы так и останемся там, он убьёт двух зайцев одним махом. — Мы прикончим его там, — утвердил Сещёмару, до этого не произносивший ни слова. — И опять же, это лишено смысла, если мы не сможем выбраться живыми, — вздохнула Кагоме. — Я слышал, что есть врата в стране Огня, — изрёк Ранмару. — Но там не проходная, а стерегут их Годзу и Медзу. И ничем хорошим встреча с ними не закончится. — Ладно, понятно, — жрица потёрла переносицу. — Давайте двинемся туда. Может быть, что-нибудь придумаем. — Кагоме-сама, скажи, твои старые друзья тоже к тебе прислушивались? — неожиданно задался вопросом дракон. — А? — она резко обернулась к нему и удивлённо посмотрела ему прямо в глаза. — Меня никогда никто не слушал. — Странно, — вздохнул он и поднялся. — Давайте отправляться. Путь не близкий. Было решено отправиться воздухом, и уже совсем скоро они взлетели. Кагоме и Джакен сидели верхом на А-Уне, дайёкаи же скользили по воздуху легко, как облака. Однако, до страны Огня они не долетели — Кагоме внезапно повела А-Уна вниз. Стоило ему приземлиться, как жрица спрыгнула с его спины, схватила лук и побежала было к горе, но её остановил Сещёмару. — Куда? — он посмотрел ей в глаза и увидел тот же маниакальный блеск, что и на горе Хакурей. — Кикио. Здесь, — отрывочно выдавила жрица и вывернулась из его захвата.