Sanguis Draconis

      Юлия Друзилла сидела по полу своих покоев, закрыв глаза и сжав в тонких бледных пальцах медальон в форме аквилы. Ее третий глаз внимательно вглядывался через Завесу. Потоки Имматериума были подобны вязкому желе, которое бросили в рефрижераторе. Она бы никогда не подумала, что будет скучать по переменчивой природе Варпа: по бурям и опасным течениям, по существам, что населяли его – добрым, злым и ужасным. Там, откуда она была родом – путешествие сквозь Море Душ было вызовом – смертельной опасностью, которая неминуемо настигала, если навигатор был слишком беспечен. Варп сорок второго тысячелетия никогда не стоял на месте – он непрерывно двигался, менялся. Юг становился Севером, низ – верхом. И навигатор был единственным существом на всем корабле, кто не только понимал всю опасность Имматериума, но и мог защитить экипаж от тлетворного влияния Хаоса. Навигаторов почитали, их рассматривали, как проводников воли Его. Здесь же… Большую часть полетов через Варп Юлия даже не видела смысла своего присутствия на корабле. Варп в этой Галактике был спокоен, неподвижен… мертв.       Она отогнала тревожные мысли и вернулась к своей молитве. Она просила Императора даровать ей знак. Вот уже десять лет она просила даровать подсказку – подсказку о своем видении, о пророчестве, что пришло ей десять лет назад:

«… Когда первого паломника осенит Его свет, Когда надежда падет и воспрянет, Когда брат обратится против сестры, А сестра – против брата…»

      Она повторяла про себя слова, что пришли ей во снах. Слова, которые она не могла забыть. Не потому что не желала – а потому что была физически не способна. Эти слова были словно выжжены каленым железом в ее мозгу.       Юлия знала, что это может быть бесполезно – попытаться понять смысл, увидеть, что скрывалось за неразборчивым предупреждением. Обычно, для толкования пророчеств собирались целые конклавы из провидцев и богословов. Иногда, на их расшифровку уходили века или даже тысячелетия.       – Юлия? – раздался голос Мортиса.       Друзилла устало посмотрела на своего кузена. Бледный, с редкими жидкими волосами и полусгорбленный – Мортис не был примером ослепительной красоты, даже по стандартам навигаторов. Она ощутила волну отвращения, едва сдерживая рвотные порывы. От Мортиса она родила пятерых детей, но даже после тринадцати лет, Друзилла не могла подавить своего презрения к родственнику.       Драконьему Пределу нужны были навигаторы – по крайней мере, это то, что Юлия сказала Эйдану. Она не могла потерять свою власть. Не могла потерять свое состояние. Если бы Гриффиты узнали, что могли обойтись и без Зрячих… Юлия просто не могла позволить им узнать правду, дабы и дальше наслаждаться их почитанием и деньгами. Этот план казался беспроигрышным, однако в нем был один серьезный недостаток. Мортис.       – Я занята, – процедила Юлия с едва сдерживаемым ядом в голосе.       – Ты медитируешь уже второй день. Тебе надо отдохнуть, – заботливый и участливый голос кузена заставил ее сжать кулаки и стиснуть зубы. – Я принес тебе фруктов и вина. Я знаю, что ты…       – Я занята, Мортис, – отчеканила навигатор, бросив на него испепеляющий взгляд.       Тот опустил взор и удалился, тихо вздохнув про себя.       – Бесполезный никчемный кусок дерьма, – пробормотала она.       Быть может, ей действительно нужно было соблазнить Эйдана? Тогда бы ей не пришлось бы каждый день слышать мерзкие голоса Мортиса и их выродков, не пришлось бы сдерживать свое недовольство и притворятся матерью для пятерых исчадий ада. Юлия издала сардонический смешок. Эйдан не только был ей как брат и властвовал надо всем Пределом, так еще и выглядел весьма и весьма недурно – такой приз позволил бы Друзилле еще больше возвыситься. А дети от их связи уж точно не были похожи на мелкие и более вонючие версии Мортиса. Однако, даже Старшая навигатор не решилась бы перейти дорогу Амелии Абридал. Иногда, приз того не стоил.       Она выкинула лишние мысли из головы. Какой смысл думать о том, что не было в ее власти? Глубоко вдохнув, Юлия продолжила свою медитацию.       Внезапно, она ощутила волну психического удара. На несколько секунд ее сердце перестало биться. Легкие отказались принимать воздух. Голова начала раскалываться от острой боли, словно кто-то вонзил острую иглу прямо ей в мозг. Повязка с ее лба безвольно спала, оголив третий глаз, пульсирующий энергией. И она увидела картину, от которой кровь стыла в жилах. Увидела так четко и разборчиво, словно сама находилась в кокпите «Молота Правосудия».       – Эйдан… – с ужасом выдохнула Юлия.

***

      Он ощущал холодное прикосновение магнитных замков. Металлические клетки удерживали Рыцарей на местах, пока внутренности дроп-крепости трясло, словно эпилептика. Его тело дрожало. Его кости ныли, будто желая скрутиться в бараний рог. Дроп-крепость с утробным гулом неслась к поверхности планеты.       Где-то на краю сознания, он слышал тихий шепот своих предков. Родокс мгновенно заглушил их. Ему не нужны были наставления давно почивших стариков. Ему не нужно было знать их постоянные препирательства и ссоры друг с другом. Загнанные в Трон Механикум, они проводили вечность в оковах, составляя компанию лишь самим себе и тому неудачнику, которому выпал шанс оседлать Рыцаря. Разумеется, они пытались прорваться в разум наездника. Разумеется, они хотели скрасить свое жалкое существование – отвлечься от сводящего с ума стазиса. Но Родокс не позволял им. Он слишком долго сражался на «Бесконечной Славе» и пролил слишком много крови, чтобы прислушиваться к советам. Кто из его предков в одиночку обрушил на колени предателя-Титана? Кто из его предков собственноручно уничтожил сразу три Горканавта в одной единственной битве? Когда-то давно, барон нуждался в их советах. Но теперь, он был тем, кто мог с чистой совестью приказать старым пердунам заткнуться, ибо ни один из них не приблизился даже близко к той славе и уважению, которые командовал барон.       Особенно не сейчас. Не когда этот глупый сопляк сиганул в одиночку через телепортарум. Не когда жизнь его Короля была под угрозой. Он мысленно проклял эту Галактику, в которой они оказались. Дома, за неполный век службы Королевским стражем, не было ни разу, когда его господин получил ранение. Несмотря на сотни боев, несмотря на бесчисленные опасности, барон Родокс всегда добивался, чтобы Брайс возвращался на Драконий Предел в целости и сохранности. Но стоило им прибыть сюда, как неудачи преследовали его одна за другой: сначала Брайс сгинул в Пустошах, ведомый своей гордыней; а теперь и Эйдан решил поиграть в героя. Чертовы узколобые романтики. Вечно им неймется, вечно они лезут на рожон.       – Барон, мы почти достигли поверхности, – оповестил его главный сакристанец Аттеус.       – Вы связались с Королем? – тут же спросил Родокс, ощущая противное чувство тревожности, что не покидало его с тех самых пор, как пацан шагнул через телепортарум.       – Отрицательно, – в голосе Аттеуса послышалась не меньшая озабоченность.       – Поганый сопляк, – выругался барон, едва не хлопнув пудовым кулаком о приборную панель.       – Капитан Парли и магос Коринфиус пытаются выйти с ним на связь, – продолжил сакристанец, деликатно проигнорировав непочтительное обращение к их Королю. – Пока без успехов. Его вокс молчит. Но вы должны знать, что это возможно. Варп-прыжки крайне непредсказуемы и могут навредить самочувствию Духа Машины.       – Ну пикты-то у нас есть? – раздраженно рыкнул барон.       – Положительно, – с некоторым облегчением произнес Аттеус. – По данным со спутников ксеносов, «Молот Правосудия» все еще сражается…       – Это не успокаивает… – мрачно пробормотал Родокс.       Если «Молот» шел в бой – это еще ничего не значило. Барон слышал множество историй про то, как выдающиеся Рыцари и Вольные Клинки продолжали свою службу целые столетия, не вылезая из кокпита. Никто не видел их лиц уже многие века. Они ни с кем не говорили, никогда не показывали своих лиц, никогда не задерживались на поле боя дольше, едва враг превращался в неаппетитную кашицу на земле. Министорум и Механикус твердили, что сам Император благословил благородных воинов на бесконечную службу. Инквизиция постоянно пыталась сцапать одного из таких «вечных», дабы проверить их чистоту. Департоменто Муниторум предпочитало не замечать подобных «ветеранов», и глядело сквозь пальцы на их неестественно длинную службу. Все строили догадки, но никто не знал ответов. Все, кроме наездников Рыцарей.       – Аттеус, скоро еще? – нетерпеливо процедил Родокс.       – Двадцать минут до столкновения с поверхностью, – пробубнил сакристанец.       Барон чувствовал зуд под кожей. Он чувствовал кишками, что что-то не так. Какая-то странная уверенность, что где-то случился фубар.       Чтобы отвлечься, он проверил показания датчиков его наездников. Запасы топлива и боеприпасов, состояние их панцирей и ходовых механизмов, психические оттенки пилотов и настроение Духов Машин их скакунов. Все было в норме. Это заставляло толстого барона еще больше накручивать себя.       – Пятнадцать минут, – пробурчал в воксе голос Аттеуса.       – Так, мальчики и девочки, – гаркнул Родокс бойцам. – Приземляемся, находим Короля, и следуем его дальнейшим приказам. Никакого геройства, понятно? Никто не начинает бегать за ксеносами. Прорываемся единым фронтом и валим все, что движется, но строй не разбивать. Все понятно?       – Да, милорд! – одновременно рявкнули восемь глоток.       – И следите за своими Оруженосцами, – напомнил Родокс, краем глаз проверяя показания с меньших машин. – В прошлый раз пришлось их по всей планете вылавливать.       Сэр Алистер, ответственный за Оруженосцев, стыдливо промолчал. Четыре мелких силуэта виднелись в углу дроп-крепости: они молчали, не решаясь встревать в разговор без соизволения своего ведущего. Все четверо были крепостными – навечно связанными системами «мастер-слуга» с Алистером. Не простолюдины, но и не полноценные аристократы – они не принадлежали ни к одному из миров, и были чужими для всех. Для всех, кроме своего ведущего.       Родокс мысленно вздохнул. Он не вел за собой Копье уже много десятилетий. Намного привычнее было высаживаться в составе Высокого Двора и следовать за своим сюзереном в горнило сражения, а не нянчиться с ретивыми сорванцами. Тем более с сорванцами Эйдана, которых тот вел в бой еще до того, как сел на престол. Он тренировал и обучал этих молодых пацанов и девок, и если уж Эйдан был доволен их навыками, то и Родокс знал, что может подставить им спину, не беспокоясь о том, что творилось позади. Знал, что если кто-то попытается наброситься на него с тыла, то с идиотом разберутся не хуже, если бы у Родокса были глаза на затылке. Но барон также отчетливо понимал, что был пятым колесом в телеге.       – Эй, Ал, слушай, у тебя живот не крутит? – сэр Моралес не переставая донимал сэра Алистера – сержанта-майора их Копья. – Так и знал, что не надо было жрать тот зеленый хлеб, который ты притащил.       Сержант издал какой-то звук – нечто среднее между рыком и смешком.       – Это была ароматизирующая губка, – флегматично проинформировала леди Корания. – К твоему сведенью, ей надо было просто напудрить ланч.       – Чего? – в голосе Моралеса звучала толика испуга. – Да я их четыре штуки съел!       – Мне передать глубочайшие соболезнования Мирриам, когда вернемся на Предел? – с фальшивым сожалением ответила Корания.       – Мирриам? – даже сквозь вокс можно было представить, как сэр Вильгельм поднял пушистую бровь. – Я думал ее звали Кора?       – Кора была три недели назад, – так же безразлично отозвалась Корания. – Мирриам – эта та светленькая с веснушками.       – Эй, серьезно?! – возмутился Моралес. – Я тут съел какую-то дрянь, а вам интересно как зовут ту проститутку? А что если я и вправду отравился?!       – Не шуми, Моралес, – цыкнул сэр Вильгельм. – Всегда полезно знать, какая из девочек осталась свободной.       – Пошли вы, – обиженно пробубнил тот       В воксе послышались едкие смешки.       Родоксу и самому пришлось сдерживать хохот. Ему нравились эти ребята. Их треп был полной противоположностью того, как придворные и чернь представляли себе рыцарей. В умах непричастных благородные лорды и леди должны были изъясняться стихами и приправлять свою речь отвратительными «извольте», «помилуйте», «премного благодарен» и прочим словестным мусором. Конечно, чаще всего так и было. Однако бойцы Эйдана слишком много времени проводили среди крестьян: строили, пахали, сеяли, пили и танцевали вместе с низкорожденными. Они были теми немногими из Двора, которые действительно любили проводить время в городе, а не мариноваться в мрачных катакомбах дворца. Родокс и сам не чурался добротной работы, так что не мог не одобрять их подход.       Он усмехался просто представив лица снобов из Дома Террин или Дома Драконис – Родокс провел немало кампаний с двумя из самых сильных и уважаемых Домов Имперских рыцарей в Империуме, и его просто тошнило от их официоза и формализма. Однажды ему пришлось высидеть совместную церемонию Дома Гриффит и Дома Террин… Почти девять часов они стояли на коленях на холодном полу в полусогнутом положении и слушали величественные речи жрецов. Девять. Часов. Это навсегда выбило из барона любовь к протоколу и этикету.       Барон просто слушал и наблюдал. У него не было причин вмешиваться. Он мог бы их утихомирить, заставить сосредоточиться на миссии, но вместо этого предоставил людей самим себе. Потому что знал, что лучших воинов не было на всем Драконьем Пределе. А может и во всей Галактике.       – Эй, отстаньте от моей девки, – продолжал грозится Моралес, пока остальные, не затыкаясь, спорили кому достанется сброшенный лут. – У вас внизу целые табуны колонистских дочек. Вот на них и зарьтесь! Принцы на белых скакунах, фрак!       – И лишить себя возможности посмаковать твои страдания? – голос Корании звучал с привычным безразличием, но остальные уже давно научились читать ее «оттенки». Леди откровенно потешалась. – Хотя, ты прав: колонистские дочки и вправду звучат неплохо.       – Я записал это на когитатор, – хохотнул в вокс Вильгельм. – Отправлю твоей Марии, как только доберемся до астропата. Ей будет точно интересно послушать, а, подруга? Может, она с горя бросится в объятия Иринии?       Шлем «Могильного Холода» леди Корании медленно повернулась в сторону «Звериной Ярости» сэра Вильгельма. Зубья ее «Жнеца» угрожающе взвизгнули. Вильгельм в ответ продемонстрировал той средний палец силовой перчатки. В жесте не чувствовалось ни злобы, ни едкой провокации – просто дружеское подтрунивание. Копье уже давно привыкло к едким шпилькам Вильгельма в сторону напарницы.       Корания и Вильгельм были операторами противовоздушных пушек «Икарус», а потому за долгие годы притерлись друг другу, как две собаки в одной упряжке. И пользуясь этим, Вильгельм просто не мог отказать себе в попытках выдавить реакцию из вечно отстраненной и хладнокровной Корании.       Родокс лишь слушал их перепалку. Пусть дурачатся, пусть отпускают пошлые шуточки и матерятся. Несмотря на свое ребячество, эти воины заслужили свое право седлать Рыцарей – немало драконов пало от их клинков, едва приблизившись к Черной Цитадели. Когда придет время, игры закончатся, и все займутся делом. Конечно, в корзине всегда находилось место паршивому яблоку:       – Сношаться с простолюдинами – это еще куда ни шло, – проворчал сэр Лайл. – Но засматриваться на этих… мутантов?       Сэр Вильгельм молча перенаправил перчатку с выставленным пальцем с Корании на «Бескрылого Дракона» Лайла, но теперь в его жесте чувствовалось раздражение. Тот демонстративно проигнорировал уловку, и горделиво отвернул голову. «Могильный Холод» Корании, казалось, издал обреченный вздох. Остальные лишь закатили глаза, словно говоря: «Чего мы еще ожидали от него?». У многих просто чесались руки надрать задницу этому козлу. Но он был их братом. Вроде того брата, который вваливался на семейный ужин вдрызг пьяным, который постоянно попадался на глаза Арбайтис, и после визита которого из дома куда-то пропадало фамильное серебро... Но без него, их Копье чувствовало бы себя таким же неполным, как и без Иринии, Абеля, Марии и остальных.       – Начинается, – протянул Моралес. – Сколько раз спорили уже: они люди с Терры. А если они с Терры, то какая разница, если они немного… нецивилизованные?       – Ты хотел сказать «бескультурные варвары», – хмыкнул Лайл. – Немногим лучше огринов.       Родокс уже готовился открыть рот, чтобы приструнить засранца, но ему не потребовалось.       – Ты закончил? – послышался сухой голос Алистера. – Значит, заткнись.       Лайл скорчил недовольную гримасу, но промолчал, не желая навлекать на себя гнев сержанта. Тот мало говорил, держа язык за зубами, пока остальные трепались. Но если уж Алистер открывал рот…       После того, как сэр Кэрриган принял Обет Покаяния и назвался «Рыцарем Теней», именно Алистеру пришлось принять на себя роль XO. Именно он выкидывал Моралеса из борделей, когда тот напивался в хлам и залезал в долги. Именно он отвешивал подзатыльник Вильгельму, когда тот заходил слишком далеко в попытках выдавить реакцию из Корании. Именно он осаждал Лайла всякий раз, когда тот зарывался. А потом еще делал головомойку Корании и Марии за «неподобающее» поведение на публике. Но в противовес заходящему солнцу сэра Кэрригана, Алистер был подобен полуденному зною – полон сил, а самое главное – молодецкой удали, и с подчиненными он не церемонился.       Но несмотря на всю суровость и асоциальность своего ХО, воины Копья уважали его. Никто не обладал такой же способностью всегда оказываться в нужном месте, когда кому-то грозила смерть.        – Это не совсем то, о чем рассказывал мой батька, – наконец, после несколько секунд тишины, нервно хохотнула леди Ферро.       Пять пар глаз тут же скрестились на новенькой как ауспексы «Гидры».       Самая младшая из всех, Ферро пришла на замену своему отцу – сэру Гордону, который решил окончательно удалиться в свое имение и проводить больше времени с женой и детьми. Конечно, не обошлось без ропота в рядах наездников – мать Ферро была простолюдинкой, что мгновенно ставило ее на уровне где-то между брусчаткой и гроксовым пометом. Однако, несмотря на это, «Небесное Воздаяние» слушал свою новую всадницу беспрекословно, и воины Копья просто приняли ее как своеобразную безвредную аномалию.       – Он, наверное, рассказывал истории, как мы загнали ту стаю драконов в Ущелье Грешников? – хмыкнул сэр Вильгельм.       – Или как мы разворошили гнездо кайраков, – произнесла Корания, с едва заметным оттенком ностальгии.       – Или надрали задницы остальным Копьям на прошлогодних Адамантиевых Полях, – оскалился в своей кабине сэр Моралес.       – Э-м-м, ну да… вроде того, – засмущавшись, пролепетала Ферро, очевидно, не рассчитывавшая, что ее услышат.       – Ты быстро привыкнешь, младшая, – мягко ответил Алистер. – Сегодня мы все отпразднуем твое крещение кровью.       – Главное держись подальше от Моралеса и Корании, – мрачно проворчал Лайл. – Они у нас слишком падки до молодой девичьей плоти.       На вокс-частоте раздался одобрительный хохот и гиканье.       – Пять минут до высадки, – гаркнул барон Родокс. – Приготовились.       Дроп-крепость погрузилась в молчание. Пропали непринужденные разговоры и общее веселье. В ушах стучала кровь. Пальцы латных перчаток сжимались и разжимались, выпуская в воздух разряды электричества. Острые зубья цепных клинков вращались вхолостую.       В моменты размышлений, их глаза невольно утыкались в пустые крепежные слоты крепости. Лишь половина Копья сегодня шла в бой. Алистер, Моралес, Корания, Вильгельм, Лайл и Ферро. Остальные находились в тысячах световых лет – на Драконьем Пределе под командованием Иринии. Это было странным: идти в бой без их братьев и сестер. Словно выходить на улицу в одном ботинке. Словно взять в руку меч и позабыть про щит.       Но такова была воля их Короля – Драконий Предел не мог остаться без защиты. Королевская семья не могла остаться без защиты. И кто лучше защитит их, как не Ириния – самая достойная из них, самая верная, беспрекословно преданная Эйдану и готовая отдать жизнь за своего повелителя? Хоть эта преданность и не имела ничего общего с чувством долга.       Это была великая честь для всего Копья, но в глубине души они завидовали людям леди Натании и сэра Галаада – по крайней мере, они шли в бой вместе. По крайней мере их Копья были целыми.       – Две минуты, – гаркнул барон Родокс.       Вибрация внутри крепости нарастала, пока стала практически нестерпимой. Рыцари почувствовали толчок от включившихся тормозных двигателей. Крепость словно рывками прорывался сквозь потоки воздуха. Любого другого уже бы мгновенно раздавило в кашу от чудовищной перегрузки, но внутри своих металлических панцирей, воины Драконьего Предела не ощущали ничего, кроме легкого давления в затылках.       С грохотом, который потряс само основание планеты, дроп-крепость впечаталась в землю этого пустынного мира. Тонны песка, пыли и камней тут же взметнулись в небо, затмив собой солнце. Окна домов на десятки километров вокруг разлетелись в мелкие осколки. Огромные вокс-приемники заревели, оглашая всему континенту прибытие Дома Гриффит. Это было предупреждение. Это было напоминание. Державы этой Галактики привыкли отправлять на поля сражений солдат. Они вели свои конфликты руками смертных. Но к ним пришли не солдаты и не смертные. К ним явились боги. И все боги требовали крови.

***

      – За Короля! За Драконий Предел! – гаркнул сэр Родокс, делая широкий шаг из раскрывшихся ворот крепости.       Его «Бесконечная Слава» издал полумеханический, получеловеческий рев. Казалось, Рыцарь-Галлант радовался, что вновь вернулся на поле боя – Дух Машины словно дышал полной грудью. Со стороны это выглядело так, будто Рыцарь за секунды увеличился на добрых метр-полтора. Огромный ростовой щит в его руке выглядел как кусок бастионной стены. Вместо меча, в другой руке он сжимал обоюдоострый цепной топор, каждое из лезвий которого было больше аэрокара.        «Бесконечная Слава» сделал тяжелый шаг вперед. Затем еще один. Он двигался подобно человеку, который долгие годы пролежал в коме, а потом заново учился ходить. Но в отличие от человека, Духу Машины не требовалось слишком много времени на пробуждение. «Бесконечная Слава» сорвался вперед, мгновенно разрушая иллюзию сонливости и неуклюжести.       Следом из крепости показался «Бесстрашный» сэра Алистера. Рыцарь-Эррант выглядел скорее собранным и сконцентрированным, чем радостным. Он быстро повел шлемом из стороны в сторону, внимательно оглядывая окрестности. «Штормовые Копья» на панцире уже выискивали жертву.        «Могильный Холод» и «Звериная Ярость» тут же рассредоточились по краям формации. Их «Икарусы» хищно сканировали небеса, подобно зорким соколам. Леди Корания и сэр Вильгельм без слов обменивались друг с другом потоками информации, синхронизировав ауспексы своих Рыцарей. Их Духи Машин коротко переговаривались, ощущая мельчайшие изменения в настроении друг друга.       Сэр Моралес выскочил из крепости едва ли не в припрыжку. «Удача Смельчаков» едва не дрожал от азарта. Могучий Паладин был больше похож на резвящегося молодого добермана, которого вывели на прогулку, чем на благородного скакуна.       За ним вырвался сэр Лайл на «Бескрылом Драконе». Лансер двигался с невообразимой даже для остальных Рыцарей грацией. Из всего Копья, только Лайл и Мария командовали Церастусами – намного более совершенными и древними машинами. С огромным Шоковым копьем на перевес, «Бескрылый Дракон» мчался вперед так быстро, что казалось его ноги не касались земли.       Последним из Рыцарей был «Небесное Воздаяние», ведомый леди Ферро. Казалось, он скакал с куда большей уверенностью, чем его наездница. Сэр Алистер бросил на девочку тревожный взгляд, мысленно делая пометку присматривать за ней. Если она не сумеет поставить «Небесное Воздаяние» на место, то в будущем Ферро ждала не самая завидная судьба.       Последними из крепости выскочили Оруженосцы и тут же метнулись в разные стороны, подобно охотничьим гончим.       Барон Родокс мчался вперед подобно атомному поезду, сшибая под ногами обломки зданий и сминая в кашу брошенные машины. Его ауспекс уже нашел «Молот Правосудия», и барон не медлил ни секунды.       Копье рассредоточилось по широкому фронту, наступая подобно железному приливу. У них не было времени на то, чтобы петлять по улицам, поэтому многотонные машины просто пробивали дыры в зданиях, сметая постройки ксеносов как надоедливые картонные коробки.       Среди каменных коробок мелькали силуэты Оруженосцев, которые охраняли фланги и проводили разведку.       Перед глазами Родокса виднелась тактическая карта города. Иконки ксеносов виднелись повсюду – подобно тараканам, они разбрелись по руинам.       Остальные дроп-крепости упали за чертой города. Словно сторожевые овчарки они гнали ксеносов в нужном направлении, подобно стаду бездумных коров. Задачей Родокса было соединиться с Эйданом, чтобы вместе с ним, они могли захлопнуть ловушку и перебить ублюдков всех разом.       – Артиллерийский залп! – внезапно закричал Алистер. – Тридцать секунд.       Родокс тихо выругался. Он не ожидал, что ксеносы отреагируют так скоро. Конечно, прибытие дроп-крепости мог пропустить только слепой, глухой и выживший из ума идиот, но все же…       – Да чтоб вам демоны кишки сожрали, – выругался барон. – Щиты! Раскручивайте щиты, мать вашу!       Воздух наполнился противным жужжанием. Ионные поля вокруг Рыцарей начали метаться по кругу, полностью покрывая скакунов. Через несколько секунд вокруг Копья начали расти огненные цветки.       – Ау, фрак! – рыкнул Лайл, держа свой щит над головой. – Я думал, леди Натания должна была разобраться с их артиллерией.       – Ничего, небольшой дождик нас взбодрит! – процедил сэр Вильгельм.       Оглашая свое появление пронзительным свистом, артиллерийский снаряд упал в паре метров от «Бескрылого Дракона», накрыв Рыцаря волной грязи, осколков и огня, и едва не заставив Лансера покачнуться.       – Говори только за себя! – огрызнулся в ответ Лайл, чувствуя мерзкое покалывание в боку.       Никто не стал спорить. Из всех Рыцарей, Лансер не обладал ионным полем – лишь огромный энергетический щит в руке защищал его корпус от попаданий. И чем больше нарастал обстрел, тем больше зазубрин и скол виднелось на незащищенной стороне Рыцаря. Связь между наездником и скакуном заставляла Лайла чувствовать каждый осколок, которые были подобны укусам десятков надоедливых комаров.       Но хуже всех приходилось Оруженосцам. Их малый размер не позволял нести такую же массу брони, как полноценным Рыцарям, и прямое попадание артиллерии могло вывести более легкую машину из строя. Однако, они обладали таким же ионным полем, как и остальные, так что даже для них опасность была хоть и выше, но все равно не слишком тревожной.       – Так, все, это уже ни в какие ворота! – прорычал Родокс, открывая канал связи с дроп-крепостью. – Аттеус, Варп тебя раздери, почему эти пушки еще не замолчали?       – Прошу прощения, лорд Родокс, – прогудел в ответ главный сакристанец. – Мои данные фиксируют, что артиллерийский огонь ксеносов не является значительной угрозой для вашего Копья. «Сотрясатели» дроп-крепости ведут огонь по более приоритетным целям.       – «Приоритетным целям» мою жопу! – гаркнул в ответ барон. – Эти гребанные взрывы слепят ауспексы. Вообще нихрена не вижу дальше ста метров!       – Вас понял, лорд Родокс, – Аттеус благоразумно пошел на попятную. – Я изменю приоритетный статус артиллерийских батарей, которые ведут по вам огонь.       Копье из богоподобных машин упрямо продвигалось вперед под градом артиллерии врага. Их щиты шипели, отбивая взрывы. Огонь врага не был опасным, скорее до чертиков раздражающим. Ударные волны сбивали их с темпа, постоянное мерцание щитов затрудняло оптическую видимость, а обилие вспышек вокруг заставляло ауспексы нервно заикаться от обилия информации.       Позади них раздался титанический грохот. Земля под ногами задрожала так, что едва не сбила с ног леди Ферро. Стволы «Сотрясателей» на крыше дроп-крепости, наконец, открыли контрбатарейный огонь. Затем еще раз. И еще.       Первые несколько минут ничего не поменялось – Рыцари все так же шагали под дождем из снарядов, которые обрушивались на них без передышки. Медленно, почти неуловимо поток огня начал снижать темп, пока наконец не иссяк совсем.       Внезапно, Корания и Вильгельм одновременно отделились от группы.       – Летуны, – сухо огласила наездница «Могильного Холода». – Девять километров. Восемь единиц. Идут низко.       – Почти на позиции, – коротко отрапортовал ей «Звериная Ярость».       Автопушки «Икарус» медленно водили стволами, готовые в любую секунду выплюнуть смерть. Родоксу не требовались слова. На ауспексе он уже видел, как оба оператора противовоздушных орудий заняли выгодные позиции в разных точках города – подманивали добычу поближе, чтобы обрушить на них перекрестный огонь.       Летуны ксеносов яростно ревели. Сам воздух будто бы резонировал от ударных волн, что создавали их машины. Остальные Рыцари упрямо двигались вперед, слегка сбавив темп и максимально выставившись из-за руин и дыма. И ксеносы заглотили наживку.       – Есть захват, – гаркнул Моралес, словно молодой прогена, который получил похвалу от аббата. На заднем плане слышалась сирена его ауспекса, предупреждающая, что на Рыцаря навелись вражеские орудийные системы. – Заходят на меня.       – Попозируй, – сухо приказал Алистер. – Пусть потешатся перед смертью.        «Удача Смельчаков» развернулся в сторону приближающихся летунов и поднял боевую пушку. Раздался глухой «Бум», затем – еще один. Два стодвадцатимиллиметровых снаряда, преодолев несколько километров, разорвались в воздухе – сначала в ста метрах левее, а затем двести метров правее приближающейся эскадрильи.       Ксеносы рефлекторно рванули в стороны, пытаясь уйти от смертоносной шрапнели. Крайние машины непроизвольно потащились в центр построения.       – Оруженосцы… – мысленно приказал сэр Алистер.       Халверины тут же ощутили команду своего ведущего. Никто из них не мог противиться воле Рыцаря, даже если бы захотели. Автопушки Оруженосцев поднялись к небесам.       – Во имя Его, – выдохнула Корания, улыбаясь краем губ. В ее серых глазах мелькнул кровожадный огонек. – Сдохните в огне!       Небо наполнилось градом трассеров.       Машины ксеносов заметались, пытаясь уйти из-под обстрела, но лишь подставились под орудия сэра Вильгельма. Исчадия ксеносов накрыло нескончаемым потоком снарядов – сотни, тысячи осколочно-фугасных сюрпризов одновременно детонировали посреди их порядков. Пушки «Могильного Холода» и «Звериной Ярости» палили с двух сторон, отрезав вражеским машинам пространство для маневра. К какофонии выстрелов присоединились автопушки Халверинов. Среди батарианцев началась паника и хаос. Одна за другой – их машины падали на землю, оставляя за собой темные дымы. Стволы «Икарусов» стреляли до тех пор, пока не начали гореть алым жаром.       – Они усвоили урок, – произнес Родокс. – Не тратьте время.       – Вы слышали барона, – тут же отреагировал Алистер. – Возвращайтесь в строй.       – А мы только размялись, – с фальшивым сожалением ответил Вильгельм. – Ну, по крайней мере, я положил больше, чем Корания.       – Тебе надо к врачу, – флегматично ответила та. – Твои глаза начали подводить, брат.       – Ну куда же мне против твоих очей, – усмехнулся рыцарь, спеша за Копьем. – Зоркая охотница за девичьей невинностью.       Корания обреченно закатила глаза, но ничего не ответила.       – Оп-па, – в воксе послышался полный азарта голос Моралеса. – Закусь!        «Удача Смельчаков» подобно урагану ворвался на опустевшую улицу, где неожиданно для себя наткнулся на боевую машину ксеносов. С молодецким ором, Моралес понесся в сторону добычи, но та, быстро пораскинув мозгами, приняла единственно верное решение – кокетливо вильнув задом, ксеносы рванули наутек.       – Эй, куда?! – ревел оскорбленный в лучших чувствах Моралес. – А ну стой, гад!       Железный гигант помчался за улепетывающей жертвой. Скрипя покрышками ксеносы мчались во весь опор, словно сам Хорус преследовал их. «Удача Смелчаков» выпустил им вслед парочку снарядов, но оба промазали, оставив в ближайшем здании два непредусмотренных конструкцией отверстия.       – Стой говорю! – кричал им вслед рыцарь, но все без толку. Ксеносы убегали будто нурглиты от лорда Гиллимана.       Заскрипев армированными колесами, машина батарианцев едва вписалась в поворот и скрылась за углом дома. Внезапно, оттуда послышался лязг металла и знакомый звук электрических разрядов.       Из поворота довольно показался силуэт Лансера. На его Шоковом копье красовался проткнутый трофей.       – Лайл, да чтоб тебя! – возмутился Моралес. – Это был мой ксенос!       – Значит, в следующий раз будешь расторопнее, – в голосе Лайла послышались веселые нотки. Он взмахнул копьем и бронетранспортер слетел с древка. – Первая кровь за мной!       Когда машина батарианцев почти коснулась земли, Лайл поднял свое оружие и выстрелил. Бронетранспортер разлетелся на куски. «Бескрылый Дракон» победно поднял копье в воздух и издал боевой клич.       – Урод, – обиженно выдохнул Моралес и Дух Машины «Удачи Смельчаков» согласно загудел.       – Не останавливаемся, – гаркнул барон Родокс. – Я же сказал, чтобы не бегали за ксеносами, пока не доберемся до Короля!       – Прошу прощения, милорд, – пристыженно ответил Моралес, бросаясь вперед. – Отвлекся.       Копье двигалось дальше, пробиваясь сквозь редкое сопротивление ксеносов и добивая небольшие броневые группы. На пехоту почти не обращали внимания – максимум выпускали в их сторону ленивые залпы из пушек и стабберов. Родокс и вовсе не принимал участия в бое – он словно бульдозер прорывался сквозь дома, орудуя своим щитом, словно отвалом.       – Народ, вы чувствуете? – внезапно, раздался голос Моралеса. Он звучал одновременно сконфуженным и… возбужденным.       – О, да, – послышался довольный ответ Лайла. – Кровь будто бы поет. Мой Рыцарь рвется вперед, как волк на привязи. И я практически чую этот запах…       – Война, – коротко выдохнула леди Корания, словно с трудом сдерживая подступающую изнутри страсть. – Наконец-то война.       – За Императора, – оскалился сэр Вильгельм.       – За Короля Эйдана, – произнес одними губами сэр Алистер.       Его щит заискрил, отбивая прилетевший снаряд. Через секунду, в строй Рыцарей ударил ураган огня ксеносов. Окуляры «Бесконечной Славы» быстро просканировали местность. Барон Родокс довольно цыкнул:       – Итак… началось, – он закрыл глаза, пытаясь унять растущее желание, что билось глубоко внутри с тех самых пор, как они высадились на этот проклятый пустынный шарик. – Воины Драконьего Предела… Вперед!       Земля задрожала в ровном ритме. 41-й батальон Гегемонии занял выгодную позицию вокруг здания Трактователей Писания. Площадь Пророка простиралась перед ними – открытое пространство, ровное, словно стол, и простирающиеся на сотни метров. Это была их возможность вырваться из капкана – прорваться сквозь кольцо окружения.       Воздух наполнили визг пуль, снарядов, ракет и мата. Семь шагоходов устремились к добыче, сотрясая своими шагами почву под ногами. Их флаги и штандарты развевались на ветру. Личные гербы с описанием побед и знаменательных событий свисали с панцирей, рассказывая историю и заслуги каждого Рыцаря. Среди них не было ни одного похожего – каждый нес на себе только то, что заслужил.       Выстрелы разбивались об их ионные щиты, которые искрили подобно Сангвинальному дереву. Доспехи цвета выбеленной кости бренчали и клацали в такт их движениям. Пронзительный полумеханический, полуорганический рев боевых кличей окутал площадь.       Позади основной волны Рыцарей шли Оруженосцы – Халверины и Глефы. Первые палили сходу из двух автопушек, неся смерть пехоте и легкой технике. Вторые ощетинились мельтаганами и цепными тесаками.       – За Эйдана! – взревел Родокс, подняв цепной топор.       С пронзительным визгом, зубья лезвия вгрызлись в металл и плоть. Оружие, способное разрубить ногу Божественного Титана, не оставляло ксеносам ни шанса – их тела разлетались кровавыми, искромсанными ошметками. Их машины разрывались на куски от единого взмаха. Его «Бесконечная Слава» был ходячим бастионом, воплотившимся в аватаре ярости и уничтожения.        «Жнецы» сэра Моралеса и леди Корании поднимались и падали с изящной грацией, с каждым взмахом добавляя красок этой картине резни и разрушения. Моралес пылал энтузиазмом и восторгом, Корания сражалась с холодной яростью, подобной дыханию зимы. Но оба рубили с смертоносной эффективностью. Сэр Вильгельм хватал одну машину ксеносов за другой, раскидывая их из стороны в сторону подобно игрушкам – его «Звериная Ярость» победно ревел, когда очередной враг превращался в искореженные обломки. «Бескрылый Дракон» Лайла носился по полю боя подобно неуловимому ветру, нанося точные и сокрушительные удары своим Шоковым копьем. Алистер на своем «Бесстрашном» держался чуть позади основной бойни – лишь его Термальная пушка выпускала один поток пламени за другим. Часть его внимания была прикована к командной консоли – к иконкам Рыцарей его Копья.       – Моралес, не горячись, – сэр Алистер тихо бубнил в вокс приказы. – Снаряды нам еще пригодятся. Корания, я фиксирую у тебя несколько повреждений в задней полусфере – не выбивайся из строя. Ферро, ты слишком сдерживаешь «Небесное Воздаяние». Позволь твоему скакуну делать то, что он считает нужным. Не борись против него – слейся воедино с его гневом.       – Поняла, сержант-майор! – с излишней поспешностью ответила та.       Ферро тяжело дышала. Это был ее первый бой. Первый настоящий бой.        «Небесное Воздаяние» ревел в ее голове. Он требовал, чтобы всадница спустила его с поводка, дала ему возможность насладиться резней и кровью. Призраки Трона Механикум наперебой тараторили: кто-то грозно ругался на ее некомпетентность, кто-то давал тихие, успокаивающие советы. Но большинство просто молчало – они отказывались говорить с низкорожденной. Ферро буквально кожей чувствовала их отвращение. В их глазах она была недостойна даже мыть полы в королевском зале, не то что пилотировать настоящего скакуна.       Девочка сжала зубы – от обиды, от злости. Отец предупреждал, что так будет. Отец предупреждал, что их предки будут в ярости. Но Ферро никогда не думала, что это окажется настолько… яркое чувство.       – Я твоя наездница, – прошептала она «Небесному Воздаянию». – Ты поклялся служить. Ты поклялся!       Дух Машины в ответ издал лишь раздраженный рык, однако, его напор несколько ослаб. Он все еще стремился в горнило битвы, но теперь, «Воздаяние» был вынужден сдерживать эмоции. Клятвы имели власть на Драконьем Пределе. Они были цепями, которые сковывали не хуже адамантия. Нарушить клятву – это не просто позор. Позор – это упустить врага. Позор – это не подчиниться приказу и провалить задание. Нарушить клятву… это было больше чем позор. Это было оскорбление самой природе рыцаря, самой природе Гриффитов. Это было самое грязное и отвратительное нарушение Кодекса Шевалье.       Ферро подняла свою титаническую ступню и раздавила нескольких убегающих ксеносов. Она почувствовала дурноту от того, насколько легко это было, насколько приятно это было – уничтожать врага. Убивать противников истинной веры, восседая на величественном троне. Эта власть опьяняла. Она завораживала. И Ферро не могла точно определиться нравилась ей эта сила… или же она должна была отпрянуть в испуге. Девочка сделала еще один вздох и подняла оружие. Пушка «Небесного Воздаяния» ответила громоподобным грохотом. Ферро снова вдохнула полную грудь воздуха. После битвы ей нужно будет провести время в молитве. Ей нужно было наставление Императора.

***

      Треск винтовок пришельцев заставил сэра Галаада презрительно усмехнуться. Ничтожества. Жалкие ничтожества и паразиты.       Он тихо выругался, едва его «Пламя Героев» снес группу убегающих ксеносов из своей Гатлинг-пушки. Два десятка мерзостей просто смело с улицы, разбросав их ошметки по ближайшим зданиям.       Это какая-то шутка. Глупая насмешка. Они Имперские рыцари! Они – сционы благородного Дома Гриффит! Они меч в руках Повелителя Человечества! Зачищать этот грязный шарик – это работа для Оруженосцев, может быть даже для ополчения! Настоящим Рыцарям не стоило даже мараться об эту мелочь!       Он с раздражением пнул подбитую машину ксеносов. Его ярость разгоралась, медленно прожигая кости и мышцы.       Что вообще они забыли на этой жалкой планете? Зачем они здесь? Чтобы спасти жалких язычников? Сколько их там было? Тридцать тысяч? Ха! Да в Империуме исчезновение такой мизерной кучки простолюдинов просто бы не заметили!       Но нет. Их Король-мальчишка повел целую боевую группу на выручку чертовым примитивам, которые даже не поклонялись Императору!       Галаад со злостью раздавил хрупкую инопланетную пародию на танк. Размахнувшись перчаткой «Громовой Удар», он обрушил мощь своего «Властителя Пламени» на ближайшее здание, где трусливо скрывались несколько групп ксеносов. Высотка тут же сложилась, как карточный домик, погребая под собой десятки тел.       Рыцарь едва не рычал от злости и разочарования. Он ожидал боя. Он ожидал вызова. Он ожидал возможности стереть противное чувство стагнации, которое проедало его тело последние тринадцать лет. Если Король так хотел наказать ксеносов за атаку на людей, то почему они были здесь – на маленькой, никому не нужной планете? Почему они не вели свои силы в рассадник этой заразы? Почему не зачищали родной мир этих батарианцев?       – Мой лорд, с вами все в порядке? – в воксе раздался обеспокоенный голос леди Лидии.       – Все хорошо, миледи, – устало выдохнул старый рыцарь. – Я просто… разочарован.       – Я понимаю, мой лорд, – тихо ответила та с глубочайшей солидарностью. – Эти примитивы не могут оказать даже символическое сопротивление. Это словно охота на муравьёв.       Охота на муравьев. Да, это вполне подходящее описание. Галаад лишь сардонически улыбнулся словам своего сержанта.       – Наш Король… – его губы скривились в отвращении, словно рыцарь съел что-то кислое. – требует, дабы мы продолжали гнать силы ксеносов в ловушку.       – Мы не какие-то пастухи! – злобно процедила она. – Мой лорд, я не вижу смысла в том, что мы делаем. Это противно моей чести – тратить время и силы наших благородных скакунов на такое низкое занятие!       – И все же, это то, что от нас требует Король, – с горьким недовольством ответил Галаад. – Но мы вынуждены исполнять его волю, миледи.       Пока, во всяком случае. Его недовольство стратегией Верховного короля было широко известно среди его Копья. Его рыцари и сами чувствовали, что Эйдан Гриффит вел их Дом к бесчестию. Тринадцать лет они копошились на Драконьем Пределе. Тринадцать лет они только и делали, что колупались в земле, строили и выполняли роль сторожевых собак для никчемных крестьян и простолюдинов! Слава Дома Гриффитов поблекла, испарилась, подобно утреннему туману. И все по вине этого глупого мальчишки Эйдана!       Они должны были идти к Священной Терре едва оказались в этой примитивной Галактике! Они должны были выхватить власть из рук неверных и язычников и основать новый Империум во славу Его! Галааду было противно наблюдать как этот «Альянс» якшался с ксеносами, унижался перед ними, «мирно сосуществовал». Мирно, ха! Турианцы атаковали их колонию, убили их людей, и что они сделали в ответ? Склонили голову и вступили в эту их Цитадель! Добровольно набросили на себя ярмо! Немыслимо! Отвратительно!       Но несмотря на все унижение и позор, в котором жила Терра, Эйдан не желал действовать!        «Гриффиты не имеют права основывать Империум!», говорил он.        «Лишь Император обладает такой властью, и Повелитель Человечества еще не явил себя», говорил он.       Глупец! Разве он не видел, что это именно то, ради чего их Дом направили сюда? Чтобы избежать прошлых ошибок! Чтобы Император все мог начать с чистого листа! Что лишь Имперские рыцари могут служить его апостолами! Не какие-то Примархи – они доказали свою оскверненную натуру в лице Хоруса!       Разве он не понимал, что это их шанс? Вписать Дом Гриффит в страницы истории! Через десять тысяч лет именно их бы славили в храмах и церквях! Не Робутэ Гиллимана, не Леман Расса, не Сангвиния! Они бы славили Брайса, они бы славили Лайла, они бы славили Галаада!       Эйдан Гриффит в своей глупости желал, чтобы Дом Гриффит исчез в неизвестности. Он хотел, чтобы Рыцари стали молчаливыми стражами и невидимыми защитниками. Чтобы они стояли в стороне от людей этой Галактики, и вмешивались лишь в случае крайней нужды.       Стражи! Они Имперские рыцари. Стоять в стороне – это не в их природе. Они должны быть герольдами человечества, а не их пастухами! Они должны вести за собой, а не охранять недостойных. Силой своего оружия, они могли поставить Галактику на колени еще до того, как Повелитель покажет себя! Они могли преподнести этот дар Богу-Императору и самими стать полубогами!       Но нет – Эйдан Гриффит не желал слушать. Он зашел так далеко, что начал распространять свои тлетворные убеждения среди остальных.       – Непростительно, – прошипел Галаад, сжимая кулаки.       – Мой лорд? – недоуменно переспросила леди Лидия.       Галаад покачал головой, проклиная свою несдержанность.       – Ничего, миледи, – тепло улыбнулся он. – Давайте продолжим эту… зачистку. Вы сумели связаться с леди Натанией?       – Да, мой лорд. Ее Копье сражается в трех километрах к северу-западу от нас.       Галаад на секунду задумался. Стоило ли идти на встречу силам Натании? Это звучало куда более привлекательно, чем следовать указаниям Короля-мальчишки. Вместо позорного долга пастуха, этот никчемный бой мог превратиться в непринужденную охоту – партия благородных лордов и леди, которые скакали на своих жеребцах, развеивая скуку и обмениваясь приятными словами.       – Милорды и миледи, – огласил Галаад. – Я сыт по горло этой никчемной травлей паразитов. Разворачиваемся в сторону Копья леди Натании – по крайней мере, мы сможем провести приятное время в компании наших друзей и товарищей. Пусть Оруженосцы закончат работу за нас.       Ему в ответ последовали радостные кличи. Галаад улыбнулся. Его Копье, его воины – они были парагонами чести и традиций. Среди всех Рыцарей, именно его воины держали высочайшие стандарты. Этикет и благородство намертво впечатаны в их крови. Они были элегантны и изящны, как и подобало аристократам. Они не порочили себя общением с низшими классами, они не спали в хлевах, как это делали бесчестные и порочные собаки Эйдана. Наверняка, это тоже было его влияние.       Галаад вновь помрачнел. Да, это именно то, что Эйдан хотел для Гриффитов – чтобы они отринули свое высокое рождение и встали на один уровень с чернью и язычниками. Чтобы позабыли традиции и клятвы их предков. В своем извращенности и бесчестии Эйдан дошел до того, что принял в рыцари бастарда! Немыслимо.       Он дал себе безмолвную клятву, что больше не позволит унижать честь Гриффитов. Больше не позволит порочить имя их Дома.       – Никогда больше, – с чувством выдохнул Галаад, направляя своего скакуна на встречу с леди Натанией.       Ему предстоял долгий разговор. Из всех его союзников, что были готовы поддержать претензии Галаада, леди Натания была, пожалуй, самой влиятельной и сильной. Долгие годы он пытался убедить ее. Долгие годы он подготавливал ее к тому, чтобы пелена тьмы спала с ее глаз. Он был осторожен и осмотрителен – не выдавал своих самых сокровенных мыслей и идей. Но сегодня это изменится. Эйдан Гриффит вел их Дом во тьму, и Галаад будет проклят, если не вернет их к свету. Ради этого стоило рискнуть тем, чтобы раскрыться Натании и прямо заявить о своих намерениях.

***

      – Смерть врагам Гриффитов! – ревел Родокс, размахивая окровавленным топором.       Еще один ксенос встретил бесславный конец, превратившись в перемолотый фарш.       – Вперед, парни и девахи, – кричал барон. – Наш Король нуждается в нас! Кто последним доберется до Эйдана – тот аэльдар!       Копье рвалось следом. Галлант Родокса сметал все на своем пути, ему даже не особо приходилось управлять своим щитом – вся левую половину Рыцаря защищал тяжелый щит.       Где-то справа от него послышался лай автопушек Халверина, которому в такт пели цепные тесаки Глеф. Юркие и проворные, они добивали тех, на кого полноценный Рыцарь не желал тратить боеприпасов и время.       Сопротивление ксеносов было сломлено – они бежали, побросав оружие, оставив позади свою честь. Низкие, никчемные твари. Родокс мог только кривиться в отвращении. По крайней мере турианцы знали, что такое война. По крайней мере они стояли насмерть. Они гибли, как подобает настоящим воинам – твердо стоя на ногах и с оружием в руках, без страха, без колебаний. А эти четырехглазые страшилища… они были хуже, чем Т’ау.       Перед глазами барона возвышалась Арена и толстый воин не мог не присвистнуть от ее размеров. За тринадцать лет в этой Галактике, он привык, что все было таким маленьким и потешным, но это сооружение смотрелось бы органично даже посреди Города-Улья.       Но едва не засмотревшись на постройку ксеносов, Родокс почти пропустил трупы и обломки машин. Трупы и обломки машин, которые несли на себе следы «Жнеца», хотя никто из Копья еще не бывал в этой местности.       – Эйдан, – нервно выдохнул барон.       Он был близко. Родокс знал это. Чертов пацан знатно прошелся по инопланетной заразе – старый рыцарь мог только гордо хмыкнуть от такого масштаба смерти и разрушения. Его школа!       Но ухмылка застыла на его лице, едва «Бесконечная Слава» продвинулся дальше по побоищу. Его Король лежал на земле. «Молот Правосудия» пал!       – Эйдан! – закричал Родокс, срываясь на бег, и отмахиваясь на предупреждающие сирены Духа Машины.       Его сердце колотилось так, будто бы пыталось пробить грудную клетку. В горле барона встал ком. «Молот Правосудия» не двигался. Его нога была повреждена в районе колена, несколько пробитий виднелись в стыках адамантиевых пластин панциря.       Позади него спешили воины Копья. Они тоже увидели своего сюзерена и леди Ферро не удержала испуганного вздоха.       Но Родокс не обращал внимания. Едва он приблизился к лежащему Рыцарю, как тут же ударил по консоли и оборвал связь со своим скакуном. Люк на крыше панциря открылся с громким хлопком.       – Давай, пацан, я знаю, что ты не какой-то слабак, чтобы помереть от такой мелочи, – произнес Родокс, спрыгнув со своего Галланта на «Молот Правосудия». – Не через такое проходили.       Его пальцы дрожали. Он несколько раз ударил по консоли «Молота», вводя двенадцатизначный код для открытия люка.        «Доступ запрещен» – загорелось на экране.       – Твою мать! – рыкнул Родокс и вбил код еще раз.        «Доступ запрещен» – вновь всплыла издевательская надпись.       – Глупая машина, ты ведь осознаешь, что я член Высокого Двора? – бесился барон.       Он ввел код еще раз и для верности хлопнул армированной перчаткой по консоли. На металле осталась вмятина.        «Доступ… разрешен»       – Наконец-то!       Родокс рывком открыл люк. Его встретила непроглядная тьма. Люминатор на его шлеме тут же загорелся, но барон уже знал, что увидит. В ноздри ударил знакомый сладковатый запах. Кровь.       – Эйдан, – выдохнул он прыгая внутрь кабины.       Его Король лежал в кресле. Бледный, холодный, и неподвижный.       – Только не опять, – прошептал Родокс, хватая застывшего пилота. – Только не опять. Давай. Я знаю, что ты выкарабкаешься. Дополнительная система жизнеобеспечения? Искусственная кома?       Он дотронулся до горла Короля. Нет пульса. В отчаянии, Родокс схватил руку Эйдана, где находился портативный когитатор. Сердцебиение, дыхание, мозговая активность, температура – все было в «серой» зоне.       – Император, – выдохнул барон, вновь и вновь пытаясь нащупать пульс.       Он тут же вытащил шприц из аптечки и всадил полную дозу стимуляторов в шею Короля. Ничего. Показатели в «серой» зоне.       – Давай же. Давай, Хорус тебя раздери!       Барон приставил к груди Эйдана небольшой дефибриллятор. Тело Эйдана дернулось, но реакции не было.       Родокс попытался снова. И снова. И снова. До тех пор, пока не закончился заряд, но он все равно пытался оживить своего Короля, бесполезно тыча по руне активации.       Наконец, осознание всего ужаса накрыло барона.       Он осторожно поднял Эйдана с трона и прижал к себе, рыча и скуля, словно раненный зверь. Его Король, его лучший ученик лежал на его руках… мертвый.       Вместе с телом Родокса онемел и разум. Он не мог поверить. Отказывался верить.       – Барон… Барон!       Голос вывел Родокса из транса, и он медленно поднял голову, чтобы наткнуться взглядом на лицо Алистера, которое виднелось в проеме.       Лицо сержанта было перекошено ужасом. Он бесполезно открывал рот словно рыба, выброшенная на берег.       – Нет, не верю, – наконец выдохнул Алистер, и тут же вскочил, активировав вокс-бусину. – Аттеус! Нам нужен медэвак! Сейчас же! Аттеус, мать твою механическую! Ты меня слышишь?!       – Отставить… – прохрипел Родокс, осторожно опуская тело Эйдана на трон. – Алистер!       Рыцарь с трудом опустил взгляд на барона.       – Мы все еще можем… – пролепетал сержант-майор. – Мы все еще…       – Возвращайся в скакуна, – мертвым голосом приказал Родокс.       – Но…       – Немедленно.       Повисла недолгая пауза. Алистер все еще пытался понять, что, Варп раздери, произошло. Наконец, он совладал с эмоциями и хладнокровно посмотрел на командира.       – Что мне сказать остальным?       – Я сам все скажу, – ответил барон. – До тех пор – ни слова, понял меня? Ни. Единого. Слова. Молчи, словно сам Император спустился на землю и вырвал тебе язык.       Алистер кивнул и нетвердым шагом направился к своему «Бесстрашному». Остальные смотрели на него с недоумением. Нехорошее предчувствие начало разрастаться в их сердцах. Они не решались открыть рта, словно опасаясь, что если скажут слова в слух, то они сбудутся. Но лицо Алистера, лицо их командира поставило все на свои места.       – Император, – выдохнул Моралес, сделав невольный шаг назад.       Тяжелая тишина стояла возле разбитого Рыцаря. Сэр Вильгельм закрыл глаза, скрестив ладони на груди, и тихо шептал молитву. По лицу леди Корании катилась одинокая слеза. Сэр Лайл мрачно смотрел на поверженного скакуна Эйдана, опустив копье почти до самой земли. Леди Ферро лишь глядела на картину, закрыв рот ладонью и мелко подрагивая, пытаясь задавить подступающую истерику.       Родокс молча вылез из кабины «Молота Правосудия» и направился к своему Рыцарю. По пути он не произнес ни звука, и двигался, словно призрачная тень.       – Код Ноль-Один-Один-Три-Восемь, – произнес он, вновь слившись с «Бесконечной Славой». – Парли.       – Я слышу вас, барон, – ответил голос капитана. – Я знаю.       Вспышка удивления охватила Родокса. Но он быстро пришел в себя, и отреагировал всего на долю секунды положенного:       – Откуда?       – Юлия…       – А, – с мрачным понимаем кивнул тот. – Леди-Пророк, мать ее.       – Я начал процедуру в соответствии с протоколом, – сообщил Парли. – Сообщение уже отправлено на Драконий Предел. Уровень Вермилион.       – Хорошо. Амелия знает, что делать.       – Барон? – неуверенно спросил капитан. – Мне начать инициативу «Кинжал»?       Родокс на секунду задумался. Все его естество противилось столь бесчестным мерам. Призраки Трона Механикус возмущенно кричали, прочитав его мысли. Но все же, он знал, что это было необходимо.       – Начинайте, капитан, – выдохнул Родокс.       – Будет исполнено, барон.       Он тяжело вздохнул, закрыв глаза. Операция обернулась катастрофой. Они потеряли их Короля. Они подвели его, не уберегли от самого себя.       Взгляд Корании все еще был прикован к павшему Королю, когда внезапно, на ее мониторе загорелась синяя иконка. Она нахмурилась. Наездница знала своего скакуна вдоль и поперек. Во всей Галактике не было ни единой души, которая лучше разбиралась в системах «Могильного Холода». Но все же, перед ее глазами появилась загадка – внутренняя программа, которой быть не должно. С недоверием, она произвела диагностику Рыцаря, но все системы работали исправно, ничего не указывало ни на неисправность, ни на попытку электронной атаки. Дух Машины был спокоен. Не имея другого выхода, Корания коснулась иконки и перед ней пробежало сообщение:       – Рыцарям Драконьего Предела, – гласила надпись.       То, что она прочитала дальше, заставило Корании расширить глаза от удивления. Она смотрела на текст сообщения, глупо хлопая ресницами. Сквозь Дух Машины наездница ощутила недоумение сэра Вильгельма. Тот украдкой посмотрел в ее сторону, задавая молчаливый вопрос. Корания кивнула. Алистер и Моралес тоже обменялись мрачными взглядами.       В головах четырех рыцарей застрял один и тот же вопрос: «Какого фрага?»

***

      – Вперед, мои воины! За Честь и Ярость! – кричала леди Натания. – За Императора!       В ответ послышались яростные крики полдесятка глоток. Ее Валиант возвышался над полем боя, как осадная башня, ведя за собой Копье из благородных мужей и дев.        «Выжигатель» в ее руке ревел, испуская яростные потоки прометия. За секунду постройка ксеносов скрылась в огненном шторме, а те, кто засел внутри встретили скорую, но мучительную смерть от испепеления. Вся улица превратилась в небольшой филиал ада – пламя накрыло собой всех и каждого, кто смел выступить против Рыцаря класса Доминус. По обе руки от леди Натании стояли Фолькред и Фастред на своих верных Халверинах, точным огнем уничтожая тех, до кого не доставало пламенное касание «Железной Погибели» их госпожи. Связь между близнецами была крепче чем у любого другого Оруженосца – они понимали друг друга без слов и действовали, как единый органический механизм под защитой мощных ионных щитов Доминуса.       Огненное инферно накрыло улицу, как нескончаемый ревущий поток. Ксеносы не успевали даже вскрикнуть, едва горючая смесь обращала их в пепел за долю секунды. Осадные орудия Доминуса собирали кровавую жатву, накрывая врага крупнокалиберными снарядами.        «Железная Погибель» победоносно шагал вперед, подобно ожившему городу, и изрыгал пламя самой Преисподней, возвышаясь над остальными Рыцарями. Дома трескались и осыпались под грохотом шагов Валианта. Целые кварталы пылали от его ярости.        «Сожги! Сожги их всех!» - кричал полубезумный Дух Машины в голове леди Натании.       И она была лишь рада удовлетворить жажду своего скакуна. Ее глаза горели пугающим маниакальным огоньком.       – Гори! – кричала она, выпуская один поток пламени за другим. – Гори в огне Императора!       – Моя госпожа, – послышался сухой голос Фолькреда. – Вражеская бронетехника на три часа. Пытаются вырваться из нашего капкана.       – Благодарю, – величественно произнесла Натания. – Твои ауспексы как всегда зорче всех, дитя.       – На то воля Императора, – покорно произнес Оруженосец, сложив на груди знак аквилы.       Резко развернувшись, «Железная Погибель» направился в сторону замеченной бронетехники. Шоковый гарпун на ее второй руке начал пронзительно жужжать. Электрические разряды пульсировали вокруг оружия, готовые вырваться на волю.       Теперь и она видела их на своих приборах. Три машины, которые шли с большой скоростью в обход их линии. Невиданная наглость и бесчестие – бежать с поля боя, бросив товарищей, отринув гордость. Натания никогда не могла понять ксеносов: что было более славным, чем погибнуть в бою за свой род? Что было более красивым, чем отчаянный последний бой против превосходящего врага? Воистину, Император был мудр, когда приказал очистить Галактику от скверны инородцев – они плодили позор и трусость во вселенских масштабах.       Ауспекс наконец захватил цель. Они шли под прикрытием руин и домов, скрываясь от линии огня. Но это было не проблемой для Натании. Ее гарпун издал тихое гудение, которое нарастало с каждой секундой, а потом, с оглушительным хлопком, пусковые механизмы высвободили оружие.       Гигантское копье на цепи устремилось в стену дома, прошло сквозь кладку, словно сквозь бумагу и вышло насквозь. Натания ощутила попадание, и тут же пустила разряд тока по цепи. Ее ауспексы показывали, что она пришпилила ведущую машину ксеносов.       Кровожадно улыбнувшись, она выпустила две Щитобойные ракеты. Инструменты возмездия взмыли в воздух, а потом рванули вниз, ведомые своими Духами Машин. Где-то за домом послышались пара оглушительных взрывов – и две метки на ее ауспексе мгновенно погасли.       – А теперь, – если бы кто-то мог видеть лицо Натании, то тут же бы отпрянул в испуге. – Иди сюда!       Механизмы гарпуна тут же взвыли, натягивая цепь. Через несколько секунд раздался протяжный грохот и из здания, пробивая стену и раскидывая обломки, вылетела машина ксеносов, проткнутая копьем Доминуса, словно краст-рыба – умелым рыбаком.       Цепь подтягивала ее добычу все ближе и ближе, пока наконец, «Железная Погибель» не взмахнул рукой. Железная коробка ксеносов дернулась вверх и полетела, подобно запущенному камню из катапульты. Леди Натания снова взмахнула рукой, и многотонная машина со свистом полетела вниз, врезаясь в асфальт к ногам «Железной Погибели». Доминус медленно поднял сабатон и тут же опустил ногу на обреченную машину.       Раздался взрыв. Щит Натании заискрил. А нечестивая техника избавила мир от своего существования.       – Моя госпожа, – раздался голос Фастреда. – Я регистрирую приближение дружественных сил. Это сэр Галаад и его Копье.       Натания недоуменно нахмурилась. Какого Варпа здесь делал Галаад? Разве он не должен был гнать ксеносов в паре километров отсюда? Они планировали собрать их всех вместе и прикончить одним сокрушительным ударом.       – Спасибо, Фастред, – наконец, произнесла наездница «Железной Погибели». – Возвращайся к брату. И передай нашим людям, чтобы продолжили наступление. Я встречу сэра Галаада и узнаю, зачем он идет к нам.       Ее воины рвались вперед с утроенной яростью. Натания не могла скрыть гордой улыбки за них. Ее Копье было образцом ярости и верности слову Императора. В их сердцах как у никого на Драконьем Пределе горел огонь Имперского Культа. Лишь жрецы Министорум могли поспорить с ними в праведности и фанатизме.       – Приветствую, сэр Галаад! – величаво произнесла она по приватному каналу вокса. – Какие вести вы принесли нам?       – Леди Натания, – Рыцарь-Страж отсалютовал ей, приближаясь ближе к Валианту. – Я не принес ничего, кроме разочарования. Ксеносы бегут. Их никчемные силы разбиты.       – Я не вижу повода для разочарования. Лишь радостную весть, милорд, – кивнула Натания.       – Миледи, – начал Галаад, осторожно подбирая слова. – Меня противит тратить боеприпасы и топливо на этих ничтожеств. Они слабы и невежественны. Они трусливы и не ведают чести.       – Разве не все ксеносы таковы, милорд?       – То есть правда, миледи. Однако, даже по сравнению с остальными отребьями Галактики, они просто жалки. Разве вас саму не коробит просто глядеть на них?       – Уничтожать ксеносов – это наш священный долг перед Императором. Долг не всегда славен…       – Но вы не можете отрицать, что мы тратим время – время, которое мы могли потратить с большей пользой для человечества.       Натания ничего не ответила. Против воли, она вспомнила более славные времена. Страшные времена, тревожные времена… Но все же прекрасные – полные святости, полные чести и великих сражений.       Она помнила войны против еретиков, мутантов и безумцев. Под сенью Великого Разлома, они шли вперед, как неостановимая лавина, ведомые Мстящим Сыном – Робутэ Гиллиманом. О, Император, какие времена! Примарх был всем, о чем рассказывали священные писания и даже больше! Одного взгляда на его высокий стан хватало, чтобы признать сына Императора! Натания помнила чувство благоговения, которое охватило ее, когда она впервые встретила полубога лицом к лицу. Как она ощутила Его волю, которая билась внутри лорда Гиллимана. Охваченная золотым светом Императора, она пала на колени перед Примархом и дала клятву нести Его слово во все уголки Галактики. Поклялась, что не остановится, пока все существа в Его владениях не разделяться на две категории – праведных и мертвых.       Ни разу Мстящий Сын не разочаровал их. Крестовый поход Индоминус был под стать своему названию – неукротим. Воля Примарха уничтожала врагов, которые десятикратно превосходили их. Он обращал неминуемое поражение в сокрушительную победу. И леди Натания всегда была на острие атаки вместе с сыновьями лорда Гиллимана – Ультрамаринами.       На лице Натании появилась мечтательная улыбка. Чего бы только она ни отдала, чтобы вновь насладиться этим чувством? Чего бы она ни пожертвовала, дабы вновь залить Галактику огнем?       – Возможно, вы правы, милорд, – наконец произнесла Натания, возвращаясь из мира грез и мечтаний. – Иногда я чувствую, что мы просто… бесцельно прожигаем свой потенциал.       – Вы проницательны, миледи, – улыбнулся Галаад. – Жаль, что не все могут видеть так же ясно, как и вы.       – Сэр Галаад, остановитесь, – покачала головой Натания. – Я знаю, куда вы клоните. Вы всегда скрываете свои намерения за пеленой тумана и красивых слов. И мне начинают надоедать ваши недомолвки.       – Значит, я скажу прямо, – если бы он мог, «Пламя Героев» пожал бы плечами. – Я считаю, что наш Король ведет нас в никуда. Он предал Императора.       – Милорд! – удивленно вскрикнула Натания. – Это неслыханно. Я знаю, что вы недовольны политикой Короля Эйдана – вы не раз подвергали сомнению его решения. Долгие годы вы были яростным противником его идей. Однако, то, что вы говорите – это ересь!       – Выслушайте меня, миледи, – воззвал Галаад. Та ничего не ответила, и рыцарь продолжил, чувствуя слабину. – Почему мы здесь? Просто чтобы спасти жалкую кучку язычников и еретиков? Ради чего? В Империуме простолюдины гибнут миллиардами каждый день! А мы тратим время на какие-то тысячи. Мы созданы для большего. Каждую ночь я чувству, как моя кровь взывает меня – зовет меня на бой. Мои ноги, мои руки, даже мои пальцы – они дрожат от скопившейся энергии, которую я не могу высвободить. Я слышу голоса товарищей, которые сгинули на полях сражений. Я слышу зов Императора и слова клятв своих предков – уничтожать врагов Империума Человечества. И вы тоже это чувствуете, не так ли, миледи?       – Лорд Галаад, я…       – Но наш Король ничего не делает. Он отринул зов. Отринул клятвы служения Императору. Даже сейчас мы просто гоняем крыс, вместо того, чтобы вести Крестовый поход, который нам обещал Король Брайс.       Леди Натания молчала, взвешивая слова сэра Галаада. Они звучали, как призыв к ереси. Как предательство их сюзерена. Но где-то глубоко, она слышала собственный голос, который подсказывал, что в речах лорда была доля истины.       – Я хорошо знаю Короля Эйдана, – наконец, произнесла леди Натания. – Его сердце на правильном месте. Он делает лишь то, что считает нужным на благо человечества.       – Я тоже пытался так думать. И сегодня я думал, что мы наконец начнем действовать, – с горечью ответил Галаад. – Я думал, что мы наконец-то выйдем из позорной изоляции и сотрясем Галактику! Но вы видели, что он сделал. Он бросился рисковать своей жизнью ради нескольких тысяч язычников. Когда нас так мало, когда на счету каждый Рыцарь. Нам пришел знак – Первый паломник наконец явился! Но вместо того, чтобы идти к Терре, он притащил нас в эту глушь!       – Долг рыцаря – защищать человеческие жизни! – запротестовала Натания.       – Верно, – кивнул тот. – Но долг Короля – нести слово и свет Императора. Лорд Эйдан – благородный воин. Его сердце истекает кровью по простолюдинам, ради них, он готов пожертвовать своей жизнью. Он, несомненно, хороший человек. Но Король – это больше, чем человек. Он воплощение воли Его! Он должен быть выше собственных желаний, полностью посвятив себя делу Империума. Но Эйдан этого не сделает. Он скорее бросится на выручку кучке голодранцев, чем возложит на себя миссию по спасению миллиардов душ на Терре.       – Он считает, что еще не время, – покачала головой она. – Что человечество еще не готово к прибытию Его.       – Быть может. Но он ничего не сделал, когда люди Терры бросились в объятия ксеносов, не так ли?       Леди Натания едва не отшатнулась от суровых слов Галаада.       – Они встали на колени перед ксеносами, едва те появились. Они впустили их эмиссаров и позволили своим подданных слушать их лживые речи. Каждый день сотни, тысячи молодых людей попадают под тлетворное влияние Цитадели – они бросают свой дом, свою Родину, и отправляются на планеты ксеносов, чтобы быть там прислугой. Почти рабами. И мы ничего не делаем, чтобы спасти их. Люди Терры страдают под суровыми законами пришельцев, ограничив свой потенциал. И мы ничего не делаем. Их экономика, их культура, их души – все это гниет и медленно отдается ксеносам. И. Мы. Ничего. Не. Делаем.        – Император не допустит, чтобы их души подверглись необратимой скверне! – протестующе заявила она. – Вы ведь знаете летописи: сотни и тысячи людских планет были порабощены ксеносами во время Долгой Ночи. И Великий крестовый поход освободил их от ярма инопланетян.       – Разумеется, я помню нашу историю, – согласился Галаад. – Но тогда зачем Император послал нас сюда, если не для миссии? Зачем отправлять нас – самых верных и благородных из слуг Его? Мы пришли во время кровавой битвы с турианцами. Над планетой, которая была осаждена пришельцами. Разве этого не достаточно, чтобы понять – Император желает избавиться от Цитадели. Избавиться от турианцев и прочих паразитов, которые впились своими клыками в души человечества, и медленно пьют их кровь.       – Милорд, я разделяю ваши сомнения. В ваших словах есть зерно истины, – наконец призналась Натания. – Однако, мы поклялись служить Эйдану Гриффиту. Мы дали клятвы верности. Нарушить их – значит обречь весь свой род на бесконечный позор.       – Мы дали клятвы, но и Король дал свои, – улыбка пробежала на лице Галаада. – Клятвы перед Императором, клятвы служить и защищать человечество. И он нарушил их. Он отрекся от них, и если мы будем просто безвольно смотреть, как он делает это, значит и мы сами нарушили их.       Леди Натания резко развернулась и пошла прочь от Галаада.       – Миледи?       – Я услышала вас, милорд, – сухо ответила она. – Знайте, что я не передам Королю о вашем недовольстве. Вы открыли мне свое сердце – я и ценю ваше доверие. Но то, что вы предлагаете, идет в противоречие с Кодексом Шевалье. До тех пор, пока Эйдан Гриффит восседает на троне, я не нарушу своей клятвы. Я надеюсь, что вы будете помнить об этом.       – Разумеется, миледи, – «Пламя Героев» уважительно поклонился Доминусу, и Галаад старался звучать искренне.       Но в душе он ликовал. Галаад чувствовал, что Натания поддерживала его идеи. Она знала, что он прав, и лишь цепи клятвы сдерживали ее. Галааду нужно были лишь найти способ, чтобы сбросить эти цепи, дабы воительница могла следовать своим идеям.

***

      На мостике «Погибели Предателей» царила тревожная тишина. Все работали, не открывая рта, опасаясь привлечь внимание их капитана. Парли сидел на своем троне, сложив пальцы перед глазами.       Внезапно, звук сирены разорвал тишину.       – Что за?.. – мрачно спросил Парли.       – Капитан! – закричал оператор ауспексов. – Фиксируем прибытие флота ксеносов!       – Вывести на гололит! – приказал он.       В ту же секунду перед их глазами появилась голографическая карта системы. Послышались неуверенные шепотки, многие вытаращили глаза, глядя на приближающуюся армаду.       – Насчитываем две тысячи кораблей малого класса, – доложил старпом. – Их число увеличивается – больше кораблей ксеносов входит в систему каждую минуту!       – Контратака, значит, – кивнул Парли. – Кто?       – Мы считываем сигнатуры турианцев, азари, саларианцев и батарианцев!       Вот это уже стало неожиданностью для Парли. Ксеносы не были объединённым государством – каждая раса имела как минимум одно правительство и вооруженные силы. То, что они объединились под единым флагом, да еще так быстро…       – Пять тысяч вражеских сигнатур! – продолжил оператор. – И они все не заканчиваются!       – Через сколько они будут в зоне поражения?       – От четырех до восьми часов!       Парли недовольно стиснул зубы. Даже самые быстрые имперские суда не смогли бы преодолеть такое расстояние быстрее, чем за неделю. Чертово техноколдовство!       – Отправьте эвакуационные суда на планету, – приказал капитан. – Нам нужно вытащить их до того, как ксеносы прибудут!       Он заглушил чувство тревоги. Парли не боялся за «Погибель Предателей» - он был уверен, что ее щиты и броня выдержат даже такую армаду. Но наземные силы перебьют, если они не вернуться на корабль. «Погибель» просто физически не сможет прикрыть их. Если она выйдет навстречу пришельцам, то те просто проскочат к планете и превратят ее в стеклянный шар. Если она останется на орбите, то тоже не сможет предотвратить планетарную бомбардировку. У ксеносов было элементарно больше кораблей, чем у Парли – снарядов. Даже если предположить, что каждый выстрел будет попаданием, что уже смешно, то «Погибель» вряд ли сможет перебить даже десятую часть, прежде чем замолчат макро-орудия. Лэнс-батареи не смогут обеспечить достаточную скорострельность, и их системы просто перегреются прежде чем «Погибель» нанесет хоть какой-либо чувствительный урон пришельцам.       Быть может они смогут накрыть их «Новой»? Парли вновь взглянул на гололит и отмел эту идею. Пришельцы шли недостаточно плотно. Расстояние между их кораблями исчислялось сотнями километров. Похоже, что уроды усвоили урок Шаньси.       – Свяжите меня с Родоксом! – приказал капитан. – Пусть вытаскивают свою задницу с планеты!       У них не было выхода. «Погибель» не могла принять этот бой, если не рассчитывала остаться без снарядов – снарядов, которых и так катастрофически не хватало! Пройдет не одно десятилетие, прежде чем Механикус смогут пополнить боезапас макро-пушек и фокусирующих линз лэнс-орудий.       – Парли? – сквозь вокс послышался мрачный голос барона.       – Они здесь, – просто ответил капитан. – Собирайте своих людей – мы сматываемся. Быстро.       – Не раньше, чем эвакуируем колонистов, – произнес рыцарь тоном, который не предполагал обсуждений. – Всех колонистов.       – Родокс, это конечно страсть как благородно, но…       – Парли, я хоть как-то намекнул, что меня волнует твое мнение?       В эфире образовалась гробовая тишина. Парли устало потер виски.       – Если мы сдохнем здесь, то я тебя придушу, – устало проворчал капитан.

***

      Как и многие во время осады, Мэдди пряталась внутри катакомб Арены. Взрывы и крики слышались наверху. Монстры шли за ними. Она знала это. Пытаясь спрятаться от них, Мэдди лазала по вентиляционным шахтам в надежде, что ее не найдут. Но вскоре, стены содрогнулись, и дабы не оказаться погребенной под тоннами камней, ей пришлось выйти наружу. Выйти к людям. И монстрам. Она не могла понять их – как человек мог додуматься дружить с монстром? Ее передергивало от отвращения, едва она смотрела на батарианца – в их лице она видела лишь хозяев, которые пытали и издевались над ней. Не могла она спокойно взглянуть на этих… азари – на этих злобных и страшных отродий. Про турианцев она многое слышала от папы – и они были жестокими и кровожадными зверьми. Все они были монстрами – и некоторые люди дружили с ними! Значит, они и сами монстры!       Но ей пришлось выбраться наружу. Остаться в катакомбах значило погибнуть. Даже ее маленький разум понимал это. Ее окружали тысячи таких же грязных и перепуганных. Кто-то был человеком, кто-то монстром, и Мэдди делала все возможное, чтобы держаться от них подальше. Она стояла в стороне и наблюдала, ждала, когда они наконец сбросят личину и набросятся на нее. Она ждала и ждала, пока часть стены не рухнули вниз. Мэдди слышала суровые команды на языке хозяев. Слышала стоны и плач раненых. Слышала звуки колес и ревущих двигателей. Монстры пришли за ними. Монстры, наконец, явились.       В отчаянии девочка обхватила колени руками и заплакала. Она не хотела умирать. Она боялась. И звуки приближающихся хозяев заставляли ее маленькое тельце дрожать.       Она просила бога, чтобы все закончилось. Мама всегда говорила, что если очень-очень сильно попросить, то бог обязательно исполнит твое желание. И она просила. Просила, чтобы монстры исчезли. Чтобы они умерли, чтобы сгорели, как сгорел ее папа.       Яркая вспышка света заставила Мэдди упасть от удивления. По Арене прокатился громкий хлопок. На секунду, она испугалась, что хозяева наконец-то здесь. Но когда девочка через силу подняла взор, то непонимающе уставилась на огромного робота.       Он был высокий. Выше, чем любой человек. Выше, чем дом Мэдди.       Его белоснежные доспехи сверкали на солнце. Его флаги с изображением черепов и крыльев развевались на ветру. Мэдди не знала, что думать. Детский разум просто не мог осмыслить происходящее. Этот робот появился из ниоткуда.       Остальные люди и монстры замолчали. Их крики и жалобные стоны уступили место недоуменной тишине. Они боялись – боялись этого нового и неизвестного гиганта. Боялись даже больше, чем хозяев.       Гигант осмотрел их – его большая голова ходила из стороны в сторону, ни на ком не задерживая взгляда. Посмотрел он и на Мэдди, и в ту же секунду она ощутила, как разряд электричества прошелся по ее телу.       Она поняла. Она все поняла. Ей было целых шесть лет, а значит почти десять. Она была умной девочкой и сразу же сообразила, что это бог послал гиганта. Бог услышал ее просьбу. Мама была права! Теперь Мэдди чувствовала себя неловко из-за того, что не верила ей.       Она завороженно смотрела на гиганта. Смотрела, как он сделал первый шаг, смотрела, как он бросился на хозяев разрубая их за секунды. Хозяева кричали и убегали, но гигант настиг каждого из них. Их тела просто разрывались от его ударов, и Мэдди почувствовала приятное ощущение злорадства, когда могучих и гордых хозяев истребляли, как тараканов.       Но к ее удивлению, гигант не стал останавливаться на этом. Разбежавшись, он врезался в стену Арены и прошел сквозь нее, разметая в стороны тяжелые глыбы камней. Снаружи мгновенно послышался шум – взрывы и лязганье металла.       Немедля ни секунды, она побежала на стену. Она должна была увидеть. Она хотела посмотреть, что гигант сделает с остальными хозяевами. Мэдди бежала по разрушенным лестницам наверх – бежала изо всех сил, пока легкие не начали гореть огнем, а ноги не налились свинцом. Кто-то из солдат окрикнул ее, но девочка просто проигнорировала. Чьи-то цепкие руки пытались схватить ее, но она лишь выскользнула из них, как тритончик, и помчалась дальше. Она должна была увидеть.       Оказавшись на стене, Мэдди застыла. Гигант не медлил ни секунды и уже крушил хозяев налево и направо. Он носился, подобно железному урагану. Мэдди завороженно наблюдала. Гигант двигался очень быстро и очень плавно. Он словно танцевал среди маленьких хозяев, и каждое его движение несло смерть. Девочка не могла оторвать взора от этого зрелища.       Чувство радости и трепета охватило ее. Это было настолько красиво и величественно, что Мэдди не могла пошевелить и пальцем.       Гигант бросился за несколькими железными машинами хозяев и скрылся в руинах города. Внезапно, девочка почувствовала разочарование, которое быстро сменилось страхом. Неужели он покинул их? Неужели бросил, как остальные?       Она задрожала и упала на колени, скрестив ладони.       – Вернись! – шептала она в молитве. – Вернись пожалуйста! Не оставляй меня!       А потом раздались топот ног и крики. С ужасом девочка увидела, как новая волна хозяев бросилась на штурм Арены. Они рвались вперед с отчаянием загнанных в угол крыс. Мэдди вновь задрожала. Хозяева шли за ней. Они снова шли за ней!       Но с громовым воем, гигант вернулся. Он снова бросился в бой, сметая хозяев, как игрушки. Он резал и топтал. Он рвал и метал.       Мэдди не знала, сколько смотрела. Час? День? Год? Словно в трансе, она глядела на страшную и заслуженную смерть хозяев. Монстров.       Гигант раздавил десятки их машин. Растоптал сотни солдат. Холм вокруг Арены залило кровью хозяев, окропив каждый сантиметр. С каждой смертью сердце Мэдди пело в восторге. С каждой смертью она понимала – бог желал, чтобы хозяева умерли. Хозяева были монстрами, и бог решил наказать их, послав к ним своего ангела. Последние хозяева попытались убежать, но ангел настиг их – уничтожил, разорвал и растоптал. Ни один из них не уцелел. Холм вокруг Арены стал пуст.       Мэдди захотелось закричать ангелу, поблагодарить его за спасение, поздравить с победой. Но когда гигант сделал неуверенный шаг, она недоуменно нахмурилась. Что-то было не так. Гигант казался раненным. Невозможно! Как хозяева могли ранить ангела бога?       Но она смотрела, как ангел упал на землю. Как он застыл, недвижно лежа на окровавленной земле.       Это несправедливо. Это неправильно! Ангел не мог умереть! Ангелы не умирают! Ее сердце было разбито. Ком подбирался к горлу, пока Мэдди боролась со слезами. Она просила снова и снова, чтобы ангел встал. Чтобы он жил.       Она хотела знать почему? Почему бог не дал ангелу жить? Разве он не заслужил это?       Ей ответом послужил титанический грохот. Она снова подняла раскрасневшиеся глаза на поле боя и едва не закричала. Вокруг ангела стояли семь таких же гигантов. Они пришли за своим другом! Они заберут его на небо, и ангел поправится!       Чувство горькой радости наполнило ее сердце. Она хотела побежать к ним – встретиться с ними. Мама и папа всегда говорили, что Мэдди должна поблагодарить того, кто помогал ей. Она была хорошей девочкой и без раздумий бросилась вниз по лестнице. Может быть ангел возьмет ее с собой? Может она сможет отправиться на небо вместе с ним?       Но едва она спустилась, как сверху донесся гул. Мэдди тут же перепугалась – гул был похож на тот, с которым хозяева прилетели к ней домой. Страшный гул, пугающий гул. Она посмотрела на небо и увидела тень. Гигантская корабль спускалась к ним, но это были не хозяева. Корабль была похожа на пернатую птицу и Мэдди с восторгом заметила, что на крыльях они несли черепа и крылья. Такие же, как и у ангела.       Ее сердце вновь забилось. Бог услышал и это. Он услышал то, что Мэдди хотела улететь вместе ангелом.       Люди и монстры вокруг нее кричали: кто-то радостно, кто-то в страхе. Мэдди не обращала на них внимания – ее взор был нацелен только на корабль.       Над ее головой пролетели несколько меньших кораблей, похожих на самолеты. Они были окрашены в красные цвета и несли на себе знак шестерни. Самолеты, однако, выглядели странно – странно даже на фоне большой птицеподобной корабля. Перепончатые крылья и округлые формы напоминали летучих мышей с длинными хвостами.       Подняв облако пыли, огромная машина плавно опустилась в центре Арены. Рабы тут же расступились в стороны, опасливо озираясь. Но не Мэдди – Мэдди бросилась прямиком к посланникам бога.       Когда серебряная аппарель опустилась на пыльную землю, Мэдди увидела несколько фигур. Это были люди. Вел их высокий мужчина в иссиня-черных доспехах и с большой винтовкой на перевес, присоединенной кабелями к заплечному ранцу. Вокруг людей летали черепа с горящими глазами. Наверное, бог очень любил черепа.       Мужчина резко остановился, и настороженно смотрел, как Мэдди бежала к нему. Его пальцы нервно пробежались по рукояти винтовки, однако он не пытался поднять оружие. Остальные заметно напряглись, вглядываясь лица рабов и, казалось, физически пытались перебороть желание открыть огонь.       Но Мэдди не обращался внимания ни на хмурые лица, ни на угрожающее оружие. Когда она наконец добежала до трапа, то ей понадобилось парочка секунд, чтобы перевести дыхание. Она стояла лицом к лицу с мужчиной. Он выглядел не старше ее папы, но на этом сходства заканчивались. Если у папы были светлые волосы и гладко выбритое лицо, то командир отряда был черноволос, с короткой бородой.       – Э-м-м, здравствуйте! Я – Мэдисон! – на секунду замялась она, не зная, что еще сказать. – Вы пришли спасти нас? Вы пришли наказать хозяев?!       Мужчина ничего не ответил и лишь вопросительно посмотрел на летающий череп, который крутился возле него. Из черепа раздалась тарабарщина, которой Мэдди не поняла. Мужчина посмотрел ей в глаза и тоже что-то произнес. Его лицо казалось было вытесано из камня – и он смотрел на Мэдди и остальных людей с нескрываемым подозрением. Череп, внезапно, заговорил на английском:       – Приветствую, дитя. Меня зовут Фалрик. Мы пришли по воле нашего Короля и Бога-Императора, дабы уничтожить скверну пришельцев.       Мэдди обрадовалась тому, что они понимали друг друга. Не в силах больше сдерживаться, она быстро протараторила:       – Я так и знала! Вас послал бог! Как того железного ангела! Вы… Вы…       Она ощутила такой наплыв эмоций: радость, грусть, облегчение, надежду – все это оказалось слишком для ребенка. Вместо слов с ее губ сошли лишь неразборчивые бормотания и всхлипы. По пухлым щечкам Мэдди потекли горькие слезы. Подобно разрушенной дамбе, ее чувства вылезали наружу, и Мэдди ревела, заикаясь и захлебываясь. Она плакала без остановки, пока тело не начало болеть.       Внезапно, она ощутила касание на своем плече. Фалрик опустился на колено перед ней, и повинуясь внезапному порыву, Мэдди бросилась на него, обнимая маленькими ладошками шею гвардейца. Он осторожно погладил ее по макушке, успокаивая и говоря что-то на своем странном языке.       – Все закончилось, дитя, – перевел ей череп, паря над их головами. – Все закончилось. Тебе надо отдохнуть. А когда проснешься, ты будешь в безопасности. Спи, дитя, спи сладким сном.       Мэдди хотела что-то спросить, но внезапная боль от укола заставила ее удивленно пискнуть. Ее глаза закатились, и девочка ослабла на руках Фалрика, который осторожно поднял и передал девочку подошедшей сестре Иоанне.       – Она очень ослабла: одни кожа да кости, – покачала головой та. – Но она будет жить. Я чувствую ее дух и силу воли. Она сильная.       – Хотел бы я сказать то же про всех остальных, – фыркнул Фалрик, оглядывая замершую в ожидании толпу. – Ладно, парни, пора за работу!       Четыре десятка солдат с механической синхронностью щелкнули каблуками.       – Загоняйте колонистов в транспорт! – продолжил капитан. – На ксеносов времени не тратьте. Не хватало еще пристрелить кого из терран. Огонь открывать только если эти гады приблизятся. Все понятно?