По прозвищу «Шинигами»

Включенный компьютер тихонько заурчал, и операционная система поприветствовала лейтенанта Шибу Кайена с новым трудовым днем. Он окинул взглядом стол. На рабочем месте его дожидалась кипа свежих отчетов от стажеров, рапорты от патрульных, дежуривших в окрестностях одного из мест преступлений, заявление на отпуск помощницы. Настольный календарь, пачка стикеров для заметок, подставка для острозаточенных карандашей да коробочка со скрепками и зажимами для бумаг — вот и весь его привычный арсенал. Слева — стопа папок, справа — кожаный блокнот, подаренный женой… Впрочем, сантиментам не место на работе. Шиба встряхнулся, отодвинул нижний ящик стола и положил перед собой толстенное дело, о котором и рад бы забыть хоть на час, но не мог. Чуть откинувшись на спинку стула, он с характерным щелчком открыл стакан с кофе, и горячий напиток бодрящим ароматом ударил в нос, пробуждая мозг до конца. Для лейтенанта, порядком утомленного бесконечными расследованиями и задержками в участке до полуночи, кофеин стал вроде постоянного спутника. Хотя сам Шиба куда охотнее бы проводил время под одеялом рядом со своей спутницей, но… мысли о личном в работе следователя по убийствам — дурная примета. — Фу-у-ух, успел! — Напротив Кайена нарисовалось рыжеволосое помятое тело, тяжело плюхнулось в кресло и устало вытянуло ноги на стол. — Кто такой «спать» и почему я так его хочу? — Блаженно закрыв глаза, парень, казалось, сразу же отключился, но нужно было знать его чуткие инстинкты — рыжий моментально вскинулся, едва картонным стаканчиком кофе тихо стукнули на столешнице перед ним. — Опять веселенькая ночка, да, Ичиго? — Взгляд Кайена не скрывал порицания за слишком распутную жизнь напарника, но этого взрослого ребенка уже вряд ли кто сумел бы перевоспитать. Кайен только головой покачал и уткнулся в папку с основным делом в поисках деталей, которые, быть может, они упустили. — Мда, — только и заметил он, — как ты успеваешь еще куролесить после нашей работы — для меня загадка. Парень вопросительно выгнул бровь, залпом выхлестал горячущий кофе и, отодвинув в сторону подставку с надписью «Ст. офицер Куросаки Ичиго», перегнулся через стол, чтобы едко процедить: — Не всем же повезло встретить своего соулмейта прямо на работе? — В его сердитых карих глазах заплясали нехорошие огоньки. — Не учите меня жить, о-нии-сан, — язвительно добавил он и обратно вернулся в кресло, на ходу привычно хмуря брови. — Если перестану зависать по клубам, — буркнул Ичиго, скрещивая руки на груди, — то совсем свихнусь. — Алкоголь — не выход, сам знаешь. — Кайен взглянул сочувственно на родственника поверх папки. — Знаю, — хмыкнул тот и уставился в окно. — Зато хоть без кошмаров дает выспаться. Они оба больше не проронили ни слова: так похожи внешне, кузены отличались почти противоположным характером, и, если старший из них, безусловный пример для подражания многим, мог здраво, спокойно и основательно подойти к изучению материалов дела, то младший, точно с шилом в заднице, норовил заняться десятком самых разных вещей, лишь бы не сидеть над тем, что уже осточертело. Кайен украдкой усмехнулся, наблюдая за ним. Ичиго тоже имел задатки талантливого детектива, но усидчивость — то, чего ему не хватало для блестящей карьеры. Вспыльчивый, горделивый и до ужаса упрямый, братец хотел получить всё и сразу, в том числе — за день собственными руками поймать серийного убийцу, который десять лет как наводил страх на жителей префектуры. Почему-то Ичиго был решительно уверен, что дело «Шинигами» ему покорится в первый же день, но прошел месяц, два, год службы, заканчивался второй, а Ичиго, вторя другим следователям до него, бился так же головой о стену из-за нехватки улик и доказательств в этой запутанной серии. В мире, где отпечатки людей — табу для идентификации, поймать преступника по ним — задача вообще сложно выполнимая. Рядом с компьютером внезапно зазвонил телефон, заставляя рыжего мигом подобраться, а лейтенанта — нехотя потянуться к трубке. Он чуял всем нутром, что им сообщат о новой жертве — он пытался однажды выстроить график нападений этого маньяка — и не ошибся. — Шератон Мияко Отель, номер 9-315, — раздался сбивчивый голос молодого инспектора на том конце связи. — Девушка лет двадцати. Следов взлома не обнаружено. На теле ее повсюду отпечатки… ожоги… это точно следы пальцев. Горло — о боже! — перерезано!.. Лейтенант Шиба, прошу, приезжайте скорее! Кайен молча отключился и, побледнев, отложил трубку в сторону. Еще одна бессонная ночь и тяжелая неделя им теперь обеспечена, к комиссару не ходи. Ичиго просто вопросительно смотрел на него всё это время. — Так, остальные дела — в сторону. «Шинигами» снова объявился. Собирайся. Рыжий кивнул, подорвался на ноги, подхватил куртку со спинки стула и расстегнул кобуру на боку. Кайен готов был поклясться, что заметил на губах брата легкую маниакальную усмешку, однако сам бы он пожелал весь день потратить лучше на бумажную работу.

***

Ичиго искренне жалел, что в их век не изобрели телепортатор. Р-раз и они оказались бы на месте, а не добирались привычным образом — на скучном полицейском автомобиле. — Ичиго, от того, что ты активно сверлишь взглядом руль, быстрее мы не поедем, — у Кайена нашлись силы на шутки. Ичиго против воли выразительно фыркнул и, скрестив на груди руки, в окно уставился на дорогу. — Итак, повторим, что мы знаем о «Шинигами»? — намерено заговорил рыжий сухим официальным тоном, чтобы заставить уставшие мозги включиться. Куросаки под расстрелом не признался бы, что этот самый тон неосознанно скопировал у кузена. — Десять лет он нападает на исключительно женщин. Список жертв постоянно растет… — И сегодня он пополнился еще одной, — тихо добавил Кайен, аккуратно выруливая к месту преступления. — Девятнадцатой. Ичиго снова покосился на него, старательно сдержав фырканье: его сегодня совершенно точно не пустили за руль во избежание гонок по утренним улицам. Под стать своему характеру Ичиго любил скорость и, не стесняясь, плевал на правила, когда спешил по неотложному делу. — Вот и посмотрим, как на этот раз. — Ичиго оживленно выпрямился в кресле. Он бы еще что-то прокомментировал, но в этот момент машина подскочила на какой-то неровности и молодой следователь от души приложился головой о потолок. Пристегивался он всегда через пень-колоду, и шишка на усталой голове не заставила себя ждать. — Я тебя когда-нибудь научу безопасно ездить? — Судя по голосу Кайена, вопрос был явно риторическим. — Ремень не всегда уместен, — Ичиго недовольно встряхнулся как наэлектризованный кот, и кузен любя взъерошил его и без того колючий рыжий ежик. Десятилетняя разница в возрасте не мешала их дружбе и сотрудничеству. Кайен часто бывал в доме Куросаки Ишшина, своего дяди, возился с маленьким братом, рассказывал о Полицейской академии, затем — об участке, немного — о первых делах на службе, чем невольно поспособствовал выбору мальчуганом их профессии. Ранее, в детстве, Ичиго пугал родню, всерьез рассуждая о рекорде прыжков с парашюта. Одно время в его голове прочно поселилась и мечта стать гонщиком, но с этим тоже не сложилось. Любовь к скорости, впрочем, у парня осталась и пригодилась в будущем: когда Ичиго гнался за преступником, у того был шанс уйти только если он заранее позаботился о крутом транспортном средстве. Машина с двумя детективами наконец-то подъехала к месту преступления, и Куросаки зажмурился от попавшего в глаза солнечного зайчика чьего-то смартфона. Кажется, здесь было уже весьма многолюдно. Неудивительно. Если новое убийство имело почерк «Шинигами», дежурные постарались сделать все, чтобы информация не ушла никуда, тем более, не попала в прессу, но это был уважаемый отель, с большим количеством жильцов и гостей столицы. Оцепить этаж и не навести шороху в огромном здании отряд полицейских не смог бы никак. — Хвала небесам, нет СМИ, — негромко заметил Шиба, которому пришлось как-то работать в компании с многочисленными акулами массмедиа, жаждущих если не сенсации, то, как минимум, новой информации. — Утро. — Нетерпеливый напарник рад был бы выпрыгнуть из машины на ходу, но Кайен, знавший повадки родственника, предусмотрительно держал все двери закрытыми. — Ну давай? Даже журналисты спят иногда, нам на радость! — Я бы на многое не рассчитывал, — постарался лейтенант успокоить брата и получил в ответ недовольно поджатые губы. Ичиго всегда казалось, что он первым может что-то заметить, уловить малейший след, но каждый раз, перерывая новое место преступления, обшаривая каждый уголок, исследуя каждую клеточку жертвы, он убеждался в полной, практически стерильной чистоте. Убийца не баловал случайно оброненными уликами, как об этом писали в детективных романах, за десять лет не оставил ни единой зацепки, скрупулезно готовился к новому убийству, не торопясь выбирал новую мишень, а после — оставался таким же неуловимым, пугая своими «художествами» не только обывателей, но даже много повидавших полицейских. Отпечатки. Всё дело было в них. Они отсутствовали как таковые. Но в мире, где не-соулмейты оставляли на телах друг друга ожоги, «Шинигами» пошел дальше — словно забавляясь, или с кем говоря, он выводил на лицах или телах женщин своими погаными прикосновениями целые знаки, символы, слова, которые складывались иногда в бессвязные предложения. Так, «кровь», «горчит», «самолюбование» остались на коже предпоследней жертвы. Что полицейские увидят сейчас было неизвестно, но ничего хорошего их не ждало наверняка. Осмотр сцены убийства. Поиск свидетелей. Работа с профессионалами — криминалистами и медиками. Также следовало раздобыть всю информацию о жертве, в особенности о том, что она делала, где была и с кем общалась последние двадцать четыре часа. А потом… потом предстояло разговаривать с близкими убитой. Это было самым неприятным в их работе. Ичиго всегда подбирался, как тигр перед прыжком, чтобы найти слова, и каждый раз бессовестно импровизировал. Кайен же старался говорить по существу, но более тактично. Оба за одно это хотели оторвать голову проклятому «Шинигами». Впрочем, его дикий эстетизм впечатлял до такой же тошноты, и лейтенант, резко выдохнув, толкнул дверь номера вперед.

***

— Чертов ублюдок!.. — вполголоса выругался Куросаки, нависнув над лицом убитой и всматриваясь в отпечаток витиеватого клейма между ее бровей. Он сделал это снова. То, чем заслужил свое прозвище «шинигами», бога смерти. Уверовал в то, будто переправляет таким обрядом очищенные души убитых им в Рай. Больной придурок. По нему давно уже плакала виселица. Ичиго отодвинулся и скользнул внимательным цепким взглядом по всему юному нагому телу. Девушка лежала, распахнув в никуда невидящие глаза, словно она так спала и сон ее длился безмятежно. Так могло казаться, если не замечать россыпи ожогов на ее бледной коже, которые оставили отпечатки чужих рук на бедрах, вокруг груди, на плечах, у шеи; от шеи вверх по щеке рука убийцы ползнула сплошным мазком… Эти следы буквально въедались закипавшему следователю в зрачки, багровели крупными пятнами, как и его кровь под бешено пульсировавшими венами, и Ичиго ударил кулаком о пол. Черт, страшно было представить, какую боль причиняли жертве в последние часы! Ладонь Кайена тут легла ему на напряженное плечо: старший брат попытался приструнить видимый гнев и приложил палец к губам, призывая к спокойствию на месте преступления, хотя бы из уважения к покойнице. Сам он тоже присел на корточки возле нее. Печальным взглядом очертил роковую рану. Если тщательно не вглядываться, игнорировать брызги, росчерки крови повсюду, то запекшийся след на горле можно было принять за алую ленту — одно время в моде было носить на шее такие. А девушка разбиралась в моде. Дорогие серьги и браслеты, модная прическа и аккуратный маникюр выдавали в ней женщину статуса выше среднего, что подтверждало еще одну из ранних теорий лейтенанта. Преступник выбирал жертв из одного круга — представительниц трех влиятельных кланов, волей судьбы давно повязанных между собой родственными связями. Кучики, Шиба и Шихоин могли с легкостью заплатить огромный выкуп за жертв, но этот маньяк ни разу его не потребовал. Преследовал какую-то иную, свою цель. Какую? Над этим Кайен бился который год, мотивов «Шинигами» никто не мог определить. Раздвоение личности или группа людей? Определенный стереотип и личные предпочтения? Жажда убийства или всё же сексуальное преступление? Кем мог оказаться тот маньяк, который убивал разного типажа и возраста женщин, к тому же на протяжении десяти лет время от времени, словно поимка его не пугала, а сроки не торопили? Со стороны можно было придумать множество еще безумных или безобидных вещей, но знак на лбу убитой не позволял обманываться — это серия, продолжительная и хорошо спланированная. Даже слишком хорошо, если никто ничего никогда не видел и не слышал. — Приветствую вас, Шиба-сан. — В комнату прошла миловидная женщина со скромным кожаным саквояжем. Тихая, улыбающаяся и нагонявшая жути своим спокойствием, она способна была без просьбы мигом удалить из комнаты всех ей мешавших. — Унохана-сан, — лейтенант кивнул, здороваясь, — сможете определить время смерти, чтобы мы сразу приступили к поиску свидетелей? Известный судмедэксперт не дала повода усомниться в своем профессионализме и, оценив характер ран, кожных покровов, проверив зрачки, ожоги и взяв пробы со слизистых и эпителия под ногтями, защелкнула застежкой саквояж: — Смерть наступила где-то между двумя-тремя часами ночи. Анализы и вскрытие смогут дать точную цифру. Я сообщу вам, Шиба-сан. — И обратилась к помощнице: — Когда криминалисты закончат, сообщите, чтобы отправили тело к нам, Исанэ. Последняя позвонила кому-то по телефону, пропуская в дверях начальницу. Криминалисты тоже отправились что-то относить в своих пробирках, а фотографы вышли в соседнюю комнату номера. Покуда обе команды специалистов скрылись из виду, Ичиго, не долго думая, ринулся перевернуть девушку на живот. — Что ты творишь? — прошипел Кайен брату, чтя формальности и протокол осмотра. Они детективы, а не исследователи. — Покуда криминалисты всё здесь не зафиксируют, тело нельзя передвигать, ты же знаешь!.. — Послания нет, — буркнул рыжий, даже ухом не поведя. — Нет послания от него, понимаешь? Где же… — задумчиво оглядывал он труп, с каждой новой открывавшейся ему стороны, покуда не откинул черные волосы со спины жертвы и увидел то, что искал. — Вот. Ичиго даже на ноги поднялся, слегка опешив, а чуть отойдя, просто пощелкал пальцем кузену, требуя ручки. «Леди», «рыжий», «услада» — записал он прямо на ладони, не нося никогда с собой ни бумаг, ни письменных принадлежностей. Новый ребус оставлял еще больше пищи для раздумий, но то, что убийца начал «говорить», свидетельствовало о двух крайностях: либо он пододвинулся вплотную к своей цели, либо он устал и хочет, чтобы его поймали. Услышав в коридоре отеля новую порцию шагов, Кайен живо вернул тело девушки на прежнее положение и, когда из мертвых легких ее вышел последний вздох со свистом, вскинул обеспокоенный взгляд на напарника. Тот, нахмуренный, лишь отмахнулся — с лихорадочными глазами он судорожно перебирал явно очередную безумную мысль. — Он знает, что мы здесь, — выдал Ичиго вдруг. — Что? — Кайен поравнялся с ним и подумал, что ослышался. — С чего ты взял? Брат посмотрел на него как на идиота: — Встречал много рыжих в Токио? Я — нет. Шиба скептично хмыкнул: — Мы до сих пор не выяснили, как связаны его слова с убийством или последующей жертвой. Это может быть что угодно, Ичиго. У него воспаленный мозг, этим всё сказано. Куросаки был более подозрительным, и уж если что-то вбивал себе в башку, то вряд ли отступался. — О, нет, нии-сан, этот ублюдок до чертиков умен. И он просто играет с нами, его это забавляет. Хах! — Молодой офицер закинул руки за шею и больно ту сдавил, устремляя взгляд в потолок. Его губы изуродовала шальная ухмылка. — Боже, какая ж он мра-азь. Держу пари, он скоро начнет нам подбрасывать улики, считая нас ни на что не способными идиотами. Его хотели снова встряхнуть, привести такого слишком эмоционального в чувства и хладнокровие, но Кайен одернул руку, тупо уставившись на раскрытые ладони в перчатках. Он выпачкался в чужой крови, замарав даже манжеты форменной рубахи. Его беременная жена явно не обрадуется такому, хоть она прекрасно знала его работу, сама чуть не сделавшись детективом. — Это всё только твои домыслы, — зажмурился на мгновение он, прогоняя образ соулмейта и навязчивые воспоминания о приятных тактильных ощущениях к любимой. Заслуживали ли все убитые «Шинигами» женщины на противоположное, на пытки от чужих прикосновений? Вряд ли. Скулы Кайена заострились, он вернул себе самообладание и, распахнув глаза, отрезал категорично: — Наша работа строится на доказательствах, а не на интуиции, офицер Куросаки. Так что, будь добр, держи свои теории при себе. — …но твои же теории не работают? — продерзил немедля младший кузен, вздернув упрямо подбородок кверху. Шиба хотел было наградить мальца тяжелым взглядом, но сердце его быстро смягчалось, когда дело заходило о родственниках. Он терпеливо мог выслушивать их и пытаться доказать свою правоту снова, и снова, и снова. — Хорошо. Давай обсудим твою. Только прежде заскочим ко мне домой, нужно переодеться. Рыжий просиял, бросив взгляд на руки брата, затем — на болтавшиеся на его ремне ключи от машины: — Это значит, что я за рулем? — Это значит, что ты поведешь, если будешь при Рукии держать язык за зубами. Ичиго не возражал, большой кошкой проскользнул сквозь бригаду медиков или паталогоанатомов — он не старался запоминать их униформы, — запросто оставляя всю последующую суету вокруг жертвы на их головы. Кайен, недовольный таким его поведением, лишь цокнул, обернувшись на пороге — возле трупа устанавливали носилки, доставали мешок, новая смена криминалистов завозилась над пятном крови под поднятым телом, которое привычным движением, как какое-то бревно, уложили в черный клеенчатый «макинтош». Погибшая продолжала смотреть безмятежно в потолок, оставаясь абсолютно равнодушной к поднявшейся вокруг нее суматохе.

***

Ичиго всю дорогу до дома брата молчал, временами начиная кусать нижнюю губу. В детстве имел привычку и вовсе ту прокусывать, задумывая план какой или решая сложную задачу, но, повзрослев, Куросаки старался сдерживаться — кому приятно постоянно стирать одежду от собственной крови? Таинственный «Шинигами» снова оказался на шаг впереди. Ичиго злило это феерическое искусство маньяка, но пока он ничего не мог поделать. Даже живцом стать не смог бы, потому как был немного не того пола. Этой мыслью с Кайеном делиться, конечно, не стоило — кузену впрямь хватало своих забот, версий и регулярных неутешительных отчетов перед начальством. «Шинигами» вел себя совсем по-другому, чем привычные преступники. Одни надписи, прижизненные — чтоб ему пусто было! — чего стоили. А главное, сколько выдержки, злобы, наглости или чего там еще у него за плечами имелось. Десять лет назад Ичиго, обучаясь в школе кендо, представить не мог, что кто-то в их времена способен был порубить настоящим мечом другого человека, а «Шинигами» уже тогда начал свой долгий кровавый путь. Ичиго поплелся вслед за Кайеном, погрузившись в мысли глубже. Он проверял — ожоги на трупах оставить было невозможно, значит, убийца наслаждался муками жертв сознательно. Унохана-сан, прознав о таком любопытстве молодого следователя, прочитала рыжему следователю небольшую лекцию об их мире и лишь подтвердила догадки. Мертвому телу было всё равно, кто до него дотрагивался — принцип контактного общения меж соулмейтами работал только на живых. За раздумьями Ичиго тут врезался лбом в дверной косяк. Боль привела живо в чувство: сердито зашипев, не глядя на откровенно усмехавшегося брата, Ичиго, пригнувшись, шагнул внутрь. — Опять ворон ловишь? — Кайен опять взъерошил брату волосы, выбросив окровавленные перчатки в очаг сбоку. — Скорее, собираю их в единое целое, — цокнул тот и повернулся к жене Кайена, неслышно вышедшей из соседней комнаты. — Привет, Рукия! — Привет. — Рукия отвлеклась на мужа, заметив сразу его усталый вид и испачкавшуюся форму: — Новое дело? — Вроде того, — уклончиво пробормотал Кайен и с брезгливостью живо стянул с себя грязную рубаху, чтобы спокойно обнять супругу, ласково огладить ее округлившийся живот. Ичиго выразительно фыркнул и проскользнул сквозь дверь вглубь дома, оставляя супругов наедине. — Женится — поймет. — Рукия ничуть не удивилась такому «побегу»: Ичиго всегда терялся, когда дело касалось чувств, и предпочитал спешно накидывать на себя маску «хмурой независимости». Так Рукия с Кайеном прозвали подобное. — Я его обязательно сфотографирую в этот знаменательный момент, — усмехнулся ей муж и постарался сменить тему: — Как себя чувствуешь? В ответ он получил легкий щелчок тонкими пальцами по носу. Этот вопрос задавали Рукии все их родственники и друзья, точно с началом беременности она превратилась в хрупкую драгоценную вазу, наподобие той, что стояла в кабинете Кучики Бьякуи под бронированным стеклом. Семейная ценность с кучей нулей в денежном эквиваленте, на которую и дышать боялись, действительно могла сравниться с сестрой того самого влиятельного Кучики. Рукия была ей. — Еще раз спросишь — ухо оторву, — нежно и угрожающе пропела она. Аметистовые глаза многообещающе посмотрели на мужа, а руки взяли его за руку. — Тебе же в ладонь уже несколько раз сигнализировали, что наследнику комфортно и удобно внутри? Кайен усмехнулся, шутливо задал риторический вопрос кого они ждут, но ему ожидаемо помотали головой. Рукия отказывалась сообщать, кто же родится, хотя сама всё точно знала — не раз ходила на УЗИ. Кайен покорно ждал рождения «сюрприза» и не возражал не знать до самых родов, лишь дразня ее вопросами время от времени. Знал, что потом самому будет интереснее придумывать имя. Ожидание чуда и семейный уют так его расслабляли, заставляли хоть на какой-то миг забыть о зверствах, дожидавшихся его расследования на работе. Дома лейтенант изо всех сил старался оставлять расследования за дверью. И даже кузен его, когда бывал у семейства Шиб, тоже обычно тараторил о чем угодно, но не о службе. Новинки фильмов, музыки, некстати полетевший плеер, чудачества отца. Куросаки Ишшин, тоже в прошлом полицейский, давно ушел в отставку, но выкидывал частенько номера, на которые сын реагировал нервно. Если бы не сестры, которых тот берег как зеницу ока, младший Куросаки давно бы рассорился со стариком. Утрата матери разбила их семью. Он не знал женщины лучше… Ичиго выдохнул в темноте коридора — обрадовался, что удалось улизнуть от разговоров. Иногда — с некоторых пор ужасно часто, — родственники досаждали ему рассказами о соулмейтах. К своим двадцати пяти годам Ичиго ведь всё еще оставался один. В их мире найти свою половинку можно было осторожно касаясь чужой кожи своей — соулмейт не оставит ожога или отпечатка, — но Ичиго не собирался облапывать пол-Японии в поисках суженой. У него вообще голова была забита иными проблемами — перевода в Отдел расследования убийств он добивался с самого окончания Академии и ему не зря улыбнулась удача. В зеркале на стене Ичиго попытался привести взлохмаченные волосы в порядок. Гадский Кайен! Близкий родственник тоже не мог причинить боль прикосновением, но некоторым Шибам не мешало бы руки посвязывать. Он отряхнул довольно ладони. Перчатки приятно заскрипели новенькой кожей. Ичиго нарушал устав, нося с формой не белую парадную пару, а черную мотоциклетную, но в целом правил их мира же не нарушал? Перчатки здесь всегда были обыденной вещью. С пятнадцати лет их носили все: любого возраста, любого статуса, любой профессии. Перчатки продавали везде на любой вкус и кошелек; они могли быть как однотонными, так и пестрыми, домашними и для выхода на улицу, из простой синтетики и роскошно инкрустированными или иметь дорогие узоры — всё зависело от фантазии автора очередной коллекции, но правило для всех оставалось одно — контакт без перчаток, за исключением соулмейта и родственников, считался преступлением. «От этих мыслей не мешало бы отвлечься», — встряхнулся Ичиго и как раз зарулил на кухню. Он не в первый раз бывал в гостях у Кайена, знал, где и что находится, чем можно было поживиться в холодильнике, разрисованного кроликами Чаппи — любимым персонажем Рукии. Заглянув туда, парень выудил кусок сыра и ветчину. Достав хлеб из шкафа, Ичиго соорудил себе бутерброд и жадно откусил. Перед глазами стоял всё еще образ нежничавших брата с женой и это слегка портило аппетит. Дело было не в зависти, просто рыжий искренне считал, что соулмейт-связь — личное и сокровенное дело пары. Профессия детектива всё-таки не убила до конца некоторую романтичность в Ичиго, как и способность краснеть в такие моменты. Что ж, пусть. Пока Кайен сюсюкался с Рукией, Ичиго мог ухватить бутербродов побольше. Многие полицейские после посещения места преступления напрочь отказывались даже смотреть на еду, а этот совсем наоборот — старательно вливал в себя стаканчики кофе и жевал всё, что попадалось под руку, словно глотая попутно весь полученный негатив. Вот и сейчас он прибег к излюбленному методу, прекрасно понимая, что о работе напарникам тут не удастся поговорить. А слова-ожоги на теле жертвы по-прежнему лихорадили парню мозг… Поморщившись, Ичиго вновь впился зубами в бутерброд, сердито выдохнув.

***

Кайен перебирал пальцами на руле, выбивая только ему известную мелодию, и, протерев дворниками окно от потоков дождя, нетерпеливо уставился на красный глаз светофора. Он немного волновался за брата, этого упрямца, уж что втемяшившего себе в голову, так не способного успокоиться, пока своего не добьется. Уж лучше бы ветер гулял в его голове, чем сам Ичиго гонялся за ветряными мельницами, считал заботливый кузен, но кто бы его послушал? Точно не один рыжий. Зеленый свет сдвинул с места вереницу автомобилей, и вслед за ними лейтенант Шиба свернул на положенном указателе. К счастью, хоть подопечные уважали своего командира — не прошло и получаса, как Коцубаки донес, что старший офицер Куросаки запрашивал доступ к одному из заключенных тюрьмы Мукен. Запрашивал на сегодняшний вечер, с точным указанием времени встречи и номера камеры. В принципе, Шиба в последнем не нуждался — живо догадался к кому решил обратиться за помощью несмышленый младший брат. Впрочем, умным и себя Шиба тоже теперь не считал — ему нужно было ранее заметить: уж больно беспокойным и сам себе на уме казался родственничек в последние несколько дней. — И куда тебя черти понесли, Ичиго? — недовольно пробормотал Кайен под нос, извлекая из кармана удостоверение. Охранники пропустили его без вопросов под противный гудок входных ворот, но добраться до блока А, где сидели массовые убийцы с пожизненным сроком заключения или в ожидании смертного приговора, требовало от посетителя Мукена времени вдобавок. Шиба проехал вперед, повторил процедуру проверки личности еще на нескольких вратах, пока не убедился в присутствии Куросаки здесь и сейчас по черному лоснящемуся от новизны байку на стоянке у искомого блока. Прошлый мотоцикл кузен разбил в хлам около полугода назад, чудом сам в лепешку не превратившись. С позапрошлым — случилась та же история. Полицейский-стритрейсер — вещь дикая даже для Токийского дрифта, но рыжий детектив — единственный, кому удавалось совмещать в себе несовместимое. — Шиба, за каким хером тебя к нам занесло? Офис начальника тюрьмы находился здесь же, на территории. Зараки Кенпачи получал особое удовольствие от прессинга опасных преступников, а еще — тут находилась неплохая спортивная площадка и зал для качков. Последнее напрямую касалось Зараки — под два метра и как гора мускулистый, он был рожден для уличных драк и боев без правил, но встреча со старым комиссаром полиции, Ямамото Генрюсаем, свернула его на тропу получше подпольных игр. — Приветствую, — кивнул коротко Кайен и криво ухмыльнулся. — За каким хером, спрашиваешь? Ну, Зараки-сан, — развел он руками, — ну, за кем я еще могу следить, как не за мелким рыжим отродьем? — Ичиго здесь? — Аж оживился великан, хлопнув кулаком в другую ладонь. — Говнюк ползучий, он же мне поединок торчит с прошлой встречи и зассал, сученок?! Кайен привалился на косяк двери, преспокойно скрещивая руки на груди: ажиотаж Кенпачи его никогда не заводил, чего не скажешь об Ичиго — спровоцировать того помериться силой или поймать на «слабо» было всегда легче простого, но даже у братца хватало мозгов избегать встречи с этим кровожадным мужиком. Эффект от рубилова с ним приравнивался к костедробильной аварии на байке, а может и того хуже. — Прости, Зараки-сан, у нас тут дела. К Ичимару выпишешь мне личное разрешение? В канцелярию звонить Аясегаве-куну времени не хватило. Зараки сплюнул на сторону: — На кой-черт всем вам сдался этот сморчок? Сначала эти ищейки зачастили к нему. Ты. Ичиго. У него че, хер медом намазан? У Шибы подобное «литературное» сравнение из уст начальника Зараки вызвало откровенный смешок, но представлять подобное он не спешил. Вместо этого Шиба задумчиво потер подбородок: — Ищейки, говоришь? Хм? Ты о частных агентствах? — О вашем полосатом товарище, Урахаре, чтоб его, — почесал новый шрам на щеке и без того весь отмеченный отпечатками наиболее веселящих его убийственных встреч. — Скорее — о конкуренте, — проронил вслух что-то обдумывающий Шиба, наслышанный о многих мешавших полиции сыскных фирмах. Это выглядело, действительно, странно: Ичимару Гин отсидел из срока с десяток лет, и он явно не имел никакого отношения к бесчинствам, творящимся сейчас в Токио, но как источник информации, хитрый старый лис являлся ходячей энциклопедией всей японской преступности. Что-то видел, где-то слышал, с кем-то сам работал или встречался — Ичимару прослыл мерзким беспринципным типом, бравшимся за заказы убийств от того, кто больше заплатит, но этот список меркнул в сравнении с тем, кого он убрал на своем пути из личных корыстных побуждений. Ичиго тоже знал о всех талантах Гина, а еще успел стать неплохим профайлером, дабы набросать приблизительный портрет убийцы-маньяка. Не за тем ли и заглянул к этому всезнайке? Не за тем ли дергали его и знаменитые в их миру ищейки? Неужели, кто-то из кланов нанял кого-то в обход полиции для расследования убийств? Кайен попытался прикинуть, кто бы это мог быть, но сам лично ни за что бы не стал связываться с Гином, зная насколько ловко та лисица умела заговаривать зубы, особенно зеленым детективам. — На, — хлопнул ручищей по столу, выдав бумагу, Зараки. — Вытащишь Ичиго от той крысы, не забудь закинуть мне его сюда, провести пару раундов. — Похрустел, разминая шею начальник. — Услуга за услугу. Лейтенант кивнул, даже в мыслях не имея выполнять условия такого договора — он мог бы посоревноваться иногда в лукавстве с Ичимару, хоть и обманывал подчас других для чужого блага. Новый противный писк пропускной системы ввел Кайена под своды блока А тюрьмы Мукен, располагавшегося глубоко под землей и ведшей всё ниже к камерам отъявленных душегубов. Такое строение чем-то напоминало девять кругов ада у христиан, но Кайен чтил иную веру, поэтому мрак и витавшие в воздухе нехорошие энергии списывал на лишенное духовности место. Он не раз бывал тут даже в напарниках с Ичиго, но гораздо чаще привык посещать храмы на пару с Рукией… — Шиба-сан? — узнал его охранник у комнаты для встреч с заключенными, но тот живо приложил палец к губам и потом вполголоса попросил разрешения подслушать разговор молодого детектива. Последнего в такие моменты всегда разрывало пополам: от адреналина из-за близости с искусным убийцей и от волнения за соблюдение протокола допроса, в чем Куросаки явно не преуспел, а был должен. Он прижался к краю стены, за решетками которой, уже явно с час беседовали Ичиго с Гином, приглушил стук сердца, прислушался, постарался совсем не дышать, потому как в этих глухих местах эхо могло разнестись на километры. — …выходит, это не игра? Я думал, он какой-то больной, — разочарованно бубнил Ичиго, явно привычно подпирая рукой щеку. Преступник напротив него заливисто захихикал: — Аканна, мы все немного того, Ичиго-кун. И я. И ты-ы… Громкий стук ножек стула, на котором обычно любил раскачиваться, виртуозно балансируя, Ичимару, ударился гулко о каменный пол, заставив Шибу вытянуть шею, а Куросаки невольно вздрогнуть. Лису только этого и надо было — пытаясь влезть в голову собеседника шуточками или елейными разговорами, он пускал кровь налегке где-то между «Добрый вечер» и «Как дела?», и только наручники, которыми был прикован к столу руками и ногами Ичимару, уберегали навещавших от участи его новой, перевалившей за сотню, жертвы. — За других не говор-ри, — подрыкнул офицер и покрутил пальцем у виска. — Тебя явно не сюда, а в дурку нужно было упечь. — Ра-азве? — склонил голову набок усмехающийся до ушей Гин. — Впрочем, я не стал бы возражать. Наши палаты были бы по соседству, да? Ичиго уже явно начинал закипать — его стиснутые добела кулаки говорили о том, что от его крохотной выдержки и вовсе скоро не останется и намека, но это только потешало его визави — безумный вид неуправляемого следователя нисколько не стращал Гина. Напротив, он почуял то, что хотел — благодатную почву для своих провокаций. — Яре-яре, ты зря кипятишься, Ичи-кун, — хихикнул он, — кто как не псих способен вычислить другого шизофреника? Юху-у, полжизни бы отдал, чтобы посмотреть на эту битву титанов: гениальный мозг против твоей тупости. Это так занимательно! — Занимательно?! — вскочил Ичиго и ударил кулаками в стол. — На его счету девятнадцать! Мать его, девятнадцать замученных женщин! — Неужели так уж и замученных? — даже и ухом не повел на эту вспышку гнева Гин. Зато его слова заставили Ичиго лихорадочно заморгать, как от нервного тика. — Хочешь сказать, они добровольно соглашаются на пытки? — «Добровольно соглашаются на пытки», — передразнил его Гин, еще и дергание глаз копируя. — Я хочу сказать, что в каждом из нас сидит свой чертик из табакерки, Ичиго-кун. Смекаешь? Для кого-то — это типичное БДСМ, хи. Но твои черти, Ичиго-о, ух, пострашнее будут! Свистнешь, когда найдешь очередную жертву? — Ичимару щелкнул пальцами следом: — Охрана! Мне пора промывать соседям по камере мозг, и чайку заварить мне не забудьте! Охранник откланялся подслушиваемому с его разрешения лейтенанту Шибе, Ичимару же напомнил, что у смертников слуг нет, и новых выпусков «Плейбоя» здесь тоже не разносят по пятницам. Куросаки же затаенным взглядом провел откровенно потешавшегося лиса на выход, хотя следующим встретить недовольное лицо командира-брата явно не ожидал. — Это что, — хмыкнул тот, — новый способ запутать следствие, будто нам и без того хватает картины для ясности? Рыжий закатил глаза — ни говорить, ни слушать нотации ему не хотелось. — Это способ предотвратить новое убийство, раз поймать этого ублюдка не можем. И кажется, я понял кто его новая жертва… Я бы на месте его убил ее тоже.

***

Кайен только фыркнул на такое заявление брата. — Обстановка так на тебя влияет? — вздохнул он. — Пойдем, поговорим на свежем воздухе, пока не столкнулись с тем же Зараки. — Никак не могу выбрать время, чтобы заглянуть к нему. — Ичиго чуть дернул плечом, не сразу, видимо, вспомнив, чего хотел от него начальник тюрьмы. — Нет сейчас времени валяться в больнице после разминки с ним… — Рад, что хоть это ты понимаешь. Беседовать на нижнем уровне тюрьмы для особо опасных преступников было всё-таки неуютно. Детективы двинулись в сторону выхода. Ичиго снова активно покусывал нижнюю губу: его явно распирало от желания поделиться новой версией, лично своей. Слова Гина впервые за всё время навели его на определенную мысль. «Шинигами» всегда выбирал жертв определенного статуса. Ни одна из убитых не была, скажем, воспитанницей приюта, о которой горевали бы разве что друзья, и то, со временем горечь события притупилась бы для них. Нет, убитые все как одна имели родственников, тех, кто оплакивал их и обрушивал на полицию всё свое отчаяние и гнев. А теперь появились и послания. Ичиго в тот раз не понял, к чему относились слова убийцы, но что, если сейчас они с Кайеном получили прямой намек на личность следующей жертвы? Среди представительниц влиятельных кланов рыжеволосых было не так уж и много. И среди них ярче всех по статусу выделялась Кучики Рангику. Но рискнет ли «Шинигами» попытаться добраться до нее, если охраны для своего дома Кучики Бьякуя не жалел? Интуиция подсказывала молодому детективу — да, убийца рискнет: чем сложнее задача, тем она для него была привлекательнее. Предыдущие жертвы хорошо намекали о том, но как именно убьют леди клана Кучики? Отключат все системы наблюдения? Проберутся в дом? Нейтрализуют супруга? В одиночку провернуть такое было непросто. Как и проблемно убить неторопливо; так «Шинигами» проделывал на протяжении всех этих лет… Когда Кайен придержал Ичиго за плечо, тот как раз размышлял над возможными действиями маньяка. С недоумением посмотрев на брата, Ичиго не сразу понял, что только что едва не вошел в стену. — Шишек на тебе и без этого более чем достаточно. От косяков, — заботливо заявил Кайен и нашел в себе силы улыбнуться, хотя мрачность этого места и на него действовала. Фыркнув, Ичиго всё-таки смотрел под ноги до самого выхода. — Встретимся в участке, — буркнул он брату, привычно надевая шлем, что не раз спасал его от тяжелых последствий в авариях. — Полагаю, «не гони» говорить бесполезно? — вздохнул лейтенант. — Увидимся, да. — Только сам не плетись, как черепаха. Есть у меня теория, которую нужно обсудить. Может быть, мы сможем наконец добраться до «Шинигами» и спасти новую мишень! — Ичиго ловко развернулся и рванул в сторону участка, оставив старшего только разводить руками. Ничего поделать с неугомонным родственником он не мог — только волноваться да присматривать, поэтому полицейская машина безропотно последовала по отпечатку мотоциклетных шин. Водитель ее всю дорогу пытался понять, что же пришло в одну рыжую голову, но вскоре оставил это занятие. Доберется до кабинета — всё узнает. Может, образумит — безумные идеи различных следователей очень мешали подчас продвижению дела по этому маньяку; Кайен уж наслушался их за время службы под самую завязку. Братец, конечно, отличался хорошим чутьем, но буйной головушкой тоже отличался. Последняя, к слову, была вовсю занята строительством теорий — скорость никогда не мешала Ичиго думать. Естественно, в первую очередь молодой детектив прокручивал в уме повадки, манеру преступника. Пытался понять его поведение, вернее, его мотивы. В Академии их учили — первый шаг к аресту любого правонарушителя является осмысливанием его мотивации. Другое дело, что не всегда ее легко понять. Маньяки отличались нестабильной психикой, а больной мозг мог придумывать порой самые ужасные вещи. Отрубленные головы, знаки на телах, убийства женщин с одинаковыми именами — это лишь малость дикости, которую Куросаки успел познать на месте работы следователем. Но, закалившись ею, он умел уже рассуждать более здраво и основательно. Например. Все жертвы «Шинигами» были связаны одним неоспоримым обстоятельством — они являлись представительницами определенных кланов, монополистов-промышленников. Слова появились далеко не сразу, раньше убийца довольствовался характерным знаком на лбу убитой и ожогами на телах разной степени величины; слова появились от скуки или от покаяния?.. Куросаки мчался к участку, рассеянно огибая машины. Ичимару невольно подсказал ему ниточку, и Куросаки надеялся, что оказался прав в своих соображениях. Если это так, то логичнее всего было бы выманить Кучики Рангику — а иной будущей жертвы сложно было по приметам найти, — из дома и заменить кем-то из полицейских. В особняк Кучики мог проникнуть только профессионал, гений, а значит, поймать его можно было с поличным. «Кто же ты, черт тебя подери?» — злился рыжий. Полиция охотилась за ним, неуловимым, десять лет, в прямом смысле перерывая всё вверх дном в городе, но убийца действовал грамотно, используя все особенности их мира и насмехаясь над правилами. Ичиго вслух никогда бы не признался в том, что где-то восхищался им даже, но суть не в этом. Дураком себя Ичиго тоже не считал, а потому сдаваться не собирался, как многие другие. Рано или поздно, он лично отправит этот твердый орешек на виселицу, и тогда они еще посмотрят, кто из них — гений. Участок быстро показался за углом. Как и предполагал офицер, он добрался сюда раньше кузена. В отделе уже оказалось пустынно — большинство полицейских давно отправилось по домам, но паре детективов, у которых оставалось на руках девятнадцать нераскрытых дел, покой лишь снился. Куросаки заварил себе кофе — этот напиток стимулировал его хаотичный мысленный процесс пойти по более ясному следу. Кучики Рангику Куросаки знал. Не сказать, чтобы очень близко, но теоретически выманить ее из дома на встречу выглядело несложным. Любительница шоппинга, завсегдатайка показов мод, ресторанов и светских тусовок, эта дама с золотой картой богатенького мужа могла позволить себе колесить по всему городу хоть до утра в поисках развлечений. Станет ли «Шинигами» пользоваться этим? Или наоборот — попытается доказать всем вокруг, что его не переиграть, и проникнет в защищенный дом точно ядовитый туман? Куросаки терялся между этими крайностями, поскольку от ответа на этот вопрос напрямую зависели его дальнейшие действия. Кайен появился спустя минут десять и две кружки кофе, который Ичиго незаметно для себя успел осушить. — Ну давай, делись, кого ты считаешь следующей жертвой? — сразу перешел к обсуждению лейтенант, упав на стул напротив, и попытался пригладить встрепанные волосы. Ичиго тут же встрепенулся, глаза его вновь загорелись нешуточным энтузиазмом. — Кучики Рангику! — выпалил он, хватая попавшийся под руку карандаш, не то собрался досье на нее составлять, не то портрет рисовать для всех постовых на дорогах Токио. — Уверен, его следующей жертвой станет именно она! Помнишь последние слова? А свою теорию о круге жертв? Рыжих женщин среди трех влиятельных кланов кроме нее нет, и преступник точно решил предупредить нас о своих намерениях. Чтобы сыграть на опережение! Лейтенант ошеломленно вскинул брови. Нет, логика-то в услышанном имелась, но вот с доказательствами подобного предположения было, прямо скажем, негусто. Выстраивать версию на основе одного из слов на теле жертвы? Да им, мягко говоря, не поверит никто: ни начальство, ни товарищи по службе, ни тем более родственники предполагаемой мишени. Шиба прекрасно знал главу Кучики — всё-таки женился на сестре того. Да он пошлет их куда подальше, заявись они на порог с такой шаткой версией. С другой стороны, иных зацепок у них больше не имелось. Экспертиза с места убийства последней жертвы пришла, но со стандартным заключением: никаких посторонних следов, кроме ожогов от пальцев и этих проклятых слов; отпечатков в номере тоже не найдено, ни единого чужого волоска, ни капель крови, ни иных биологических материалов как подобает в делах по изнасилованию. Криминалисты в очередной раз подтвердили и набившие Шибе оскомину длину да ширину клинка, которым убивали девушек, но даже оружейные мастера разводили руками на его запросы — подобные мечи никто не изготавливал со времен Реставрации Мейдзи. — Что ж, — детектив облокотился на стол и задумчиво уставился на собранные в замок пальцы. — Предположим, ты прав. Но Кучики Рангику находится под надежной охраной. — Он внимательно посмотрел на брата. — Хех, думаешь, «Шинигами» не найдет способ решить эту проблему? — Ичиго невесело усмехнулся. Кайен цокнул языком и нахмурился, не в силах ответить отрицательно. На одной чаше весов стояла известная охрана Дома Кучики, на другой — матерый преступник, обнаглевший от безнаказанности до невозможности. — Ты же понимаешь, что пока это не наша компетенция? — нехотя выдавил Кайен. — Мы не можем явиться с твоим предположением ни к комиссару, ни к Бьякуе, как не можем поднять на уши всю полицию просто на основании твоих догадок. — Так что же нам тупо ждать новый труп, если есть шанс этому воспрепятствовать?! — скрипнул зубами рыжий и до хруста сжал несчастный карандаш. — Тут нужно хорошенько всё обдумать, — неопределенно пожал плечами брат, — возможно, нам удастся найти лазейку и установить наблюдение за Рангику или за домом. Но к Бьякуе соваться ни себе, ни тебе не советую — их отношения и так непростые. Не скажу, что избавиться от жены он будет не против, но и вряд ли пока хоть палец о палец ударит. — Плевать! — Ичиго вскочил со стула и перегнулся через стол, пытаясь докричаться до своего по сути командира: — Я не буду сидеть сложа руки и плевать я хотел на их отношения! Меня достали больные выходки эт-того придурка-шинигами, чтоб его! И если ты не хочешь мне помочь, то я сам всё исправлю! Вспыхнувший и загоревшейся новой идеей-фикс парень ветром проскочил мимо остававшегося в прежней задумчивой позе лейтенанта. — Ты не знаешь, когда он ударит. Может завтра, а может и через год, — хладнокровно заметил тот, и эхо в пустом здании донесло до Ичиго его рациональную мысль аккурат перед дверью лифта. — Тогда, — брат нервозно поправил воротник на кожаной куртке, — я буду следовать по пятам Рангику столько, сколько потребуется! Лифт, тихо шурша, закрыл двери за взбунтовавшимся против устава следователем, заставляя Кайена лишь удрученно покачать головой: у них не было такой роскоши как свободное время — кроме «Шинигами» в Токио также убивали людей другие душегубцы. Максимум чем он мог помочь брату — привычно отмазывать того перед начальством. В этом плане рациональнее было бы, чтобы маньяк быстрее проявил себя, дабы вернуть одного сверхэмоционального парня в рабочую колею. Но Кайен не желал бы подобной участи для жены Кучики. И именно потому, что его супруга так же имела отношение к этому Дому, он попробовал просчитать ходы преступника намного дальше. Если их теория подтвердится, то Рукии в этом городе больше нельзя было находиться. Кайен включил рабочий ноутбук и в строке сайта ввел запрос на покупку авиабилетов. Меньше всего он желал на месте преступления найти свою любовь. Ему вполне убитой сестры хватило… Это случилось много лет назад, но почерк свидетельствовал о том же. Это был «Шинигами».

***

Ичиго порядком отощал за эти несколько дней. Глаза его позападали, скулы на исхудавшем лице заострились, а вместо крови, казалось, бежал сплошной кофеин пополам с энергетиками. Одержимость шансом поймать неуловимого убийцу грозила свести его в могилу быстрее, чем смертоносные мотоциклы и переохлаждение от сентябрьских ливней, но он упрямо продолжал вести слежку за потенциальной жертвой. Неудачная шутка Гина могла оказаться правдой — не имей Ичиго при себе полицейский жетон, его бы самого давно засадили за решетку за сталкерство. В окно арендованного неприметного форда постучались, и Ичиго охотно бросился открыть дверь: бенто от Рукии и большой стакан кофе из МакДональдса — самое то, чтобы справиться от голода, холода и скуки. — Хорошо, что хоть машину додумался взять, — насмешливо хмыкнул Кайен, залезая внутрь и ежась от сырости погоды, несмотря на включенный кондиционер. — Холодно, — просто ответил рыжий. Умереть от воспаления легких до раскрытия серии убийств совсем не входило в его планы. — Ну и как проходит сегодняшнее наблюдение? — продолжал снисходительно вести Кайен, настраивая и свое зрение на слежку. Это была выгодная позиция — с парковки на холме особняк Кучики виднелся как на ладони, хотя густой сад за ним, естественно, плохо просматривался. Но Ичиго почему-то делал ставку на то, что убийца попытается достать Рангику не на своей территории. Иначе — слишком бы это было напряжно для него, хоть и ужасно дерзко, с вызовом и ехидцей, как он любит, возомнивший себя богом как минимум. — Дождь. Не думаю, что она сегодня куда-то выползет, а то, честно говоря, я уже замахался ездить за этой неугомонной девицей повсюду. То одно, то другое, то Шибуя, то Каракура, то у нее спа, то спортивный клуб, то посиделки с подружками в ресторане «Шангри-Ла», а там средний счет — пятьсот баксов, между прочим! — Бе-едный. — Кайен попытался сдержать улыбку — жаловавшийся Ичиго походил на обиженного ребенка. — Но ты сам заварил эту кашу, тебе и расхлебывать. Желательно побыстрее, а то я тоже устал уже шею отворачивать от комиссара Кёраку и врать сослуживцам, что ты — на «особом задании». Рыжий отмахнулся — и без него в участке справиться могли. Зато он мог поймать «Шинигами» и разом сделаться героем. Тщеславие подчас застилало глаза этого амбициозного гордеца, а еще — он едва ли ни единственный, у кого за неимением соулмейта имелся просто океан свободного времени. — Ну, бывай, — Кайен выбрался из машины и перед тем, как захлопнуть дверь, попенял брату: — Рукия по-прежнему ждет тебя в гости. Ей скоро рожать. — Вот тогда и загляну навестить заодно и ее, и племянника, — буркнул Ичиго, отправив пустые коробки на заднее сидение и опять сосредотачиваясь на слежке за особняком. Кайен только вздохнул печально и пожелал удачи к скрытому недовольству брата. Удача совершенно забыла про него, ведь он и впрямь больше месяца тратил уйму бензина и время на отработку своей «гениальной версии», а убийца всё не шел в его распростертые объятия, словно проведал про его план. Сволочь. К крыльцу Дома Кучики тут подъехал черный седан, заставляя Куросаки отвлечься от мыслей и поймать в поле зрения рыжую шевелюру под огромным черным зонтом. Слуга провел госпожу Кучики до автомобиля — всё же и в такую погоду ей дома не сиделось, — а потом седан сдвинулся с места и выехал сквозь ворота по направлению к центру города. Ичиго завел и свою колымагу, слегка нажал на педаль газа и тихо поколесил по склону холма, держась на расстоянии от кортежа Кучики — будь-то господин или госпожа, их всегда сопровождала пара машин с охраной. Впрочем, последняя не входила за хозяевами в любой из домов — максимум их сопровождало по одному телохранителю или слуге, и то — Рангику предпочитала шататься одна по магазинам. За месяц слежки Ичиго обнаружил, что она запросто могла и сбежать от охраны — пройтись пешком по параллельной улице или забежать на огонек к какой-то из подруг; похоже, нищее, но полное свободы происхождение оставляло навсегда отпечаток даже на самых сильных мира сего. Вот и сейчас, рыжая птичка выпорхнула возле одного торгового центра совершенно одна, вооружившись лишь мобильником у уха да маленькой сумочкой. Ее явно кто-то ждал на встречу. У молодого детектива отчего-то бешено заколотилось сердце, словно ощущая, что это тот самый момент, которого он так ждал, а потому, не долго думая, он натянул ворот куртки на голову, пересек стоянку под дождем и… затерялся в толпе торгового центра посреди выходного вечера. — Кс-со… — Он начал тщетно искать рыжую девицу по сторонам, но даже с такой внешностью было сложно отыскаться в пестром море ярко одетых людей. Сегодня здесь точно фестиваль косплееров устроили — такого количества разноцветных париков Ичиго в жизни своей не видел и, признаться, сперва здорово растерялся, но потом взял себя в руки и пробился к эскалатору на второй этаж. Именно там, обычно, ютились фастфуды и кафешки, значит, Рангику кто-то поджидал там. Скорее — подруга. Либо — поверенный в личных делах. О том, что «Шинигами» стал бы светиться на камеры рядом с будущими жертвами было глупо думать, да и не водилось этого прежде за данным преступником. Но никто не мешал ему вести такое же наблюдение за потенциальной жертвой, как умудрялся скрытно проделывать Ичиго. Прыткий детектив успел нарезать круг по этажу, как глаз его зацепился за пару рыжих пятен в дальнем уголке одной кондитерской. Он с облегчением выдохнул: нашел. Двум подружкам явно нашлось о чем пошутить и посплетничать, потому как уж больно с довольными лицами они вели непринужденную беседу за какими-то десертами. Парень облокотился на поручни перил, окружавший сквозной проем между этажами. Внизу по-прежнему суетились разноцветные фрики, шумели, кое-где устраивали потасовку, но это не касалось полицейского, занимавшегося здесь расследованием серии убийств, а не следившего за общим порядком, и к черту правила ведомства! Он только делал вид зеваки, который кого-то поджидал в Торговом центре, но на секунду не упускал из поля зрения двух барышень, со стороны походивших на близнецов. Примерно одного возраста, с копной длинных рыжих волос, эффектной внешности и волнующей фигуры… Куросаки ощутил предательский жар в щеках и припомнил, что вечность не ходил на свидания. Клубы, выпивка и адреналин помогали забыться от жутких дел, но иногда тело требовало и иных впечатлений. До ожидания своего соулмейта никто никому не запрещал проводить время в свое удовольствие с кем угодно, вот только Куросаки банально не хватало времени на отношения, тогда как сексуальные контакты с не-истинными в их мире приносили друг другу только боль да увечья по всему телу… Прошло около часа, пока девушки, пройдя через вереницу магазинов и обвешавшись пакетами с покупками, распрощались наконец и разошлись в море людей по разным эскалаторам. Ичиго успел осмотреть подругу Рангику с головы до пят и мельком подумать, что за этой цыпочкой мог бы приударить, но, увы, их пути так же расходились прямо здесь и сейчас — он увязался незаметно за возможной мишенью маньяка, а остальное его уже не интересовало. Доведя взглядом последнюю до ожидавшего ее личного автомобиля с охраной, Ичиго чуть помедлил на выходе, и только, когда кортеж тронулся с места — тем же методом, натянув куртку на голову, перебежал стену ливня и буквально ввалился в салон. Включил кондиционер, вздрогнув, и отряхнулся от капель дождя. Утершись от воды в зеркале заднего видения, Ичиго осторожно вырулил из ряда машин на парковке, потому как видимость из-за такой непогоды оставляла желать лучшего. Да и не хотел он выделяться, работая под прикрытием — копировал Кайена и вел машину предельно аккуратно, медленно, скучно, крутя головой на триста шестьдесят градусов, будто ему было не всё равно до других. Насвистывая песенку, услышанную в рекламном ролике, повторявшемся в Торговом центре каждые десять минут, рыжий, обогнув здание, практически вырулил наконец на дорогу, как вдруг не то краем глаза, не то чутьем заметил разбросанные пакеты для покупок возле одного из служебного входов. Нога чудом не вжала педаль тормоза в пол, потому что визг шин был бы очень примечательным, да и полицейский мог спровоцировать аварию — за ним пристроилось еще пару авто. Куросаки нахмурился и просигналив, что собирается съехать на обочину, пропустил те вперед, а сам выключил зажигание. Опустил стекло, не опасаясь за намокшую обивку пассажирского сидения, и вгляделся вновь пристальнее. Пакеты он узнал — на профессиональную память не жаловался, разве что фамилии товарищей мог перепутать. А покупки точно принадлежали Ей. Маленький салатовый пакет из кондитерской, два розовых — с какими-то шмотками, сиреневая коробка из магазина белья, а еще у нее был новый купленный зонтик. У нее, той девушки, что мило щебетала с Кучики Рангику. — Заводи и проезжай! — с рыком приказал себе Ичиго: он задницей чувствовал, что ему не следовало мешаться в чужие дела — «Шинигами» по горло хватало. — Ну же, приятель!.. — Он почти провернул ключ опять, повторяя про себя точно мантру, что это не его забота, а патрульных, что своих охранников в торговом центре хватало, что, на худой конец, та рыжая сама могла всё растерять — она показалась ему такой копушей… И тут Куросаки точно перемкнуло. Рыжая и связана с Кучики Рангику?! В следующий миг он уже захлопывал дверь форда и несся на всех порах через лужи и проезжую часть, туда, в укромное место, преисполненное глухих стонов, болезненных, а не удовольствия, стоило ему только распахнуть с ноги дверь. — Ни с места! Полиция! — выхватил он пистолет и вооружился фонарем на мобильнике. В кромешной тьме в глубине подсобки что-то живо дернулось в сторону, задевая коробки и всякий хлам, которого здесь было не мерено. — Стой! — приказал Ичиго и кинулся в погоню, да только едва не перецепился о чье-то на полу тело. Полураздетое, с ожогами-отпечатками на коже и… еще живое, всхлипывающее и трясшееся, как осиновый лист, когда он навел на рыжую фонарик. — Жива? — он скользнул рукой в перчатке по ее шее и опробовал зачем-то пульс — видимо, слишком привык находить только трупы. Она не успела кивнуть, как шум в конце комнаты вновь привлек детектива, а потом кто-то выбил там дверь, и черная тень юркнула в полоску света. Полицейский перепрыгнул через девушку, снося всё на своем пути — ощущение, что он напоролся на «Шинигами» только усиливало бешеный стук сердца. Он вылетел сквозь ту же дверь, поморщился от блеснувшего в глаза контрастом света, погнался во весь опор по длинному коридору по мокрым следам чужой обуви, но те оборвались в какой-то момент — преступник успел уйти через вентиляционный люк в потолке. — Аа!!! — вскрикнула уборщица, завернувшая с тележкой подручных средств в коридор, но Куросаки заставил ее заткнуться, мигом выудив из кармана жетон. — Живо вызывайте полицию. Шибу Кайена. И группу криминалистов. Запомнили?! Она, застыв, тупо смотрела на него. Пришлось орать, чтобы вывести ее из шока и заставить шевелиться: — Полиция! Лейтенант Шиба! Группа криминалистов! Сюда! Живо!!! Бедная женщина опомнилась и, покивав, убежала куда-то, тогда как следователю пришлось добирать потраченное время немедля. Он подтянулся в люк, отбросив телефон и пистолет: такую мразь как «Шинигами» он мог бы задушить в темноте и собственными руками — только дайте его ему догнать. А он был еще тут — вентиляционные лабиринты дрожали и вибрировали чужим присутствием, отчего Куросаки не нужно было даже прислушиваться — он тотчас среагировал с какой стороны доносился шум. Он ускорился. Насколько это было вообще возможно, продвигаясь на коленях в тесном и душном проеме. Впрочем, у него были времена и похуже, а шанс поймать великого злодея заставлял не обращать внимания на ушибы да царапины по ходу. Ичиго пер как полоумный — точно танк, завидевший цель и уже настроившийся на решительный залп. Только бы его поймать! Только бы схватить! Только бы… Ичиго в лицо ударил холодный воздух за поворотом, и он едва на всём ходу не влетел в огромный вентилятор, выходивший на улицу. — Ксо! — Ичиго едва не разбил кулак в кровь с досады. — Ушел! Какими уж путями, если иных ходов и разветвлений не встречалось за всю погоню — неизвестно, но факт оставался фактом. Он словно комаром проскользнул сквозь гулко и быстро вертящихся лопастей. Или… Ичиго даже думать не хотел, что ошибся и свернул не туда. Ведь это означало, что брошенная им девушка… Назад теперь он ринулся, казалось, быстрее, чем за поимкой преступника. Когда он залетел в подсобку весь в мыле и не слушавшимися руками попытался справиться с меню телефона, чтобы вновь осветить склад, то поежился от мертвой тишины пролегшей здесь. Даже шум дождя снаружи прекратился. В воздухе тоже не витало никакой жизни. Детектив подумал, что никогда не простит себе, найдя теплый растерзанный труп и позволив убийце довершить начатое, но, к счастью, сегодня боги услышали все его невысказанные молитвы. Она сидела, обняв коленки, и смотрела опустевшими от слез глазами куда-то в черноту. Даже дрожать перестала, не говоря уж о стонах и всхлипах. В полуразорванных юбке и пальто, девушка приковывала взгляд вырвиглазного алого цвета перчатками на руках с золотым браслетом вокруг правого запястья; и когда они с Рангику успели ими обменяться? Ичиго устало помял пальцами переносицу. Так вот, почему «Шинигами» ошибся… или это было всего лишь предупреждение? Вдалеке раздался гул сирен подъезжающих полицейских машин, а телефон в руке Куросаки стал разрываться. Звонил его брат — он даже смотреть не стал. Вместо этого — стянул с себя куртку и накинул на плечи потерпевшей. — Как тебя зовут? — присел на корточки перед ней, помахав рукой перед отмороженным лицом, чтобы очнулась. Сейчас ей придется давать показания — это первый свидетель по делу «Шинигами» за всё время его бесчинств. — Иноуэ Орихиме, — подняла она замутненные серебристые глаза на него и шмыгнула по-детски носом. — Скажи мне, что ты что-то запомнила о человеке на тебя нападавшем. — Надежда умаявшегося, но таки верно определившего жертву Ичиго зависела только от ее ответа. Но девушка помотала головой, уткнулась в колени и истерично заплакала. — Ичиго! Ичиго! — наружную дверь в подсобку вновь с грохотом толкнули и, взъерошенный побледневший Кайен наткнулся на брата лучом мощного патрульного фонаря. — Да выруби ты его! — буркнул рыжий, жмурясь от света, живой и относительно непотрепанный. — И поищите в конце концов выключатель. Здесь явно нужно всё прочесать — преступник оставил отпечатки подошв и, вот еще, — кивнул он командиру на девчонку, — свидетельницу.

***

Ичиго казалось, что он вернулся домой всего час назад. Телефон бешено вибрировал, издавая при этом настолько противные звуки, что хотелось отправить его в стену. Или хотя бы угостить молотком. Просыпаться после недели практически проживания в участке давалось тяжело, но телефон не стал бы разрываться просто так. Вздохнув, Ичиго потянулся за ним. Кто бы там ни был, он нашел способ поднять его. А если это еще и срочно, то как бы Ичиго не пришлось потом вытаскивать и Кайена из супружеской постели. Младший из братьев не ко времени вспомнил, как будил кузена, только закончив Академию. Куросаки ничего не стоило забраться на дерево, росшее напротив окна спальни Шиба, оторвать палку и скребущим звуком по стеклу начать привлекать к себе внимание. Всё же, хорошо, что его родственник жил на втором этаже, а не, скажем, в новомодном небоскребе — туда попасть неугомонному Куросаки было бы крайне затруднительно. — Да? — Он с трудом попал по кнопке звонка: тело еще испытывало приятную расслабленность — до последнего надеялось, что полицейскому дадут всё-таки поспать. Они неделю бились со свидетельницей, которая, впрочем, почти ничем не смогла им помочь. Нападавшего в темноте рассмотреть могла бы разве что кошка, а Иноуэ Орихиме, увы, не относилась к представительницам этого племени. Единственное, что девушка хорошо разглядела — это лезвие длинного клинка. Ичиго не смог от нее добиться какого именно — даже за фамильными мечами в Дом Шиба гонял мотоцикл, но потерпевшая мало того что не могла вакидзаши от катаны отличить, но и здорово задрожала при виде этого старого оружия. Кайен отчитал брата за давление на свидетеля, но Ичиго пытался перепробовать всё, лишь бы вернуть то, что упустил. Только подумать! «Шинигами» был у него под носом… Ичиго даже показания Орихиме слушал без охоты и вполуха, хотя ее заверения, что это был не нож, а именно меч — она услышала, продолжительный шорох, когда его извлекали, — помогал, конечно, сузить круг подозреваемых до коллекционеров раритетного оружия и потомков семей самураев либо шиноби. А еще, девчонка запомнила, как убийца извлек меч словно фокусник — из воздуха; она точно бы заметила его, когда преступник ее волок в подсобку. Однако в последнее Ичиго уже слабо верил — наверняка на потерпевшей сказывался посттравматический синдром. Женская истерика, говоря проще. Рыжая-то и заговорила со следствием не сразу, а спустя часа два, море слез, нескольких стаканчиков кофе и пирожных, за которыми бегать пришлось опять же Ичиго. Кайен считал, что за девушкой нужен был глаз да глаз, и «Шинигами» еще может довершить начатое до конца. Так, Иноуэ Орихиме включили в защиту свидетелей. Комиссар лично подписал распоряжение. Потерпевшей изменили имя, адрес, приставили охрану к дому, о выходе из которого ей пока пришлось забыть. Круг ее гостей теперь составляли полицейские под прикрытием, приносившие ценному очевидцу еду и необходимые вещи. И даже следователям приходилось забегать к ней пару раз в надежде, что она вспомнила хоть что-то еще. Это здорово бы помогло им сцапать того гада и осудить. И конечно же, сохранить жизнь хоть кому-то, когда убийца вновь отважится нанести удар. Психология убийц была такова, что после проваленной попытки или когда засветились, обычно, они залегали на дно на какое-то время… — Старший офицер Куросаки?! Вы слышите?! — Голос на другом конце трубки запинался, дрожал, будто кто-то явно пребывал в панике. Сонный Ичиго сейчас не различал эмоции, зато узнал звонившего. — Что случилось… Коцубаки? — С трудом вспомнил он фамилию сослуживца. — И почему звонишь мне? — Коцубаки числился в помощниках брата. — Я уже набирал лейтенанта Шибу… Не дозвонился… Послал туда Котецу… Срочно! Срочно приезжайте в отель «Шангри-Ла»! — тараторил несчастный офицер, с каждым словом повышая уровень громкости. Ичиго вздохнул и уселся на постели, понимая, что со спокойным сном точно придется проститься. А часы показывали всего-навсего семь утра. — Может, соберешься наконец и скажешь внятно, что стряслось? — Ичиго нутром почуял, что произошло что-то из ряда вон выходящее — Коцубаки Сентаро, несмотря на некоторую импульсивность, к панике склонен не был. Да и место преступления — отель — у Ичиго закрепилось лишь за одним убийцей. Признаться, он уже знал ответ и так. — Это снова «Шинигами». Он! Убита Кучики Рангику, — выпалил помощник, а со следователя мгновенно слетели последние остатки сна. Он мигом подорвался с кровати, чудом не снеся тумбочку по пути к шкафу. — Скоро буду! — выпалил он, чувствуя, как холодный озноб пробежал по спине — черт, уж лучше бы его предположение провалилось! На кровати вновь зажужжал телефон — Кайен проснулся: похоже, до него добралась-таки вторая помощница. — Не вздумай брать мотоцикл, я уже еду за тобой, — отчеканил он вместо приветствия. — У тебя пять минут. — Ладно. Жду. Брат, вопреки обыкновению, не решил сейчас спорить. Прижимая трубку к уху, Куросаки прыгал на одной ноге, чтобы попасть второй в штанину, а за щекой держал зубную щетку. Обычные будни офицера полиции с ненормированным рабочим графиком, вот только на плечи словно легла тысячетонная плита, а глаза его сделались пустыми. Со всеми последними событиями, Куросаки прекратил слежку за Кучики Рангику, банально не успевая… …и вот чем это теперь обернулось. — Не надумывай лишнего, — похлопал его по плечу Шиба уже в машине — на младшем не было лица. Всегда энергичный и взбалмошный, тот молча сел в салон и уставился в розовеющее над бухтой утро. — Ты ни в чем не виноват. Сам знаешь, какой Он. — Я должен был понять, что «Шинигами» от своего не отступит, — буркнул рыжий, спустя пару минут. — Потом поговорим. После осмотра места преступления. До отеля детективы буквально летели. Кайен вел сегодня машину в стиле своего кузена или разбитной молодости, когда еще не был связан семейными обязательствами. Забывая о правилах, стремясь лишь к одному — как можно скорее добраться до цели, его мысли были натянуты как струны, по ним бежало всё то же, что и у Ичиго — досада и сожаление, а еще — неприятное предчувствие перед объяснениями с шурином. Если Кайен не сумел за столько лет избавить от убийцы их кланы, подверг опасности его жену, то на сестру Бьякуя чуть ни молился. Всё больше и больше работа и семья переплетались в жизни Кайена тесно и опасно. Всю дорогу оба следователя не проронили больше и слова. Подумать имелось много о чем, не только об убийстве. По правде, Кайену не было известно, сообщили ли о произошедшем главе клана Кучики, отбывшему по делам в другую префектуру, но вряд ли тот теперь оставит это так просто. Гибель соулмейта и крах надежд на продолжение рода гордый аристократ не спустил бы никому, даже родственникам и полиции. Это сулило не помощь следствию, а как раз наоборот — дополнительную проблему в лице частных сыщиков. На душе и без этого было паршиво: одно дело, когда они метались в поисках следующей жертвы, а совсем другое — когда ее имя предполагали, но ничего сделать не смогли. Кайен сожалел, что не доверился в нужный момент интуиции брата. В номер отеля следователи буквально ввалились — здесь их дожидались младшие офицеры отдела. Коцубаки отпустила сразу дрожь, но испуг на его лице читался невооруженным взглядом. Его напарница держалась лучше, но и в ее глазах командиры увидели страх. Пугала не сама сцена, а то, что жертв такого ранга в их практике еще не встречалось. — …да, медики в пути, лейтенант Шиба, а криминалисты уже поднимаются, — доложил под конец помощник после того, как смог выдавить о происшествии по форме. Как оказалась здесь, что делала до этого, с кем видели убитую. Коцубаки и Котецу сегодня дежурили, вот и прибыли по срочному вызову в отель, и, заметив примечательный почерк убийцы, живо сориентировались, чтобы вызвать следователей по делу «Шинигами». Шиба похвалил помощников и отпустил — на сегодня с них, не привыкших к таким картинам, было достаточно, а вот с напарником им предстоял, увы, знакомый ритуал. Он внимательно оглянул комнату. Широкую кровать, дорогой ворсистый ковер. Кучики Рангику лежала на нем, на спине, раскинув руки подобно разбившейся птице. Дико, что без привычной модной одежды. Только бриллиантовые сережки и поблескивали в ушах… На драгоценности вновь не позарились. Лейтенант замялся немного, чтобы присесть подле — тех, кого он знал хорошо, осматривать было всегда сложнее, но долг требовал от Шибы хладнокровия. На лице девушки застыло недоумение и растерянность, словно она успела осознать происходившее в самый последний момент, но спастись не сумела. Он устало закрыл глаза: разметавшиеся рыжие волосы даже сейчас не утратили яркости. На шее красовалась снова та самая «алая лента» — всё и без экспертизы ясно. Новая порция путающих мысли слов: «веселье», «близко», «малышка». Лоб же леди Кучики украшал «фирменный» знак возомнившего себя богом смерти. Он же осквернил ее белоснежную кожу погаными отпечатками — многочисленными ожогами, что оставили его пальцы на чужом, запретном для касаний теле. — Как же ты это допустила, а, Рангику-сан? — Кайен до сих пор не мог в это поверить. Он помнил ее такой бойкой и жизнерадостной девушкой… К его огромному сожалению, ответить Рангику больше ему ничего не могла.

***

Следственная группа практически закончила свои дела на месте преступления, и медики уже собрались закрывать на молнию помещенный в мешок труп, как из коридора донеслись посторонние голоса — кто-то явно чужой пытался пробиться сквозь полицейских, оцепивших крыло элитного отеля «Шангри-Ла». Шиба заметно напрягся в ожидании неприятного разговора с родственником жертвы и своим свояком по совместительству, но показавшиеся в проеме двери шляпа и человек под ней позволили ему выдохнуть с облегчением. Чего нельзя было сказать о его кузене. — Тц, — Ичиго брезгливо поморщился, — беда одна не ходит, она и другую за собой водит. Вошедший насмешливо взглянул на парня и фамильярно похлопал по плечу: — Я тоже рад видеть вас, Куросаки-сааан. Как всегда уже с утра чем-то недовольны? Рыжий скинул с себя его руку и похрустел шеей: — Да вот, одну рожу в придурошной панамке увидел и сразу захотелось переквалифицироваться из следователя в преступника… — О-хо-хо, такое умное для вас слово, Куросаки-сааан, — обмахнулся шляпник выуженным из-за пояса деревянным веером, — это вас так мой новый головной убор впечатлил? — Он позерски поддел краешек черного котелка и, важно выпрямившись, оперся на трость. Ичиго снова цокнул и сплюнул на сторону: — Тоже мне Шерлок Холмс! Доморощенный уб… — Урахара-сан, — Кайен не дал брату закончить фразу до конца и приветственно кивнул новому члену их команды. Несомненно, Бьякуе порекомендовали его, как лучшую ищейку, и пока сам Бьякуя не вернулся, его деньги творили чудеса: гениального, но до ужаса ленивого Урахару Кискэ из дома могла вытянуть лишь семизначная цифра в чеке за услуги. — Минуточку, — меж тем он сразу вовлекся в процесс расследования и попросил медиков оставить тело жертвы для личного ознакомления. — Я могу… — Нет, — отрезал Ичиго, вклиниваясь между шляпником и санитаром — его воинственно скрещенные руки на груди свидетельствовали ярко, что кое-кому здесь не рады. — …попросить пару медицинских перчаток? — не обращая внимания на демарш, договорил Урахара через рыжую голову и через нее же получил резиновый комплект. — Не хотелось бы испортить свою пару, — подмигнул он угрюмому парню, демонстрируя недешевый комплект лайковых перчаток, — память это, от мамочки моей, хи. Кайен услышал, как у брата скрипнули зубы и попросил всех лишних людей пока удалиться. Он бы обрадовался, если бы Ичиго тоже послушался его, но каменное лицо того говорило красноречивее любого ответа. — Что думаете, Урахара-сан? Каково ваше первое мнение об убийце? Признаться, Кайен тоже не особо любил этого хлыща, но уважал его профессионализм и огромный опыт. Сам Кайен еще в камешки играл, когда Урахара Кискэ голыми руками ловил особо опасных преступников, но звезда его славы быстро закатилась, когда одной осенней ночью его соулмейта нашли мертвой — вынесенной волнами Токийского залива на один из пустынных пляжей. Шихоин Йоруичи имела отношение к боевым структурам — служила при разведотделении. Шикарная, сильная и невероятно ловкая женщина. Поговаривали, что Дом Шихоин до сих пор воспитывает своих потомков в духе ниндзюцу, но, к сожалению, девушку это не спасло. Очевидно, она подобралась слишком близко к тому, к чему не следовало… Урахаре понадобилось пять лет беспробудного пьянства и многодневной спячки, чтобы усилиями друга Цукабиши Тессая прийти в себя, открыть маленькое сыскное агентство и раствориться мыслями в работе. Вот почему в своем деле он вел себя как одержимый, и еще не произошло такого преступления, которое его гений бы не раскрыл. — Яре-яре, — сыщик медленно с лупой осмотрел все отметины на теле убитой и даже под конец присвистнул: — А ваш парень — совсем не промах! Как любопыыытно… Куросаки тут дернул сыщика за грудки и хорошенько встряхнул над полом: — Тебе любопытно? Весело?! — Его глаза нехорошо сверкнули, и брат сжал его плечо требовательно, чтобы он прекратил. — Двадцать убитых женщин, девушек! Двадцать! Изнасилованных. Подвергнутых пыткам. И с перерезанными глотками! Что тут, черт возьми, тебе потешного?! Урахара заливисто рассмеялся и с легкостью разжал побелевшие пальцы парня. Со смертью Йоруичи он всегда вел себя неадекватно, многие откровенно считали его не в себе, но недооценивать его мощь и мозги могли только идиоты. — Изнасилованных? Отнюдь, мой юный друг, — расплылся он в улыбке и пронзительно посмотрел на следователей, заставляя их на мгновение и впрямь ощутить себя идиотами. — В смысле? — Ичиго бросил взгляд на заголившиеся в мешке плечи и ключицы Рангику: характер отпечатков-ожогов говорил о том, что кто-то удерживал ее, да и как могло быть иначе в их мире, где любое чужое прикосновение приносило невообразимую боль? — Хочешь сказать, что это, — он указал на следы, — по обоюдному согласию ей наставили? — Ну, я не знаю ни одну женщину, которая устояла бы перед… ласками. — Ласками? — изумленно вскинул брови Кайен. — Они самые, Шиба-сан, — покивал сыщик, — вам-то они знакомы в отличие от нашего юного друга? — Куросаки рыкнул, но Урахара даже не шелохнулся. — Взгляните только, — он бесцеремонно уложил свои ладони поверх якобы-ожогов и наглядно продемонстрировал, как преступник двигался руками по телу жертвы. Это выглядело, хм, весьма эротично со стороны. Лейтенант рассеянно почесал макушку: такая мысль не могла бы родиться ни в одной здравой голове, но чисто теоретически — а Урахара доказал эту вероятность и практическим путем, — такое вполне имело место быть, если бы не одна «крохотная» деталь: — Но вы забываете, Урахара-сан, про болевые ощущения. — Не менее опытному в расследованиях Шибе сложно было напускать пыли в глаза. — В крови ни одной из жертв не обнаружено наркотических веществ или седативных препаратов. Любой человек, будучи в ясном сознании, просто не способен вынести прикосновения к себе не-соулмейта или родственника. Куросаки вдруг заорал как резанный — когда Урахара и успел стянуть перчатки и в порядке опыта проверить верность слов? Будучи с детства воспитанником дома Шихоин, похоже, и он не избежал участи выучиться двигаться скрытно и молниеносно, как ниндзя. — Прааавда, — протянул с деланной задумчивостью гений и усмехнулся: — Вывод? Преступник состоит в родственных связях со всеми жертвами, м? Рыжий фыркнул на это: — Всех двадцати? Ты рехнулся? — Виноват, — спрятал сыщик улыбочку за веером и перевел взгляд на более сдержанного из кузенов, у которого он хлеб не отбирал, как случилось однажды с Ичиго на его первом почти-раскрытом преступлении. — Хммм, на самом деле версий может быть очень много, Шиба-сан. Начиная от экспериментального снотворного, парализующего газа или яда, чьи следы в крови сложно обнаружить, и заканчивая такими невероятными вещами, как отключение чувствительности по жизненно важным точкам, а то и вовсе — гипноз. — Дичь! — Ичиго высказался с ходу категорически против. — Начиная от всей этой херни про яды и снотворное, а заканчивая сказками про манипуляции сознания. Мы что, в цирке? — Кстаааати, — пропел Урахара, даже не глядя на парня, — вы не замечали странного стечения обстоятельств? Как только в Токио приезжает с гастролями цирковая труппа «Эспада», так вы и находите новую жертву? Лейтенант опять получил новый материал к делу, точно ударом под дых. Подумать только! Откуда Урахара мог взять такое?! — На досуге, — он будто прочел его недоумение, — Тессаи-сан любит читать мне сводку криминальных новостей из наших газет, а заодно — и местные новости. Иногда волей-неволей приходиться шевелить извилинами, дабы шестеренки не заржавели вконец, хи-хи. Шиба кивнул, но версия с циркачами от того менее правдоподобной не стала. — И всё же это невероятно, — решительно выразился он, делая пометку в блокноте. — Ичиго прав, такое совпадение — слишком легкое для раскрытия дела. — Легкое? — Урахара коснулся краешка шляпы и галантно откланялся. На пороге он остановился и обернулся: — Никаких отпечатков, жертвы — на всё согласные, орудие убийства — меч, или шпага из представления. А вдобавок ко всему: кто звезда любого цирка? Правильно, иллюзионисты… Им ничего не стоит применить гипноз не только на своих зрителях. Особенно таким личностям, как таинственный Айзен Соскэ. Братья переглянулись: — Тот самый Айзен? — переспросил Ичиго у старшего. Последний кивнул. Еще один — из бывших выпускников Полицейской академии. Вот только прославился Айзен совсем не теми праведными делами, который творил его семпай Урахара.

***

Ичиго задумчиво грыз ручку. После сцены в отеле прошла неделя, но Урахара Кискэ еще не один раз появлялся в участке, вызывая у рыжего следователя скрип зубов. Сыщик не скрывал, что ему щедро заплатили за участие в этом деле; Кучики вообще могли купить всех и вся. Вот только родственников не берегли. На днях Кайен разговаривал о чем-то с главой их клана и вернулся мрачнее тучи после «милой семейной беседы». Подробностей у брата Ичиго не выспрашивал: на лейтенанта и так посыпались все шишки после громкого убийства, даже начальство впервые отчитало его за многие годы верной службы. К тому же младшему следователю тоже было несколько не до разговоров по душам — конечное раскрытие дела «Шинигами» он представлял совсем иначе. Все улики оказались косвенными, поскольку прямыми не изобиловало ни одно из мест преступлений. В счет, конечно, шел еще допрос единственного, чтоб его подозреваемого, которого арестовали позапрошлым вечером прямо посреди представления, но несмотря на все усилия следователей известный иллюзионист упорно отрицал свою вину в убийствах, не гнушался переводить стрелки на коллег из «Эспады» да и вообще требовал постоянно вызвать то адвоката, то комиссара полиции, то представителей СМИ, то бывших сослуживцев Пятого отдела полиции. Для того, за кем тянулись кровавой цепью убийства на протяжении десяти лет, он слишком много суетился. Хотя это был тот еще субчик. Об Айзене Соскэ ходило множество слухов, но чтобы пытаться проверить их все — ушел бы не один месяц. Поговаривали, он убил своего предшественника на посту, а еще — подставил командира. Поговаривали, что он превышал полномочия на службе, что людей считал пылью у своих ног, и любого, кто замечал это, отправлял по дорожке подставленного им капитана Хирако. Поговаривали, что «Эспада» собрана из сплошь головорезов — чего один Гриммджоу Джагерджак или Ннойтора Джируга стоили с впечатляющим списком правонарушений и отсидок, — но у самого директора цирка, променявшего полицейский участок на арену и публику для своих фокусов, оказалась кристально чистая репутация, несмотря на все подозрения. Ичиго тяжело вздохнул и попытался наконец дописать отчет для комиссара. Заполнять бумажки на правах командира давалось трудно, неуклюже, но Кайен сегодня должен был появиться во второй половине дня, собираясь побыть с женой; Рукию на фоне злоключений в семье положили в роддом на сохранение. У Ичиго скрипнул жалобно стержень ручки — Кайену лучше было бы согласиться на полноценный выходной, но тот скрепя сердце отказался — разобраться в участке у них всё еще оставалось с чем, несмотря на задержание якобы «Шинигами». Признаться на чистоту, рыжий не верил в такое «везение» — уж слишком прозрачными выглядели доказательства, свидетельства очевидцев, вдруг всплывших то там, то сям. Полиции бы не идти на поводу у сильных мира всего, а сесть да хорошенько во всём разобраться, однако медиа уже успели пронюхать про Айзена, и закрученная донельзя пружина выстрелила с эффектом атомной бомбы. Даже если тот действительно никого не одурманивал и никого не убивал ради болезненного удовольствия — как вменяли ему психиатры, — теперь на него грех было не свесить всё, вплоть до грехов послевоенного времени, и даром что Айзен в те годы еще не родился. Японское правосудие отличалось чрезвычайной жесткостью. Ичиго не терпелось всё прояснить хотя бы для себя, отчего дожидаться брата совсем не хотелось. Время тянулось мучительно долго, как замерзшая река, но пока он не мог ничего поделать. Ичиго вновь взглянул на выписанные слова, которые убийца оставил на теле Кучики Рангику, покрутил и так, и этак — может, новая светлая мысль залетит-таки в его голову. Затем наткнулся на стикер с номером телефона Иноуэ Орихиме — со свидетельницей, с одной стороны, следовало поговорить — в реквизите «Эспады» действительно нашли не один меч и проверяли сейчас на экспертизе, но с другой — рыжему банально не хотелось ехать через весь город и раскладывать перед ней пока просто фотографии оружия. Эх, был бы у него еще хоть какой-то свидетель, что натолкнул бы на мысль… Ичиго так и застыл с ручкой в руках: как же он сразу не подумал, что есть еще один человек, которому гибель Кучики Рангику небезразлична! — Я вернусь через час, — бросил следователь Коцубаки и приказал тому снести отчет к комиссару. Сам же тем временем поспешил на парковку под участком, оседлал мотоцикл и с визгом шин вылетел на проезжую часть, пугая спозаранку еще сонных прохожих. Он несся в который раз в Мукен, на ходу лелея надежду, что, может, хоть теперь кое-кто перестанет отшучиваться и объясняться намеками? В подобное слабо верилось, но попробовать стоило, тем более, что Куросаки не сомневался — Ичимару уже пребывал в курсе случившегося. Откуда в тюрьме лис получал новости из внешнего мира можно было только догадываться, но в разговоре с ним молодой следователь не раз про себя отмечал — несмотря на стены и кандалы, Ичимару оставался весьма осведомленным преступником. Однако Мукен свел полицейского с иным прохвостом: по дороге в Блок А он едва не снес… Урахару Кискэ, тихо плывшего по коридору. Только трость его, отлетев и ударившись в стену, оглушила рыжего громким эхом металла и подземных казематов. — С доррроги! — рыкнул Ичиго зло, не слишком-то заботясь об извинениях. Куда больше его заботил вопрос, что шляпник тут забыл, вернее — кто пустил его к заключенному Айзену, если ход сюда у Зараки с трудом получали даже следователи, но и на это у Ичиго не было времени. Урахара лишь хмыкнул и дал пройти своему недоброжелателю. Спрятав лицо под любимую полосатую панамку, он сложил губы в привычную усмешку и бесцеремонно уставился в спину торопившегося парня. Даже, когда тот побежал по своим делам, вглубь коридора, Урахара продолжал пронзительно смотреть, точно желая выжечь взглядом дыру, но стоило Куросаки оглянуться назад от испытываемого дискомфорта меж лопаток, как он не нашел там больше ни Урахары, ни его трости, ни даже намека, что здесь кто-то только что был. — Дьявол! — фыркнул себе под нос рыжий, продолжая презирать этого дядьку в шляпе. У следствия вновь не было других результатов, как в тот раз, когда их впервые свела судьба, и так же, как и в тот раз, приходилось пользоваться чужой, его, версией. — Тоже мне «гений», — сплюнул Куросаки тихо набок и протянул дежурному вчерашний запрос на посещение. Он надеялся, что этого хватит, поскольку начальник тюрьмы Зараки и его помощница Кусаджиши всё равно раньше обеда тут не объявлялись, а у Куросаки нарисовалась вдруг масса острых вопросов к Ичимару Гину. — Не положено, — вернул Мадараме бумагу. — Тем более, здесь написано к Айзену, а ты требуешь другого заключенного, Ичиго. Последний отмахнулся: Айзен Соскэ мог бы помочь себе, если бы упорно не молчал, насмешливо глядя на них с Кайеном во время которой подряд встречи. Казалось, он готов был говорить с кем угодно, кроме тех, кто мог его оправдать, словно нынешнее положение его абсолютно не беспокоило. Ну и черт с ним тогда! Ичиго дернул знакомого охранника на себя и процедил ему в лицо: — У меня новые материалы по делу двадцати жертв и они не требуют отлагательства или вашей дебильной бюрократии. Открывай, Иккаку, иначе я клянусь, что вышибу эту чертову дверь, а заодно и тебя, если понадобится. Мадараме снисходительно взглянул на юнца в сравнении с ним, опытным бойцом, натасканным самим капитаном Зараки, но старому знакомому такого же огня в глазах было не занимать. Сигнал противно пискнул, и решетка отъехала в сторону. — У тебя — десять минут, не успеешь — врублю сирену. Тогда точно сможешь болтать с Ичимару сколько влезет. Через соседнюю стену, ага. Ичиго дерзко ухмыльнулся — законы он знал, да и на испуг его не словить. Молча кивнув, благодаря друга, он помчался к Камере 3, надеясь, что у матерого лиса всё-таки остались какие-то крохи, нет, не совести, скорее — прежних чувств. С Кучики Рангику они выросли вместе в приюте, но спустя годы разные соулмейты и взгляды на жизнь их развели. Всё, что в итоге осталось Ичимару на память — отпечаток губ Рангику на его шее, когда она его поцеловала на прощание…

***

В доме лейтенанта Шибы парило слишком: в печке на кухне потрескивали огоньки, котоцу в гостиной грел как ненормальный, а из коридора веяло теплом кондиционеров. Куросаки недовольно стянул с себя кофту и зачесал порядком взмокшую челку назад — ему бы глоток холодной воды, но хозяева сейчас были заняты, а сам он не мог оторваться от экрана огромной плазмы. Все телеканалы, какой бы он ни выбирал на пульте, наперечет оповещали о проведенном в исполнение приговоре над Айзеном Соскэ, серийном убийце, загубившем как минимум двадцать душ… Хвала небесам, в их стране не транслировали казнь публично, но отчего-то Ичиго не завидовал работникам тюрьмы, нажимавшим на роковую кнопку. Довести настоящие злодейства этого преступника полиции не дал чересчур категоричный суд, а убивать человека за то, что, возможно, он даже не совершал, было тоже паршиво. Посеянное зерно сомнения, а того ли они человека вздернули в петле, не покидало сердце теперь уж лейтенанта Куросаки, но последнему такая подачка не приносила радости. Если у него было бы что сказать, никакими бы званиями ему на заткнули бы рот. Однако подозрения его пока не оправдались. Со времени судебного разбирательства и подготовки к выполнению смертного приговора для «Шинигами», повернутого на мании величия иллюзиониста, мстившего полиции за несправедливое увольнение из ее рядов — так звучал официальный мотив, — прошло без малого три месяца, и дышать на работе как будто бы стало даже легче. Ичиго, поджидавшего подвоха и каждое утро вскидывавшегося от чувства, что сейчас ему позвонят и сообщат о новой жертве, тоже потихоньку отпускали паранойя и мандраж; мир для следователя по особо опасным делам неожиданно заиграл яркими красками как на вырвиглазной расцветке перчаток Иноуэ Орихиме, которую парень однажды встретил случайно на кассе супермаркета. Они разговорились о кино и он даже пару раз проводил ее домой — свидетельница вернулась к своей прежней жизни и оказалась соседкой по кварталу. Не то, чтобы Ичиго видел в ней соулмейта или планировал провести приятно время с красивой девушкой — она, увы, всё равно напоминала ему о досадной ошибке по имени «Кучики Рангику», но он хотя бы перестал пропадать по ночным клубам. Поболтать вечером по телефону с милым человечком оказалось весьма уютно для унылой повседневности полицейского. — А кто тут у нас? — Рукия осторожно пробиралась к дивану, неся на руках булькающий комок их с Кайеном счастья, чтобы познакомить наконец с дядей. — Ичиго, выключи это, — сверкнул глазами деланно суровый отец семейства, не желая перемежевывать радость рождения с криминальными сводками, и Ичиго пришлось покориться — в конце концов, живая, здоровая и розовощекая племянница была важнее всяких там нелюдей, с которыми боролись ее дядя и отец практически каждый день. — Как назвали? — кивком спросил у Рукии гость, стянул с себя перчатки и с удовольствием коснулся родной крохотной ладошки своим пальчиком. — Это Ичика. — У рыжего чуть глаза не лоб не полезли. — Мы подумали, что клубничное имечко для девочки лучше подойдет, — съязвила она, прекрасно зная, что имя Ичиго означало совсем не ягоду, а «первый защитник». Но тот на сей раз и не обиделся. Почти. — Хорошо, что она на Кайена похожа, — тоже не удержался он от дерзости, — а то у тебя, кроме глаз и посмотреть не на что. Груди нет, руки — спички, ноги… Ауч! За что?! — Тс! — шикнул на обоих Кайен, и дальше Ичиго потирал ушибленную ногой Рукии коленку посапывая в тряпочку: тщедушная с виду, но удары та отвешивала нехилые. Все трое вновь умилились, заглядывая в сверток — несмотря на громкие голоса, Ичика уже дремала, выглядя будто ангелочек, заставляя даже самое черствое сердце отмякнуть; Ичиго уже и забыл, каково это — маленькие дети: своих младших сестер он оставил с отцом, поступив в Академию еще семь лет назад. Он простился с семьей брата в скорости — сослался, что не голоден, да и не захотел он портить им момент. Уж кто-кто, а Кайен заслуживал островок мира и покоя посреди их нелегкой службы. Выйдя на морозный воздух декабря, разжарившись в доме, Ичиго оставил мотоцикл у брата и решил прогуляться пешком. Закинув руки за голову, он топал, глазея в звездное небо, и думал о своем соулмейте. Существовал ли он для него? Как это — познать чудо рождения? А главное — освободившиеся от перчаток руки аж свербели коснуться чьей-то кожи, провести по ней, пригладить, обнять, не боясь оставить болезненные метки… В глаза сами полезли картинки из убийств «Шинигами» — эти жуткие отпечатки на телах, маниакальная погоня за удовольствием и смерть как высшая эйфория. Зачем он делал это с ними? Зачем просто не убивал, а именно совершал этот бесчеловечный ритуал, пускай и под гипнозом? Страдал ли он от ограниченности их мира? Чувствовал ли себя одиноким? Куросаки казалось, что он мог бы где-то понять сейчас Айзена, вот только веры до конца в то, что это был именно Айзен, он так и не обрел. Сомнение вновь закололо тупой иглой в грудине, напомнило о себе и наполнило голову тягостными мыслями… Кайен не даром заставил выключить криминал — и без новостей их в жизни обоим хватало: мысли о работе возвращались мимо воли всякий раз, когда удавалось о ней забыть. Ичиго подумал схитрить — выбрал знакомый номер из списка контактов и прослушал трель гудков до конца, но судьба не сжалилась над парнем — Орихиме либо находилась далеко от мобильника, либо в который раз где-нибудь его утопила. Ночь медленно бежала своим чередом, ноги Ичиго тоже неспешно пересекали город — от элитного района до спального, в котором жил рыжий, было около десятка километров, но он успел по пути убедиться, что свет в окнах Орихиме горел и мелькающий в нем изящный силуэт доказал следователю-параноику, что с девушкой всё по-прежнему в порядке. «Быть может, так всё и произошло?» — продолжил он путь, будто ведя безмолвный диалог с небом. Оно подмигивало оптимистично мерцанием звезд, будто уверяя, что поверить в хорошее тоже иногда можно и нужно, и парень отпустил своих страхи на длинный поводок. Ушли с памяти кровавые фото. Отпечатки, символы, раны на горле. Ушли Урахара, что вновь полицию обскакал, беснующийся Ичимару, обвинявший следователей в близорукости, ушел и Айзен, который наверное и в петле стоял со снисходительной усмешкой… Куросаки глубоко набрал воздуха в грудь, продолжительно выдохнул и дал себе зарок сложить наконец завтра папки по делам жертв «Шинигами» в коробку и отправить архив. Он единственный держался еще за них, пряча бумаги как от брата, так и от всякого другого. Многоэтажный дом с его квартирой глубоко спал, но лифт тихо прошуршал сквозь все этажи и высадил припозднившегося жильца на нужном. Куросаки Ичиго с удовольствием стянул кроссовки — ноги гудели от непривычной пешей прогулки. Он не стал включать свет, он забил на душ и, упав на постель в чем был, блаженно растянулся на матрасе. Казалось, еще миг — и он бы уснул мертвым сном, как телефон на тумбочке отчаянно заголосил, и Ичиго в два часа ночи подорвало как ошпаренного: — Кайен??? — Ичиго!.. С-скорей… — с трудом выдохнул брат в трубку; грохот уроненного телефона выветрил из мозга рыжего весь сонный флер. Лифта он не дождался. Мотоцикл зря не забрал. Но десяток километров показались полетевшему босиком Куросаки какой-то стометровкой при сдаче норматива в Академии.

***

На шальном бегу полицейский практически не думал. Главное — успеть. Нехорошее предчувствие свивалось в груди ледяным змеем. Неужели он был прав? Совсем не Айзен Соскэ примерил на себя маску «Шинигами»? Сказать об этом он с уверенностью сможет, только поймав эту мразь, но Ичиго ни на секунду не сомневался, что Кайен пострадал от его рук, а может… и не он один. Рыжий практически влетел в дом брата; впоследствии, он и сам не мог вспомнить, как исхитрился выбить металлическую дверь, запертую на замок — ударом ноги или чем-то еще, каким-то чудом не заработав себе переломы. То, что он увидел внутри, потом не раз еще приснится ему в кошмарах: разбитые окна, раскрошенные стекла и зеркала усеяли пол точно градом, перепачканным кровью, поскольку повсюду виднелись следы лихой борьбы. Мебель оказалась напрочь разрублена, тканевая обивка и рисовая бумага на дверях превратились в жалкие ошметки. Не иначе как Кайен попытался отвлечь нападавшего и не чем-нибудь, а фамильной катаной. Вот когда лейтенанта подвело его нежелание брать пистолет домой, оставляя работу в офисе. Ичиго нащупал выключатель — свет в комнате замигал, грозя выключиться в любой момент, но этого хватило, чтобы пересечь дом и найти брата буквально на пороге спальни. Выглядел ее защитник неважнецки — Ичиго с замиранием сердца склонился к нему, нащупал на шее слабый пульс и бросил встревоженный взгляд на глубокую рану в боку. Зажав ту концами порезанной братовой футболки, полицейский выхватил из кармана телефон и поднял на уши всех: скорую, коллег, подчиненных брата, лично позвонил даже комиссару, скупо и односложно сообщив о нападении на дом лейтенанта Шиба. Только потом, заслышав гул сирен, Ичиго оставил на какое-то время того и рискнул отодвинуть дверь в спальню. Боясь лишний раз вздохнуть, он отчаянно надеялся не увидеть там того, что привык оставлять после себя «Шинигами». На уме был только этот злодей с мечом. Уловив движение в распахнутом шкафу, чуткий следователь шарахнулся в сторону. Крайне вовремя — его атаковали абсолютно бесшумно. Не побоявшись опасности, бывшая Кучики и полицейская в декрете в одном лице попыталась от души приложить непрошеного гостя канделябром, подаренным им на свадьбу кем-то из родни. Массивный, тяжелый, как у нее только и хватило сил его удержать, ведь другой рукой она отчаянно прижимала к груди Ичику. — Рукия, тише! — перехватил он предмет, — это я, Ичиго. Мысленно следователь дал себе хороший подзатыльник: он дал маху по полной программе. Вломился с грохотом в дом, метался по комнатам будто слон, приглушенно — Ичиго сам испугался собственного голоса, когда говорил в трубку, — подымал на ноги коллег и врачей. Кайен был жив, несмотря на глубокую колотую рану и многочисленные порезы; кровь тот попытался остановить рукой, пока, видимо, не отключился после звонка — мобильный валялся рядом. Трогать и вообще как-то двигать раненного Ичиго не стал — мало ли, навредит больше. Да и нападавший вполне мог находиться где-то поблизости. Однако жизнь еще пары родственных душ в этом доме его тоже взволновала не на шутку. — Ичиго? — Рукия посмотрела на него как на призрак. Изведшаяся на нервах, девушка явно из последних сил боролась с собой. К счастью, хоть Ичика мирно спала в ее объятиях. — Да, это я, видишь? — Он капитулирующе поднял руки и дал рассмотреть себя при свете луны. О том, что явившийся сюда взъерошенный, босиком, без оружия и жетона, следователь казался ей с перепугу каким-то монстром, он мог понять. — Успокойся, я уже здесь. Ты не одна. Сейчас только отправим Кайена в больницу, и я отвезу вас к моему старику. Здесь… вы больше не останетесь. — Знала бы она, с каким усилием воли Ичиго заставлял себя говорить сейчас спокойно. — Кайен?! — вскрикнула она. — Он… — Ранен. Просто ранен. Ничего страшного, — врали ей, — но смотреть тебе на него не нужно. — Ичиго выставил перед собой руки, осторожно оттесняя соулмейта брата от двери дальше вглубь спальни. — Мы можем ему навредить, если будем трогать, — привел он весомый аргумент, — а скорая… — он поднял палец кверху. — Уже здесь. Слышишь? Рукия часто заморгала и с трудом кивнула, умудряясь даже в такой ситуации выглядеть воплощением спокойствия. Другая на ее месте давно бы забилась в истерике, но аристократку учили скрывать свои эмоции. Только тот, кто хорошо ее знал, понял сейчас, насколько напугана эта обманчиво хрупкая девушка. У входных дверей послышался шум, и, как заверял Куросаки, скоро в жилище Шиб стало многолюдно. Раненого увезли в срочном порядке, под капельницей и с оказанием неотложной помощи, а на месте преступления начался тот привычный гам, что сопровождал полицейских при каждом деле. Впрочем, сегодня Куросаки это не касалось никаким боком: коротко отчитавшись перед комиссаром, он забрал без спроса машину Коцубаки — для прикрытия — и тихонько вывел жену брата с ребенком через черную дверь. Вытащить их было его первостепенной задачей, и пускай глава Кучики катится со своей охраной куда подальше! Сейчас Куросаки мог доверять только самому себе и лишь узкому кругу людей. Машина плавно выехала по боковой дороге и свернула в сторону выезда из города. Путь их лежал на юг, в захудалый городишко, куда отец когда-то увез навсегда сестер Ичиго, будто знал наперед о загадочном убийце, охотившемся по какой-то причине на их кланы, семьи. Ичиго долго вел машину без слов, бросая изредка взгляды на невольную попутчицу в зеркало дальнего видения и отмечая, что сам выглядел мрачнее тучи. Несмотря на тупые версии помощника брата о «профессиональных недоброжелателях лейтенанта Шиба», Ичиго готов был отдать голову на отсечение, что в его дом пришел определенный убийца. И напасть он собирался совсем не на Кайена… Машина всё время подскакивала на попадавшихся на дорогах ветках и камнях — тайфун, в который угораздило родиться Ичику, за столицей еще оставлял много неубранных следов по себе, хоть Ичиго и старался вести с особой осторожностью. Рукия тоже долго молчала, крепко прижимая к груди дочь, а потом вдруг произнесла, глядя в окно на проносившиеся мимо деревья: — Он пришел не за нами, а за ней. Рыжий опешил. До дома Куросаки Ишшина оставалось последние километры: Ичиго только сумел дозвониться до отца, но бывшему полицейскому было не привыкать собираться как по тревоге. Хоть и порядком свихнувшийся после утраты жены, тот еще лоботряс и параноик, меж тем старик еще не растерял форму, а значит Рукию и Ичику сумеет защитить. Однако враг не на шутку пугал своим выбором новой жертвы. — Хочешь сказать, — Ичиго облизнул пересохшие от напряжения губы и бросил обеспокоенный взгляд на малышку. У него по спине побежали мурашки — слова на теле Кучики Рангику вспыхнули в его разуме точно сигнальным огнем. — Он напал на малышку? — Собирался. Он совершенно бесшумно проник в наш дом, всё было заперто как обычно — ты же знаешь, как Кайен относится к безопасности после цепочки этих убийств? — хрипло выдохнула Рукия, явно заставляя себя вспоминать недавний ужас. — Я не знаю, как он услышал, среагировал или почувствовал чужое присутствие — это была просто тень, тень над колыбелью, и всего один миг, но Ичика чудом осталась жива. Ичиго боялся дышать, руки добела впились в руль, едва он представил эту картину, а еще ему жутко захотелось вдарить по тормозам, развернуть автомобиль на сто восемьдесят градусов и помчаться назад, по горячим следам, но… Он вновь посмотрел на Рукию через зеркало. Он не мог, не смел их оставить. Ичиго помнил, каким именем был наречен не зря. — Потом началась схватка, — продолжила она сдержанно и отчужденно. — Кайен крикнул мне хватать дочь и бежать, но они начали бой в коридоре, потом весь дом превратился в сплошной шум, и я… затаилась в комнате. Я не смогла оставить Кайена, хоть и не смогла ему помочь… — Рукия рассеянно взглянула на дочь. — Ты не могла иначе, не кори себя. Он смог справиться сам и даже меня вызвать. — Ичиго упрямо глядел на дорогу, но шестеренки в мозгу закрутились в его мозгу быстрее: — Я оставлю вас у старика и вернусь сразу обратно, чтобы разузнать у него подробности, как только врачи позволят. Но… кто знает, быть может, вам лучше будет даже оставить страну. Этот убийца не любит ошибок. — Ты полагаешь, что он — тот, кто убил жену моего брата? — Рукия как всегда избегала называть «Шинигами» по кличке, данной полицейскими. — Что мы ему сделали? — Я не знаю, — честно ответил Ичиго, помотав головой, — но я сделаю все, чтобы это выяснить.

***

Куросаки Ишшин выглядел взъерошенным и порядком встревоженным, когда фары осветили его, нервно затягивавшегося на пороге небольшого провинциального домика. За его спиной можно было уловить силуэты сестер Ичиго, здорово вымахавших за время, которое они не виделись. Карин с Юзу казались сонными и спокойными — в подробности старик догадался их не посвящать и, видимо, ограничился лишь новостью о позднем прибытии родственников. Они радостно встретили Рукию и кроху-племянницу, сразу же уводя их внутрь с рассветной прохлады — декабрь и на юге был декабрь. — Что скажешь, сынок? — пыхнул Ишшин уже облаком пара из уст и похлопал его по плечу, но, в отличие от девочек, не поспешил переносить разговор в дом — понимал, что предмет разговора женских ушей касаться не должен. Незачем было их всех волновать лишний раз. — Кайен тяжело ранен, но выкарабкается, — нервно потер Ичиго затылок, — я должен был отправиться за напавшим на него по следу, но, — он кивнул на дом, намекая на Рукию и малютку, — как я мог их оставить? — Верно. Хм. Он явно ускорился? — Старик тяжело опустился на холодные ступени и, поежившись в халате, достал из пачки еще одну сигарету. Прежде, он курил лишь раз в году — на годовщину смерти матери Ичиго и девочек, но сейчас он словно растворился в других тяжелых воспоминаниях. — Ох, в нашем захолустье тоже есть газеты и ТВ, — пояснил он на скинутую вопросительно бровь сына. — «Шинигами» ведет себя нетерпеливо, это значит, что он уже приблизился к своей цели… — Цели? — рыжий присел на перила и выжидающе скрестил руки на груди. Отец оставил службу, едва ему успели поручить это дело. Они никогда не говорили на эту тему, зачем и почему, и что его так напугало после первых двух жертв; Ичиго думал, что понял, но, похоже, отца что-то терзало до сих пор. — Тебе есть что мне сказать? — Думаю, всё началось с нее. — С Куукаку? — Ичиго передернуло — труп кузины, младшей сестры Кайена, он видел только по материалам дела; когда ее убили, он был еще мальчишкой. Ишшин помотал головой: — С Шихоин Йоруичи. Да-а, с нее… — покивал он, устремляя пустой взгляд вперед и, словно что-то видя перед собой, какой-то фильм или картинки из прошлого, пустился в воспоминания: — Не секрет, что состояния наших кланов нажиты не чистым путем, но кто не пытался выжить в послевоенное время? Подпольный бизнес, проституция, отмывание денег и заказные убийства, скупка краденного, раритетов, наркотиков, а главное — сотрудничество с американцами… хо-хо, Великие Дома погрязли настолько в грязи к концу двадцатого века, что служба в полиции и армии не смыла бы ее и спустя столетие. Но мы пытались. Мы были молоды и горячи. Так же лихо гоняли по трассам, ловили шпионов да убийц, как вы, пытаясь в то же время очистить репутацию клана, семьи которых продолжали вести свои нечистоплотные делишки… Ичиго демонстративно подсветил часы: — Пап, у меня не слишком много времени. В ответ тот поднял на него серое печальное лицо, заставляя парня только обреченно выдохнуть и сделать вид, что он внимательно слушает дальше, а не торопится. — Это была одна из последних крупных сделок — тогдашние глав клана Кучики и Шиба готовили отправить ценный груз за океан, и поставили меня следить за охраной доков в Токийской бухте. Кучики Кога был приставлен делать то же самое со своей стороны. Я не знаю, как он заметил ее — она всегда действовала точно невидимка, — но и он казался смышленым, талантливым парнем, даром что в клане приемыш. Кога просигнализировал мне, я среагировал не менее мгновенно, и все мы трое оказались на крыше одного из грузовых отсеков. Завязался бой, потом погоня — мы гнали Йоруичи до последней верфи, надеясь, что в тупике она — что? сдастся? станет молчать?.. Едва ли, — Ишшин сам развел руки, сам же сдвинул плечами. — Лучшая из разведуправления. Хм. Она просто делала свою работу, а мы всего лишь выполняли свой долг, но кто знал, чем это всё обернется… Ичиго изумленно моргнул: такой исповеди он точно не ожидал сегодня услышать. Весь подобравшись, скрипнув зубами, он навис над отцом: — Что? Что вы сделали с ней? Ишшин закрыл руками лицо. Толку от подробностей, если и без слов всё стало понятно. Ичиго молча прошел к авто, а там вжал педаль в пол, с диким визгом срываясь с места. Одно он знал теперь наверняка — убийца из дома Шихоин.

***

Папки с делами жертв «Шинигами» вылетали из ящика на стол со скоростью света — лейтенант Куросаки просто перепроверял себя, хотя по внутренним каналам уже объявил план-перехват Урахары Кискэ. «Шиба Куукаку», «Кучики Саюри», «Хоримия Мияко», «Анизава Каору», «Хакамацу Нанами», «Кучики Хисана» и много других, включая последнюю убитую, леди клана Кучики. Нет, он убивал не просто жен или соулмейтов, а тех, кто был чем-то кому-то дорог, даже такая гулёна, как Рангику, сумевшая бы родить на свет наследника. Оттого и не торопился — всегда ждал подходящего момента, даже годами, когда девушки дорастут до связи. А жажда мести довершила задуманные планы. Убийца не удовлетворился двумя первыми жертвами — племянницей и женой тех, кто лишил жизни его спутницу. Нет, он пошел дальше — захотел отомстить всем и каждой семье, входившим в оба, а то и в три клана — девушки из дома Шихоин тоже подчас выходили замуж за своих заклятых друзей. В голове следователя бушевала злость — на себя самого, ведь как он мог сразу не догадаться, тот, кто привык всегда доверять своей интуиции? Урахара не понравился ему с первого взгляда. В ушах стояло и шипение отошедшего от истерики Ичимару: тот твердил взахлеб, что они все ошиблись, что он работал на Айзена, что для использования меча тот слишком мнил себя непобедимым, и что при желании катану Ичимару сам смог бы пронести в чем угодно, хоть в рукаве, обрезав лезвие, а не прибегал бы к фокусам иллюзиониста… Ичиго припомнил кстати и гулко ударившуюся о стену трость сыщика, с которой тот не расставался, и совпавшие по размеру кисти ладоней, когда он прикасался к отпечаткам пальцев на коже Рангику, и отпечатки следов мягкой обуви обычной для наемных убийц. Более того — Урахара действительно мог знать каждую из жертв: три клана и впрямь за эти года совершили рекордное количество бракосочетаний, точно сама судьба не то усложняла месть «Шинигами», не то наоборот — давала ему где разгуляться. — Дурррак, — ругал себя сквозь зубы детектив, пытаясь собрать до кучи все свидетельства, чтобы предъявить действенное обвинение тому, кто водил полицию за нос вот уж десять лет как. У него еще были показания Рукии и, он надеялся, Кайена тоже — убийца-тень весьма походил на ниндзю, которых издавна воспитывал клан Шихоин, а Урахара… — О-ох, — Ичиго тяжело опустился на стул и пробежался по его скупом досье на мониторе, но этого вполне хватало для подтверждения мотива. Урахара Кискэ — приемный сын двадцать первого главы клана Шихоин. Капитан в отставке Отдела задержания при ГСУ Японии. Соулмейт Шихоин Йоруичи с пяти лет… — Дьявол! — с размаху ударил Ичиго кулаками о стол и звучно скрипнул зубами с досады, наплевав на всех присутствующих в офисе. Вот уж правда — сложнее найти то, что находилось под самым носом! Он схватил привычным жестом куртку со спинки стула и, гаркнув на помощников, чтоб те не лезли сейчас к нему с тупыми рапортами, решил сам податься по указанному адресу — в Магазинчик сладостей, где обитал злой гений Урахара Кискэ. И не просто обитал, как оказалось. Будто чувствуя, что пахнет жареным, в оцепленном полицией здании, лейтенант Куросаки уже никого не нашел, зато нашел много чего «интересного»: тренировочную площадку, подставки для мечей, маскировочные костюмы ниндзя и оборудованную лабораторию, в которой копошившиеся криминалисты нашли следы сильного транквилизатора… «Так вот, как он обездвиживал жертвы», — пронеслось в рыжей голове, однако, зачем Урахара при такой экипировке и подготовке оставлял отпечатки и фразы на телах убитых им женщин, всё еще оставалось загадкой. Следователь вышел из Магазинчика и подозвал одного полицейского из оцепления: — Передайте на посты, чтобы проверяли все подозрительные машины. — Он бросил профессиональный взгляд на след шин на песке и добавил как опытный автолюбитель: — Скорее всего, это грузовик старой марки. Скорее всего, преступник попытается скрыться, поэтому необходимо разослать его фото и в кассы вокзалов с аэропортами… Тут Ичиго словно молнией пробило: что, если Урахара сбежит в Каракуру? Успел проследить, куда он отвез Рукию с Ичикой — одних из последних приговоренных им к мести — и теперь на всех парах мчится туда, чтобы завершить начатое? А Карин и Юзу? Они ведь тоже попадали под его «цель», как выразился отец. В Токио ему больше не на кого было охотится — он уничтожил всех главных женщин трех кланов, насолив всем врагам, потомкам и родственникам причастных к смерти Шихоин Йоруичи. Похоже, Ичиго — единственный, кого месть его не коснулась, ведь мать его умерла незадолго до первого убийства «Шинигами», над сестрами денно и нощно трясся отец, а соулмейтом ему повезло не обзавестись… В кармане куртки зазвонил мобильный, и на экране высветилось так некстати имя Иноуэ Орихиме — Ичиго почти забыл, как настойчиво хотел ее слышать этой чудовищной ночью, растянувшейся, казалось, на несколько дней. — Алло, — вздохнул он, отвечая на звонок, — ты немного не вовремя, Иноуэ, извини… — …а мне вот убедительно кажется, вы обязательно найдете на нас время, Куросаки-сааан, — пролепетали знакомым насмешливым голоском на той стороне. — Сволочь, — процедил следователь и вжался всем ухом в трубку, ожидая дальнейших указаний. В том, что «Шинигами» решил поиграть с ним — с тем, кто вычислил его, Ичиго ни на миг не сомневался.

***

— Да что вы говорите, Куросаки-сан? — продолжали потешаться в трубку. — У каждого своя правда. И, если вы примете мое любезное приглашение, то можете узнать мою. Вам же не давали покоя мотивы великого и ужасного «Шинигами», вееерно? «Он еще издевается!..» — Ичиго захотелось задушить мерзавца немедленно. Только неимоверным усилием воли он заставил себя сохранить спокойствие. Орихиме ведь требовалось спасти из лап этого безумца, и если для этого нужно выслушать его бред до конца, Ичиго это сделает. А заодно — прекратит наконец десятилетнюю цепочку убийств. — Разумеется, — процедил он. Маньяк только довольно рассмеялся — это была настоящая минутка его славы. Его слушали, а главное — слышали. Никаких загадочных слов, никаких созвездий бурых отпечатков на бледной коже трупа, никаких хитросплетений, чтобы привести к следующей жертве. Отец был прав: «Шинигами» оказался на грани, но, прищученный к стене, обнаглев до без меры, он не собирался пускаться в бега — он хотел разоблачения. Осталось выяснить — где и когда. Некстати вспомнилась истина, которой полицейских учили на курсе психологии в Академии: убийц часто тянуло обратно на места совершенных ими преступлений. В случае с этим, он всегда находился неподалеку от тех, кто занимался расследованиями, и в любой момент мог побывать там да скорректировать улики в свою пользу; в участок Урахара захаживал тоже как к себе домой. Недаром раскрыть этого хитрого лиса — вот уж кому осужденному Ичимару следовало бы передать свое прозвище, — не могли столько лет. — Так я скину координаты, Куросаки-сааан? — снова буквально пропел в ухо рыжего следователя тот. — До скорейшей встречи! И я уверен, что вы не пригласите на наше милое рандеву друзей из участка, потому что хотите всё-таки увидеть одну юную леди живой? Ичиго резко выдохнул, услышав где-то на заднем фоне испуганное мычание Орихиме. Убийца как всегда должным образом подготовился — позаботился даже о кляпе, чтобы не отвлекаться на свою двадцать первую жертву, и от такой его болезненной педантичности парня нещадно затрясло. Он собирался сделать всё, чтобы не допустить худшего развития событий. Несчастный телефон, сдавленный в сердцах в руке, жалобно пискнул, сообщая о пришедшем сообщении — Ичиго стиснул зубы и весь напрягся. О Токийской бухте он сегодня уже слышал, но то, что «Шинигами» устроит встречу именно там, выглядело чересчур драматично даже для такого позера как Урахара. Мчась в сторону порта на подогнанном к участку мотоцикле, следователь мысленно просил прощения у брата-командира — заглянуть к нему он так и не успел. Злодей выкрал Орихиме явно сразу после нападения на Ичику, не дав ему и передохнуть, но Ичиго, как бы зол ни был и как бы ни хотел разорвать того в клочья, впервые не бросался на рожон. Он прокручивал все возможные варианты исхода встречи в голове. Да, противник был хитер, силен, быстр и опасен, чтобы его недооценивать. Возможно, Кайен порадовался бы, что сейчас его младший непоседливый и обезбашенный братец поступал взвешенно и здраво, но Ичиго не стал бы тревожить покой раненого даже под дулом пистолета. Лучше он похвастается этим потом, когда вырвет Орихиме из лап маньяка, когда сам вернется вновь живым. Ичиго не раз оказывался на краю смерти, но всегда выходил победителем из схватки с ней. Однако до этого момента сегодня следовало еще дожить. Куросаки несся, как обычно, лихо огибая по трассе машины, без поддержки и прикрытия, один на один наперегонки с судьбой, неспавший и уставший, но надеявшийся на то, что сегодня всё так или иначе закончится. Не убийца довершит начатое, а он постарается положить конец его жестокой череде убийств на Кучики Рангику. Точка. Детектив выехал из густого автомобильного потока — бухта встретила его рассветом и тишиной. Океан в боковом зрении казался застывшим, черным, мертвым, и только на утесе морозный ветер унылыми завываниями что-то пытался сообщить мотоциклисту, припарковавшему байк напротив двух силуэтов на самом его краю. — Добро пожаловать! — крикнули парню, веселясь. Ичиго снял шлем и невольно поежился: по спине пробежал не ветер, а внутренний холод, когда он увидел Ее. Орихиме, чью хрупкую шею крепко сжимал локоть Урахары, выглядела белее мела. Испуганные, широко распахнутые серебристые глаза ее не молили о помощи — просили бежать, оставить ее. Она много натерпелась — щеки, подбородок, лоб ее горели свежими ожогами, на воротнике легкого платья кое-где проступила кровь — «кто-то» явно угрожал ей уже лезвием меча. Орихиме растерянно перебирала пальцами в пестрых перчатках складки на юбке, в отличие от расслабленно привалившегося голой ладонью на свою трость убийцу. Куросаки поморщился от такой вызывающей самоуверенности и кожей ощутил горячий металл спрятанного за пазуху пистолета брата, который он прихватил. Осторожно двинулся вперед — он не сомневался, что атака не заставит себя ждать, и потому готов был сразу схватиться за оружие в ответ. Урахара прошел клановую подготовку Шихоин и бойцом был превосходным, но Куросаки, с детства занимавшийся карате и кендо, тоже на физподготовку и ловкость не жаловался. — Смотрю, вы такой же любитель пощупать знойных цыпочек? — Урахара кивнул ему на руки и пошло оскалился. Ичиго только сейчас заметил, что всю дорогу от дома Кайена и до Каракуры, а потом обратно колесил, забыв свою пару перчаток, наверное, еще дома у Шиб… и бросил растерянный взгляд на девушку: хорош же из него спасатель, ничего не скажешь. Парень демонстративно сунул руки в карманы куртки: — Извини, не успел принарядиться по поводу нашей встречи. — Вееерно, — почесал Урахара щеку, — вы же торопились вывезти Рукию-сан и малышку Ичику к вашему отцу? Успешно? У рыжего сердце упало в пятки. Нет, «Шинигами» не успел бы тогда схватить Иноуэ в заложники, если бы преследовал его по пятам, да еще и учинил расправу в Каракуре. Старик бы не дал. Только не старик. Рыжий сам себе помотал головой. — Не волнуйтесь, Тессаи-сан сделает всё аккуратно и быстро, — заверили его спокойно, точно в доставке коробки сладостей по адресу. — Ах ты ж! — Ичиго вскинул руки, готовый броситься в бой, но лезвие катаны, выхваченной из трости, мигом взметнулось вверх и остановило парня в паре шагов от противника. — А-а-а, — попенял ему Урахара, — Бенихиме плохая девочка и может сделать в вас дырочек не меньше, чем пистолет. Кстати о нем, — кивнул он на кобуру, прикрепленную к поясу следователя, — вам не кажется, что где-то в этой части спектакля я должен вас попросить бросить его ко мне, м? Куросаки с легкостью расстался с ним — душу грел еще пистолет брата, — да и если уж на то пошло, эту мразь перед собой он по-прежнему готов был голыми руками одолеть. — Для тебя это всё просто игра? Большое театральное представление, так? — фыркнул он. — Не думал, что ты собирался пойти по стопам Айзена, хех! — Что вы, чтооо вы, — хохотнул Урахара, — я не стремился собирать широкую публику. Я скромный владелец Магазинчика сладостей, и мне было вполне достаточно, что обо мне писали все газеты. — Больной ублюдок! — дернулся было Ичиго опять, но преступник перехватил горло Орихиме туже, заставил ее заскулить и сделал шаг назад, становясь на еще несколько сантиметров ближе к пропасти. Ичиго замер как вкопанный. Перевел дух. — Зачем тебе всё это? — просто спросил он. — Сколько еще должно умереть женщин в страшных муках, чтобы ты наконец утолил свое чувство мести? «Шинигами» картинно приложил палец к губам, перебиравших негромкий счет, а потом широко усмехнулся, взглянув надменно: — М, все из их кланов? — Она же не из их числа, — кивнул Ичиго на Орихиме. — Да-да, — покивал убийца, признавая правоту, — но она вам небезразлична, верно? Извините, Куросаки-сан, но я должен насолить всем и каждому мужчине из Дома Шиб и Кучики. Понимаете, хе-хе, мне всегда хотелось, чтобы вы все побывали на моем месте… — Б…бред! — У Ичиго полыхнули глаза, он резко вскинул руку и ткнул пальцем в Орихиме: — Она не мой соулмейт, слышишь?! Спрашивается, какое мне до нее дело?! Он хотел было подчеркнуть отсутствие личного интереса в этой девушке, чтобы преступник отпустил ее наконец и дал им шанс выяснить отношения наедине, но произошло совсем не то, на что рассчитывал Куросаки. — М, значит, нету дееела? — с наигранной разочарованностью протянул Урахара и… толкнул девушку с утеса Каким образом — на голых рефлексах или на человеческой скорости — Ичиго успел схватить Орихиме за руку и дать ей повиснуть над пропастью, цепляясь за его ладонь из последних сил как за спасительную соломинку, он и сам не знал. Зато убийца остался доволен — сразу присвистнул за его спиной. — А что, если мне убить вас прямо здесь, лейтенант Куросаки? — В какой-то момент тот оказался над ним и, дернув за челку голову назад, приставил лезвие под кадык. Рыжий только недовольно запыхтел — болтавшаяся там внизу жертва выскальзывала из его руки, другой — он просто не дотянулся бы за пистолетом, на котором теперь лежал всем телом, да и Бенихиме, чрезвычайно острая, проникала в его кожу по миллиметру всё глубже с каждым его частым резким вздохом. Через голову он зло взглянул ухмылявшемуся убийце в лицо — вот он, видимо, оскал смерти. — Ты не сделаешь этого, — прошипел. — Кишка тонка. Не потому ли стал резать женщин вместо того, чтоб снести башку Коге и моему отцу за смерть своего соулмейта? На миг в глазах Урахары пронеслась растерянность, но он быстро подобрался, улыбнулся мягче, будто виновато, и слез с Куросаки, позволяя тому, сцепив зубы, вытащить бедолагу Иноуэ на твердую почву. Она крепко обхватила его, содрогаясь от страха всем телом, а он крепко обнял ее за плечи, будто боясь вновь не поймать. Урахара стоял спиной к ним — смотрел куда-то в синюю даль океана, и ветер рвал полы его черного плаща. — Почему не убил? — Похоже, брошенный ему в лицо упрек, что-то в нем задел. — Хм. Это было бы слишком просто — умереть самому. Я пробовал. — Он обернулся и усмехнулся, сдвинув плечами. — В жизни нет ничего страшнее потерять того, кого любишь, Куросаки-сан, уж мне поверьте… Он снова отвернулся — теперь он крутил в руках свой меч, словно глядясь в его отражение, — но продолжал ровно говорить, несмотря на забивающий дух ветер: — Поначалу мной просто овладел гнев. Затем я убивал из отчаяния. Потом искал кого-то похожего на нее — тоска, знаете ли, тоже вещь губительная. Наверное, после траура по ком-то и умирает твоя душа, воспринимая всё происходящее чисто как работу, рутину, привычку, дело, которое просто нужно довести до конца, чтобы найти… — …избавление? — пробормотал Ичиго, пытаясь хоть каплю понять этого человека, терроризировавшего десятилетием не только город, но и себя самого нещадно изнутри. Гениальный ум, превосходный боец, детектив от бога — было жаль даже, что личная трагедия разбила его, и после убийства соулмейта свои навыки он пустил на страшные злодейства. — Покой, дааа, — с его словом согласились. Урахара свесил голову, заставляя Куросаки в то же время напрячься — быть может, это был новый спектакль от него? Уловка. Чтобы усыпить бдительность. Ударить исподтишка. Или вообще учинить что-то третье, совсем невероятное. Следователь нахмурился и сузил глаза, внимательно следя за поникшей фигурой убийцы, за каждым его малейшим движением и гадая о его дальнейших действиях наперед. Может, в этот самый момент он думал о другом — задавался вопросом, принесло ли ему покой всё то, что он натворил? Стоило ли оно того? Ведь вернуть Йоруичи даже тысячи жертв бы ему не смогли… — Я не хотел их обижать, — вдруг добавил Урахара без тени улыбки и насмешки. — Я любил их, старался провести погребение их душ по всем правилам и где-то, может, хотел, чтобы вы меня оградили от этого, но вы всё никак не приходили за мной. До сейчас. «Вот почему спустя время стали появляться те фразы…» — пронеслось в рыжей голове, и Куросаки сам впервые ощутил бесполезность всей полиции, всех тринадцати отделов и тысяч людей, которые не смогли вовремя разгадать загадку одного человека. Невероятно умного, но сражавшегося за свою правду практически в одиночку. Они снова встретились взглядами. Преступник и следователь. Серийный убийца и спаситель, сумевший схватить и его за руку. — Урахара Кискэ, как подозреваемый в убийствах по меньшей мере двадцати женщин, вы арестованы, — уставшим официальным тоном выдал Куросаки, всё так же не сводя с него глаз и готовый в любой момент броситься за ним, если тот пустится в бега. Это была его работа. «Шинигами» лишь помотал головой и тихонько рассмеялся себе в ворот. — Вы всё-таки непроходимый тупица, Куросаки-сааан… — Он бросил еще один взгляд на него и, широко расставив руки, как птица, спиной полетел вниз с утеса, чтобы разбиться об острые скалы и тем самым свершить собственное правосудие. Ичиго просто прикрыл глаза — он не разозлился: здесь всё началось, здесь должно было всё закончиться. И к черту рапорт да звание лейтенанта! Декабрь пронизывал ветром до костей, подгоняя побыстрее убраться с этого места, прыгнув на мотоцикл и усадив рядом дважды спасенную им девушку, но только Ичиго раскрыл рот, чтобы ей о том сказать, как обнаружил свою руку на ее голом плече. Они просидели так в обнимку достаточно долго, чтобы стерпеть невыносимую боль, но боли не было — не было и отпечатков пальцев на ее персиковой коже в виде ожогов. Парень зарделся, усмехнулся и поцеловал рыжую макушку Орихиме. Очевидно, она сама еще не догадалась, а он… он был просто тупицей, как сказал Урахара. Ичиго помог подняться своей спутнице, своему соулмейту, подумав, что чашка горячего чая сможет привести ее в чувства быстрее, чем его сбивчивое пояснение. Мотоцикл живо унес их от неприветливой зимой бухты с мертвой водой и умершими в ней историями куда подальше. В кармане куртки успокоившегося Ичиго телефон несмолкаемо вибрировал сообщениями от справившегося с напарником «Шинигами» отца, от пришедшего в себя Кайена, от Бьякуи, требовавшего вернуть ему сестру назад… но отвечать на их все детектив предпочтет завтра. Сегодня он самовольно взял себе вполне заслуженный им выходной.