Иди к чёрту, Поттер!

Лили Эванс и не подозревала о том, насколько целительным и приятным может быть уединение. После нескольких дней, в течение которых ей не удавалось расслабиться и на секунду из-за близости экзаменов, нехватки времени и беспокойного роя назойливых мыслей, буквально сводящих с ума и мешающих толком на чём-либо сосредоточиться, полчаса на берегу Чёрного озера, прямо на лужайке, прогретой тёплым весенним солнцем, показались ей чем-то вроде глотка свежей прохладной воды после трёх суток в жаркой, знойной пустыне. Только сейчас Лили поняла, насколько она была близка к нервному срыву. Теперь, лёжа на траве, прикрыв глаза и делая глубокие вдохи и выдохи, она чувствовала, как с каждым кубометром вытесненного из лёгких воздуха её покидают переполнявшие её в последние дни раздражение и напряжённость. Правда, голова продолжала побаливать, а эти постоянные мысли, не дающие покоя ни днём ни ночью, так и не желали её оставить. Сумбурные и какие-то лихорадочные, они сменяли одна другую с такой скоростью, что Эванс даже при желании не смогла бы угнаться за ходом собственных рассуждений. Оставалось лишь дать им полную волю, довольствуясь ролью стороннего наблюдателя. Да уж, наблюдать за тем, что творится в твоей собственной голове, со стороны... Либо это близость безумия, либо злосчастные шестнадцать лет, когда мозг становится отдельным от остального организма органом. В любом случае, девушка слишком устала от бесконечной мороки. Имеет же она право позволить себе хоть бы часок слабости? Вот и остаётся лишь наблюдать за ходом собственных мыслей и медленно и размеренно вдыхать и выдыхать, с каждым разом чувствуя всё большее облегчение. Но Джеймс Поттер не был бы Джеймсом Поттером, если бы не считал своим священным долгом испортить каждое счастливое мгновение её жизни. Да что там счастливое! Даже более-менее терпимое по сравнению с последними днями. О присутствии кого-то постороннего Лили догадалась не благодаря звуку шагов или мягкому шороху приминаемой травы, а скорее на уровне подсознательном. Нервы тут же напряглись, дыхание сбилось, губы растянулись в вымученной улыбке. Однако, стоило девушке открыть глаза и сесть, необходимость создавать видимость хорошего настроения тут же отпала. Гримаса мученика, тщетно пытающаяся выдать себя за улыбку, сменилась выражением гораздо более искреннего раздражения. Джеймс же был доволен сверх меры, правда, кажется, чем-то взволнован. Он ёрзал на месте, дёргался, будто порывался куда-то уйти, но на Лили смотрел с широкой улыбкой счастливого остолопа и как-то... выжидающе. Девушка резко мотнула головой, отворачиваясь, и вновь откинулась на траву, изо всех сил стараясь сделать вид, будто однокурсника здесь нет и не было, и восстановить ритм вдохов и выдохов. Меньше всего ей сейчас хотелось видеть именно Джеймса. Отчасти из-за того, что его постоянные выходки отнюдь не способствуют восстановлению нервных клеток, а как раз наоборот. А отчасти из-за того, что он безжалостно и с завидной стабильностью фигурировал в тех мимолётных мыслях, мучающих её не первые сутки. Что уж говорить, Лили коробило от одного имени Поттера, а тут он ещё будто назло всё время в голову лезет и жить спокойно мешает... И причина этого постоянного присутствия Джеймса в её мыслях неминуемо настораживает. Что он там забыл и почему она не может это пресечь? Окончательно запутавшаяся и выбитая из колеи, Лили чувствовала острую необходимость отыграться на Поттере за его непрерывное присутствие и, невзлюбившая его больше, чем когда-либо, обвинила его во всех бедах и неприятностях, происходящих с нею последнее время. В конце концов, она чувствует себя разбитой и опустошённой именно из-за этих его бесконечных визитов в её сознание. И теперь он без всяких зазрений совести сидит рядом и улыбается, как ни в чём не бывало! До слуха Лили донеслось подозрительное шебуршание. Она приоткрыла глаза. Между ней и солнцем, лучи которого ещё недавно так приятно ласкали лицо, зависла всё та же довольная мордаха с улыбкой до самых ушей и чуть съехавшими с переносицы очками. Сразу как-то очень захотелось двинуть по этой самой мордахе, чтобы жизнь мёдом не казалась. Однако Эванс ограничилась мрачным взглядом типичной хмурой тучки, которая вовсе не медведь. - Знаешь, Эванс, - протянул Джеймс с такой интонацией, что у Лили появилось безотчётное желание убежать, - у меня появилась идея. Помимо хищности в голосе гриффиндорца послышалось неподдельное воодушевление. Девушка продолжала смотреть на него тяжёлым, не предвещающим ничего хорошего взглядом в надежде, что тот поймёт наконец, каким идиотом он сейчас предстаёт пред ней, и предпочтёт тактично удалиться. Однако Поттер, видимо, воспринял это молчание как знак одобрения и продолжил с удвоенным энтузиазмом: - Я недавно узнал, что при взгляде на человека, который тебе нравится, расширяются зрачки. Гениально, а? - Джеймс прямо-таки ликовал, весь сияя от этакой просвещённости. - В общем, у меня просьба... - Джеймс Поттер, меньше всего я сейчас хочу выслушивать твои глупые просьбы и выдумки! Лили резко перешла в сидячее положение, так что гриффиндорец едва успел отшатнуться в сторону. Девушка прожигала его взглядом, полным неподдельного гнева и раздражения. Впервые за несколько дней она могла хоть с кем-то быть в полной мере откровенной, и это, честно сознаться, доставляло не меньше наслаждения, чем новая техника дыхания. - Твои бесконечные придури и чудачества уже стоят у меня поперёк горла! Почему ты не желаешь оставить меня в покое даже тогда, когда мне это действительно нужно?! Выражение лица Джеймса постепенно сменилось с недоумённого на удивительно покорное и спокойное. - Ни одного часа без твоей драгоценной персоны! - продолжала бушевать Эванс. - Ты хоть стыд-то имеешь?! Да меня скоро тошнить будет от одного вида твоей улыбающейся физиономии! Постепенно праведное негодование исчерпало себя. Лили, глубоко дыша, подозрительно уставилась на Поттера. Тот как-то странно притих, глядя на неё то ли с сочувствием, то ли со смирением. - Выговорилась? - участливо поинтересовался тот. - А теперь вставай. Он поднялся на ноги и протянул Лили руку. Та, внезапно стушевавшаяся после подобного взрыва, безропотно ухватилась за неё и поднялась с травы. - Ты, Эванс, хоть и отличница, а ведёшь себя, как полная дурочка, - спокойно произнёс Джеймс. Гриффиндорка было возмущённо вскинулась и хотела что-то протестующе вякнуть, но парень пресёк дальнейшие разговорчики неопределённым жестом и пояснил: - Себя не бережёшь, здоровье подрываешь, а потом ещё и срываешься на ни в чём не повинного и вполне себе обворожительного меня. А это не дело. "Меня" может обидеться и уйти, и за кого ты тогда замуж выйдешь? - Поттер! - возмущённо задохнулась Лили, но Джеймс в очередной раз безапелляционно её заткнул. - Не трать силы на сотрясание воздуха, у тебя их для этого не так много. Ты когда спала в последний раз? - Вчера, - упрямо вскинулась девушка. Поттер усмехнулся и покачал головой. - Вчера - в смысле то вчера, которое потом перешло в сегодня - ты всю ночь напролёт просидела в гостиной, расчленив в процессе около пяти безобидных перьев для письма. - Ты следил? - возмутилась было Эванс. - Ну, знаешь ли! Следил! Я мимо тебя несколько раз прошёл, - обиженно заявил Джеймс. - А ты, оказывается, и не заметила даже... Лили опустила взгляд. И чего он придирается к мелочам, брюзга бессовестный?.. - В общем, так. Сейчас ты прямёхонько идёшь спать, Алиса проверит и мне доложит, а если не послушаешься - отправишься в Больничное крыло пить снотворное и валерьянку. На уроках будешь никакая, конечно, зато с расшатанными нервами точно будет покончено. - Иди к чёрту, Поттер, - обиженно бросила девушка, не поднимая взгляда. Джеймс присел на корточки и испытующе уставился в ее глаза снизу вверх. Внезапно он улыбнулся. - А у тебя тогда зрачки были расширенные, - с торжеством заявил он. - Враньё! - возопила Лили, отшатываясь в сторону. - Ты мне солнце тогда загородил, вот они и расширились! - Вот о такой закономерности я не слышал, значит, она для меня не существует, - упрямо заявил парень, откровенно потешаясь - по огонькам в глазах видно. - Иди к чёрту, Поттер! - в сердцах повторно воскликнула Эванс, запылав от возмущения, резко развернулась на каблуках и стремительно направилась к замку. Джеймс остался сидеть на траве, бессовестно хохоча и бросая вслед девушке взгляды, полные ликования и восхищения. Привычным жестом взлохматил волосы и вдруг загадочно улыбнулся: - Солнце, значит, загородил...