Соври обо мне

      

Мы не влюблены, мы любим притворяться

      Ингри сидела на спинке лавочки, крепко обняв себя руками, и тряслась от холода. С надеждой всматривалась в тёмную подворотню, ожидая увидеть машину полузащитника, въезжающую во двор. Не сводила глаз с арки, щурясь из-за идущего снега, замирая, стоило только заметить яркий свет фар. Но каждый раз оказывалось, что напрасно, и поэтому девушка лишь разочарованно выдыхала, продолжая стучать зубами из-за мороза.       Порой переводила взгляд на окна собственной квартиры, в которых горел свет, и сердце невольно сжималось. Вместо того, чтобы находиться в тепле и уюте своего гнёздышка, попивая горячий какао и смотря фильм или же читая книгу, она медленно, но верно превращалась в ледышку. Несмотря на ноябрь месяц в Москву этим вечером пришла самая настоящая метель, и улицы города непривычно для себя опустели. Никто не смел даже носа высунуть в такую погоду.       Но как бы не были сладостны мысли о горячем душе, махровой пижаме и чае с лимоном и мёдом, возвращаться в квартиру без футболиста Белова даже не думала.       Язвительные реплики Ангелины, – как бы брюнетке не хотелось этого признавать, – задевали за живое. Блондинка словно играла в морской бой и безоговорочно выигрывала, нанося только меткие и точные удары, еще ни разу не промахнувшись. И хотя Ингрид не выдавала своих истинных чувств, внешне оставаясь спокойной, умом понимала – ещё чуть-чуть и она пойдет ко дну. А молчание матери, выражающее немое, но такое явное, ничуть не прикрытое согласие с позицией и мнением младшей дочери, беспощадно добивало.       И цепляло даже не отношение (к нему девушка уже давно привыкла) а то, что сестра была права .       Жить, понимая, что выбранная тобой модель поведения неправильная, но оправдывать себя пережитым горем, находя жалость, а вместе с ней и своеобразное одобрение у окружающих – это одно.       А вот слышать насмешки, полные неодобрения и откровенного презрения, – это совершенно другое. Тебя словно отхлестали по щекам, публично отругав и обвинив. Обвинив правильно и по делу.       И брюнетка не выдержала – постыдно сбежала. Её, казалось бы, железобетонная позиция бедной и несчастной вдовы рушилась, придавливая к земле грузом суровой реальности, что остался после того, как разбились розовые очки, и Ингри просто не осилила всей этой тяжести. ...Свернув в один из московских дворов, Лёша подъехал к нужному подъезду и нахмурился, прищурившись. Заглушив мотор, поспешил выйти из машины и направился к лавочке, забравшись на которую, сидела и тряслась от холода брюнетка. – Ингрид? – До конца всё еще не веря собственным глазам, удивился Миранчук, осматривая девушку с ног до головы. Серый спортивный костюм, поверх которого, видимо, наспех была накинута парка и чёрные, "дутые" угги. – А я встретить тебя решила, – Стуча зубами, обняв себя руками, подняла голову Белова и выдала слабое подобие улыбки. – В такую погоду? Ты с ума сошла?! – Быстро сняв с себя куртку, полузащитник закутал в неё Ингри и обмотал тонкую шею девушки собственным шарфом, продолжая причитать. – Так, иди в квартиру, я сейчас заберу из машины телефон и тоже поднимусь, – Застегнув молнию до самого конца, немного отойдя от шока и поступка брюнетки, спокойнее произнес пятьдесят девятый. – Лёш, не надо. Езжай домой. Я сейчас поднимусь и расскажу им правду, – Крепко сжав пальцами края рукавов, всхлипнула Белова и сама того не ожидая, почувствовала, как по щеке скатилась горячая слеза. – Ты что, плачешь? – Парень буквально впал в ступор, кажется, приклеившись подошвой ботинок к асфальту, не в силах оторвать ног и сделать шага. – Нет, – Шмыгнув носом, стараясь спрятать мокрое и красное от слез лицо, тихо ответила девушка. Сжалась вся, опустив голову, ужасно стыдясь своей обличённой слабости. Но как бы не пыталась взять себя в руки, обжигающие эмоции попрыгунчиком прыгали в грудной клетке, вызывая рыдания. – Эй, ты чего? Что случилось? – Отмерев, отойдя от шока, Миранчук подошел ближе и замешкавшись на секунду, всё же притянул брюнетку к себе, робко, едва ощутимо обнимая.       Ингрид ничего не ответила, лишь инстинктивно прижалась к футболисту, тихонько, практически беззвучно плача. Шатен же совершенно не понимал, как себя вести в данной ситуации, и оторопело, невесомо поглаживал её по спине, хотя бы как-то пытаясь успокоить. Продолжал ощущать странную скованность и неловкость, поражённый происходящим.       Белова плакала.       Привычная маска самоуверенной, железной леди слетела и, являя взору хрупкую, живую девушку, которой не чужды эмоции и чувства. – Посмотри на меня, – Не в силах больше слушать эти всхлипы, находящие странный отклик в сердце, попросил парень. Чуть отстранился и терпеливо дождался, пока брюнетка поднимет голову. – Сейчас успокаиваешься и мы идём ставить на место твоих горгон, – Разглядывая опухшее и красное личико, ласково произнес полузащитник, проникся... жалостью?       Пятьдесят девятый сам толком не понимал, что именно испытывал в этот момент, но точно не жалость. Желание как-то развеселить Ингри, вызвав у неё улыбку? Да. Желание хорошенько обидеть тех, кто обидел её? Да. Но точно не жалость. – Я, кстати, шоколадный торт купил, – Подушечками больших пальцев вытирая слезы с лица брюнетки, вспомнил Лёша и улыбнулся. – Они не едят сладкое, у них фигура, – Шмыгнув носом, отходя на пару шагов назад, передразнила Белова, кажется, успокаиваясь.       " Где-то я уже что-то подобное встречал" — Про себя усмехнулся футболист и лишь покачал головой. Но затем перевел внимательный взгляд на девушку и серьезно, будто бы от ее ответа зависела судьба всего мира, спросил: – А у тебя? – А что у меня? У меня чай с бергамотом вкусный есть, как раз к торту, – Слегка улыбнулась Ингрид, наблюдая за парнем, но не заметив, как он облегчённо выдохнул. Посильнее закуталась в его куртку и вдруг почувствовала приятный аромат одеколона футболиста. Не думая, поглубже вздохнула, ощутив едва уловимые мурашки, пробежавшие по телу. – Ну вот и решили чем будем отмечать победу, – Подмигнув, широко улыбнулся шатен, закрывая дверь машины, поставив ее на сигнализацию, и вернулся к Беловой. – Пошли, я уже в сосульку превращаюсь, а про тебя даже подумать страшно.

***

– Вух, – Выдохнул Миранчук, как только за Жанной Борисовной и Гелей закрылась дверь.       Обе буквально замучили его. Но если первая устроила самый настоящий допрос с пристрастием, вытягивая всё до мельчайших подробностей, то блондинка, видимо, решила не терять время зря и пошла в наступление. Откровенно флиртовала и заигрывала, явно сделав выбор не в пользу совести. Если таковая у нее вообще была. – Даже не верится, что этот кошмар кончился, – Полностью разделяя настроение парня, устало произнесла брюнетка, прислоняясь спиной к двери. – Да, они не оставили сил даже на то, чтобы победу отпраздновать, – Зашнуровав ботинки и вставая с пуфика, усмехнулся полузащитник. – Слушай, у тебя никаких проблем из-за всего этого не будет? – Вдруг встревожилась Ингрид, чем вызвала недоумение на лице шатена. – О чём ты? – Ну у вас же завтра вечером матч с Зенитом, а ты вместо того, чтобы отдыхать дома и набираться сил... – Ингри, время детское. Режим я не нарушаю. А насчет того, что игра завтра... так что мне теперь вообще никуда не выходить? – Поняв, что имела ввиду девушка, улыбнулся Лёша.       Накинув и застегнув куртку, футболист уже подошел к двери, вставая напротив Беловой, снова ощущая странное покалывание в ладонях и подростковую неловкость, воцарившуюся между ними. – Спасибо тебе большое, – Абсолютно искренне поблагодарила брюнетка, нервно комкая край толстовки. – Брось, пустяки, – Отмахнулся парень, хотя на душе стало тепло от её слов. Но он не был бы собой, если бы вдруг не вскинулся и не добавил хитро, подставляя шеку: – Поцелуешь? – Если победите завтра "Зенит", – Подумав, хитро сщурилась Ингри, выдвинув свое условие. – Хорошо, – Кивнул полузащитник, ухмыльнувшись. Открыл дверь и пожелал: – Спокойной ночи. – Спокойной ночи, – С едва заметной улыбкой кивнула Белова. Замешкалась, нерешительно закусив нижнюю губу, и когда Миранчук уже практически зашёл в лифт, всё-таки окликнула его. – Лёш! – Что? – Удивленно обернулся футболист. – Осторожней. Там метель такая и... в общем аккуратней на дороге, – Покраснев, словно помидор, пробормотала девушка.       Не найдя слов, задохнувшись услышанным, пятьдесят девятый лишь благодарно кивнул. Было в этой фразе что-то очень личное, тёплое и сокровенное, из-за чего сердце парня значительно ускорило свой бег. И не переставая ощущать, как что-то неизвестное бьётся в грудной клетке белой птицей, уже приехав домой Лёша отправил брюнетки сообщение.

"Я доехал, все в порядке. Спокойной ночи"

      Ругался на себя за написанный бред, но невольно выдохнул, получив ответ.

"Хорошо, спокойной ночи. P.s. И удачи в завтрашнем матче;)"