Всех троих

Они надеялись на то, что дом помирит их. Дом, который они оставили наспех. Они не помнили, кто из них выскочил первым. Кто хлопнул дверью, да так, что повылетали стёкла. Не помнили, кто из них выбежал последним, оставив распахнутые окна. Они предали дом оба. А ведь дом их встретил ласково. Это он помнил очень хорошо. Помнил, как он нетвёрдой рукой долго возился с замком, а она порывалась несколько раз убежать. Это, может, и мешало ему открыть замок. Ведь надо было удерживать её. Дом помнил долгую паузу, когда победно щёлкнул замок. Они шептались, не решаясь войти. — Мы не можем позволить себе такой роскошный дом. Что мы будем делать в этих огромных комнатах? — Растить детей. — Ну вот ещё! – смутилась она. Дом слушал этот разговор и уже тогда полюбил их. Полюбили ли они его? Чувствовали ли они немого свидетеля маленьких своих радостей и больших ссор? Чувствовали ли они, как больно дому, когда хлопают ожесточённо дверями, роняют посуду, кричат резкие слова? Чувствовали ли любовь дома, в котором жили? Они не сдержали обещание. Дом не узнал топот детских ножек и счастливый детский смех. Вместо этого они наделили дом виной за то, что здесь не сбылось. Будто в другом доме могло случиться всё по-другому. Они наделили или дом сам наделил себя тяжёлым грузом ответственности за несостоявшееся семейное счастье?

* * *

Дом растерянно смотрел глазницами распахнутых окон, словно звал их обратно перекошенным дверным проёмом. А потом дом загрустил. Дождь, ветер, морозы делали своё дело. Дом быстро ветшает без огня, без тепла внутри. Дом сначала ждал их, но потом стал скукоживаться, словно осенний лист. Темнота и сырость сделала комнаты маленькими, глухими, и даже заросли плюща, пытавшегося хоть как-то защитить дом от ветра и стужи, так и не смогли защитить дом. А засохнув, только прибавили пыли и уныния в дом.

* * *

Дом вздрогнул, когда услышал задумчивые, робкие её шаги. Дом узнал бы их из сотен подобных шагов. Дом с волнением прислушивался. Он ждал шаги ещё одного родного для него человека. Не дождался. Дом помогал ей. Дом старался повернуть створки окон, щёлкал послушно оконными затворами. Дом обречённо помог найти ей ключ. Замок сработал с первой попытки. Дом заснул. Дом не хотел просыпаться. Дому снился сон. Обласканные солнечным светом колыхались шторы. По чистым, ещё влажным от мытья полам бежали несколько пар босых детских ножек. Дом смеялся вместе с детьми и вдыхал запах сдобы...

* * *

Дом не просыпался, когда с окон сдёргивали сухие заросли, открывали ставни. Дом не слышал, как шумно топтались и громко разговаривали на крыльце знакомые голоса. Дом, проснувшись, не сразу разрешил открыть дверь. Дом от долгой тишины стал чуть глухим и не узнавал голоса. Чужих дом впускать не хотел.

* * *

Первым зашёл он. За ним, счастливо улыбаясь, неспешно шла она. — Осторожно, здесь стекло, – проворковал он. – Ты присядь. Я всё сделаю сам. Вымету листья. Устала? — Ну вот ещё. Мы всё сделаем вместе. Нам нужно поспешить, – нараспев протянула она. Дом молчал. Дом никогда не простил бы их. Но дом уже снова любил их всех! Всех троих...