больше всего на свете

      О том, что у неё будет двое детей, двое мальчиков, Вальбурга знала с третьего курса Хогвартса. Её боггарт превратился в её красивого черноволосого сына. Он глядел серыми глазами Ориона сквозь потолок класса Защиты от Тёмных искусств, и костлявая рука Смерти тянулась к его острому подбородку.       Второй рукой Она гладила высокий лоб другого её ребёнка. Вальбурга хотела закричать, но почувствовала на себе взгляды однокурсников и выпрямилась.       — Риддикулус, — произнесла она.       Боггарт с лицом Смерти рассмеялся ей в лицо и превратился в дементора. Он завис перед ней и открыл полную жёлтых гнилых зубов пасть. Ей показалось, что она слышит, как её сын зовёт её по имени и просит ему помочь.       Профессор резко рассёк воздух палочкой и заклинанием запер боггарта в шкафу.       — Скверно, мисс Блэк, — сказал он. — Следующий.       Так тринадцатилетняя Вальбурга поняла, что больше всего на свете боится потерять своих детей. Когда родился Сириус, ей исполнилось тридцать четыре, и если бы боггарт вновь появился перед ней, его внешний вид бы ни капли не изменился.       Её Сириус, маленькая, но такая яркая звёздочка, был неугомонным, непоседливым, невыносимым, однако Вальбурга любила его. Он был прекрасен. Он был её красивым черноволосым первенцем с глазами отца и характером матери, и она ни на миг не забывала, каким пустым и неподвижным может быть его взгляд.       Она впервые накричала на него, когда в его десятый день рождения в дом на площади Гриммо заглянули Поттеры со своим младшим сыном. Мальчики, смеясь и играя, кубарем скатились с ведущей на второй этаж лестницы. Юфимия улыбнулась и погладила Джеймса по щеке. Вальбурге показалось, что Сириус сломал шею и не может встать.       Она завела его в столовую и, размахнувшись, ударила ладонью по столу. Сириус вздрогнул.       — Ты с ума сошёл? — воскликнула она. — Ты мог разбиться!       Сириус смотрел на неё и будто бы не узнавал. Вальбурга закрыла глаза, представила, как сжигает лестницу дотла, и притянула его к себе.       — Прости меня.       Она почувствовала, как руки Сириуса обнимают её за талию. Он сказал ей, что любит её. Она поцеловала его в покрасневшую от стыда или смеха щёку, и ему показалось, что поцелуй её вышел чересчур мокрым.       — Я знаю, дорогой. Я тебя тоже.       Регулус, в отличие от брата, был спокойным мальчиком. Он любил читать и никогда не ввязывался в неприятности, предпочитая участию в проделках уютные вечера у камина в библиотеке. Сириус называл его занудой и белым носовым платком вытирал перепачканное краской и пылью лицо — Кричер за шиворот выволок его с заброшенного чердака. Вальбурга нарадоваться не могла, глядя на младшего сына. После деятельного Сириуса он казался ей маленьким черноволосым и черноглазым ангелом. По крайней мере, он никогда не плакал и не падал с лестниц.       Когда Сириус поступил на Гриффиндор, Вальбурге показалось, что у неё остановилось сердце. Ей не было дела до семейной чести, может быть, она подумала об этом всего на мгновение. Она знала, что гриффиндорцы бравируют своей удивительной смелостью и поразительной отвагой. Она была уверена, что Сириуса убьёт этот факультет.       Юфимия пожимала плечами.       — Вы принимаете всё слишком близко к сердцу, миссис Блэк. Джеймс тоже поступил на Гриффиндор, мальчики станут друзьями и не дадут друг друга в обиду, вот увидите. Всё будет хорошо.       Орион хмурился и размахивал руками.       — Отец нам не простит. Первый Блэк, попавший не на Слизерин! Это позор, понимаешь? Позор!       Вальбурга вспоминала пустые глаза, устремлённые сквозь потолок класса Защиты от тёмных искусств, и ей хотелось закричать, чтобы брат закрыл рот. Она бездействовала. И ей казалось, что она собственными руками роет своему сыну могилу.       В первый раз она ударила его, когда он решил остаться на Рождество в Хогвартсе. Ему тогда уже исполнилось тринадцать, и он воспринимал всё с присущим подросткам чрезмерным юношеским максимализмом.       Его боггартом стала она, с торчащими в разные стороны волосами и перекошенным в крике ртом. Читая о гуляющих по школе слухах в письмах Регулуса, Вальбурга ужаснулась и послала Сириусу сову с длинной запиской.       Сириус не ответил и на Рождество не приехал домой.       Когда Том Реддл, теперь известный под псевдонимом, появился на пороге её дома и предложил ей и её семье вступить в его ряды, Вальбурга решила, что это поможет ей обезопасить её детей. Среди сторонников бывшего однокурсника она находила знакомые фамилии; некоторым она была готова хоть и немного, но доверять, и ей казалось, что это было бы её самым правильным решением.       У четырнадцатилетнего Регулуса горели интересом глаза. Он был готов тотчас же принять на своё предплечье тёмную метку. Сириус закатил скандал и ночью сбежал из дома.       Вальбурга подумала, что видит его в последний раз.       Её надежды не оправдались. Спокойный и милый Регулус был таким же своенравным, как и его брат. Орион ходил по комнате, врезаясь в углы, и тихо бормотал, что этого не может быть. Вальбурга сжимала написанное дрожащей рукой Барти Крауча-младшего письмо и не хотела верить.       Буквально через несколько лет Сириуса обвинили в убийстве троих волшебников и тринадцати магглов и посадили в Азкабан. Она приходила к нему и обещала, что что-нибудь придумает. Он больше не тянулся к ней и смеялся ей в лицо подобно Смерти, зависшей под потолком пустынного класса.       Он обвинял её в смерти Регулуса. Говорил, что она сама подтолкнула его в лапы убийцы. Вальбурга, не отрываясь, глядела в его глаза и видела, как они смотрят сквозь обшарпанный потолок камеры.       Больше всего на свете она боялась потерять своих детей.       И однажды её страх стал реальностью.

2019