je t'aime

Кто такие подростки? Для взрослых — это дети, которые спешат вырасти. Они грубят, говорят что уже взрослые, убегают из дома и гуляют до поздна. Для учителей — исчадия ада, неугомонные дети, которым эта учеба не нужна. Подростков не любит общество, оно не понимает их, но и никто не пытается их понять. Каждый из подростков находится в том периоде, когда формируется их личность почти окончательно, характер, внешность и общение. Всё меняется, и они становятся не теми ангелами, кем являлись в детстве. Подростковый период — самый сложный для человека. Он идет своим путём, он ищет самого себя. Кто-то теряет смысл в начале пути, а кто-то добивается своего до конца, находит то, что ему по душе и обретает свой облик. Особенный и в какой-то степени непонятный для других. Мы подростки, и мы находим себя. Мы начинаем пить, курить, так и не поняв, что такое жизнь. Мы ищем себя, и да, находим именно в этом жгучем алкоголе и медленно убивающих сигаретах. Мы бросаем танцы, хотим петь и начинаем играть на гитаре. Мы влюбляемся, любим, впервые и по-настоящему. Мы гуляем до поздна и находим в холодной ночи свободу. Мы ругаемся с родителями, потому что они не хотят нас понимать. Они ведь сами были такими же. Подростки создают свой образ, который, как таковым, не является им. Одни закрываются в себе, боятся общества и отталкивают тех, кто дорожит ими, другие показывают себя как бунтарей. Это ведь круто. Чанбин был таким: парень в образе бунтаря. Чёрная кожанка, классная укладка и засосы на шее. Всё это выглядело таким крутым и взрослым, а на самом деле Бин был простым парнем с чистым сердцем, с желанием любить и наслаждаться жизнью. Со любил выпрыгивать из окна и с друзьями ночью убегать куда-то за город. Где воздух чище, где атмосфера особеннее. Огни машины какого-то взрослого друга лишь слегка освещали путь. Чанбин любил вдыхать холодный воздух. Он любил игру на гитаре, но знал, что никогда не начнёт играть. Ему больше нравилось наблюдать и слушать, как играют. Его друг Хан, на год младше, делал это умело. Он каждую такую ночь и просто вечер в их компании доставал гитару и начинал играть, совсем тихо напевая какую-то песню. Чанбин любил это. Но он никогда не любил эти переезды, новые школы, новые знакомства и совсем незнакомые окружности. Всё вокруг такое чужое, не для него. Где тот холодный, обжигающий легкие воздух, где нежный голос Джисона? Где та школа с исписанными кабинками, где те бесячие лица уже родных учителей? Больше не рядом с Бином. Наверное, для подростков это всё тяжело: адаптация в новом месте и совсем незнакомые люди вокруг. Хочется обратно, в тот район или город, там иначе. Бин ругался с родителями, не комфортно тут. Где Хван, с которым они вместе шли в школу, где студент Чан, кто подвозил их порой до школы? Где-то, но не рядом. Чанбин собирает свой старый чёрный рюкзак со значками своей любимой группы и персонажами из «Время приключений» и идёт в новую, совершенно не знакомую школу. Люди тут будто другие. Где улыбающиеся друзья, преподаватели и даже гардеробщица в своей вязаной шали? Парень понятие не имеет, где находится кабинет под номером тридцать пять и что за одноклассники его ждут. Директор быстрее хватает Со за локоть и совсем быстро здоровается, ведя его, кажется, в тот самый кабинет номер тридцать пять. — Это Со Чанбин, он ваш новый одноклассник, — с натянутой улыбкой говорит мужчина в костюме. Чанбин видит эти пустые взгляды, совсем не заинтересованные и некоторые вовсе с завистью в глазах, но один заманчивый образ он всё-таки находит. — Садись, куда тебе удобно, — слышится где-то за спиной. Со направляется именно к той парте с человеком, который показался ему до жути интересным. — Привет, я сяду, ты не против? — совсем тихо спрашивает Со. Девушка молчит, но убирает свой рюкзак со стула, якобы разрешая парню сесть. Она выглядит грустной. Поникший взгляд направлен в конспект, а руки машинально отбивают ручкой ритм о парту. Молчалива, но оказалась так интересна для него. Особенна и выглядит не так, как все – необыкновенная. Уроки скучные, темы давно заучены, а голоса учителей слишком усыпляли. Бин на перемене выискивает место где можно побыть одному, подальше от скучных уроков и противных новых одноклассников. место на крыше — такое банальное место, где бы каждый хотел побыть. когда все небо осыпано звездами, воздух холодный и чистый, а улицы освещенные и тихие. когда учителя последние силы забирают и уроки кажутся не такими интересными. Чанбин садится на какую-то деревянную коробку и достает пачку своих любимых, закуривая одну. Дым так красиво испаряется в воздухе, обжигает легкие и дает расслабиться. Люди внизу все куда-то спешат, они, словно роботы, пахают на работе, а вечерами делают дела по дому. Они не живут. Да, от этого никуда не деться. Жизнь жестока по отношению к людям. Некоторых она ставит на колени, разбивает и убивает, а других наоборот. Но от жизни нужно понять, что она хочет от тебя. Наслаждайся каждой минутой, пока не поздно, ведь никто из нас не знает, что будет завтра. Из мыслей Чанбина вытаскивает какой-то шум за спиной, но, обернувшись, он совсем никого не замечает. — Показалось, может, — шепчет он и тушит сигарету. Со берет свой рюкзак и, спустившись вниз с крыши, вовсе уходит из школы. Послал уроки и охранника к чёртовой матери. Он уверен, родителям сообщат, но Чанбин домой не собирается. Улицы этого города серые, несмотря на яркое, жгучее солнце в начале сентября. Он гуляет по улицам, смотря на людей. Все они похожи один на другого: совсем пустой взгляд без каких-либо эмоций. Витрины этого города не блистали большой продукцией – всё однообразное. Среди множества людей на улице он увидел лишь одну, особенную. Одноклассница с печальным взглядом. она переходит дорогу, обнимая книги, кидает краткий взгляд на Со и сразу же опускает вниз, убрав прядь волос за ухо. Невероятная. — Почему ты ушёл с уроков, Со Чанбин! Первый учебный день, а мне уже жалуются на тебя! Приходишь ближе к ночи. Где ты шляешься? — ругается мать, встретив сына поздно вечером на пороге квартиры. Чанбин её не слышит, у него в ушах наушники, а в голове путаница. Бин уходит в комнату, повалившись на холодную постель не переодевшись, он устал. Вечные крики и ругань. Это стало таким привычным для него. Он многое хочет сказать, но молчит, его слушать не будут, заткнут рот и отправят в комнату. Чанбин смотрит в потолок и пытается найти хоть один ответ на все его вопросы, но из мыслей его вытаскивает вибрирующий в кармане телефон, что напоминал о своем существовании.

Чан: Хэй, вы как тут все?

Хан: Почему ты пишешь это так добро, тебе что-то нужно? У нас всё отлично, где Бин?

Вы: Слишком много вопросов Хани, я тут.

Хёнджин: Почему тебя так долго в сети не было?

Хан: Прошло всего несколько дней, но мы уже скучаем по тебе.

Вы: Я тоже по вам скучаю

Чан: Тебе там нравится? Нашёл друзей?

Вы: Не совсем, тут всё чужое, мне некомфортно. Я хочу обратно, тут люди не такие. Злые и чёрствые. Даже воздух совсем другой, я действительно хочу вернуться обратно.

Чан: Этот город больше, ты привыкнешь к нему. Совсем никого не нашёл?

Вы: Они все похожи друг на друга, будто не нашли себя. Я в первый же день сбежал с уроков, что вы от меня хотите? И этот директор противный чудак.

Хан: Ты, как обычно, живёшь своими мыслями

. Вы: Зато я буду хорошим философом. Со отключает мобильник, оставляет его на кровати и идёт в ванную, лишь бы смыть с себя этот день.

///

Снова одноклассники, снова устал и снова стены этой школы. Чанбин бы прямо сейчас ушёл на крышу, закурил сигарету и сбежал гулять до ночи, но директор хватает его за запястье и ведёт к нужному кабинету, читая нотации из-за вчерашнего дня. Чанбин не слушает, ему плевать, у него наушники в ушах. — Вот скажите, вы всегда ходили на уроки? — сухо спрашивает Со. — Да, школа — это лучшее, что случалось со мной. — Да? А я вот разбираюсь в картинах Пикассо. — Это Вы к чему сейчас? — мужчина непонимающе выгибает бровь. — Я думал, мы обмениваемся фальшивыми фактами о себе, — пожимает плечами парень и заходит в кабинет. — Зайдите ко мне после уроков, Со! — зло говорит мужчина и уходит. Чанбин не придет, ему это не нужно. Она снова сидит на своем же месте, последняя парта первого ряда у окна. На ней совершенно обыкновенная белая рубашка, волосы убраны в хвост, но всё равно некоторые падают ей на глаза. — Привет, — почти шепчет Со, но она его будто не замечает, кусает губу и продолжает смотреть в конспект. На перемене Чанбин поднимается на ту же крышу и снова закуривает сигарету. Он не замечает, что находится тут не один. Она внимательно наблюдает за тем, как он делает очередную затяжку, как выдыхает едкий дым и как плавно движется его кадык, но почти сразу же она переводит взгляд на тусклое, серое небо. — Ты тоже тут, — усмехается Бин, всё же заметив девушку, что сидела почти у самого края крыши. Она снова молчит, внимательно смотря куда-то вдаль. — Зови меня Леви, — совсем тихо говорит она, но Чанбин все же запоминает этот приятный для ушей голос. Молчание, наверное, лучше любых слов. Молчание как нож в спину, так и приятное для двоих. На следующий день Бин снова приходит на крышу, садится рядом с ней и смотрит вдаль. Люди куда-то спешат, пытаясь успеть за временем. Всё вокруг куда-то спешит. Только они вдвоем молчат и смотрят в эту серую даль. — Как ты нашёл это место? — нарушает тишину она. — Совершенно случайно. Я ходил и искал место, где бы мог побыть один подальше от всего этого шума и одноклассников. И снова молчание. — Почему ты ходишь всегда одна? Сидишь тут и молчишь, совсем не улыбаясь. — Я люблю одиночество. — Звучит как оправдание, — издает смешок Со. — Ладно, ты прав. Это и есть оправдание,— она грустнеет ещё больше. — Я боюсь людей. Они меня пугают своими действиями и поступками. Я боюсь боли, боюсь быть той, над кем будут насмехаться. Я не такая как они, я не хочу пить и курить «для образа». Не хочу создавать себе какой-то образ, казаться взрослой. Это не для меня. У меня нет друзей, даже приятелей. Я боюсь боли и боюсь причинить кому-нибудь боль. Поэтому хожу одна, не улыбаюсь и сижу тут. — Я могу стать твоим другом? — шепчет Чанбин и смотрит на неё. Она усмехается, и уголки её губ слегка поднимаются. — Можешь, — она всё также смотрела вдаль, выглядя при этом необычайно красиво. — Откуда ты? — Я из маленького городка, переехал из-за родителей. Отца решили перенести на должность повыше, тут в Сеуле. Честно говоря, мне не очень комфортно тут. Может, всё ещё не привык. Там у меня друзья, всё родное. Тут всё иначе. Даже люди. Они похожи друг на друга: неинтересные и с пустым взглядом. Только ты не такая. Поэтому я и сел к тебе. Ты молчала, не улыбалась, но при этом была интересна мне. Ты не кривлялась и, как остальные, не показывала, кто тут главный. Ты другая, не похожая на них, а ещё очень красивая,— почти шёпотом говорит Со последние слова. Он замечает, как она улыбается. — Улыбайся чаще, тебе идёт, — говорит он. Они ещё долго сидят на этой крыше, лишь иногда о чем-то разговаривая. Наверное, Чанбин нашёл в этом городе того, в ком нуждался. Нашёл того, с кем было комфортно, кто нуждался в его помощи. Они возвращаются на уроки. У Чанбина в голове мысли путаются. Хочется бежать быстрей домой и ничего не делать.

…месяц спустя…

Вы: Парни, я почти накопил деньги на билет.

Чан: Родители в курсе?

Вы: Им плевать, не забывай.

Хан: Ты за месяц накопил всю сумму?

Вы: Частично, но я уже сомневаюсь, что приеду.

Хёнджин: Почему?

Вы: Один человек. Я не смогу его отпустить и оставить одного.

Чан: Со?

Вы: Я не знаю, влюбленность это или привязанность, но…

Хан: но?

Чанбин откидывает телефон на подушку и укрывается одеялом, пытаясь спрятаться от всего мира, лишь бы не чувствовать, не слышать, не существовать. Это больно. Он молча курит у окна. Так хотел быть один — не вышло. Но я так люблю её улыбку и тёплые объятья.

///

Утром Со без настроения. Он натягивает на себя чёрную толстовку, закрывает грустный взгляд и идёт в школу, где его снова ждут эти смазливые лица.

«Влюбился».

Такое глупое и противное слово, вызывающее так много эмоций и чувств. Ты никогда не знаешь, когда влюбишься снова. Это может быть прохожий, твой одноклассник или друг. Да, так бывает. Мы влюбляемся в тех, кого считали лишь своими друзьями. Не мы решаем, в кого влюбимся снова. Влюбиться — это колкое чувство в груди, это бабочки в животе, это боль, это совсем не понятные чувства. Каждый из нас хоть раз влюблялся. Каждый знает, что это такое, когда до дрожи в коленях влюблён в кого-то. Тебе тепло с этим человеком, даже если он находиться далеко от тебя. Даже если этот человек твоего имени не знает. Мы влюбляемся во внешность, в какие-то видимые черты характера и общение, но любим мы, когда полностью проникаем в человека, узнаем его полностью, знаем все его привычки, все его недостатки, но мы их любим. Для Чанбина, влюбиться — нормально и не глупо. Обычное чувство каждого человека. Только он боится этого чувства. Каким бы он холодным, депрессивным не казался для общества, он порой слишком эмоционален. Но он подросток, он носит маски, хотя сам не любит, когда люди это делают. Стены в этой школе всё такие же серые с примесью грязи. Лица всё такие же противные. Как бы он не хотел уехать отсюда — не может. Не сможет оставить родителей, не сможет оставить её тут, оставить свои чувства тут. Он — подросток. Он хочет испытывать это чувство эйфории, когда любимый тобой человек слегка касается тебя, берёт за руку или смотрит тебе в глаза, улыбаясь. Он улыбается именно тебе, не прохожему, тебе. Он видит в твоих глазах целый мир и любовь, а ты в его лишь звезды и собственное отражение. — Привет, — как обычно шепчет Бин и садится рядом с ней. На ней нет привычной белой рубашки или розового кардигана. На хрупких плечах большая толстовка, волосы аккуратно убраны в пучок, и как обычно чёлка спадает на глаза. Она все также необычайна. На уроке хрупкую и совсем печальную девушку спрашивают и застают врасплох. Она не любит это внимание на уроках, боится ошибиться, облажаться и быть той, над кем будут насмехаться. Ей страшно. Она стоит у парты, совсем тихо отвечает известную ей тему, нервничает. Преподаватель будто специально издевается над ней, просит повторить, сказать громче, злится. Ей страшно. Чанбин замечает это, аккуратно берет за руку и шепчет ей, что все хорошо и она говорит всё правильно. — Может хватит? Вы же слышите, что она отвечает правильно, зачем вы издеваетесь над ней? Вам так нравится, когда класс смеётся над другими? Вы жалкий, раз так поступаете. Не все могут спокойно и громко сказать то, что вы от них хотите, потому что боятся мнения окружающих. Вам должно быть стыдно! — не выдерживает Чанбин и встает с места. — Успокойтесь, Со, иначе откажитесь у директора в кабинете. — Очень страшно, меня этот чудак не пугает! — язвит парень. — Выйдите со своей подругой и успокойтесь оба, поговорим с вами после уроков. — Ага, мечтать не вредно, — бубнит Бин и, взяв её за руку, ведёт подальше из этого кабинета. Они не придут. Даже сам учитель знает: это не в стиле Чанбина. Со ведёт её на крышу. Она молчит, крепко держа его за руку. Они сидят молча, как обычно. Девушка аккуратно положила свою голову Бину на плечо, всё также держа его за руку. — Тебе не стоило это делать, — шепчет она, стирая дорожки слёз. — Я не могу просто сидеть и смотреть на то, как принижают тех, кто мне дорог,— спокойно говорит Чанбин, но его руку отпускают и она поднимается с его плеча, немного отодвигаясь. — Чанбин… Ты же хотел уехать, да? Я знаю, что ты собрал все деньги, почему ты всё ещё тут? — она смотрит на него с какой-то болью в глазах и всё теми же звездами. — Хотел, но не могу оставить тебя тут одну. Она молчит, направив взгляд куда-то вдаль. — Мы не можем больше общаться, я не хочу причинять тебе боль, — она встает с места и уже хочет уйти. — Ты так просто возьмёшь и уйдешь? Леви, неужели тебе настолько наплевать на наше общение? Я знаю, что я слишком очевиден и то, что я чувствую, тебе стало давно приятно. Возможно, ты думаешь, что мне будет больно от того, что ты не чувствуешь то же, что и я. Это не так. Да, мне будет больно, но я не прошу отвечать мне взаимностью, я хочу дружить с тобой и дальше. Зачем тогда это всё? Зачем ты просто разрешила мне стать твоим другом? Если тебе плевать на всё. Раз тебе плевать на тех, кто дорожит тобой, можешь идти. Давай, тебя ничего не останавливает. Хватит жить так. Улыбайся, ты не такая, какой кажешься. Да, в какой-то степени ты настоящая, но ты, как все, как и я, носишь эти идиотские маски. Начни жить, перестань бояться, перестань отталкивать от себя людей. Перестань жить мыслями. — Но ты же это делаешь, — почти плачет она. — Но я живу, Леви, я влюбляюсь, я убегаю из дома, курю эти чёртовы сигареты, я тусовался с друзьями. Я живу, я чувствую, что хочет от меня жизнь. Я не боюсь ничего. Всегда оценивающе смотрю на людей, не боюсь мнения других. Я живу и хочу, чтобы ты тоже начала жить. По-настоящему. Чанбин уходит. Возможно, он сказал много обидных слов, но так нельзя. Он хочет, чтобы каждый из подростков нашёл свой путь. Хочет найти его сам и помочь другим. Он хочет, чтобы она, поняла, каково это: наслаждаться жизнью и ценить каждый её момент. На собранные деньги, на выходных он едет к друзьям отдохнуть от большого города и путаницы мыслей. Бин выдыхает этот холодный воздух, слушает пение Хана и выпивает этот дешевый энергетик. Он смеётся с друзьями, он шутит, он хочет прямо сейчас сбежать куда-нибудь, начать путешествовать. Он живет, он наслаждается этой жизнью. Она не появляется в школе почти неделю, место рядом с ним пустует, и теплота в груди гаснет. Её не хватает. Хочется ощутить тепло её рук и увидеть звезды в её всегда печальных глазах. Он просто хочет снова увидеть её. Привязанность это или влюбленность, Бин так и не понял. Но он скучает по ней. В один из дней, он поднимается впервые на крышу своего дома и замечает знакомую серую толстовку. она сидела, прижав ноги к груди, и смотрела на мерцающие на небе звезды. Ночь сегодня теплая и по-особенному красива. — Не ожидал тебя тут увидеть, почему в школе не появляешься? — совсем спокойно спрашивает Со. — Приболела. Между ними нет неловкости или какой-то напряжённости. Вся та же спокойная тишина, привычная для них. — Знаешь, я задумывалась над всеми твоими словами всё это время, но так и не поняла, кто я. Ты всегда говорил, что я особенная, не такая как все, но при этом, я совершенно не знаю, кто я, что я чувствую и всё остальное. У меня будто нет личности, — говорит она совсем тихо, как всегда, спокойно и совсем не нервничая. — Ты всё ещё не нашла себя, это нормально, — говорит он. — Поможешь мне? — С чем? — Понять, что такое жизнь, найти себя и наслаждаться этой жизнью? — она, улыбаясь, смотрит на него, в те самые глаза, в которых весь мир и любовь. — Помогу, — усмехается он и уже хочет отвернуться, но тут же чувствует чужие губы на своих. Они мягкие, с лёгким привкусом ванили. Он отвечает не сразу, но желание больше. Он отвечает на этот до жути приятный поцелуй, обнимает её за талию и старается как можно больше почувствовать вкус этих губ и каждую их трещенку. Она сводит его с ума. Крыша всегда будет чем-то особенным для них двоих, чем-то важным и значимым. Они навсегда останутся в памяти друг друга. Живи. Наслаждайся каждой минутой этой жизни. Влюбляйся, люби, признайся в любви, гуляй до поздна и прогуливай уроки. Вдыхай холодный воздух, купи дешевый энергетик и послушай пение своих друзей. Поговори с родными о неважном, скажи им, что любишь. Живи, пока всё это не закончилось. Потому что именно сейчас, кто-то целует свою любовь впервые, а кто-то сделал это последний раз. Не бойся боли, не бойся ошибаться. Не бойся жить, любить и делать что-то против правил. Попробуй понять, что такое жизнь.