О пропавшем доносе

О пропавшем доносе, и не только. А разгадка проста – голова-то пуста, Интеллекта в ней нет и следов, Вас спасет лишь одно – пейте, молча вино, Отдыхая от тяжких трудов. Канцлер ги – романс к бандерлогам С утра Август Штанцлер был в препаршивом настроении. Это, правда, никого не удивляло. Вид у него был еще тот – если б кансилльер приснился Рокэ, тот бы сразу понял, что с пьянками пора завязывать. Но, хвала Леворукому, Алва спал хорошо. Чего нельзя сказать о Штанцлере, ибо он с утра пораньше потребовал аудиенции у короля. Его Величество скучал – делать-то нечего, мухи переловлены, молитвы перечитаны, дела ( если они есть) забыты. При таком раскладе и жаба – соловей, не то, что кансилльер. - Доброе утро, ваше Величество, - поклонился тот. - Утро добрым не бывает, - ответил король. – Ладно, уж, пришел – выкладывай, что у тебя на душе. - Молю ваше Величество о защите! - завопил Штанцлер и бухнулся к королевским стопам. - Встаньте, здесь неделю не подметали. А, хотя нет, лежите. Хоть пыль протрете. Так от кого надо защищать великого Человека Чести? - От того, кто ненавидит меня! Кто мечтает о моей смерти, как об избавлении! - Не говорите загадками. Мне что, от половины Талига беречь Вас прикажете? Август опешил: - А почему от половины? - Потому, что остальная половина Вас не знает и знать не хочет. Кансилльер, поднявшийся было на ноги, опять свалился на пол , и взвыл не хуже ызаргов. - Да я о том, кто с самим Леворуким якшается! Кто пьет, как лошадь! Кто с королевой…. – тут Штанцлер зажал себе рот. - Ну-ну, продолжайте. Что там с королевой? - Э-э-э… беседы ведет! - Ну, дальше, - королю становилось все интереснее и интереснее. - Тот, кто хочет погубить всех Людей Чести! - А-а-а, вот Вы о ком! Алва не дает покою! - Он самый! Выскочка кэналлийский, полукровка, возомнил о себе невесть что! Король довольно улыбался – утро начинало казаться если уж и не добрым, то забавным. - Ну, и в чем же кансилльер обвиняет Первого маршала? - Да вот, Ваше Величество – не далее, как третьего дня он подсунул мне в кровать платяную щетку! - Щетку? Во имя Астрапа, но зачем? - Чтобы лишить меня сна, и тем самым подорвать покой Талигой….ой, Талига. - Может, это не он? - Да? А зачем он на следующее утро спросил: «Как вы спали?» - Мда-а, - король сделал вид, что глубоко задумался, - ну, а еще что? - Ах, этого мало? Он губит Людей чести! - Как это? В прямом смысле или в переносном? - И так, и эдак! Я требую….нет, я очень прошу Ваше Величество наказать виновника. И самое главное – он похитил у меня важный доно…э-э-э, документ, где я подробнейше, не думая об отдыхе и сне, изложил его злодейства. Я положил этот доно…документ на стол и удалился для молитвы. Когда я вернулся, его на столе не оказалось. - Подождите, кансилльер, может, вы сам его куда-нибудь засунули? - Нет! Это все он, чудовище Рокэ Алва, кэналлийский выскочка и бастард! И пока он здесь, не будет покоя ни мне, ни остальным Людям Чести. - Что верно, то верно, - задумчиво ответил король. – Ну что же, зовите его сюда. Август Штанцлер пошел искать виновника всех своих мнимых и настоящих бед. У двери, ведущей в комнаты кардинала, он остановился и прислушался. Кансилльер с детства любил все подслушивать и за всеми подсматривать, а с возрастом эти привычки только усугубились. И, стоя у дверей, он услышал вот что: - Знаете, третьего дня на балу я встретил Ги Ариго , Килеан –ур-Ломбаха, и еще парочку ызаргов чести. И все они жаждали моей крови. - Ну, а вы? - Ну, что же, пришлось угостить. Вы же знаете, хорошие вина …. - Да – да, привозят из Кэналлоа. Но расскажите же подробно, повеселите старика. - Охотно. Так вот, я сказал Ги, что у всех Людей Чести есть три проблемы. Тот немедленно завопил, что это оскорбление, и что я дорого поплачусь за свои слова. Это их первая проблема – агрессивность на пустом месте. - А что потом? - Потом они встретили меня вчетвером, или даже впятером – этот Ги, его несносный братец, кто-то из Приддов, Килеан и еще один, не помню имени. - И какая же оказалась вторая проблема? - Что поодиночке они свои дела решить не могут, и нападают толпой. Такое уже было со мной, на Винной улице. - Ну, а третья? - То, что они приходят со шпагами на перестрелку. Раздался тихий смешок кардинала. - И знаете, после этой стычки, или вашего шадди я никак не мог уснуть. Взял гитару, бутылку «Крови» и отправился….. - На дуэль? - А вот и не угадали, ваше Преосвященство! Я отправился в кабинет, где и сочинил романс, посвященный этим милым людям. Они этого заслужили – без них я бы в мирное время умер со скуки. Раздались мелодичные звуки – Рокэ настраивал гитару. Штанцлер у двери вытянулся, превращаясь в слух. Игра Рокэ действовала на него, как дудочка заклинателя на ядовитую змею. Господа, вы кретины, как это ни грустно, Вам нормальных Создатель мозгов не припас, Оттого в черепах так пронзительно пусто, Все, как есть, без обид, без прикрас. Вам меня бы достать, только тужься, не тужься, Не подменишь апломбом живого ума, Подходить еще ближе, пожалуй, не нужно, Люди чести настырны весьма. Кансилльер вопреки своей воле улыбнулся до ушей. «Эх, забыть бы о доносах, и слушать этот голос вечно,» - думал он, - «а еще лучше было бы сидеть напротив и смотреть на тонкие пальцы, перебирающие гитарные струны…» В этом мире все время тупит кто-нибудь, А теперь вот и вам довелось, Если нету вина, то сойдет и слюна, Захлебнетесь вы ею, авось. Штанцлер уже был готов захлебнуться если не слюной, то непреодолимым желанием увидеть Рокэ. Люди чести устали, их вакуум мучит, Вроде череп-то кость, а чего-то свербит. Оттого и чужие слова их не учат Ну, а так жизнь им в том подсобит. Господа, в этот час пью за здравие ваше Баобабы без мозга живут двести лет. Ведь без вас, признаюсь, скучно станет, аж страшно, Бестолковых таких больше нет. Август уже совсем расчувствовался, как песня прекратилась, и нарочито громкий голос произнес из-за двери. - Пожалуй, некрасиво эра Августа заставлять ждать за дверью! Входите, кансилльер! Наваждение кончилось. Август Штанцлер вошел, и стараясь придать себе как можно более серьезный вид, обратился к маршалу. - Вас вызывает их Величество Фердинанд Второй! - Я ненадолго, ваше преосвященство. Спою ему, развлеку беднягу и вернусь. Там еще куплет. - Я подожду, - ответил Сильвестр. Кансилльер и Первый маршал вошли в королевский зал для аудиенций. - Вас, эр Август, только за пегой кобылой посылать, - сварливо встретил их король. - Не сердитесь, Ваше величество, - сказал Ворон , приветственно склонив голову. – Эр Август заслушался и задумался над судьбой Талига. Однако, что беспокоит моего короля? Опять война? С кем на этот раз? Гаунау или Дриксен? А может, Бордон? - Нет-нет, с ними как раз все в порядке. Вот, - король протянул руку по направлению к кансилльеру, - их светлось изволят жаловаться на вас. - На меня? - в синих глазах читалось неподдельное недоумение, - И чем я не угодил ызар…..эру Августу? - Вы подложили мне в постель щетку, а потом ехидно так спрашивали, как я спал той ночью? – старые обиды всколыхнулись в душе Штанцлера вновь, - вы вызвали лучших Людей чести на дуэль и споили их секундантов! И вы похитили донос…э-э-э, документ, где я…. – кансилльер умолк. - Продолжайте! – потребовал его Величество. - Где я излагал свои мысли обо всем, что творится в Олларии . Король переводил взгляд с маршала на кансилльера. Один – пройдоха и доносичк, но непревзойденный политик. Другой – первая шпага Талига. Выручил, как всегда Рокэ. - Было бы из-за чего беспокоить меня и короля. Идите и напишите новый. Еще лучше. Повторение – мать учения, так говорил Арамона, еще в те времена, когда я учился в Лаик. - Да-да, - со вздохом облегчения ответил Фердинанд Второй. – Идите! И пусть кардинал попросит сварить для вас шадди. Хорошо помогает сосредоточиться. Оказавшись у себя, Штанцлер сел за стол, пододвинул к себе чернильницу и перо, и отхлебнул шадди. «Тьфу!», - подумал он, отодвигая чашку. – «Горько и невкусно! Надо бы хоть подсластить». Во дворе юный Окделл кормил сахаром Моро и Сону. Лошади весело хрустели сладкими кусочками. - Ричард, прошу дайте кусочек сахару, - попросил эр Август. - Не дам, - оруженосец Ворона быстро скормил оставшийся сахар лошадям и обтер о себя липкие ладони, - больше все равно нету. И разве вы не знаете, что сладкое в вашем возрасте вредно?! Из парадного подъезда вышел Алва, что-то сказал Ричарду, они сели верхом и выехали за пределы королевской резиденции. Через какое-то время Окделл стал беспокойно озираться по сторонам, ерзать в седле и выразительно смотреть на своего эра. - Что такое, юноша? Засаду высматриваете? - Нет, то есть да, то есть… монсеньор. - Ну, не жуйте мочалку! Что случилось - то? - Живот прихватило. Ой! - Вот вам и «ой»! Ладно уж, потерпите, сейчас лесок будет. У придорожных кустов Ричард бросил Рокэ поводья и шустро скрылся. - Юноша, не уподобляйтесь зверю с вашего фамильного герба, - назидательно сказал он сдерживая Моро, - кто вас просил запивать огурцы молоком? - Больше не буду, - в кустах что-то завозилось. - Долго мне еще ждать? - Нет, то есть да, то есть…. - Все понятно, - сказал со вздохом Алва. Изящная рука, унизанная кольцами, вытащила из кармана какой-то исписанный листок и просунула между веток. -Держите. И не переживайте, что естественно, то не безобразно. Август Штанцлер, кансилльер Талига, дорого бы отдал за этот листок. Но увы… то, чего очень хочется, становится недосягаемым.