«Молли, при всем уважении к вам с Артуром — я не имею права сделать вид, что никакой статьи не было. Рон долгие годы был для нас другом, для меня — братом, и его заявления, лживые и гнусные, настоящий удар в спину. Мы пытались быть хорошим друзьями, но Рон не смог вовремя остановиться, он решил, что вправе лишить нас всего, что мы имеем — доброго имени, чистой репутации, права жить мирной частной жизнью. Здоровье Гермионы и нашей будущей дочери так же остается под угрозой, у меня, увы, нет возможности встретиться с Рональдом в ближайшее время. Как только появится такая возможность, сообщу дополнительно.
Гарри»
Написав сумбурный ответ, Гарри с помощью палочки высушил чернила и отложил кусок пергамента. Записка от Рона поразила лаконичностью и заставила Гарри излишне сильно сжать кружку в руках. «Хватит прятаться. Давай встретимся и нормально поговорим. Не ухудшай ситуацию, а еще лучше, прислушайся к мнению Гермионы — она всегда была самой разумной из нас». Письмо, гневное, возмущенное, слезливое — судя по каплям на пергаменте, которые Лаванда даже не потрудилась убрать, — как и письмо Рона, Гарри оставил без ответа. Первое желание сжечь подавил, оставил в подставке для писем. Допив холодный невкусный кофе, прислушался к происходящему в доме. Сверху послышались негромкие голоса сыновей. Пора было заниматься завтраком, и Гарри, отправив сову обратно в «Нору», полез в холодильник за молоком и ягодами. Сам он любил поливать овсяную кашу кленовым сиропом, мальчикам нравились фрукты и ягоды, как и Гермионе. Решив, что настроение для черники неподходящее, Гарри достал бутылку с сиропом, представляя, что бы ему сказали родители Гермионы о вреде сахара.***
— Доброе утро, мои хорошие! Эрин появилась на пороге их дома, как и обещала, около девяти. Мальчики, позавтракав, смотрели мультики, Лили, почему-то не захотевшая оставаться в переноске, требовала постоянного внимания Гарри и спокойно себя вела только на руках. — Бабушка! Ты пришла! — Ура! — Чай, кофе? У нас еще овсянка осталась, присоединитесь к завтраку? — О нет, спасибо, дорогой, ничего не надо, — Эрин сняла ветровку и прошла в гостиную. — Давай я посмотрю за малышкой, а ты сможешь заняться своими делами. — Спасибо. Мы с Гермионой толком ничего не успели, я заглядывал к ней минут десять назад, она спала. А у нас по графику необходимые лекарства, нужно умыться и поесть. — Бабушка, пойдем смотреть мультики с нами! — Ал требовательно замахал руками и, чтобы на него точно обратили внимания, подергал бабушку за край джемпера. — Иду, милый. Расскажете, какие у вас любимые герои на этот раз? Довольный вниманием, Джимми уселся по правую руку от бабушки, Ал — слева. Они стали наперебой рассказывать, кто главный герой, а кто злодей, и за кого они переживают с самого начала мультика. По дороге в спальню Гарри собрал разбросанные игрушки, оставил их в детской. Ал иногда мог увлечься и оставить после себя небольшой беспорядок. При виде плачущей Гермионы внутри все болезненно сжалось. Женских слез, а уж тем более любимой женщины, как любой мужчина, Гарри совершенно не переносил. — Что случилось? Что-то болит? Гермиона, шмыгнув носом, мотнула головой. — Ты чего-то боишься? Приснился кошмар? Гермиона кивнула и закрыла лицо ладонями. Ее страхи казались ей глупыми, надуманными, но они появлялись будто сами собой и живое воображение дорисовывало картинку — на этот раз она прокручивала в голове момент появления Лаванды. Собственная глупость и нерешительность могли стоить жизни, ладно бы ее — но и будущей дочери, и мальчиков, если бы бабушка с дедушкой забрали их из дома на пять минут позже. — Милая, сейчас все хорошо. Наши дети в безопасности, за ними присматривает Эрин, ты в безопасности, человек, преступник задержан, дает показания. Ты не виновата в том, что произошло. Мне нужно просить у тебя прощения, потому что человек, который совершил это… Он хотел отомстить именно мне. А кроме тебя и детей у меня ничего нет, вы — самое дорогое и важное, что у меня когда-либо было и будет. Прости. Я сделаю все, чтобы не допустить ничего подобного. — Гарри, мне так стыдно… — Господи… — Гарри, сидевший с краю кровати, обошел ее и вскоре сидел рядом с Гермионой. — За что? — Я сама придумала себе все эти ужасы… Понимаешь? Я думаю, как бы все могло быть, если бы детей забрали на пять минут позже, что бы случилось, если бы я получила не «Оглушающее», а что-то похуже или сильнее… Я всегда считала, что декрет на меня не повлиял, я осталась той же. Способной быстро среагировать на опасность, защитить себя и детей. А на самом деле я ничего не могу. — Я понимаю. Ты не стала хуже, или глупее. Да, ты беременна, и под влиянием гормонов все меняется. Палочка была в спальне, ты не ждала гостей, все случилось сразу, внизу, да? Он пришел и ничего не стал говорить. Кинул в тебя заклятьем, потом разыграл эту мерзкую сцену… Я тоже виню себя за то, что отлучился к Рону. Подверг тебя и детей ненужной опасности. Если так рассуждать, мы оба виноваты, но при этом вины никакой нет — невозможно подстраховаться и предусмотреть вообще все. Гермиона, успокоившаяся, по инерции хлюпала носом. Она с интересом посмотрела на Гарри, тому удалось ее отвлечь от собственных горестных мыслей, правда он напрочь забыл о рекомендациях целителя не вспоминать момент нападения и все, что связано с ним. Гермионе явно было нужно проговорить все это, высказаться, отпустить эмоции, не копить их в себе. — Я оказался дома, заметил, что ты лежишь возле дивана. Рядом стояла «Лаванда» и рыдала. Говорила, что она не хотела, это не она… В общем, — Гарри вздохнул. — Это была не Лаванда. Преступление оказалось чертовски продуманным. Он взял палочку Лаванды, та, будучи в гостях у любовника с детьми, увлеклась и не заметила кражи… — Какой ужас. Гарри, а за что этот человек решил тебе отомстить? — Как обычно — за то, что я несколько лет назад упрятал его за решетку. Он вышел и решил, что отомстит мне за потраченные впустую годы. Я буду добиваться в суде пожизненного срока. Гермиона удивленно посмотрела на мужа. — Прости, пожалуйста, но это как-то очень мягко… Ты бы видел свои глаза, пока рассказывал… Мне казалось, преступника в лучше случае ждал бы Поцелуй Дементора. — Смерть для него не наказание, а избавление от проблем. А в одиночной камере он будет жить и помнить о том, что сделал. Ну… Помнить какое-то относительное время, потом он сойдет с ума… Ладно, давай не будем об этом. Мне, вообще-то, нельзя было с тобой разговаривать обо всем этом. — Почему? — Целитель Симонс запретил. Лишние переживания тебе ни к чему. — Мне стало легче. Правда. И, наверное, мне нужно пообщаться с каким-нибудь целителем по поводу моих страхов и в целом реакции на стресс… Как думаешь, это можно устроить в ближайшее время? — Если ты готова — конечно. — Мне кажется, когда я все проговорю, мне станет гораздо легче. Я смогу критично ко всему относиться и не зацикливаться на плохом. Пока есть время до рождения малышки, нужно успеть навести порядок в голове. Оставив реплику без ответа, Гарри вздохнул и поцеловал Гермиону куда-то в пышную копну вьющихся волос. — Как ты себя чувствуешь? Точно ничего не болит? — Немного болит спина, но это от долгого лежания. Нет, это не то, о чем ты подумал, не паникуй. Гарри, я родила двоих детей и могу отличить виды боли. Правда. Если что-то пойдет не так, я скажу. Но мне кажется, все будет хорошо. И маленькая мисс Поттер родится как и ее братики в положенный срок. — Я не могу не паниковать, — Гарри пожал плечами. — До приема зелий нужно что-то съесть. Тебе сразу кашу принести, или чай, фрукты или йогурт? — Кашу. Выбравшись из постели, Гарри вышел из спальни, оценил обстановку — мальчишки, облепив бабушку с двух сторон, внимательно следили за приключениями героев. Целитель Симмонс прислал Патронуса — смешного толстого бурундука, и попросил прощения за то, что задержится на четверть часа. Ежеутреннее совещание у начальства несколько затянулось. Отправив ответ, Гарри поставил на поднос чашку с чаем, глубокую тарелку с кашей и отправился обратно. Мальчишкам к овсяной каше досталось по нескольку ломтиков банана и крупная, сочная черника. Для Гермионы Гарри добавил чернику и малину, зная, что она любит эти ягоды, а к теплым бананам относится не очень хорошо. — Кстати, Эрин говорила, что у нее есть подруга-риэлтор, она поможет нам со сделкой… Ну, если ты не передумала покупать новый дом. — Подруга? А, наверное мама имела ввиду Айрис, — Гермиона поправила поставленный на колени поднос-столик и сделала его чуть повыше. — Я не передумала. Но это так сложно — выбрать подходящий… К тому же, я пока не очень мобильна. Надеюсь, Майкл не решит продлить постельный режим до самых родов. Я лежу меньше суток, а уже устала… Гарри, понявший намек, подложил под спину Гермионы побольше подушек, чтобы она полу-сидела в постели. — А может спросим насчет… Ну, как это называется, матраса? Знаешь, есть такие, типа надувных? Мне кажется, на таком будет удобнее лежать. Неизвестно откуда в памяти Поттера появилось четкое изображение маггловских кроватей-трансформеров с поднимающимся изголовьем, с толстыми волнистыми матрасами, которые наверняка защищали от пролежней и прочих неприятных штук. — Спросим, — кивнула Гермиона, зачерпывая очередную порцию каши с малиной. — Знаешь, я на удивление хорошо себя чувствую. Вечером у меня язык заплетался, в голове как будто туман, а сейчас — почти хорошо. Хоть сейчас готова встать и пойти заниматься делами. — Ну, это же хорошо. Сейчас должен прийти мистер Симонс, вот ему все это и озвучишь. Может быть твой постельный режим растянется еще на пару дней. Но если вдруг нет, хочешь, устроим тебе спальню в библиотеке? Тебе там будет удобно, все под рукой… — Гарри! — Гермиона стукнула мужа по руке, но тут же рассмеялась сама. — Ты прав, там бы мне понравилось. Пока не пришел целитель и не накачал меня кучей зелий… Насчет Рона… Ты связался с мистером Эбботом? — Да. Успел почитать несколько статей, ну, на тему нашего случая… — Гарри поправил съехавшие очки. — Про диффамационные высказывания, публикации в прессе, оскорбление чести… Гермиона вздохнула и отодвинула от себя столик с едой. — Молли просила меня не портить Рональду жизнь. А он, как мне кажется, испортил все сам. Еще и нас с собой едва ли не утащил. — Ты хочешь для него серьезного наказания? — Не хочу, но это нужно сделать. Сам он не остановится. А жить в постоянном страхе, что бывший друг снова ударит в спину… Нет уж. — Я понимаю. И не буду его защищать, — Гермиона кивнула, смаргивая снова выступившие слезы. Она быстро взяла себя в руки, понимая, что волнения нежелательны. — То, что он сделал невозможно оправдать и понять. — Я… Хорошо, что ты поддержала мое решение. Это сложно, но вдвоем мы справимся, верно? — Да, конечно. — Я тебя люблю, — убрав поднос, Гарри легко поцеловал Гермиону, едва коснувшись губ, и та в ответ смущенно улыбнулась. — А можешь попросить маму зайти? — Гермиона, явно что-то вспомнив, сняла с запястья резинку для волос, чтобы собрать волосы в хвост. — Да. Сейчас, или после того, как мистер Симонс уйдет? — Он же пока не пришел? Давай сейчас. Кивнув, Гарри спустился вниз. Мальчишки, давно забыв о мультиках, собирали конструктор, каждый в своем углу. Эрин ходила по комнате с Лили на руках, та счастливо кряхтела и размахивала пухлыми ручками. — Гермиона просит вас зайти. Зачем, не сказала. Но как я понял, все в порядке, — пожав плечами, многодетный отец забрал малышку на руки. Едва Эрин скрылась на лестнице второго этажа, у входной двери послышался хлопок аппарации, громче обычного, отчего Лили вздрогнула, но не заплакала. Распахнув дверь, Гарри обнаружил на пороге целителя и Джинни, нервно кусающую губы. — Майкл, проходите, пожалуйста… — Доброе утро, Гарри. Как прошла ночь? — Почти хорошо. Я попозже к вам присоединюсь, хорошо? Мистер Симонс кивнул, оправил мантию и, поудобнее перехватив чемоданчик, прошел в дом. — Джинни, что-то случилось? — У меня очень мало времени, нужно срочно поговорить. — Проходи, — Гарри пропустил подругу вперед, Джинни, взглядом показав на мистера Симмонса, как-то виновато вздохнула. — Это из-за Рона, да? — Не совсем. Так, о чем ты хотела поговорить? Они с Джинни устроились за кухонным столом, от предложенных чая или просто воды девушка отказалась. — Ты не представляешь, что сейчас творится дома. В «Норе» имею ввиду… Рональд в такой огромной заднице… Родители в ужасе, Перси истерит, близнецы придумывают, где будем брать деньги на адвоката, и где вообще его искать… Гарри, подумав, что Джинни пришла просить за непутевого братца, несколько напрягся и помрачнел. — Ты ответил на мамино письмо и я тебя понимаю, правда. Я бы засранца Рончика никогда не простила… Он когда это узнал, заперся в комнате с Лавандой, у них был скандал, потом он схватил куртку и сбежал. Мама, естественно, прижала Лаванду к стенке, образно… Выяснилось, что вчера Лаванда сбежала к своему любовнику — Лиаму Стенджерсону, в Лондон, она подала на развод и теперь Рон должен круглую сумму на алименты… Самое ужасное, что Лиам — капитан команды, в которой играет Рон. — Мда… И к чему ты это все рассказываешь, Джинни? — Я по своим каналам узнала, помнишь Дина Томаса? Кивнув, Гарри поудобнее перехватил малышку и, поняв, что она начала засыпать, осторожно уложил в корзинку. — В общем, Рон пропал еще около семи утра, новый парень Лаванды тоже… И я боюсь, Рон вляпался в еще большие проблемы, чем имеет сейчас. — А… — Понимаешь, братья начали его искать сразу же, он же сгоряча таких дров может наломать, но ничего… А на часах, ну, маминых «смертельная опасность». Мне страшно, Гарри. Я все понимаю, поступкам Рона нет оправданий, но сейчас я боюсь, что он действительно попал в беду. Сделал что-то с этим… Или с собой, — голос Джинни дрогнул. — Я из дома отлучиться не могу, на мне дети и Гермиона, но я сейчас попрошу Джейсона, он может и не откажет, по старой дружбе. Как что-то выяснится, дам знать. — Хорошо, спасибо, Гарри. Мне пора бежать, я опаздываю на тренировку… — Джинни коротко его обняла и, едва переступила порог дома, аппарировала. «Если он что-то с собой сделает, миссис Уизли этого не переживет…», — почему-то подумал Поттер, отправляя патронуса. Ему было неловко просить Кингсли, да и Джейсона о помощи, но он делал это не для Рона, а для его родителей и Джинни, искренне переживавших за этого идиота.