Соловей

У реки, на возвышенности, что располагалась подле Менегрота, росли удивительно крепкие буки. Самый могучий из них звался Хирилорн: сразу над корнями его ствол расщеплялся на три части, словно несколько деревьев по воле обстоятельств выросли вместе, тесно переплетаясь под землёй. Там, на приличной высоте, Тингол велел выстроить деревянный домик о трёх углах, в каждой стене также вырубили три окна, а выйти оттуда можно было только по приставной лестнице. Это сооружение возвели специально для Лутиэн, очень уж рассердился король на её просьбы вразумить Берена. Принцессу обещали выпустить при условии, что она забудет о смертном. Лутиэн была бы рада забыть, но смертный направлялся в Ангбанд и существовал крошечный, но всё-таки шанс, что его предприятие удастся. Тогда эллет придётся выйти замуж за человека, а Вала Мелькор наверняка пойдёт войной на её королевство. И не будет больше танцев, фантазий об их дружбе, лесного края, родителей – всё из-за глупых желаний Берена. Девушка мысленно проклинала свою внешность и план по выдворению смертного за границу. Пусть бы шатался по Дориату и мешал танцам, только бы не лез к Железной Короне! Несколько раз в день стража приносила в узилище еду, воду и всё, чего бы принцесса не пожелала, сквозь листву утром пробивались лучи солнца, создавая на стенах ажурную тень, однако Лутиэн больше и больше чувствовала себя ручным соловьём в клетке. Танцевать не хотелось, даже пение Даэрона, к шатанию которого по кустам караул у подножия бука привык и не докладывал королю, нагоняло тоску. Однажды ночью Ирмо послал ей сон, в котором некто внешне очень светлый, но покалеченный множественными шрамами, ожогами и ранами смотрел на её танец с ужасающим равнодушием. На его челе в высокой короне с острыми зубьями не хватало камня. Проснувшись, Лутиэн поняла, кого видела и твёрдо решила бежать. Если она честно расскажет о Берене Тёмному Вала, возможно, он простит и всё будет вероятно исправить? И принцесса начала думать, как выбраться незамеченной и, желательно, с преимуществом хотя бы в несколько дней, чтобы слуги отца её не поймали. Расслышав игру менестреля, девушка бросилась к окну. Помощник был найден моментально. «Даэрон, у меня к тебе несколько заданий. Подай знак, если согласен их выполнить». Эльф зашипел от боли (видно, волнуясь, Лутиэн приложила его осанвэ сильнее обычного), но наиграл что-то положительное. «Тогда в полночь набери воды из реки в серебряный сосуд. Принеси воду в полном молчании, иначе ничего не получится. Не спрашивай зачем, просто принеси». Из кустов донёсся вымученный стон. Прозвучавшая в ночи мелодия ярко демонстрировала, что менестрель думает о заданиях объекта воздыхания. Один из стражников подошёл к кустам и раздвинул ветки: - Даэрон, ты пьян что ли? Иди выспись, играешь какую-то ерунду. Принцесса не оценит. Махнув на советчика рукой, Синда целеустремлённо пополз прочь от бука. Стражи недоумённо переглянулись: - Может, ему лестницу в следующий раз предложить? Всё не смертный… Глядишь, развеселит королевну! Второй эльф боязливо заметил: - Вдруг до Тингола донесут? - Не донесут. Я и с нашими сменщиками договорюсь. Жалко парня, а то по кустам да по кустам… Спустя некоторое количество времени снова показался Даэрон, но уже без музыкальных инструментов и с большой серебряной вазой в руках. При подходе к дереву он попытался что-то объяснить жестами, но стражи молча приставили ко входу в домик лестницу. Страхуя незадачливого сородича от падения, они размышляли: - Голос небось сорвал? Больно долго молчит, непривычно. - Дай-то Эру. Уши вянут от его печальных завываний! Прежде чем залезть в необычную тюрьму, Даэрон постучал. Лутиэн с порога выхватила у него вазу и запрятала под кровать. Замявшись, музыкант решал: лезть ему назад или разговаривать уже можно. Моргот знает этих Полумайар! - Спасибо! – девушка захлопнула дверь, втянув его в помещение и принялась шёпотом раздавать следующие указания. – Теперь мне нужно вино. Непременно в золотом кувшине. Принесёшь ровно в полдень, и всю дорогу ты должен петь песни. Что-нибудь повеселее. Справишься? Не зная куда деть руки и глаза, Даэрон также шёпотом уточнил: - Ты хочешь напиться? Зачем же тогда золото? В глиняном кувшине нести гораздо безопаснее, внимания не привлекает. - Я же говорила, не спрашивай! – нахмурилась принцесса. - Ладно-ладно. А как насчёт танцев? Я соскучился, - осмелел Синда. – На дворе глухой мрак. Стража не будет против, если я чуть-чуть задержусь… С недоумением эльфы из караула проследили за кубарем скатившимся по лесенке менестрелем. Высунувшаяся наружу Лутиэн возмущённо вещала: - На кону судьба мира, а он «как насчёт танцев»! Пошёл отсюда! Про полдень не забудь. Смерив взглядом след от пощёчины на лице Даэрона, стражник поинтересовался: - Опять отшила? Ничего, если про следующую встречу говорит, значит на самом деле не сердится. Главное, правда, не забудь. И не бойся, наши сменщики тебя, если что, прикроют. Мы ж всё понимаем. Молодость. Посмеявшись над понимающей охраной, Даэрон ушёл домой, опасаясь, как бы Лутиэн не стала чем-нибудь кидаться. Предупреждения окружающих оказались как нельзя кстати. Вследствие привычки следить за принцессой по ночам музыкант обычно спал до самого обеда, но в этот день воспоминание о задании подняло Даэрона около получаса до полудня. Едва одевшись, он поспешил на королевскую кухню. Где-где, а в Менегроте можно было встретить золотые кувшины, эльфийки-кухарки же с радостью делились с ним вином. Портил всё только наказ Лутиэн распевать над кувшином всю дорогу. Проводив ошеломлённым взглядом Синда, подозрительно весело мурлыкавшего жизнерадостную песенку над золотой тарой, старшая кухарка поделилась с младшей: - Слышала тут от Нимлана… Помнишь, я рассказывала о симпатичном стражнике? Так вот, вчера Даэрон явился под окна к принцессе, напился в кустах, играл околесицу, и потом, когда Нимлан его прогнал, возвратился чуть позже в полном молчании да с подарком. Мой-то додумался лестницу ему предложить, вот Даэрон к дочке Тингола и полез. - Да ты что? – ахнула вторая эллет. – А она? - Выкинула его, естественно. Но подарок приняла. Мне кажется, он сейчас тоже к Лутиэн направляется. Никогда таким радостным не ходил, значит обнадёжила. Благослови их Эру, чай получше смертного того будет! - Надо, наверное, королю сказать? – засомневалась младшая эльфийка. - Королю ни слова. Пусть между собой сначала разберутся, а там и до свадебки недалеко. Но Даэрону вина больше не давай. Не дело будущему принцу под кустами пить! Увы, о слухах, расползающихся по дворцу, менестрель не знал, а иначе пошёл бы к Тинголу первым. Сам король после знакомства с Береном жалел, что правдами и неправдами отгонял от дочери нормального поклонника. Певец? Всё равно, зато сородич. И дочь останется в Дориате, и, глядишь, не скучно ей будет. Но Даэрон даже не догадывался, что от желанной Лутиэн его отделял один шаг, привнеся этим свою лепту в новый виток истории. Незнакомые стражники при его приближении споро подняли лестницу. Чуть не взлетев наверх, опаздывающий эльф протянул девушке кувшин, одновременно заканчивая петь. - Вовремя, - кивнула Лутиэн, пряча вино к воде под кровать. – Теперь слушай последнее, самое ответственное задание. Принеси мне прялку и ткацкий станок. - И всё? – удивился музыкант. – А время суток? Песни? Пляски? Материалы для пряжи, наконец? - Самый умный? Мне это не нужно, я стану прясть и ткать волшебством, - приоткрыла завесу тайны девушка. Тогда Даэрона насторожило такое заявление, и после выполнения последнего задания он стал следить за буком ещё пристальнее. Этим же вечером Лутиэн смешала воду с вином. Над обоими сосудами она запевала волшебную песнь великой силы: над золотым – песнь роста, а над серебряным – обо всём, что отличалось непомерной вышиной и длиной. Дабы заглушить странные звуки, доносящиеся с Хирилорна, Даэрону пришлось потрудиться. К ночи стражи едва не оглохли от завываний менестреля и были только рады сдать пост новоприбывшим сменщикам, так как прогнать певца не представлялось возможным. Только убедившись, что принцесса не планирует больше устраивать представление, Даэрон заснул в уже родных кустах, постелив на землю один лишь плащ. Тем временем Лутиэн закончила колдовать над зельем и омыла им свои чёрные как ночь волосы, тихонько напевая песню сна. Едва заметив, что всё работает и волосы стали расти, эльфийка прилегла отдохнуть. Наутро Даэрон проснулся ещё раньше обычного с чётким осознанием приближающейся передряги. И действительно, из всех трёх окон домика свешивались и трепетали на ветру знакомые тёмные пряди. Стражи пока не поднимали голов вверх, но скоро принцессе должны были принести завтрак. Недолго думая, Синда заиграл на лютне как можно более громкую мелодию. - Ополоумел? – в кусты заглянул тот же эльф, что и день назад. – Вдруг девушка ещё спит? - Ничего не знаю. Солнце встало, вставай и ты, любовь моя! – спустя несколько аккордов пряди исчезли из видимости, а невдалеке показалась процессия с провизией из дворца. - Прячься и сиди тихо, - посоветовал стражник, возвращаясь на место. Упрашивать Даэрона два раза было не нужно, своей цели он добился и теперь гадал, что задумала красавица-плясунья. Лутиэн же собирала заполонившую помещение шевелюру как можно более компактно и пыталась вспомнить, где хранила ножницы. Обрезав волосы у самой головы, эллет с нарастающей паникой пронаблюдала, как они снова удлиняются, но, к её счастью, рост остановился на первоначальном состоянии. Когда в домик постучались, принцессе пришлось притвориться спящей и недовольным голосом отослать завтрак обратно. Как же она радовалась, что слуги не решились зайти и потревожить её. Но в обед на порог явился Даэрон. - Я в постели и желаю только… - Лутиэн замерла над ткацким станком, так как дверь всё равно отворилась и нагруженный едой музыкант проскользнул в наполовину освобождённую от волос комнату. - Да-да, желаешь только спать. Ты не подумала, что такое подозрительное поведение напугает народ? К тебе хотели отправить знахарку, но я убедил всех, что смогу заставить тебя поесть. Вот. Ты задумала побег, да? - Теперь ты расскажешь отцу? – испугалась эллет. По самодовольной улыбке менестреля было очевидно: он так просто не отвяжется. - Не расскажу, если убедишь меня в необходимости этого глупого шага. Никогда не поверю, что ты это ради Берена! - Ты прав. Мне всё равно на смертного, только, боюсь, ты не поймёшь истинную причину, - Лутиэн замолчала в нерешительности, вернувшись к созданию ткани. - Клянусь Эру! Я не стану рассказывать Тинголу и Мелиан, что бы ты ни сообщила мне, - воскликнул Даэрон. Тонкие нити под пальцами принцессы казались живыми и необычно опасными. Менестрель был почему-то уверен: если не убедить эльфийку в своей надёжности, она всё равно сбежит, но уже навсегда, и все краски его жизни поблекнут с её исчезновением. - Хорошо, - решилась Лутиэн. – Я собираюсь выдать Мелькору планы Берена. - М… Кому? Прошу, скажи, что я ослышался и ты не будешь идти к Морготу? – Синда присел прямо на пол, ошарашенно уставившись на девушку. - Говорила же, ты не поймёшь! – сердито проворчала эллет. - Я пойму-пойму, только объясни! – заволновался Даэрон. - Ладно. Слушай, я верю, что надежда на мир есть, но если Берену удастся украсть Сильмарилл… Даже если его схватят, и он раскроет свою цель, Мелькор пойдёт на наш Дориат войной! Мама не сможет удержать всё тёмное воинство, наш народ погибнет, - почти шёпотом закончила Лутиэн. Даэрон схватился за голову. Картина, представившаяся ему, была жуткой и реалистичной. - Допустим, допустим, всё так. Тогда нам надо просто перехватить Берена до того, как он сунется в Ангбанд! – не очень храбро, но уверенно объявил музыкант. - Нам? – переспросила принцесса. - А ты думала, я отпущу тебя одну? За пределами королевства очень опасно. Орки, дикие звери, да те же Феаноринги! Каким образом ты собиралась отбиваться от врагов? – удивился эльф. - И не собиралась. Скоро я закончу волшебный плащ. Он будет усыплять любого, кого коснётся. А ещё я танцую неплохо… - смутилась девушка. Музыкант смотрел на её труды весьма скептически. В целом его предложение было самым безопасным вариантом предстоящей авантюры. Найти Берена, не пустить к Ангбанду, вернуться домой. Однако Лутиэн чувствовала большое разочарование. Не из-за того ли, что Вала Мелькор не увидит её? Ради своей мечты принцесса была готова рискнуть жизнью и в тайне надеялась, что до Ангбанда Берена найти не удастся. - Пожалуй, если твой плащ действительно сохранит такие свойства, он нам пригодится. Когда выдвигаемся? – поинтересовался Даэрон. - Ещё примерно день-полтора, - прикинула эллет. - Я пока подготовлю провизию в дорогу. Увидимся. Даэрон оставил обед для принцессы на её столе и покинул стены древесной тюрьмы. Хотя он и опасался будущих странствий, бросать объект воздыханий на волю судьбы не собирался. Не то чтобы музыкант вообще не разбирался в путешествиях. До того, как его кандидатуру утвердили в качестве придворного менестреля, он успел пошататься по всем закоулкам Дориата. Но одно дело родное королевство, где, даже ночуя под открытым небом, можно было не опасаться за собственную жизнь, а совсем другое – путь до Ангбанда. Даэрон очень надеялся, что к Железным Горам они с Лутиэн даже не приблизятся, поймав смертного, в крайнем случае, в его родном Дортонионе и, желательно, притопив в ближайшей трясине. Вероятно, при успехе похода Тингол на радостях отдаст ему принцессу в жёны? Или тоже отправит за Сильмариллом? Предаваясь мечтам о счастье в личной жизни, Даэрон занялся заготовкой сухарей, прочих долго не портящихся продуктов, фляг для воды и спиртного (конечно, исключительно для обеззараживания случайных царапин). Из оружия у эльфа в доме имелся только кухонный нож. Сколько бы он ни говорил про оборону, сам Синда воздействовать на врагов мог, разве что, устрашающе завывая из кустов. Сделав вывод о принадлежности ножа к холодному оружию, Даэрон отложил его к постепенно пополняющейся кучке нужных вещей. Последним, о чём певец едва не позабыл, была одежда. Сомневаясь, он добыл пару удобных платьев и куртку со штанами для Лутиэн, здраво рассудив, что жившая под крылом заботливых родителей девушка вряд ли часто задумывалась о полезных в странствиях благах, а в пылу энтузиазма могла и вовсе позабыть собрать что-нибудь кроме плаща. Позднее подозрения Даэрона подтвердились. Побег назначили на ночь. Даэрон отвлекал стражников, пока Лутиэн спускалась с дерева по верёвке. Одно точно выверенное движение, и двое крепких эльфов свалились на траву без сознания. - Должен признать, твой плащ отлично работает, - с опаской протянул музыкант; Лутиэн лишь весело щурилась, помахивая беспросветно-чёрной тканью, будто примериваясь для нового броска. – Ты же помнишь о нашем договоре? Я нужен для поимки Берена. - А если я не хочу ловить Берена? Если я хочу танцевать перед Тёмным Вала? – с широкой улыбкой спросила эллет. Даэрон на миг усомнился, шутка ли это, однако, всё же рассмеялся. - В любом случае нам пора. Вдруг кто-то нас видел? Держимся подальше от любых домов, пока не достигнем границы, всё ясно? Принцесса с готовностью кивнула. Менестрель отметил отсутствие у неё любой поклажи и со вздохом выудил из зарослей большой вещмешок. По крайней мере на девушке были добротные сапоги. - Держи, понесёшь мою лютню, - Синда решительно избавился от части поклажи. Две фигуры скоро растворились среди лесов, пока весь Дориат мирно спал. Пропажи не обнаружили до самого утра. Наутро же во дворце поднялась паника. Король лично проверил Хирилорн и теперь инструктировал часть воинов, отправлявшихся на поиски, в основном, в северном направлении. Не исключая возможность побега дочери в обход короткого маршрута, Тингол приказал нескольким слугам обыскать также западные, восточные и южные тропы Дориата. После раздачи указаний владыке не осталось ничего, кроме как ждать результатов. Повелитель лесных эльфов в унынии брёл по Менегроту, вспоминая, где любила проводить время Лутиэн. Теперь он жалел, что уделял недостаточно внимания своему ребёнку, выставлял недостаточно стражи и недостаточно дальновидно поступил с тем вождём людского племени. Может, надо было казнить наглого человека, кем бы он ни был? В одном из переходов Тинголу встретилась обеспокоенная Мелиан, несущая в руках потрёпанные бумаги. - Дорогая, тебе необходимо отдохнуть. Вот увидишь, скоро Лутиэн найдётся, и всё будет как прежде, - придав голосу уверенное звучание, обратился к супруге король. Та с каким-то отчаянием помахала бумагами и молвила: - Ничего как прежде уже не будет. Я нашла это в её спальне. Здесь записи о Морготе. Всё, что она когда-либо слышала, всё в искажённом восприятии. Она не считает его злом. Мы ошиблись, наша звёздочка идёт не за Береном, она идёт к Врагу. Майэ в ярости отшвырнула листы и, не сдержав слёз, закрыла лицо ладонями. Тингол не мог поверить в услышанное, надеясь на пробуждение от долгого кошмара. - Ты не ошиблась? – тихо спросил Элу. - Никакой ошибки. Она в восторге от Моргота с того злополучного дня, когда я показала ей его облик. Эру, зачем я это сделала? Не подумала, что Лутиэн не видела света Амана и настоящих Валар, забыла о коварстве Врага… Твои слуги её не поймают. Она хорошо учила магию. - Ты считаешь, что наша дочь обречена на погибель? – Тингол тщетно пытался найти ответы в родных глазах. - О, нет, - грустно улыбнулась Мелиан. – В одном её записи правы. Морготу нравятся красивые светлые вещи, а прекраснее нашей Лутиэн во всём мире не сыщешь. И лучше бы она умерла, чем досталась Тёмному. Я буду молить Эру об этом каждый день. Король отшатнулся в страхе. Желать смерти дочери он не хотел несмотря ни на что. В конце концов, сам Эльвэ был также очарован Мелиан из рода Айнур и понимал, что Лутиэн, унаследовавшая всё его упрямство, не остановится, пока не предстанет перед Владыкой Тьмы. И зря супруга упоминает коварство Врага. Это лишь коварство Илуватара, создавшего Валар и Майар. Если ничего как прежде уже не будет, остаётся молиться, чтобы красота Лутиэн растопила даже лёд в чёрном сердце Моргота.