sign

      Мисс Робинсон была непредсказуемым учителем. На одном из уроков она смоделировала ситуацию, где можно было пользоваться только голосом, а сегодня ребят ждал нестандартный урок музыки. В классе стояли две большие музыкальные колонки, а между ними находился стул. Суть заключалась в том, чтобы попытаться произнести слоги из песни, попадая в такт мелодии. Патрисия была первым добровольцем, решившимся поучаствовать в этом эксперименте. Она чувствовала довольно сильные вибрации, исходящие из колонок, и даже смогла ладонями отбить ритм. Однако сам голос Уильямсон был хриплым и едва слышным. Сама девушка это чувствовала, но ничего не могла поделать. Патрисия уже приняла идею того, что нужно учиться разговаривать, но ее голос сидел где-то глубоко-глубоко, и не мог вырваться.       После урока Эстер попросила ее задержаться. – Не стоит так переживать, Патрисия. У тебя все получится, но не сразу. Если будешь упорно работать, то уже совсем скоро я смогу отправить тебя на конкурс чтецов, – мисс похлопала ее по плечу и ушла. А девушке тем временем предстояло отправиться на занятие по искусству, где ей нужно сдать концептуальный портрет Эдди, а так же заняться заготовкой декораций к мюзиклу. Но перед этим ее ждал обед с Пайпер, Эмбер и Джой. Девушки заказали еду из ресторана, и уютно разместившись в своей временной комнате, вели беседы на разные темы. «Я слышала, что участников драки собираются исключить из школы» – Пайпер напомнила о вчерашнем инциденте, и Патрисия сразу же изменилась в лице. – Эдди как всегда повезет, ведь папочка ему только пальчиком пригрозит, а он и дальше будет делать, что хочет, – сказала Эмбер, скривившись. Уильямсон младшая предпочла не дискутировать на эту тему. Ей было интересно, по какой причине ребята подрались вчера, почему Эдди так яростно ударил того парня по лицу, и что у него за конфликт с отцом. Но спрашивать Миллера не было смысла, ведь сегодня утром она дала ему понять, что ей не хочется иметь с ним никаких контактов. Да и не случись все это, парень вряд ли бы стал с ней откровенничать.       Девушка отложила остатки своей еды, и сказала, что ей пора на занятия. В кабинете уже находились какие-то громоздкие объекты к мюзиклу, которые нуждались в покраске. Патрисия с интересом начала их осматривать, пока не вошел учитель. Он велел ей отойти от декораций, и занять свое место, чтобы он обозначил всем предстоящие задачи на сегодня. Краем глаза Уильямсон заметила, как вошел Эдди, и сел за стол недалеко от нее. А чуть позднее подошли и остальные ребята из факультатива. – План на сегодня следующий, – объявил мистер Уинклер, – сначала вы показываете мне свои работы. По ним я буду судить, будете ли вы принимать участие в оформлении декораций. Для вас это отличный шанс принять участие в мюзикле, ведь декорация – это не просто фон. Это наглядное воплощение места или времени, которое поможет максимально приблизить зрителя к задумке автора. Так что ваша роль в создании декораций будет, можно сказать, ключевая.       Патрисия вдохновленно улыбнулась. Осталось только произвести впечатление своими работами, что было довольно сложно. Мистер Уинклер самый дотошный преподаватель из всех, кого она знала. Но он настоящий профессионал, и его критика уже будет определенной наградой. Пока учитель оценивал работу других учеников, Уильямсон пыталась справиться с волнением, которое так внезапно разразилось внутри нее. Дрожащими пальцами она поставила холст на мольберт. Девушка ощутила чье-то дыхание над своим ухом, сопровождаемое знакомым запахом сигаретного дыма и лаймовой жвачки. Патрисия испугано обернулась и увидела Эдди. Он смотрел на портрет и пытался понять, что именно эта глухая девчонка попыталась отобразить. На холсте был изображен двуликий человек. Одна сторона лица была светлой с искрами в глазах, а другая соответственно темной, где можно было увидеть только паразитирующую пустоту. – Это не так оскорбительно, как я предполагал, – прокомментировал парень. «Я не собиралась тебя оскорблять, хотя ты этого заслуживаешь» – Миллер вопросительно уставился на нее, ведь он по-прежнему не улавливал смысл жестов. Решив, что ей не стоит повторно объяснять, Патрисия просто махнула головой. – Хочешь посмотреть мою работу? – Эдди слегка толкнул ее по направлению к своему мольберту. Уильямсон знала, что не хочет этого видеть, но уже было поздно об этом заботиться. Все оказалось не так, как она себе представляла. Ей всегда казалось, что она для него как надоедливая муха, которую он никак не может прихлопнуть. Но ее портрет опровергнул эту мысль. На бумаге она видела девушку с цветами на лице. Это она могла объяснить тем, что он часто называл ее цветком. Но весь акцент рисунка был направлен на глаза, которые были нарисованы той самой краской, которую он купил тогда в городе, – свой восторг выразишь позже. «Объяснишь?» – спросила она. – Ты тепличный цветок во всех своих проявлениях. Я думал остановиться на этом, но потом вспомнил твои глаза. Это то, что отличает тебя от твоей сестры. «Отличает? Не ты ли недавно говорил, что мы одинаковые?» – Да. Я так говорил, потому что ты и твоя сестра меня очень сильно раздражали. Но ты отличаешься от Пайпер. Твоя особенность в твоей глухоте. Я недавно это понял, – Патрисия долго рассуждала над тем, что он сказал, и над тем, что ответить ему на это. Она достала телефон, и набрала следующее: «очень мило, но это не отменяет того факта, что ты лицемер» – Но ты доверяешь только тому, что видела. Моей темной стороне лица. Я ведь могу показать тебе и светлую сторону. «И зачем мне это надо?» – Ты сама хотела залезть ко мне в голову. И я хочу позволить тебе сделать это.       Их беседа была прервана, когда учитель подошел к ним оценить работы. Он долго смотрел на их портреты, затем требовал обоснования к выбору цветов, техники и прочего. В конечном итоге мистер Уинклер допустил к декорациям всех учеников, кроме Эдди. Он сказал, что по приказу директора участникам драки запрещены участия в каких-либо школьных мероприятиях. Миллера это ничуть не расстроило. Или же он снова умело притворялся.

***

3 дня спустя.       Настал тот самый долгожданный день, который с самого утра взбудоражил полсотни учеников. День премьеры мюзикла. Это событие превратило обычный день в масштабную вакханалию. Солнце едва успело взойти, а Эмбер Миллингтон уже с паническим визгом искала выпрямитель и лак для волос. Ее волнение разбудило весь дом. И вот волей не волей, остальные жильцы тоже принялись за поиски выпрямителя.       Патрисия дневала и ночевала в студии, чтобы успеть закончить работу над декорациями. Она сильно вымоталась за эти дни, но это было то, что называется приятной усталостью. Время наедине с искусством делало ее счастливой. Она забыла обо всем, что ее тревожило. И тот факт, что ее труд увидят сотни гостей, возвышал настроение девушки до небес. В очередной раз, устало ввалившись в комнату после бессонной ночи, Уильямсон решила отоспаться перед спектаклем. Сейчас Патрисия была несказанно рада своей глухоте. Ей не приходилось слышать эту суматоху, и она могла спокойно поспать. Но только Пайпер не дала ей этого сделать. Уильямсон старшая нервничала не меньше, чем Миллингтон. «Это мой первый концерт, понимаешь?» – спросила девушка, схватившись за плечи сестры, – «если я облажаюсь, моему будущему придет конец!» «По-моему ты утрируешь» – Патрисии было смешно наблюдать, как нервничает Пайпер, но она прекрасно понимала ее чувства, – «ты профессионал. Я это знаю, ты это знаешь, все они это знают. Просто выдохни, закрой глаза, и растворись в моменте. Можешь надеть беруши, чтобы не смущаться окружающим шумом толпы» «Возможно, это неплохая идея. Спасибо, Патрисия. Я так рада, что мы теперь живем вместе. Ты самая лучшая сестра в этом мире» – сказала девушка, обняв свою глухую сестру.       До мюзикла оставались считанные часы. Напряжение в доме только усилилось…