sign

      Как известно, ночь помогает творческому человеку раскрыться лучше всего. Именно сейчас Патрисия решает выполнить то самое злосчастное задание, которое велел сделать мистер Уинклер. Учитель ясно сказал «Портрет не должен иметь оскорбительный характер». Это и мешало девушке изобразить то, что она видит в своем партнере. Все, что можно взять с Эдди Миллера, это, наверное, бесстрашие. Но даже подонки, вроде него, всегда чего-то боятся. Или же они перенесли глубокую боль в прошлом, и теперь пытаются таким способом защищаться от этого абсурда настоящего. Кто знает, что у этого парня на уме. В голову ничего не приходило. Интересно, а как сам Эдди изобразит ее? Девушка не стала заморачиваться, и просто нарисовала лицо парня с идеальными пропорциями, без единой морщинки, которые появляются в уголках губ, когда часто улыбаешься, или меж бровей, когда долго хмуришься. Идеальное красивое лицо. Простым карандашом. Вопреки своей задумке, Уильямсон решила сделать акцент на пустых глазах. Она знала, какого они цвета. Карие глаза, обычно, отражают тепло и свет. А его глаза могли отражать только внутреннюю пустоту. Поэтому цвет его глаз на портрете был лишен насыщенности. Работая над заданием, она и не заметила, как часовая стрелка приблизилась к двенадцати ночи. Наверняка Виктор уже делает обход по дому, и если он заметит, что девушка проникла на чердак, то наказания ей не избежать.       Патрисия стала собираться, как вдруг ей в нос ударил резкий запах, похожий на гарь. А спустя несколько мгновений клубы дыма заполонили все пространство на чердаке. Уильямсон подбежала к двери и увидела, что в коридоре языки пламени охватили всю дорогу к выходу. Первый вопрос, который возник у нее в голове – почему она не почувствовала пожар? А следующий – почему не сработала тревога? Или сработала звуковая сигнализация, как и везде?       Девушка не знала, куда себя деть. Было только два варианта – выпрыгнуть из окна с вероятностью стать овощем на всю жизнь, или сгореть в адовом огне. Она села на пол и закрыла лицо руками. Если бы она не была глухой, если бы ей не хотелось закончить этот чертов портрет, если бы она осталась учиться в старой школе… Впервые глухота, к которой она привыкла, дала ей понять, насколько она сейчас беспомощна.       Тем временем полным ходом шла эвакуация из общежития. Никто ничего не успел понять. Труди трясущимися руками пыталась отметить всех учеников в списке. Женщину настиг ужас, когда она недосчиталась двух человек. – Где Патрисия Уильямсон и Эддисон Миллер? – громко спросила она, оглядывая всех тех, кто стоял на лужайке возле обители. Пайпер скинула с себя одеяло, услышав имя своей сестры. Только сейчас девушка поняла, что ее нет. Неужели она осталась в доме? Уильямсон побежала к общежитию, но ее успел перехватить Алфи. – Сдурела? Туда уже нельзя зайти, – громко воскликнул Алфи, пытаясь предотвратить попытки Пайпер снова пойти в дом. – А что, если она там? Она где-то в доме! Я должна вытащить ее оттуда! – сквозь слезы кричала девушка. Алфи прекрасно понимал ее чувства, но все, что они сейчас могли сделать – это дождаться появления пожарных.       На момент возгорания Эдди тоже находился в доме. Он был поразительно спокоен. Его не пугало ни наличие удушающего дыма, ни огонь, который вот-вот поглотит парня с головой. Пламя уже отрезало дорогу к выходу, и весь второй этаж, за исключением лестничной площадки был заблокирован. Миллер сидел на ступеньке и с иронической улыбкой наблюдал за происходящим, периодически поглядывая на наручные часы. Его отвлек настойчивый стук, доносящийся со стороны комнат девочек. Вряд ли это был треск досок, ломящихся под огненным напором. Парень встал со своего места, и, закрыв голову курткой, пошел на звук. Патрисия Уильямсон, собственной персоной – зажалась в угол, и задумчиво долбит острием кисти по полу. Он подошел, и сел рядом с ней. – Нам с тобой повезло, – сказал он, глядя в огонь. Девушка ничего не поняла из того, что он только что произнес. Ее голова была занята вопросами о том, как он смог попасть сюда и не сгореть заживо? Ответ простой – дуракам везет. Но чердак, кажется, не совсем похож на выход, – оказаться на грани жизни и смерти. Всегда мечтал испытать это. Посмотрим, кто справиться быстрее – судьба или пожарные. «Ты псих ненормальный» – ответила Патрисия, с трудом идентифицируя сказанные им слова. – Ну что, цветочек, вера в светлое и доброе, оказывается, не всегда помогает? – спросил Эдди, игнорируя девушку, – это реальный мир. Мир, где нет ни родителей, ни друзей, никого. И в этом мире ты веришь только самому себе. «Ты хочешь умереть?» – внезапно спросила Уильямсон. – Хочу ли я умереть? – переспросил он, убеждаясь в правильности своего понимания, – нет, не хочу. Но и находиться по ту сторону этого дома я тоже не желаю. Представь, святоша, там сейчас собралась вся школа, дирекция сверяет списки учеников, а потом все они с ужасом понимают, что мы с тобой остались здесь. Все переживают за нашу жизнь. Хотел бы я взглянуть в этот момент на своего отца. «Ты точно чокнутый!» – отреагировала Патрисия, и, несмотря на критическое положение, она даже позволила себе горько улыбнуться. Сейчас перед ней сидел отличный от Эдди Миллера человек. Парень встал с места, и подошел к мольберту, где находился его портрет. Патрисия готова была поклясться, что он улыбнулся, глядя на него. – Неплохо. Но неужели ты считаешь меня настолько пустым человеком? – спросил он скорее у себя, чем у нее. Уильямсон не могла понять, что с ним происходит. Почему он говорит с ней, почему переходит на какие-то откровения. Связано ли это с пожаром? И почему у нее от страха за жизнь тряслись руки, а он был спокоен, как удав, – я докажу тебе. Идем. «Ты чего вытворяешь?» – Патрисия не успела спросить, как он схватил ее за руку и повел к выходу. Эдди открыл дверь, и поток горячего воздуха обжог им лица. Язык пламени задел его руку, и он от боли закричал. Однако это не остановило его, и он повел девушку за собой через ту часть коридора, которая была не сильно охвачена огнем. Пожар поглотил уже весь кислород, и Патрисия почувствовала, как ее сознание отключается. Возможно, это было и хорошо, ведь так она не будет мучиться.

***

      Все происходило прямо как в фильме. Из главного входа, который, казалось бы, уже не подпустит к себе и на метр из-за пожара, вышел Эдди. Через его плечо была грубо перекинута Патрисия. Ее руки, покрытые ожогами, мертвенно болтались по воздуху, путаясь с волосами. Пайпер, увидев это, резко ринулась в их сторону. Вслед за ней побежал и Бэн, очевидно, пришедший сюда недавно. Он окинул Миллера недоброжелательным взглядом, и бережно снял с его плеча Патрисию, взяв ее на руки. Несколько прядей ее волос были опалены, а лицо в свете огня казалось ужасающе красным. Миллер что-то пробурчал и пошел к Труди за водой. Директор – мистер Свит накинулся на сына с расспросами. Он был взволнован, но невооруженным глазом это было сложно распознать.       Спустя несколько минут приехала бригада скорой помощи и пожарных. Патрисию привели в чувства, и оставили в машине с кислородной маской. От нее ни на шаг не отходили Бэн с Пайпер. Они в ужасе смотрели на общежитие, которою активно пытались спасти пожарные. Обитель умирала, крича о помощи диким треском древесины и громким крушением старых стекол…