Глупый младший брат

– Глупый младший брат, – говорит ему Рёске, когда впервые видит в руках Харуичи книгу о человеческом мире. Харуичи увлечённо перелистывает страницы, впитывая каждое слово. Искрящийся любопытством блеск в широко распахнутых глазах даёт понять, что грань дозволенного пройдена. Рёске вздыхает и ведёт рукой по мягким волосам потерявшегося в строках Харуичи, надеясь, что тот слышит его на задворках сознания: – Будь осторожен. Харуичи всё слышит, но не может остановиться. Вес книги, позаимствованной из недр запретной библиотечной секции почти не ощущается в трясущихся от предвкушения руках. Сердце стучит быстро, рвётся из груди, чувствует необратимое. Старые хрустящие страницы ощущаются невесомостью между пальцами. Харуичи перелистывает их бережно, ещё бережнее, чем перебирает пёрышки новорожденных ангелов, находящихся на его попечительстве. Ему хочется знать, очень важно знать, почему им запрещено интересоваться людьми. – Глупый младший брат, – снова говорит Рёске, когда за Харуичи спустя время является высший ангельский совет. Глаза Харуичи пылают от смешанных эмоций, когда совет выносит ему приговор. – Ты проведёшь век среди тех, о ком так сильно хотел знать, – стальной голос верховного архангела звучит так чисто и без колебаний, Харуичи кажется, что это голос в его голове. – Ты будешь лишён своего тела и сил, может, тогда сможешь понять. Харуичи не помнит, что происходит дальше. Он приходит в себя в незнакомой местности и долго привыкает к ощущению тревоги, поселившемуся глубоко внутри желудка. Его окружают могучие деревья, тянущиеся верхушками к небу. Харуичи оглядывается по сторонам. На дворе день, но густые, переплетающиеся между собой кроны соседствующих деревьев, препятствуют лучам солнца. Харуичи понимает, что лежит ничком, перекатывает языком сухость во рту и ежится от гнетущего чувства незащищенности. Он пытается подняться, но лапы разъезжаются в разные стороны по влажной земле. Харуичи вздрагивает и воспоминания яркой вспышкой проносятся в голове. Он учится жить с новым телом и ходом времени. Учится жить с голодом и жаждой. Учится выживать и бороться с обретённой беспомощностью. Он долго рассматривает себя в отражении найденного ручья. Рыжий мех покрывает всё тело, четыре лапы обрамлены чёрными меховыми сапожками, а кончики ушей и грудка украшены белыми пятнами. А ещё у него есть хвост. Позже Харуичи узнаёт, что в мире людей таких, как он, называют лисами. Узнаёт, когда спасается бегством от охотников и их собак. И впервые думает, что всё отличается от написанного в книге. Люди в книгах никому не причиняли вреда забавы ради. – Глупый младший брат, – однажды его навещает Рёске. Он долго гладит Харуичи по свалявшемуся меху, распутывает колтуны и смывает с него кровь – зубы собак всё-таки настигли свою цель. Харуичи понимает каждое слово, но ничего не может сказать в ответ. В этом мире лисы не имеют права голоса. Но в тёплых руках Рёске он забывается и отпускает все мысли о том, насколько несправедлив мир, к которому он так стремился. Харуичи вспоминает об этом, когда встречает Сатору. К тому моменту Харуичи знает о мире намного больше, чем написано в украденной библиотечной книге. Лес становится для Харуичи домом, и когда он изучает его достаточно, чтобы не попадаться другим обитателям и непрошенным гостям, он обнаруживает рядом лежащую деревушку. Чета Фуруи живёт на окраине, от забора до лесной опушки всего пара метров. Сатору оказывается первым человеком для Харуичи, напоминающим всех тех, о ком писали в книге. Трудолюбивый, целеустремлённый, благородный и добрый. Харуичи нравится наблюдать за ним из тени деревьев. Как тот помогает дедушке вспахивать поля, как ухаживает за лошадьми и часто тренируется на заднем дворе стрельбе из лука. Харуичи знает, что это оружие охотников, но Сатору – первый, кто направляет стрелу в искусственную мишень, а не на Харуичи и остальных живых существ. Харуичи завораживает уверенная стойка, холодный блеск в глазах, когда Сатору натягивает тетиву длинными пальцами и едва касается ухоженными ногтями серого оперения тонких стрел. Стрел, которые Сатору каждый день делает самостоятельно, уходя спать последним. Харуичи часто ловит себя на желании подойти поближе. Впервые за бесконечно долгое время в его сердце вспыхивает огонёк былой веры. – Глупый младший брат, - Харуичи отворачивается, когда видит в глазах Рёске осуждение. Это больнее, чем торчащая из задней лапы стрела, выпущенная Сатору. Харуичи всё ещё хочется верить, что Сатору другой и просто защищал свою территорию, на которую Харуичи вторгся без приглашения. Но разочарование уже колется под рёбрами. Рёске опускается совсем рядом, но не гладит, как обычно. Продолжает смотреть немигающим взглядом, посылая по всему телу Харуичи мурашки. А затем Харуичи вновь ощущает тёплые и родные руки. Успокаивается, прикрывает глаза и впервые понимает, как сильно ему хочется плакать от осознания собственной глупости. Боль пронзает сердце, град солёных слёз катится из тёмных глаз, скапливаясь на длинных ресницах и щиплясь. Он даже не чувствует, в какой момент Рёске достаёт из раны стрелу, только слышит лёгкий хруст тонкого дерева, а затем чувствует, как теплые потоки лечебной магии смешиваются с сочащейся кровью. Харуичи засыпает беспокойным сном под убаюкивающий голос. Наутро Рёске не оказывается рядом. Все внешние раны залечены, но Харуичи кажется, будто он истекает кровью. Тело ломит от дискомфорта и тяжести, будто само существование Харуичи неправильно. Он с трудом доползает до края ручья и зачерпывает ладонью холодной воды. Глаза расширяются от удивления, он видит своё искажённое испугом лицо, родное лицо, а не лисью угловатую мордочку. Руки трясутся, Харуичи с трудом подносит ладонь к сухим губам и делает первый глоток, обжигающий горло. Кашель дерёт грудную клетку, глаза слезятся, он теряется в ощущениях, чувствуя всё так остро, будто он один сплошной комок оголённых нервов. Внезапно всё вокруг застывает, останавливается, даже шум воды слышится отдалённым звоном колокольчика. А затем с пульсацией в голове слышится голос Рёске. – Если ты просто будешь жалеть себя и бездействовать, ничего не сможешь изменить. Харуичи обхватывает голову руками и прикусывает нижнюю губу, чтобы не дать рвущемуся из груди всхлипу перечеркнуть наследие Рёске. До него наконец доходит, каким образом он вновь может находиться в родном теле и чего это стоило его брату. Он хочет кричать о том, как это эгоистично со стороны Рёске принимать такие решения самостоятельно, но самый эгоистичный здесь он – Харуичи. Всё могло сложиться иначе, если бы он не задавался ненужными вопросами. Укоризненный взгляд Рёске отражается под сомкнутыми веками и действует отрезвляющим хлопком. Нет. Харуичи зарывается пальцами в свежую землю и позволяет нескольким слезинкам скатиться по бледным щекам. У него нет времени корить себя. В этом мире слишком много несправедливости, а у его наказания слишком долгий срок. Его предназначение грандиознее. Потому что Рёске подарил своему глупому младшему брату шанс исправить больше, чем Харуичи мог желать.