Обратная связь

— [Э…Это же шутка? Да, Кендалл?] — с надеждой спросил Кик. Он был шокирован. — [Разве я похожа сейчас на ту, кто шутит?!] — скрестила руки на груди та. — [Хах, это точно, у тебя никогда не было чувства юмора! АЙ!] — мужская рука нанесла нехилый удар по нежному подзатыльнику. — [ДЕБИЛ!] — Перкинс уже развернулась в противоположную сторону, чтобы уйти, но Кик схватил её за руку — [Постой! Ты же не глупая. Умница, красавица, никогда не совершающая ошибок — идеальная во всём,] — такая речь из уст Кларенса смутила Кендалл, заставив румянец поступить на её щечки. — [Наверное, это просто помутнение разума. Ты же прекрасно знаешь, что эта идея ненормальна?!] — а вот от последних слов девушка знатно нахмурила брови. — [А метаться от «дружбы» к «симпатии» каждый день на протяжении трёх, мать его, лет — это нормально?! Причинять человеку боль, играть над его чувствах, потому что не можешь разобраться в своих — это, по-твоему, нормально?!] — староста повысила голос, хотела показать себя взрослой, унизить поступок Бутовски, но в результате еще и раскрыла себя как личность любознательную, даже в самых интимных делах, любовных, несвойственным сорвиголове, о которых мог знать только сам Кик. Он заметил, как на секунду лицо собеседницы приняло виноватый вид, но уже через мгновение снова сменилось на гордое. — [Так ты… Так ты рылась в моих личных вещах?! Читала переписку со Скарлет, наверное, с самого начала её создания. Мою. Личную. Переписку!] — уже Кларенс повысил тон. Он не ожидал такого от Кендалл! Эта девчонка нарушила свои же правила — «не терять масть друг друга». Настоящий Кик не поступил бы в этой ситуации именно так! Да, он опрометчив, но не в таких делах! — [А что я могу сделать?! Она сказала: «Или девушка, или никто!», потом еще и в смс напомнила об этом… Вот я и пролистала!] — [Что можешь сделать? Меня послушать, вот что! «Я — ты, а ты — я», — это же твои слова! Сейчас ты ведёшь себя как истеричка Кендалл, а не как Кик Бутовски. После стольких лет такой прямолинейный поступок… Скарлет явно почует, что: а) либо это ложь, и улетит, становясь для меня никем; б) либо заметит что-то неладное, возможно, даже поймёт, что я с кем-то поменялся телами. Нужно всё грамотно спланировать, чтобы не потерять с ней дружеских отношений.] — [Дружеских? Видимо, женское сердце для тебя действительно ничего не значит. Но мне всё равно на твои слова!] — [Но не на мои чувства. Почему ты так за них переживаешь? Настолько, что самой же себе противоречишь!] Помолчав пару секунд и сделав окончательные выводы насчёт себя, Кларенса и Скарлет, Кендалл с тяжёлым камнем на душе сказала: — [Да, переживаю. Но не за твои. За её.] Кик ничего не сказал в ответ. А она ушла, добавив лишь одно: «А причина не важна. Ты не из тех, кто сможет понять». Удивительно, но ей резко стало противно общаться с этим человеком. Даже настолько, что она не хотела видеть его лицо в отражении и слышать голос на записи. Кларенс Бутовски в один момент упал в её глазах, пробив второе дно. Кендалл словно прозрела: «Столько лет я любила такого… Гнилого и эгоистичного человека?! Какая же ты дура, Кенди… Была. Он не заслуживает Скарлет. Но пока я в теле сорвиголовы… Хочу, чтобы она была счастлива. Я верю: это — правильное решение». Она настолько отдалась эмоциональному порыву, что совсем забыла предугадать такие простые следующие действия Бутовски. Он же сразу, как придет домой, перевернёт всю мебель в поисках компроматов на Кендалл и её секретов. Правда о долгой симпатии к Кларенсу могла успешно всплыть на поверхность. Только потом девушка начала думать об этом, хоть и недолго. Во-первых, она слишком гордая, чтобы отказаться от своих слов во имя сохранения секрета. А во-вторых, является ли ТЕПЕРЬ этот секрет таким важным, если чувства угасли? Вот и Перкинс склонялась к отрицательному ответу. Тем же вечером она стояла напротив Скарлет возле входа в аэропорт, собираясь с мыслями. — Пришёл попрощаться в последний раз или как? — скрестила руки рыжая. — Да, попрощаться, — Кендалл подошла к девушке, чьё лицо стало грустным после этих слов. Перкинс, улыбаясь, дала Скарлет маленький клочок бумаги. — Очень надеюсь на скорую нашу встречу, Скарлет. Развернув бумажку, каскадерша увидела маленькое нарисованное сердечко. Без чьего-либо разрешения, слёзы поступили на изумрудные глаза. — Ты так и не научился говорить прямо о своих чувствах. Бутовски, какой же ты всё-таки… Бутовски, хех, — вытерев слёзинки, Скарлет радостно улыбнулась и робко поцеловала сорвиголову в щечку. — Теперь-то я прилечу настолько быстро, насколько смогу. Жди! Она ушла за входные двери с улыбкой. Кендалл тоже улыбалась. От самого сердца тепло расползалось по всему телу, вызывая лёгкую дрожь. Отношения между главными героями так и не налаживались после той ссоры. Они не подходили друг к другу даже на несколько метров. Перкинс поистине кайфовала рядом со Скарлет, которая прилетела спустя 3 дня; она почувствовала тягу к трюкам, СВОЁ желание, а не навязанное. Словно…нашла себя. Вырвалась из рамок «умницы-отличницы», установленных её отцом. Конечно, попытки «оседлать» моноцикл так и не увенчались успехом, однако навыки езды на велосипеде знатно улучшились, по сравнению с детством девушки. Но важнее всего то, что Кенди из раза в раз вставала после очередного падения. Она почувствовала вкус жизни, такой несправедливой, но такой яркой. Адреналин в избытке прибыл в кровь, а возможно, он изначально был в ней. Кендалл не заметила, как вскоре даже языковой барьер исчез при общении будь то с Гюнтером, одноклассниками или даже семьёй — она словно полностью подстроилась под образ Кика, чуть-чуть неуклюжего, конечно, но такого же задорного и целеустремлённого. Как и говорила гадалка: «Испытаешь то, что никогда не осмелилась бы испытать, что требует твоя душа еще с самого детства…». Ответ на эти слова лежал на поверхности.

Кендалл наконец-то почувствовала себя с в о б о д н о й.

И всё благодаря Скарлет, ведь та не отнеслась с презрением к ошибкам профессионала своего дела, а подбодрила девушку и за несколько дней разукрасила её однотонную серую жизнь, а еще избавила от ненужных мыслей о Бутовски. Для окружающих отношения этих двоих выглядели максимально гармонично. Странно только, что Перкинс не доводила их до стадии поцелуев. Да, ей было сложно осознать, что она находится в мужском теле и поэтому вопреки всем законам морали имела полное право поцеловать рыжую подругу. Но была и другая причина. Что-то останавливало… Тем временем сам Кларенс продолжал менять «своё» тело, будучи каждый день в новых вещах, подчеркивал длинные ноги и хрупкую талию. Этих-то вещей, на самом деле, было не так много, но окружающие думали совершенно наоборот, потому что единственное, в чем они видели старосту — это в школьной и физкультурной форме. Конечно, не без последствий: эти преобразования пагубно повлияли на успеваемость в школе и пошатнули любовь учителей, зато повысили уважение одноклассников. Теперь перед ними стоял другой человек, общительный и позитивный. Кику было чем заняться на переменах или после уроков, но взгляд, словно прикованный, всё время был направлен в сторону одной дерзкой личности в шлеме. Действительно, манера речи и повадки были похожи на его. Из-за этого на душе становилось еще неприятнее, когда он видел своё тело рядом со Скарлет, которая наконец-то могла открыто проявлять свои чувства, тем самым став для сорвиголовы слишком…приторной. Уж больно идеальны эти отношения. Настоящий Кик Бутовски никогда бы в это с ней не ввязался, зная, что будет далее! Но, как не крути, Кендалл связала его романтическими узами. Она не прислушалась совета и нарушила личное пространство. А что это запрещает сделать Кларенсу? Если только не уважение к девушке, которое уже исчезло. Поэтому парень, стиснув зубы, по приходу домой начал обыскивать каждый угол. Ему было противно и даже стыдно, но вскоре это чувство заменило любопытство. Как назло, нигде ничего не было. Мало того, что в телефоне есть переписка только с папой и классная беседа, так еще ни единого семейного альбома нет! Ни одной смешной фотографии! За всей этой метушнёй в недоумении наблюдал Ганзель, лежа на диване. Наверное, животные имеют высшее чутьё, иначе никак не объяснить его поведение. Он подошёл к кровати и начал мяукать! Бутовски принял это как знак и заглянул под неё. И не облажался! Далеко в тени, возле самой стены, лежала небольшая коробка. В ней явно хранилось что-то секретное. Даже руки дрожали её открыть. Но любопытство и желание отомстить были сильнее. На самом верху лежали в файле сложенные детские рисунки. Наравне с рисунками парочек на фоне сердечек были также и пираты, инопланетяне и вампиры. Девочка увлекалась, а может до сих пор увлекается фантастикой, чего не скажешь по её вещам в комнате, если только не учебник по квантовой физике на самой высокой полке, который уже покрылся толстым слоем пыли. Вот уж точно фантастика. А еще там был рисунок семьи, самый старый из всех. На нём была изображена сама Кендалл, её отец, Ганзель. И молодая женщина, подписанная «мамой». «А ведь никто из одноклассников не видел маму Кендал, даже на День матери. Может, они развелись. Ох, надеюсь, это действительно развод. Но почему? Какой мог случиться конфликт? Успешный отец, умница-дочка. Значит, идеальная семья Перкинс… Вовсе не идеальная?» — заинтересовался Кик. Он даже запереживал за их судьбу. За одиноких супругов и бедную девочку, которая не знала горести жизни, а потом была поставлена перед выбором с кем остаться. Под рисунками лежал ежедневник и фотоальбом, за который в первую очередь взялся Кларенс. Улыбка не сползала с лица при виде малышки Кендалл, её отпечатка руки, ноги, первых шагов и первого вырванного молочного зуба. Своей красотой дочка вся пошла в мать, только с длинными волосами. На всех фотографиях та была смешной, яркой, такой разной. И Кендалл была такой же до даты Х. После выражение лица девочки приняло строгий, даже «каменный» вид, прямо как у отца. А потом сплошь пошли фотографии с олимпиад и конкурсов, где в руках блондинка держала грамоту за призовое место. Наверное, Кендалл наскучило вести такой уже монотонный фотоальбом, поэтому она его спрятала. Ежедневник вёлся с 8 лет, как написано на первой странице. В нём были описаны много коротких малозначимых ситуаций, а также много. МНОГО звёздочек. На каждом развороте. Не раз маленькая Перкинс писала, как хотела бы стать актрисой, сняться в каком-нибудь героическом фильме и прославиться на весь мир. «Но для актёра не нужна физика и экономика, глупая Кендалл», — размышлял Бутовски. Кстати, об имени. Кларенс заметил, что сама Кендалл называет себя миленьким словом «Кенди», причем даже в последних записях, сделанных примерно год назад, об успеваемости в школе и драматическом кружке. На лице сорвиголовы снова промелькнула улыбка. На розовых в звёздочку страницах он узнал много нового и милого о заучке-старосте. Но не о её матери. Следом лежала плюшевая тарелка НЛО, потрёпанная временем, а под ней серийные журналы фантастики и паранормальных явлений. Судя по содержанию, они были как минимум для подростков от 16 лет, когда Кендалл СЕЙЧАС было всего 15. На страницах также были исследовательские заметки самой Перкинс. Ход мышления никак не соответствовали её возрасту, они принадлежали реалисту, даже скептику. Сопоставив все факты и даты, Бутовски сделал вывод, что в семье Перкинс случился перелом примерно 6 лет назад, после чего восприятие мира маленькой девочки перевернулось на 180º. Она всё так же любила фантастику, на более серьезном уровне, но жестокие реалии мира — ученые во всех учебниках и передачах твердили, что паранормальные явления ничто иное как выдумка. Их слова сильно повлияли на Кендалл, из-за чего она бросила исследования. Но глубоко в её душе сидит всё та же маленькая любознательная девочка, которая сохранила эти вещи в «коробке воспоминаний». Кик не сразу заметил, что на дне коробки еще кое-что лежало. Это были фотографии. ЕГО фотографии, профиль и фас! С того самого случая, когда Роб заключил с ним и Гюнтером сделку и запер их в капсульной клетке напротив монитора камеры наблюдения для просмотра ночного шоу. «Это шутка? Может, это её компромат на меня?» — занервничал Кларенс. И замер. Покрылся холодным потом. На обратной стороне фотографий было написано:

«Я люблю К.Б.»