Любофф

- Мидория, ты должна хоть немного отдохнуть!

- Прости, Иида-кун, дай мне пять минут. О том, что Мидория без перерыва тренируется каждый день и каждую ночь - Иида узнал случайно. Точнее Киришима как-то смотря в окно, сказал, что он восхищается упертостью Изуку, которая не смотря на снегопад, тренировалась, чтобы лучше отточить удары ног. Тогда он обеспокоенго взглянул в сторону окна и наивно пологал, что те чувства, которые он испытывал - это просто беспокойство за свой класс, как старосте, но потом ему с улыбкой на лице все объяснил Тенсей. Каждый вечер, после слов Киришимы, Иида видел, как на том же месте Изуку постоянно пыталась отточить тот же приём. Она каждый день злилась из-за этого, не высыпалась, пыталась найти ошибку в своих действиях, а на уроках вообще не обращала внимание на учителей, на удивление, отвечая на заданные вопросы (в частности, от Айзава-сенсея и Всемогущего) предельно точно и правильно. Бакуго злился из-за этого, проклиная Деку, и тоже не отставал от неё. На поле боя альфы всегда слышались громкие крики и взрывы. Тодороки видя, что двое его главных соперников тренируются без перерыва, тоже пытался не отставать и каждый день ученики из UA видели как поле боя беты то покрывается льдом, то вспыхивает жарким огнём. Учителя дали соглашение на тренировки детей после уроков, поэтому за это им ничего не будет. Не мудрено, что тренировки в холодную погоду, а большинство из них были во время снегопада, привели к одному - простуда. Каминари долго смеялся, когда в гостиной на диване, не смотря на неприязнь друг к другу, Тодороки и Бакуго уселись рядом с Изуку, постоянно шмыгая носом или чихая во весь рот. Иида смотрит на Изуку, та виновато опускает взгляд и парень лишь тяжело вздыхает, поправляя очки. Похоже, ему сегодня придётся приготовить куриный суп. И катсудон. Только для Изуку, конечно.

- Исцеляющая Девочка сказала, что не собирается лечить тебя.

- Правда? Извини, Иида-кун, за принесенные неудобства. Исцеляющая Девочка цокает языком, но все же помогает Изуку перебинтовать её руку, кожа которой сгорела в последствии сражения с Бакуго. К счастью, её руку нафиг не оторвало от взрывов, да и Иида, не в силу своего характера, был рад тому, что сам Бакуго получил по заслугам, а именно фингал под глазом. Иида знал, что тренировки Айзавы-сенсея заканчиваются так, точнее, не тренировки, а бои Бакуго и Мидории, или Тодороки и Мидории, или Бакуго и Тодороки, или, вообще, всех троих. Всегда, а особенно это трое, выходят из поле боя раненными и Исцеляющая Девочка реально устала их лечить каждый чёртов день. И знаете, каждый раз он, как ответственный староста (упустим тот момент, что он отчаянно скрывал свою влюблённость от всех) отвозил этих троих к старушке, ждал, пока она закончит и провожал до их комнат. Больше всего возмущался Бакуго и Иида частенько спорил с ним, чем с кем либо другим. - Ты как? - Спасибо, Иида-кун. - улыбается Изуку, а Иида игнорирует бешенный стук сердца и каким-то образом умудряется скрыть свое смущение. - Мне значительно лучше. Иида, к сожалению, ей не верит, потому что до того, как они сходили к Исцеляющей Девочке, Изуку говорила эти же слова, чтобы хоть как-то заглушить беспокойство других. Она истинный герой и Пятно - тот злодей, который чуть не убил и его самого, и Тодороки, и Изуку - был прав, когда признал в ней будущую героиню, точно с таким же мотивом, как у Всемогущего. Иида думает, что сам разберётся в чувствах к этой девушке и станет тем, кто будет всегда рядом.

- Мидория...

- Это не я. Всё начиналось довольно хорошо. Он проснулся и по графику он успевал ко всем делам. Он даже закончил читать ту интересную книгу, которую посеветовал Тенсей и даже недовольное ворчание Бакуго не испортило его день. Дела, которые были рассчитаны на весь день, он закончил за полдня и уже ко второму часу дня он был абсолютно свободен, поэтому он мог спокойно понаблюдать за тренировками Изуку, которая как-то пригласила его вместе потренироваться. Поле боя гаммы запомнилось Ииде своим густым лесом, где не смотря на то, что тут постоянно сражались будущие герои или сами про-герои, был весьма оживленным. Куда не посмотри, но везде либо пели птички, либо пробегала какая-то белка, либо ползали насекомые. И главное слово тут "запомнился", потому что на поле боя Мидории осталась лишь одна пустошь. Ни тебе деревьев, ни каких-то камней, а всего лишь зелёная трава, которая в некоторых местах была вырвана клочками. В эпицентре всего этого стояла Изуку и смущённо помахала ему рукой, а очки Ииды сползли ему на нос, точно передавая его удивление. Как оказалось потом, у Изуку оказалась не одна причуда, а сразу несколько, но про них он ничего не узнал. Лишь Бакуго знал о способностях Изуку и на глазах у Ииды, эти двое всегда переглядывались, как бы передавая друг другу свое волнение. И Всемогущий каждый день забирал Изуку из общежития, чтобы самолично потренировать её. Ревность, словно чёрные змеи, окутывала его сердце и Ииде, как говорилось ранее, не в силу своего характера, хотелось прибить Бакуго к чёртовой матери,чтобы тот никогда - никогда! - не смел приближатся к Изуку.

- Почему... Почему ты плачешь?

- Я не могу рассказать, но мне так хочется рассказать тебе, Иида-кун. Прости... Иида довольно долгое время страдал бессонницей, потому что переживание за класс, нападение злодеев на них, страдание Изуку, раны Тенсея и потеря сил Всемогущего - все это не давало ему спокойно заснуть. Наверное, поэтому он не удивляется тому, когда находит на кухне Изуку, сидящей перед столом, держа в руках уже остывший чай и изучающую своим пустым взглядом стену, на которым были фотографии про-героев, которыми весь класс восхищался. Её взгляд становится осмысленным, когда Иида садится напротив неё, держа в руках стакан воды и по привычке она улыбается, явно приветствуя неожиданного гостя. Иида знал, что девушка пытается улыбаться всем и вся - ведь Всемогущий сказал, что это её тренировки - но сейчас он не мог отвезти взгляд от слез, что текли по щекам Изуку. Мидория не может сказать и слова, но она плачет тихо, будто бы всю жизнь занималась только тем, что плакала так тихо, чтобы никто не услышал. Изуку откровенно плакала перед ним только один раз, и то рядом с ним был Тодороки - когда она была обеспокоена чем-то, что даже не могла нормально смотреть на свой катсудон. Он просто садится уже рядом с ней, прижимает безвольное тело, которая рыдала слишком тихо, позволяя ему, Ииде, защищать, хоть на малое время, от этого жестокого мира. Она повторяет, что долг ей не позволяет говорить другим об этой проблеме, но повторяет снова и снова, что если бы она могла, то рассказала бы ему всё-всё. А Тенья прижимает её к себе и говорит, что все хорошо, что все образуется, а потом, наверное, в будущем они будут говорить об этом с улыбками на устах, и Изуку верит, доверчиво прижимаясь к его широкой груди.

- Мидория!

- Иида! Изуку заливисто смеётся, быстрыми шагами идя к нему и сразу же срываясь на бег, без возможности использовать причуду, потому что бой с Томурой Шигараки отнял у неё достаточно силы и если она использует ещё раз свою причуду, то точно свалится в обморок. Иида тоже бежит к ней, не смотря на тяжёлое дыхание, на то, что лёгкие разрываются от боли и бок болит, напоминая о том, что он слишком перетрудился. Тенья бежит к ней, к усталой, грязной, но довольной девушке, у которой в некоторых местах - Слава Богу, что не в интимной части тела! - была порвана одежда. Сзади Ииды слышится смех некоторых ребят, нет, не от того, что они, наконец, два барана, поняли, что влюблены в друг друга, а от облегчение, что будущий Символ Мира смогла победить главного врага. Ему самому хочется смеяться, но сейчас надо обнять Изуку, прижать к себе и убедится, что она, вот она, жива. Тёплое, маленькое тело утопает в его медвежьих объятиях сразу же, всхлипывая от облегчение и повторяя, что Томура проиграл, что враг повержен, а Тенья молчит, чувствуя под рукой это маленькое, чудное создание.