Без имен собственных

1.

- Что? Собираешься стать хозяином этого города? Это с твоим-то акцентом? Ну-ну, время покажет, сынок. А пока выпей кружечку за счет заведения. А то стоимость твоих дряных кинжалов не покроет даже расходов на выпивку. - Могу предложить гномий виски, а за историями - это не ко мне. Я - человек простой, знай себе разливай напитки, да следи, чтобы клиента не сильно покалечили. А за историями тебе на второй этаж и прямо. Договоришься за сходную цену, сказочник не жадный, хоть и гном. - Не, малец, эта женщина не по твою душу. Не по твою, я сказал! КУДА?.. А я предупреждал. Легко отделался, глупец, иной раз и трупы выносили. Это она сегодня в хорошем настроении. Да не вой ты тут, как волк моровой! Подумаешь, плечо вывихнули. Не вой, говорю! Ладно, слушай сюда, малохольный, и помни мою доброту. Поднимаешься на второй этаж, видишь перед собой дверь, стучишься в неё аккуратно. Там сейчас целитель в карты проигрывает, он тебя вылечит, не сможет устоять. Да не возьмет он с тебя денег, нажий ты сын. Откуда я знаю, почему? Блаженный потому что. Бесплатно лечит. - Послушайте, я не знаю, о ком вы говорите. Мало ли эльфов в татуировках бегает по городу. Да тут половина посетителей - эльфы, и каждый второй в татуировках... Что ж, звон монет во все времена был весомым аргументом, не правда ли? Он сюда часто заходит. Послушайте, вы - импозантный мужчина, богатый к тому же. Зачем вам этот эльф? Я понимаю, что вам хочется вернуть собственность, но этот эльф связался с опасной компанией. Да никто не портил его шкурку! Цела его шкурка, не волнуйтесь. Вы поймите меня правильно, мне неприятности не нужны. Просто предупреждаю вас по-дружески - вернуть его будет очень сложно, я бы сказал, невозможно, но вы же все равно меня не послушаете. - Не послушались... - Я не знаю, где он. И не надо мне тыкать этим своим глазом с щупальцами, мне дела нет до вашего ордена! Идите лучше у гнома спросите, он мастер рассказывать...

2.

Он думает, что мир прекрасен: пыльной зеленой травой, холодными каплями дождя, взмахами крыльев бабочек... Прекрасен той обыденностью, которую они не замечают. Ему хочется плакать от восторга, сердце стучит в груди радостным молотком, пытается пробить ребра. Он улыбается, а потом смеется, он чувствует это сердце. Вот оно, живое. И оно колотится! Он ловит пальцами языки пламени, осторожно, аккуратно, старается не обжечься. А потом восторженно смеется, когда всё-таки обжигает. Он слушает вечерние разговоры у костра: интересные, живые, веселые. Над особенно удачной шуткой он смеется очень долго, падает на спину, катается по земле, схватившись за живот. Ну право же, шутка очень смешная! Даже живот заболел от долгого смеха. И он не понимает, почему странный маг смотрит на него сочувственно. Почему у его дорогой подруги при взгляде на него смеющегося скорбно поджимаются губы. Он прекращает кататься по земле, встает, стряхивает с подола травинки и тонкие веточки. Ткань мягкая, удивительно приятная на ощупь. Он замедляет свои движения, долго водит ладонями по складкам мантии, завороженно очерчивает пальцами вышивку. Невольно улыбается и отправляется в палатку спать. Ночью ему опять снятся убитые. Их рты оскалены в безмолвном крике, они тянут к нему руки, обращают к нему лица, залитые кровью. Он чувствует боль каждого, как свою, сердце снова колотится, вышибает грудную клетку, осколками костей разрывает легкие, воздух выходит со свистом. Он молча разевает рот, пытается поймать воздух, задыхается и плачет. "Это все сон, сон" - боль пульсирует в висках, слезы катятся градом по морщинистым щекам, капают с носа и подбородка, заливают шею. Он всхлипывает и прикусывает зубами собственный рукав. - Может, было бы лучше, если бы он ничего не чувствовал? Ему кажется, он слышит шепот странного мага, разговаривающего с подругой. Он пугается до демонов в глазах. Ничего не чувствовать? Вернуться в бесцветный мир? Он бы избавился от страхов. Он бы избавился от радости. Нет.

3.

Я лежу на твоем плече, разглядываю подтекающий угол на потолке. Сырое пятно расползается все больше с каждой неделей, бесформенное, безобразное, а мадам нет до этого никакого дела. Перевожу взгляд на тебя, кладу руку на бледную грудь, кончиками пальцев начинаю выводить круги вокруг сосков, покрытых редкими рыжими волосками. Ты ловишь мою руку, подносишь к губам: - Детка, эта ночь была бесподобной. Неопределенно хмыкаю, встаю с постели, подхожу к окну. Над городом занимается рассвет. Раздвигаю тяжелые бархатные шторы, открываю створки. В комнату тут же врывается свежий воздух, напитанный ароматами цветущих роз. Как символично. Встаю у окна таким образом, чтобы мягкий свет первых солнечных лучей красиво подчеркивал изгибы моего тела. Беру с подоконника кожаный шнурок, собираю распущенные волосы в хвост. Эффект предсказуем: твои глаза темнеют, грудь вздымается, ты непроизвольно облизываешь губы и трогаешь себя. - Иди ко мне, детка. Я тихо смеюсь. Ты сам придешь, и будешь приходить снова и снова, не сможешь отказаться... - Время вышло, дорогуша. Ты недовольно вздыхаешь, всё ещё не желая подниматься с постели. Подбираю с пола твои штаны и рубаху, кидаю тебе. - Город ждет, дорогуша. Мое платье висит на спинке стула. Оно сильно помялось, и я недовольно разглядываю складки на юбке. Еще и пятно от красного вина на лифе - очень плохо. Придется одевать как есть - это отвратительно. Настроение портится. - Ты должен мне новое платье, дорогуша. Ты смеешься, достаешь из кармана модных штанов пять золотых монет и небрежно кладешь на тумбочку. Пять золотых для тебя пустяки, я знаю. А я хочу себе новое платье. - Детка, - ты, наконец-то, встал с постели, чтобы подать мне корсет, - поедем со мной охотиться на виверн? Пожимаю плечами, улыбаюсь одним уголком губ. - Почему бы нет, дорогуша. Если ты готов платить.

4.

Мой лучший друг, мой заклятый враг запечатал эти двери, обрек нас на смерть. Никогда не думал, что до этого все-таки дойдет. Сколько бы угроз мы не кидали другу, сколько бы яда не изливали в наших ежедневных беседах, я всегда чувствовал его поддержку, я всегда видел, что он готов идти на компромисс. Но время расставило все по своим местам, и я понимаю и принимаю его решение. Я валяюсь на каменном полу, жалкий, беспомощный, ни на что не способный старик. Я вижу, как моих учеников корежит от боли, выворачивает наизнанку, превращает в ужасных чудовищ, ведомых одной целью - убивать. Я вижу, как ломается их воля, подчиняется злу, а я ничего не могу поделать. Мои глаза застилают слезы, закрываю их, чтобы не видеть, шепчу, как молитву, свои воспоминания: "Я помню тебя маленьким смешливым мальчиком с серьезными глазами. Помню кудряшки черных волос, за которые тебя любили дергать девочки. Ты злился и сопел, отчаянно приглаживал волосы ладошками, а однажды просто взял и обрился. Тебе было двенадцать - ровно столько порезов осталось на голове. Я помню, как ты любил учиться, впитывал знания, как губка, просиживал вечерами в библиотеке. Ты даже воровал оттуда книги, чтобы читать ночами под одеялом, спрятавшись ото всех. Скажи мне, где я ошибся..." Открываю глаза, ты смеешься мне прямо в лицо. Я думаю, что смерть не страшна. Я слишком стар, чтобы бояться смерти. Молюсь, чтобы она принесла забвение, и мне не пришлось скитаться Духом Скорби среди размытых стен, наблюдая, как один за другим гибнут мои ученики. Никто не выживет.

5. Драббл, с которого автору пришла идея этого феста

Вот ты болтаешься по гребаному городу, размахиваешь дешевыми кинжалами, не брезгуешь обшаривать трупы, кольца складываешь в карман вместе с отрубленными пальцами, покупаешь сестренке мятные леденцы на медяк, объясняешь маме, что дядя - мудак, уходишь, громко хлопая дверью, ночуешь пьяным на полу в люксе у друга, просыпаешься в луже собственной блевоты, идешь на побережье, голова раскалывается, друг рассказывает сказки, подруги смеются, появляются тал-васготы, кинжалы сами ложатся в руку, ты весь в поту и крови, от тебя несет хуже, чем от сточных канав в эльфинаже, ты бросаешься в соленую воду, поднимая тучу брызг, сидишь у костра, слушаешь эльфийские сказки, тебе не хочется возвращаться в город, ты ненавидишь этот город, но там мать-старушка и сестренка-отступница, и тебе позарез нужно пятьдесят золотых, ты бродишь неприкаянный, хватаешься за любую работу, ненавидишь себя, ненавидишь людей и больше всего ты, конечно же, ненавидишь этот город, ты оброс и давно не брился и тебе откровенно наплевать на то, как ты выглядишь, ты болтаешь с маленьким эльфом, перебираешь руками склянки, покупаешь дешевый яд, бросаешь монету нищенке, поднимаешься по скрипучей лестнице, морщишься от вони, думаешь, почему люди - такие скоты, гадят там, где живут, ах да, ты же сам такой, ты злишься еще больше, дверь открываешь уже пинком, смотришь на него, худого, с острыми скулами, с волосами, собранными в нелепый хвостик, выставившего свой дурацкий посох вперед, будто палка эта сможет защитить, и понимаешь, что пропал, окончательно и бесповоротно, что ты, как мабари, нашедший своего человека, с ним, за ним и ради него... *** - Поэтому у тебя такой привлекательный измученный вид? Ты готов биться своей тупой башкой о стену, ты нихуя не умеешь делать комплименты, ты даже, блядь, побрился, наградив себя парой дурацких порезов на щеке... - Наверное, надо чаще смотреться в зеркало... Он улыбается, в уголках глаз собираются морщинки, ты снова таешь в этих глазах, и, кажется, замечаешь, как он начинает тонуть в твоих...