Всего лишь химия

      Он опять остался один. Не было больше тех, за чьи спины он мог спрятаться, упрощая себе задачу выживания: кто-то просто ушёл и не вернулся, кто-то был убит, кого-то он сам убил или предал. Анатолий Лобода был далёк от того, чтобы раскаиваться в своих поступках, и если о чём и сожалел сейчас, так о том, что не отправил Валерия Сычёва вслед за его обожаемой мураньей. Мучительно хромая и подволакивая простреленную ногу, Лобода надеялся, что хотя бы эта настырная журналистка Катя сдохла от потери крови. Эта стерва выстрелила в него дважды, один раз промахнулась, другой — попала в ногу…       Из оружия у него был лишь охотничий нож — последний патрон Лобода истратил, выстрелив Айжан в голову, и выбросил пистолет за ненадобностью. Куда он шёл, он и сам не знал — не было ни плана, ни убежища, ничего, он бежал, как крыса, бросив почти всё, над чем кропотливо работал последние недели, и путь назад ему был заказан. Анатолий не был наивен и не сомневался, что если ещё хоть раз столкнётся с Валерием, тот попросту вышибет ему мозги.       Идти становилось всё труднее, Анатолий, кривясь от боли, согнулся, чтобы потуже затянуть ремень над кровоточащей раной, а когда поднял взгляд, в глазах его отразился первобытный ужас — прямо на него неслось несколько мураний. Забыв о невыносимой боли, он резко развернулся и побежал от них прочь. Он забежал было во внутренний двор ближайшего здания, метнулся к железной двери, дёрнул — она оказалась закрыта. Он загнал сам себя. Бледный от страха, он обернулся, думая, как проскочить мимо приближающихся мутанток и вырваться обратно. Вспомнив об ультразвуковом крике мураний, он нацепил наушники и крепко сжал нож в руке. Надо попытаться…       Как только одна из мураний оказалась совсем близко, он с яростью бросился на неё и несколько раз всадил в неё нож. «Одна есть, — отчаянно подумал Лобода. — Давай, ты справишься с этими тварями…»       Вторую мутантку постигла та же участь. Лобода ощутил бешеный прилив адреналина и готов был рискнуть — прорваться сквозь толпу мутанток, почуявших потенциальную жертву. Черноглазые твари окружали его, их пронзительный крик резал ему слух даже сквозь наушники, и всё же он занёс нож над очередной мураньей, готовой наброситься на него и растерзать ему горло…       Внезапный выстрел повалил тварь на землю.       Анатолий на миг растерялся, но как только ещё одна мутантка упала от выстрела в спину, он не раздумывая кинулся в образовавшуюся брешь и увидел того, кто оказал ему нежданную услугу.       Хрупкая и на вид безобидная темноволосая молодая женщина в распахнутом чёрном пальто, казавшемся для неё слишком большим, целилась в толпу мураний.       — Там машина, дверь открыта, — крикнула она ему, — беги, я прикрою!       Лободе не нужно было повторять дважды. Задыхаясь, он выбежал обратно на улицу и увидел в паре метров от себя чёрный джип. Дохромав до него, он схватился за дверцу и едва не упал, прежде чем забрался внутрь, и только тогда ощутил себя хоть немного в безопасности. Не успел он опомниться, как его нежданная спасительница тоже буквально заскочила внутрь салона и захлопнула дверь. Как и он, женщина тяжело дышала.       Когда она посмотрела на него, Анатолий из последних оставшихся сил вгляделся в её лицо, и тут его брови изумлённо взметнулись.       «Такого просто не может быть, потому что не может, — пронеслось в его голове. — Защитная реакция на боль. Галлюцинации…»       Женщина неловко улыбнулась.       — Ну, здравствуй, Толя.       Анатолий хотел что-то ответить ей, но, сделав последнее усилие над собой, полностью отключился.

***

      Последний раз Анатолий Лобода виделся с ней несколько лет назад в старой лаборатории профессора Радомского. Они оба работали в качестве лаборантов, и, признаться, к тому времени их отношения, прежде дружеские, заметно испортились. Полина Платонова была талантливым специалистом, и Радомский, пусть не слишком явно, но выделял её из двух ассистентов — своих лучших бывших студентов.       В университете Анатолий и Полина действительно дружили — садились на лекциях и семинарах вместе, часто работали в паре, помогали друг другу готовиться к сессиям. Толя со школы привык быть в одиночестве и держаться особняком, но когда приехал поступать, то ещё у дверей приёмной комиссии встретил двух большеглазых девчонок с совершенно одинаковыми торчащими в стороны тёмно-каштановыми косичками — это была Поля и её сестра-близняшка, Оля. Девчонки оказались дружелюбными и общительными. Оля, правда, проучилась на биофаке всего один семестр и ушла поступать в театральный, зато Поля осталась, чему Толя был несказанно рад — до Полины у него ещё ни разу не было друга. Они были на одной волне — увлечены выбранной специальностью, часто интересовались одним и тем же, имели схожие вкусы. Поля порой шутила, что, если верить стереотипам, то это Толя должен быть её братом-близнецом.       Потом, курсе на четвёртом, всё пошло под откос. Поля стала всё меньше и меньше проводить времени с ним вне учёбы — Толя вскоре узнал, что у неё появился парень. На пятом курсе, когда Полина стала называть своего парня «женихом», они общались ещё реже. Анатолий, впрочем, решил, что это к лучшему — все эти человеческие взаимоотношения, дружба, привязанности отнимают слишком много времени, которое можно с куда большей пользой посвятить науке.       В магистратуру они тоже поступили оба, вот только уже не сговариваясь. Полина вскоре вышла замуж. На свадьбу к ней Анатолий не пришёл, сославшись на работу над диссертацией — видимо, это тоже поспособствовало ухудшению их отношений.       Когда же Радомский пригласил их обоих работать в своей лаборатории, вот тогда Лобода заметил, что испытывает к Платоновой (девичью фамилию она менять не стала из-за геморроя со сменой документов) не просто раздражение, а самую настоящую зависть — порой в самом незначительном, но Полина оказывалась лучше него, достигала результата первой, чаще заслуживала одобрение Радомского.       Последний раз Анатолий виделся с ней, когда Полина, собирая вещи, сообщила ему, что увольняется. Почему, он так её и не спросил. Они расстались не врагами, но и не друзьями — Лобода тихо порадовался, узнав, что остаётся единственным ассистентом профессора. Недели две после ухода Полины Анатолию постоянно казалось, что ему чего-то не хватает. Через месяц он подумал, что даже скучает по ней. Через полгода постарался забыть навсегда.       И вот спустя столько времени она снова объявилась в его жизни, чтобы со стволом в руках спасти его от стаи мураний.

***

      Первое, что увидел Лобода, когда очнулся, был сосредоточенный взгляд зелёно-карих глаз Полины. Лицо её было так близко, что Анатолий мог разглядеть всё, вплоть до голубых прожилок на бледной коже, мельчайших тёмных родинок и небольших мимических морщинок. Он пошевелился, и Полина тут же слегка надавила ему на плечо, укладывая обратно.       — Не дёргайся. Хочешь, чтобы я тебя привязала? У меня теперь в этом большой опыт.       Не уточнив, откуда у Полины мог быть этот опыт, Анатолий взглянул вниз: штанина джинсов была торопливо обрезана, рана на ноге уже не кровоточила, а на столе рядом с койкой, на которой он лежал, в медицинском лотке из нержавейки он увидел измазанную кровью пулю. В ответ на его вопросительный взгляд Полина слабо улыбнулась.       — Тебе повезло, самую болезненную часть ты провалялся без сознания. Спасибо хоть, что смог сам дойти сюда от машины. Еле тебя растормошила, и то, ты быстро отключился снова. Хорошо, что ты успел наложить жгут, иначе бы потерял слишком много крови…       Она осторожно принялась обрабатывать края раны антисептиком. Лобода всё же смог оглядеться по сторонам — помещение с облупившимися больнично-зелёными стенами походило на все те заброшенные предприятия, мастерские, дома культуры, которые они — Лобода и другие выжившие — использовали в качестве временных баз, чтобы прятаться и от мураний, и от «Вершины». Тем не менее, он поинтересовался:       — Где мы?       — В безопасном месте, — туманно сообщила Полина. — Пока что безопасном.       «Ладно, не хочешь — не говори. Потом выясним», — подумал Анатолий, а вслух задал следующий логичный вопрос:       — Как ты меня нашла?       — Случайно наткнулась на тебя. Заметила, как ты хромал, притормозила, и тут на тебя слетелись мутантки.       — Да? А я думал…       — Что ты думал? Что я специально тебя разыскивала, чтобы тебя не загрызла стая мутанток? Я даже не была уверена, что это ты. В этой заварухе как-то не до героизма было…       — А что вообще случилось? Я заметил, что мураньи…       Полина поморщилась, и Анатолий тут же не преминул спросить, точно прочитал её мысли:       — А чем тебе слово «мураньи» не нравится? Неплохая характеристика новой формы жизни.       — Не знаю, глупое какое-то. Похоже на «мура́» плюс «пираньи». Впрочем, не мне решать. Наша кураторша пришла от него в восторг, и как-то незаметно все в «Вершине» стали его использовать.       Лобода хмыкнул.       — Значит, в «Вершине»… Так ты работаешь на них?       — Как будто ты и Радомский тоже не работали на них, — отозвалась Полина, заканчивая накладывать повязку на обработанную рану. — Во всяком случае, платила за эти исследования «Вершина».       — Как ты ловко открещиваешься от Радомского теперь, — с ехидцей заметил Лобода, будто то же самое не было справедливо по отношению к нему самому. Впрочем, когда-то они с Полиной были два сапога пара, разве нет?       — Ничего я не открещиваюсь. Знаешь, когда я согласилась работать непосредственно на «Вершину», их больше всего интересовало то, что раньше я работала под началом Радомского. Мне кажется, они были несколько разочарованы, когда выяснилось, что я не могу сходу создать антивирус.       — Надо же, — усмехнулся Анатолий, — а я думал, такой блестящий специалист, как ты, любимая ученица профессора…       Полина взглянула на него холодно, и он тут же заткнулся.       — Мне следовало ожидать, что ты ничуть не изменился.       — Ошибаешься, Поля, как раз-таки я сильно изменился с нашей последней встречи, — заявил Анатолий даже немного возбуждённо, будто ему не терпелось поведать Полине о своих «подвигах» за последние месяцы, но остатки здравого смысла удерживали его от этого.       Полина пожала плечами.       — Во всяком случае, твоя органическая неприязнь ко мне всё та же.       Анатолий не ответил на это, да и что он мог сказать? Объяснить, что зависть к ней никогда не было настолько сильна, как радость от общения с Полей, когда они были ещё студентами, и как чувство пустоты внутри, когда Полина, повзрослевшая и чужая, казалось, навсегда ушла из его жизни?       — Но ты что-то говорил про мураний, — напомнила Полина, с отстранённым видом коснувшись ссадины на его лице смоченным ватным тампоном. Анатолий болезненно поморщился — прикосновения были не слишком нежными, а щёку и так отчаянно саднило.       — Их поведение изменилось. Они и раньше охотились стаями, где одна муранья, там жди и остальных. Но теперь… у меня создалось впечатление, что они более организованны. Будто их кто-то контролирует. Управляет ими.       — И когда же ты успел понаблюдать за ними? — насмешливо спросила Полина. — Когда убегал от них с простреленной ногой?       — Представь себе, — улыбнулся Анатолий, как всегда, когда речь заходила о его способностях. — И мне кажется, Поля, что ты знаешь больше меня.       — Я всегда тебе об этом говорила, — парировала Полина.       Анатолий, впрочем, оставил колкость без внимания и вдруг схватил девушку за руку, когда она бросила алую от крови ватку туда же, куда и извлечённую пулю.       — Ты точно знаешь, что происходит. Потому что из нас двоих ты работаешь в «Вершине», а не прячешься по заброшкам в заражённой Москве.       Полина явно колебалась под его заискивающим взглядом, но наконец сказала:       — Мне кажется, сейчас мы в одной лодке. Не время злиться и дуться друг на друга. Что касается твоих мураний… — она помедлила. — Мутантки устроили в исследовательском центре «Вершины» погром. Погибла бо́льшая часть персонала. Мужская. А женская пополнила ряды мутанток. Ну, кроме меня, как видишь. У меня же не чёрные глаза, Толя? — она вновь чуть улыбнулась.       — Нет, — тоже улыбнулся он, хоть и лихорадочно обдумывал услышанное. — Но как тебе удалось?..       — Спряталась в машине. Ещё и прихватила с собой некоторые предметы первой необходимости. Вряд ли там сейчас это кому-нибудь нужно.       Анатолий немного странно посмотрел на неё.       — Я и забыл, как мы с тобою похожи.       — Ты про то, как ты спасся от наёмников «Вершины», а Радомский и его дочь погибли? — Полина без лишних слов поняла, на что намекал Анатолий. — Да, я уже в курсе этой истории. Инстинкт самосохранения — великий механизм эволюции. Но мне жаль тех, кто не успел спастись…       — Радомского?       — И Радомского тоже. И профессора Брыля… я работала с ним в «Вершине». Он хотел, как лучше, а что в итоге? — Полина вздохнула и помолчала. — Невероятно, что из всех людей, ещё оставшихся в Москве, я наткнулась именно на тебя…       — Спасибо, — вдруг произнёс Анатолий, и даже вполне искренне. — Если бы ты не вытащила меня оттуда…       Полина опустила глаза, а затем предложила:       — Будешь чай? Сейчас чайник поставлю. Или просто водички дать? Вот, возьми бутылку. И лежи давай… — она накрыла его застиранной, но чистой простынёй и колючим шерстяным одеялом. — Я сделала тебе укол обезболивающего, сейчас должно полегчать. А я пока что-нибудь приготовлю. Не представляю, как после столовой «Вершины» переходить на сухой паёк, но придётся. А, да, нашла в кармане твоего плаща…       Рассмеявшись, она протянула Анатолию его очки и слегка подмигнула.