Внеорбитность

Как-то разом и вдруг у Жени жизнь катится под откос, летит в тартарары, идет прахом по северному стылому ветру. Сначала уходит Винокуров — и уходит не просто «от нее» и не просто к «кому-то», уходит к Швецовой — ну кто бы сомневался?; сочувственно-ехидные шепотки на работе и в кругу общих знакомых встают поперек горла; да и карьера как-то разом складываться перестает: одно за другим поражения кряду совсем не прибавляют очков в ее адвокатском рейтинге. Упаковывая по чемоданам остатки своей бестолковой неудачливой жизни, Женя смаргивает слезы и обещает себе больше не вернуться в свою квартиру — недолгий причал столь же недолгой и трудно сказать что счастливой семейной жизни: Винокурову оказались не нужны ни заботливо приготовленные романтические ужины, ни отглаженные рубашки, ни сама Женя со своей настойчивой упрямой любовью.

---

У нового клиента Евгении Анатольевны весьма богатое милицейское прошлое, справка из психдиспансера и мертвенно-выстужающий взгляд застывших зеленых глаз. И Винокуров не преминул бы высказаться в том ключе, что защищать подобных отморозков — себя не уважать, но Володя сейчас где-то в промозглом Питере таскает букеты своей драгоценной Маше, а Женя теперь свободный человек и вольна поступать так, как ей вздумается. И Женя бьется — со свойственным ей упорством бьется за какую-то понятную лишь ей справедливость, доказывая, что бывший подполковник Карпов, спровадивший на тот свет почти десяток людей, вполне заслуживает снисхождения и понимания даже: как-никак, а убирал он не кого-нибудь, а зажравшихся от собственной безнаказанности высокопоставленных педофилов — и Жене со своими весьма своеобразными взглядами этот человек с пустыми глазами психа со стажем кажется едва ли не народным героем. А еще у Жени в ледяные осколки разбитое сердце — и это ли не причина броситься в самый омут?

---

Когда Стасу представляют его нового адвоката, Карпову хочется нервно засмеяться — вы это серьезно? Эта зеленая соплячка и есть его адвокат? У Евгении Анатольевны огненно-красные волосы, нервное лицо, точеная фигурка под светлым легкомысленным платьем и поистине бульдожья хватка — это Стас замечает уже где-то на третьей встрече; на четвертой Евгения Анатольевна вынимает из него душу совсем как на исповеди; на пятой его выпускают прямо из зала суда «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». Стас с детства не верит в чудо, но впервые за гребаную вечность начинает надеяться на благополучный исход своей запутанной тяжелой истории — ведь даже самому закоренелому цинику порой нужно во что-то поверить. Стас верит в Женю.

---

Когда на следующее утро после судебного заседания они просыпаются в одной постели, Карпов даже не удивляется особо: он ведь никогда не был обделен вниманием женщин, а Евгения Анатольевна вчера была слишком нетрезва, разбита и зла на весь мир — и разве это не повод пуститься во все тяжкие? Стас с привычной ухмылкой наблюдает за тем, как его вчерашний адвокат мечется по запущенному холостяцкому логову, собирая безнадежно смятые вещи, и думает с подобием несвойственной ему теплоты о том, что вот ее — колючую, острую, независимую — пожалуй мог бы терпеть рядом с собой время от времени. Ведь кто попало адвокатом дьявола не становится.