Голова голова сердце

      Ядерный реактор Как только она вошла в здание, спертый воздух, запах пота и духов врезались ей в нос, словно кто-то поднес к лицу платочек с хлороформом. Духота и бессмысленный напряженный гомон окутали со всех сторон. Казалось, аэропорт гудит, как ядерный реактор, а люди в нем - атомы, решительно и суматошно бегают по своей траектории, чтобы... что-то. Впрочем, с чего она вообще взяла, что ядерный реактор издаёт какой-то звук? Может, он вообще бесшумный. Подобные мысли посещали ее в моменты сильного волнения. Снижали уровень стресса, направляя внимание на любую ерунду... ...но сейчас это было некстати. Людей вокруг много, все они сливались в одну сплошную кашеобразную массу - она же искала вполне определенное лицо. Молодой человек в джинсовой куртке и кепке сидел в зале ожидания на одном из кресел и залипал на экран, где отображалось расписание рейсов. Выглядел уставшим и измученным. Он натянула кепку на глаза за секунду до того, как она села рядом. Чуть помедлив, тронула его за плечо. -Кать? - опешил он. - Что ты тут делаешь? Она неуверенно улыбнулась. -И тебе привет. -Да, - сконфуженно ответил, выпрямляясь на кресле, - привет. Если бы не капризный крик маленького ребенка, эхом разнесшийся по помещению, повисшая между ними пауза была бы еще более неловкой. -Я думал, ты дома. К защите готовишься. -Готовилась. Но я ведь выучила диплом до дыр, ты сам говорил. -Да… Она смотрела на него и не знала, что сказать. Нет, она трусливо надеялась, что говорить ничего не придётся. Красивое худое лицо, на котором отчетливо выделялись скулы, выглядело поникшим, но теперь, когда она пришла, щёки слегка заалели, заблестели глаза. Он не хотел смотреть на нее, и при этом чувствовал себя виноватым, когда прятал взгляд, поэтому постоянно возвращал его, не в силах ни на чем сосредоточиться. -Нервничаешь? - попыталась как-то начать разговор. -Да... Да, немного. Слушай, Кать, - начал молодой человек. Она поняла почти сразу, что он недоволен ее появлением, - насчёт... -Паш, пожалуйста… Ты не должен думать об этом. -Это неправильно. -Правильно, - Катя смотрела на него прямо и уверенно, - поверь мне. Это ничего не значит. -Я в этом не уверен. -Пожалуйста. Ничего не было. Это ничего не значит… Поняв, что спорить с ней бесполезно - она будет повторять одно и тоже из раза в раз, он замолчал. -Я знаю, как это выглядит, - поморщилась Катя, - понятия не имею, как доказать тебе, что всё не так. Просто забудем об этом? - попросила она. - Ты же сможешь? -Как ты себе это представляешь? - он не хотел повышать голос, но тот едва ли слушался хозяина. - Слушай, Кать, ты не представляешь, насколько мне сейчас не до… - “тебя”, - твоих загонов. Чего тебе надо? -Прости, - выдохнула она. -С чего ты взяла, что нам вообще нужно что-то выяснять? Зачем ты пришла? Страх перекрыл лёгкие, в горле что-то щелкнуло, и стало мучительно дышать. Глаза захлопнулись сами собой, как будто инстинкты подсказывали ей, что если она этого не сделает, то получит по ним хлыстом. -Я пришла, чтобы сказать, - справилась с голосом, открыла глаза, - что мне… очень жаль, что так получилось. Я не собираюсь бегать за тобой, чего-то требовать, ждать. Это было ошибкой. Давай перешагнем ее и оставим все как было. Ты… дорог мне. Молодой человек глубоко вздохнул, упрямо качая головой. -Давай не будем все усложнять, - добавила она, - я хочу этого не меньше. -Это все как-то… странно. -Я прошу тебя, пожалуйста. Не придавай этому значения. -Не придавай значения… - повторил он уставшим голосом. Через пару минут стало ясно, что вылет задерживают. Катя сбегала в супермаркет неподалеку, купила батончиков, булок и питьевой йогурт. Они сидели ещё два часа, разговаривая о ерунде почти как раньше. Объявили посадку. Она провожала его до тех пор, пока было можно. -Тебя встретят там? -Да, конечно, - он посмотрел на неё, нежно улыбнулся, - не переживай. Решительно наклонился, оказавшись с ней щекой к щеке. -Порви их завтра, - теплый шепот коснулся уголка её уха. Катя смотрела, как он катит за собой чемодан, отдает документы и билет на проверку, и чувствовала, как горло начинает саднить изнутри, прожигая кожу. Все звуки резко заглохли, будто ее окунули в воду, и тут же загремели с новой силой. Все. Она вышла на воздух, и прохладный игривый ветер подхватил ее волосы. Отошла в сторонку, ослабевшие пальцы не с первого раза щелкнули зажигалку. Закурила. После дождя асфальт пах чем-то сладким, сигнальные огни трапа, фонари и вывески сверкали, как бриллианты. Боль в носоглотке отступила, но влага уже обволокла все внутри, и теперь там шумело, как в пустом плохо загерметизированном здании. Истерика подкатывала волнами, впрочем, вряд ли кто-то смог бы догадаться об этом по ее лицу. Забилось сердце, мысли завертелись в голове, нервные и неуклюжие, уши и щеки загорелись от стыда. Зачем она пришла? Что ему наговорила? Что-то совсем не то... Беспомощность над собственной глупостью сложила ее пополам, и девушка прислонилась спиной к зеркальной стене, пытаясь выровнить дыхание. Воздух зазвенел - заработали вентиляторы, поднялись шасси. Самолет взлетел. Это случилось в пол второго ночи. Через десять с половиной часов защита диплома. В квартиру не хотелось, но больше пойти было некуда, и она отправилась гулять по городу. Зеленые мускулистые деревья шумели над головой, разбрасывая дождевые капли по улицам и тротуарам, и, наверное, поэтому воздух казался чище, чем обычно. Она летела по нему, словно не было того разговора и тех чувств, из-за которых только что схлопнулись ее легкие. Парк, метро, набережная, Площадь, снова метро. Сон никак не мог обуздать ее. Последние сорок минут своей ночной прогулки Катя провела на лавочке возле кафе, которое видела первый и, скорее всего, последний раз в жизни. Дождавшись, когда оно откроется, и просидев снаружи еще четверть часа, вошла и заказала себе самую большую чашку капучино и лимонное пирожное. В блестящей черной поверхности барной стойки она могла видеть свое отражение. Волосы оказались в полном беспорядке, что, неожиданно, подняло ей настроение, потому что смотрелось круто и артхаусно. Капюшон ветровки вывернулся пузом кверху, джинсы немного испачкались, но в целом она выглядела бодро. Вернувшись домой, не стала даже принимать душ, быстро переоделась, накрасила губы бежевой помадой, которая ей не шла, взяла дипломную работу и убежала. Первые сутки стресс действовал на нее, как энергетик. Выступала Катя второй, еще не успев растерять свой такой своевременный нездоровый азарт. Однокурсницы сидели далеко в конце кабинета, обсуждали маникюр и как проведут сегодняшний вечер, а преподаватели и профессора курса, сидящие прямо перед кафедрой, переводили внимательный взгляд с презентации на выпускницу и обратно, впрочем, чаще все-таки задумчиво глядя по сторонам или себе в блокнот. Защита прошла быстрее, чем Катя ожидала. Казалось, она была где-то под землей или под толщей воды. Представляла свою работу, практически не заглядывая в диплом, на память, как стихотворение. И чем вся эта дешевая суматоха закончится вдруг перестало ее волновать. Пришлось отсидеть еще два часа перед тем, как стали ясны результаты. Катя выслушала преподавателей спокойно, безразлично, с трудом проявив надлежащие эмоции, и сбежала, как только смогла. Придя домой, отправила ему сообщение и вырубилась, едва донеся голову до подушки. -Кать… Катюх… С трудом разлепила веки. Перед глазами плыло, но в белом пульсирующем тумане она все же различила черты женского лица. Пухлые губы, темные прямые волосы, круглые щечки. И запах тошнотворно сладких духов. -Что? - промямлила Катя. -У тебя все в порядке? Не в силах заставить свой речевой аппарат работать, подняла большой палец вверх. Наверное, выглядела она не очень - тела девушка не чувствовала, разве что сплющенная подушкой щека отекла из-за перекрытого потока крови. -Слушай, - соседка присела на корточки возле ее кровати, снизила голос до сочувственного шепота, - мы в клуб идём диплом отмечать. Хочешь с нами? -Спасибо, Ник, - улыбнулась она измученно, - лучше не надо. Я высасываю веселье из любой компании. -Что за глупости… Но Катя больше не слушала ее, отвернулась к стенке и снова впала в блаженное забвение.