Все прошло и это пройдет...

Я долго сидела и втыкала в пустоту. «Что? Он шутит? Он не мог этого сказать. Мы не пара. Мы в принципе не можем быть вместе.» Хотя глубоко в душе, я думала совсем иначе. Меня ломало из стороны в сторону. Я противоречила сама себе и не знала, как мне с этим бороться. Мне кажется, что моя жизнь разделилась на «до» и «после». Подниматься было трудно, особенно после пулевого ранения, напрягать мышцы живота совсем не хотелось. Казалось бы, мне бы сейчас думать о том, кто осмелился покуситься на мою жизнь, а не о каких-то сопливых чувствах, но знаете, после стольких лет пребывания вместе, я просто не могла не выяснить, о том, что он думает. Действительно ли его слова правда или это очередная ложь, которую он преподносил мне, чтобы изменить мое мнение или тому прочее? Я поднялась аккуратно и тихо пошла к выходу из комнаты. Я была весьма рассеяна и соображала туго, иногда натыкаясь на приспешников, которые испуганно отскакивали от меня и извинялись, будто в моей растерянности виновата вовсе не я. Да я практически и не слушала их. Я зашла в главный зал и осмотрелась по сторонам. Тут работали только приспешники, но своего босса я не видела нигде. Схватив одного за плечи я уверенно и твердо произнесла: — Где Липски? — Я не могу знать, мисс. — нервно забормотал парень и быстро отпрянул, продолжим путь. Я вздохнула и снова продолжила путь. Единственное место, где он может прятаться — это его комната. Туда я и завернула. Постучавшись, я не услышала ответа, да я и не стала дожидаться. Я медленно прошла внутрь и огляделась. Кругом царил бардак, словно здесь пронесся тайфун. Как там утверждалось: « У гениев всегда беспорядок»? Только у этого гения нет справки. Затертая шутка. — Доктор Ди? — но в ответ тишина. Это молчание выводило меня из себя. Я стукнула по столу и откуда-то раздался писк. — Я иду-иду! Только не ломай тут все. — в следующие минуты раздался грохот металла и прочего барахла. С кладовой и показался виновник всего этого хаоса. Он неопрятно сдернул с себя целлофановые пакеты и глянул на меня. Я взглянула на него и взглядом указала на стул: — Сядь…те… Он застыл, но быстро опомнился и присел на стул, глядя на меня. Тяжко вздохнув, я пыталась подобрать слова, но прежде, я присела напротив и глянула на него. Между нами встала минута молчания. Это молчание могло длиться бесконечно, пока я не удосужилась собраться с мыслями и начать диалог: — Это правда? — Правда, что? — Вы знаете «что». Он нелепо смотрел на меня и быстро отвел взгляд, теребя перчатку в руке. Взглатывал, дрожал, бедняга не знал, как подобрать слова. Липски в ответ смешно проскулил, пытаясь что-то промямлить: — Д-да… Правда… Я обомлела, я все еще не могла поверить словам, которые он произнес. Посмотрев на мою реакцию, он сильнее начал теребить свою перчатку, заставив меня сжать его руку. Я не отрывала от него глаз, выпытывая его: — Почему? — Я не знаю, это невозможно объяснить. Это просто чувства. — пожав плечами, он отвел взгляд в сторону. — Просто чувства… — я отпустила его руку и медленно встала. Земля уходила у меня из-под ног и я медленно двинулась обратно. — Стой! Я что-то не так сказал? Я остановилась, затем медленно обернулась, помолчав немного. — Мне надо подумать. — Не думай, просто забудь, ладно? Посмотрев на его неловкую мину, я тепло улыбнулась и вышла из комнаты закрыв за собой дверь. И весь день у меня в голове крутилась одна фраза: «Он не шутит.»