Поздний цветок

      Утро для Лили началось с беспардонно влетевшего в комнату Альбуса. Она подскочила на постели, но, увидев взмыленного брата, расслабилась и стала зевать, потирая глаза.       — Ал, какого чёрта? Что случилось?       — Это ты мне расскажи, какого чёрта, Лили. Какого чёрта с тобой происходит? — лицо Ала казалось страшно равнодушным, только его зелёные глаза пылали яростным огнём. Мрачный и пугающий брат навис над ней, сонной и встревоженной. — Ты всё это творишь из-за Малфоя? Не смей злобно зыркать и молчать, а отвечай! И где твои зелья? — Ал резко стал крутить головой, осматривая комнату, пока не нашёл её раскрытый чемодан. — Немедленно доставай антидот от той гадости, что ты подлила Розе. Я знаю, что ты делаешь антидоты, так что давай! Вставай и ищи!       — О Мерлин, сколько драмы, — злобно прошипела Лили, всё-таки повинуясь и выбираясь с кровати. Зануда-староста во всей красе, она уже начинала скучать по этому повелительному тону. — Ей полезно помолчать, — младшая Поттер присела перед своим чемоданом и демонстративно медленно начала в нём копаться.       — Полезно?! Полезно! Мерлин, Лили, у тебя совсем нет совести?! Ты хоть понимаешь, как это опасно — разливать самодельные зелья направо и налево?! — Альбус опять зло нависал над ней, и Лили только недовольно поджимала губы, разбирая чемодан. — Это противозаконно, Лили! В школе отнеслись к твоим нескольким проделкам снисходительно, потому что зелья не причинили критичного вреда здоровью, но так вечно продолжаться не может! Да взять хотя бы это зелье — что ты будешь делать, если твой антидот не сработает и к Розе так и не вернётся голос?!       — Я буду счастливо танцевать ламбаду! — рявкнула Лили, и Альбус аж взвыл от злости.       — Какая же ты идиотка! Непроходимая невыносимая идиотка!       — Держи, придурок, и прекрати орать, всё будет нормально с твоей Розой! — Лили швырнула склянкой в сторону брата, и Ал, не ожидавший такого, с трудом поймал антидот. Из-за того, что зелье чуть не разбилось, он побледнел; Лили зло ухмыльнулась.       — Объясни, Лили, — Альбус крепко сжал склянку в руках, — объясни, почему ты это сделала. Это связано с Малфоем?       — Да что ты заладил: Малфой, Малфой! К чёрту мне не сдался твой Малфой! — взъерепенилась Лили, при этом раскрасневшись от злости. Как же злило и… смущало… что Альбус ей, кажется, абсолютно не верил. — Хочешь знать — твоя Рози меня бесит с того самого момента, как я её увидела! Всегда мечтала, чтобы она заткнулась!       — Но ты никогда ничего ей не делала!       — Пришло время это исправить!       — Мерлин, Лили… — Альбус приложил ладонь к своему лбу, устало выдыхая. Лили молчала, тяжело дыша. — Я не могу это так оставить. Ты не должна это делать… но тебе плевать, ты не слышишь ни голос разума, ни меня, даже снятие баллов в школе не помогло…       — Чёртов жалкий лицемер! — сплюнула Лили, и Ал вскинул на неё прожигающий взгляд.       — Что?       — Ты ведь был согласен помочь мне с Пратчеттом! Это то зелье, которое я собиралась подлить именно ему! Значит, если я мучаю Пратчетта — всё нормально, а если умницу Рози — я будущая преступница?       — Я бы и с Пратчеттом не одобрил такого плана! — резко произнёс Ал, но Лили лишь сложила руки на груди.       — Говори, что хочешь, и делай, что хочешь, мне плевать! Иди, спасай свою любимую Рози, сдавай меня, ну! Чего встал, Альбус?! — Лили подошла к дверям и с грохотом распахнула их, после чего выжидающе уставилась на брата. Ал словно окаменел, продолжая сжимать в руках антидот, и прожигал Лили взглядом, полным ненависти. В её сердце больно кольнуло, но было уже поздно что-то менять.       Ал вышел из комнаты, даже не взглянув на неё напоследок, и Лили сразу же захлопнула за ним дверь. Стало страшно, совсем как в тот последний раз, когда они поругались. Вот только рядом больше не было Скорпиуса Малфоя, который за ручку приведёт к брату и поможет извиниться. Лили обхватила саму себя руками и вновь забралась в постель, укутываясь одеялом; жаль, что нельзя остаться во сне навсегда.       Альбус действительно рассказал всё взрослым после того, как к Розе вернулся голос, повергнув в шок почти всё семейство, кроме Джорджа и Фредди. Эти двое невероятно заинтересовались способностями Лили в зельеварении и даже хотели использовать её навыки для расширения ассортимента во «Всевозможных волшебных вредилках», да только наткнулись на преграду в лице разгневанного Рона.       Лили, находящаяся в своей комнате, слышала все крики Рона и его нелестные комментарии в её сторону, а также недовольные вздохи Джорджа:       — Я был сильно пьян, когда сделал тебя совладельцем…       — Это же золотая жила, дядя Рон! — настаивал Фредди, обожающий звон галлеонов. Вот только Рон был непреклонен и жаждал справедливости; в общем, Лили была рада, что дядю не пускали в её комнату, когда он был в таком состоянии.       К ней заявилась разумная Гермиона и недовольный папа, причём последний очень страшно молчал. Лили было ужасно неуютно под тяжёлым взглядом отца, она избегала смотреть на взрослых и насуплено сидела на своей кровати.       — Ты действительно экспериментировала с составом зелья? — менторским тоном вопрошала Гермиона.       — Да, я сама продумывала состав и процесс изготовления, — весь агрессивный запал Лили иссякал, когда неодобрительное внимание родителей было обращено на неё. Она покорно отвечала, надеясь, что папа не будет сильно злиться.       — Должна сказать, удивительно, что эффект молчания не перебить действием Болтливого зелья! Я и не знала, что у тебя такие навыки в зельеварении! Вот только, Лили, твои эксперименты очень опасны и более того — неприемлемы без надзора опытного наставника. И я очень, очень возмущена тем, что ты используешь на других людях непроверенные зелья!       — Я их проверяю, — возразила Лили, и Гермиона поперхнулась воздухом.       — И как же ты их проверяешь?       — На себе, — этот ответ Лили произнесла мрачно. Она прекрасно знала, что эта проверка не даёт окончательного ответа, годно зелье или нет для широкой публики; но Лили для себя выясняла самое главное — а именно, что антидот работает так, как нужно.       Что ж, Гермиона вполне ожидаемо в возмущении стала перечислять, сколько стадий проверок должно проходить новоизобретённое зелье, прежде чем получить одобрение Министерства, вот только до конца не успела выразить своё негодование.       Лили и Гермиона вдвоём вздрогнули, когда Гарри грохнул кулаком по столу.       — Я правильно расслышал, что ты экспериментируешь на себе? — страшным голосом спросил папа, и Лили сжалась — но этого было недостаточно, чтобы исчезнуть. — Это у вас с Джеймсом развлечения такие — использовать собственные хобби в качестве саморазрушения?!       Гермиона тактично вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь; Гарри этого и не заметил, испепеляя свою дочь взглядом. Лили чувствовала себя ужасно, особенно от того, что папа сравнивал её ситуацию с той травмой Джима. Тогда ведь не только ей было безумно страшно потерять его: папа с мамой тоже пережили одни из жутких моментов своей жизни.       — Папа… — произнесла Лили против воли слезливо, но Гарри это абсолютно не разжалобило. Он был в ярости от происходящего.       Лили предпочла бы слушать нудение пятидесяти Ронов или Перси по поводу произошедшего, чем попасть под ярость Гарри Поттера. Но, увы, спасения от неё уже не было. Папа то криком доносил до неё недовольство сложившейся ситуацией, то саркастичными, язвительными вопросами выводил её из равновесия.       «Есть гораздо проще способы попасть в больницу святого Мунго!»       «Тебе захотелось узнать, какова сейчас обстановка в Азкабане?»       «Может, дорогая, ты сейчас желаешь, чтобы навсегда заткнулся я? Давай по-быстрому приготовим твоё любимое зелье!»       Своими колющими словами папа влёгкую довёл Лили до слёз. Только увидев, что дочь плачет, Гарри немного утихомирился; но он был настолько зол, что даже не утешил её — лишь громко хлопнул дверью, уходя прочь.       И тогда произошло худшее, что только могло произойти: в комнату зашла Роза. Чёртова Роза увидела, как Лили захлёбывается слезами, пряча лицо в подушке. Это последнее, чего хотела Лили! Но кузина, впрочем, никак не прокомментировала эти рыдания, которые младшая Поттер теперь всеми силами старалась подавить. Роза только сказала:       — Этим ты доказала свою незрелость и то, что все мои слова о тебе — правда.       Роза Уизли оставалась непоколебимой на протяжении всего происходящего. Она не злилась, не плакала, не обижалась и даже не радовалась тому, что Лили сейчас вовсю песочат. Она-то ведь зрелая, чёрт возьми! Не то что тупая малютка Поттер, да?!       — О-о-отвали, Рози, — сквозь плач выдавила Лили, чувствуя себя от этого ещё гаже. Покачав головой, Роза ушла.       А Лили осталась, умываясь собственными слезами. Пришло понимание, что она проломила огромную трещину между собой и всей своей семьёй; а также осознание, что она и вправду перегибала палку в том, что делала. Лили была слишком самонадеянна в том, что касалось зелий, ведь её всегда преследовали удачи. А что, если бы однажды ей не повезло? Что, если бы когда-нибудь она ошиблась в своих расчётах?..       Лили была слишком уверена в собственных навыках, а ещё в том, что окружающие её люди заслуживали наказания. Наказания за что?.. За то, что они говорят глупости, которые злят Лили Луну Поттер. О, Мерлин. Кажется, она и вправду считала себя центром вселенной!       Лили невесело усмехнулась и шмыгнула носом. Отличная работа, тупая малютка Поттер. Отличная работа.

***

      Папа запретил ей варить зелья вне школы и без присмотра преподавателя и сообщил, что поставил об этом в известность директора и декана. Ещё он отобрал у Лили все ингредиенты и уже готовые зелья, а также закрыл ход на чердак, где была её личная лаборатория. Лили приняла всё это смиренно, понимая, что всего этого не хватит, чтобы загладить вину перед отцом; тем более что он оставил ей учебники и тетради с записями, решив, что от этого вреда не будет.       Ещё Лили посадила саму себя под домашний арест. Без чердака ей и уходить больше никуда не хотелось; а вне комнаты дом превратился во враждебную территорию. Главным «врагом» стал Рон, но это и не удивляло, ведь он был таким же вспыльчивым и злопамятным, как и сама Лили — разве что более отходчивым. Уже спустя несколько дней комментарии Рона потеряли прежнюю язвительность и злобу, а ведь Лили бы на его месте ещё долго помнила обиду и готовила бы план мести.       Куда больше напрягал вездесущий Фредди, выбравший Лили новой жертвой. От него младшей Поттер было намного противнее, ведь он не находил в произошедшем ничего серьёзного, наоборот — увидел отличный способ наживиться. Лили передёргивало от того, как кузен ей якобы понимающе подмигивал и улыбался, говоря, что он-то всё понимает, он шарит в розыгрышах, он видит, что у Лили большое будущее в данной сфере…       — Отстань от неё, Фредди, ей это не нужно! — не выдержал Альбус в один вечер, и Лили тут же уставилась на брата с надеждой. Он снова не разговаривал с ней и теперь постоянно ходил хмурый.       — Ну-ну, Ал, не нервничай, тебе вредно, — расслабленно помахал рукой Фред. — Я говорю тебе, братишка, у Лили Луны талант, который нельзя впустую растрачивать. Не мешай нам обсуждать наше плодотворное сотрудничество.       — Иди ты к чёрту со своим сотрудничеством, Фредди, — прошептала Лили грустно, поняв, что Ал по-прежнему не планирует с ней мириться, и сбежала с гостиной обратно в комнату. Она всё ещё делила её с Розой и старательно настроила себя на то, чтобы больше не устраивать никаких конфликтов. Было сложно, ведь Лили чувствовала стыд перед Розой — а из-за этого и злость, но понимание того, что это всё ужасно глупо, помогало держать себя в руках. Ведь злость эта была не на Розу… и не на кого-то другого…       Нет.       Злость у Лили была только на саму себя. И ей было очень грустно из-за того, что она этого не понимала раньше.

***

      В день Рождества в доме была большая суета, все готовились к праздничному ужину и украшали дом. Молли-младшая руководила командой кузенов и кузин, контролируя уборку и красоту комнат, а бабушка Молли со своими невестками Гермионой, Анджелиной и Одри творили волшебство на кухне. Лили не хотелось видеть мрачное лицо Ала, который на неё и не смотрел, не хотелось снова чувствовать вину перед Розой и уж тем более терпеть приставания от Фредди, поэтому, проскользнув мимо Молли, она появилась на кухне. Бабушка Молли контролировала процесс готовки, а главной помощницей была Одри — Гермиона и Анджелина явно не испытывали страсти к кухне, помогая по мелочам.       Лили нерешительно подошла к бабушке.       — Можно, я тебе помогу?       — Конечно, милая! — чуть ли не прослезилась бабушка Молли, которая явно была встревожена замкнутостью младшей внучки. Она полностью поддержала Гарри в том, что необходимо наказание за проступок, но всё же переживала из-за печального вида Лили. — У тебя всё хорошо? Ты кажешься очень грустной! Улыбнись, ведь сегодня праздник!       — Всё хорошо, бабушка, — вымученно улыбнулась Лили. Когда-нибудь ведь будет всё хорошо? Когда-нибудь, когда она перестанет быть дурой. Лили полностью погрузилась в готовку для праздничного стола, найдя в этом даже некоторое удовольствие. Процесс несильно отличался от изготовления зелий, а Лили по этому очень скучала.       Лили встрепенулась, заслышав хлопки, характерные для аппарации — должно быть, мама вернулась с Франции! Все поспешили к главному входу, чтобы встретить новоприбывших, и в холле создалось столпотворение, из-за которого Лили не сразу поняла, кто прибыл вместе с мамой.       — О Мерлин, у меня от рыжего в глазах рябит! — у неё даже сердце остановилось на мгновение, стоило услышать этот громкий голос. — Так, родненькие, расступитесь, обещаю, меня на всех хватит! Фредди, что не так с твоим лицом? Ты что, бороду отращиваешь? Выглядит отвратительно!       — А ты никак стал ещё кривее, Джимми? Тросточка не помогает?       — Ну-ка подойди, и я познакомлю тебя с моей Джессикой поближе.       — Ты назвал трость Джессикой? Что за пошлость!       — Так, Фредди, заткнись на минуточку. Рыжие, постройтесь по оттенку, мне нужна самая мелкая из вас… Где эта мелкая язва? Лили?       Лили вырвалась из кучи родственных тел, чтобы влететь в объятья самого родного и нужного. Джеймс невольно пошатнулся от столь яростного нападения и тут же засмеялся.       — Да ты никак потолстела!       Лили ударила его по плечу, Джеймс отработанным движением тыкнул её в бок. Их только начавшаяся драка могла продолжаться вечность, если бы не мама, ловко пресекшая перебранку и перехватившая Лили в объятья. Лили зажмурилась, чувствуя приятные мамины духи. Всё-таки Рождество спасено.       — Где мой любимый малыш-слизеринец? — снова начал создавать смуту в рядах Джеймс, саркастично отыскивая Альбуса. — Ну-ну, Альбус, не хмурь бровки, иди обними любимого братишку!       Альбус долго сопротивлялся, но всё-таки был пойман в крепкие братские объятья. Вот только Джеймс и не думал отпускать Ала, наоборот — он схватил за руку ещё и Лили, хватанул первые попавшиеся куртки с вешалки и стал выталкивать обоих на улицу.       — Джим, ты что творишь! — возмутился Альбус, сотрясаясь от холода, ведь если на Лили Джеймс накинул куртку первым делом, то брата вытолкнул безжалостно и без подготовки.       — Мерлин, пяти минут не прошло, а ты уже ноешь, — фыркнул Джеймс, кидая брату куртку, — давайте, ребятки, в темпе, в темпе!       — Да что ты задумал? — продолжал недовольно ворчать Ал. Лили тоже это было интересно — зачем Джим ведёт их в сторону сарая, сейчас окружённого сугробами? Дорога туда была занесена снегом, и Джеймсу, идущему впереди и переваливающемуся, словно косолапому медведю, это было явно неудобно. Он по-прежнему хромал на обе ноги и явно с трудом выдерживал вес на позвоночник, но упрямо двигался.       Вдруг он резко развернулся с широкой улыбкой, и Ал с Лили испуганно замерли. А Джеймс вскинул вверх свою трость и замахнулся в сторону Ала.       — Эй, ты с ума сошёл?! — тут же пригнулся Альбус в шоке, и Джеймс лишь хохотнул, продолжая держать трость на весу в руке.       — Подержи, — Ал перехватил «Джессику» и нервно выдохнул, покосившись на Лили. Джеймс достал из кармана что-то, подозрительно похожее на сигареты. — А вообще, Альбус, всё-таки надо тебя огреть хорошенько.       — За что? — удивилась Лили, посмотрев на Ала, но тот лишь насупился.       — Он тебе не рассказал? Он мне громовещатель прислал! — не похоже, что Джеймса этот факт особо огорчал, он уже посмеивался, прикуривая сигарету. Стоп, действительно сигарету!       — Джим, ты что, куришь? — снова изумилась Лили.       — Волшебное изобретение! — восхвалил Джим, потрясая сигаретой. — Магглы им разные вкусы придумывают, так что теперь это не только расслабляет, но ещё и вкусненько.       — Ну ты и сластёна, Джимми! Мама же тебя прибьёт, если узнает, — беззлобно захихикала Лили.       — Что значит «прибьёт», я уже взрослый мужчина, сам решаю, что мне делать! — приосанился Джеймс. Лили и Альбус скептично переглянулись.       — Ага, именно поэтому ты оттащил нас подальше от «Норы» и спрятался за сараем, чтобы с окон не было видно, — хмыкнул Ал, и Лили вновь затряслась в смехе. Джеймс, сделав затяжку, ткнул пальцем в брата.       — Если ты, мистер староста, не растрезвонишь начальству, я буду в безопасности.       — Я посмотрю на твоё поведение, придурок, — тут же оскорбился Ал и ловким движением, ныне недоступным «кривому» Джеймсу, вытащил пачку сигарет из его кармана. — Я возьму это в качестве доказательства… Стоп, Джим, это женские сигареты.       — Завались, мне нравится вкус вишни. Я за равноправие!       — Мерлин, только не ляпни это опять при Гермионе и Розе… — простонал Ал. — Мы еле успокоили Гермиону в прошлый раз после твоих рассуждений о феминизме…       — Я уважаю феминизм!       — Не продолжай, мне неинтересно.       — Но знаете, кого я вспоминаю, когда думаю о знаменитых волшебницах? Чокнутую Дейзи Хукам! Ну, которая в Мунго попала из-за неправильного использования микроволновки, помните такую? Тащусь с этой женщины!       — Мерлин, Джеймс, заткнись…       — Хотел бы я, чтобы она стала министром. Прикинь, как было бы классно? Честно говоря, лучше она, чем Гермиона. Представь, если и вправду Хукам в министры продвинуть! — Джеймс задумчиво втянул никотин. — Мне всё больше нравится эта идея. А дедушку Артура посадить её замом!       Лили нырнула под руку Джеймса и обхватила его в объятьях, прижимаясь крепче. Во-первых, ей показалось, что ему тяжело стоять — он то и дело переставлял ноги и перемещал корпус тела, но легче, кажется, не становилось. Во-вторых, она и не представляла, что настолько соскучилась по его пустой бессмысленной болтовне.       Джеймс продолжал что-то нести про магглов, феминизм и Хукам, а Лили подняла взгляд на Альбуса, который стоял перед ней с Джимом. Ал продолжал хмуриться, как и раньше, но уже больше разыгрывая недовольство для старшего брата; на самом деле он еле сдерживал улыбку. Ал прислал Джеймсу громовещатель… Только чтобы Джим приехал? И ведь он приехал… И теперь Лили чувствует себя намного счастливее.       Лили поймала взгляд Ала. И одними губами прошептала «спасибо».       Альбус выдохнул устало, но кивнул. И улыбнулся так, что Лили поняла: он больше не будет её игнорировать. Эмоции переполнили Лили, и, отступив от Джеймса, она резко метнулась обнять Ала.       — Э-э-эй, ты его каждый день видишь! — жалобно простонал Джеймс, но Лили лишь показала ему язык, прячась за спиной смеющегося Альбуса. — Обнимай меня!       — Ты променял меня на француженок! Так что хватит с тебя, и так я была слишком доброй! Страдай!       И Джеймс страдал, картинно и от души.

***

      С прибытием Джеймса в «Норе» стало ещё шумнее, чем было до этого, хотя Лили казалось, что это невозможно. Он то громко смеялся с Фредди, то до хрипоты спорил о чём-то с Розой, выводил из себя Роксану с Люси и дразнил излишне серьёзную Молли. Альбуса Джеймс окружил привычными издевательскими шуточками, а Хьюго — полезными советами по квиддичу; сразу после этого — подоставал Перси с его женой Одри, обвинил Гермиону в авторитаризме и устроил из этого коллективный спор, где вместе с Фредди и Джорджем начал делать ставки на победителя. Пока была отвлечена Джинни, он втайне показал дедушке Артуру вишнёвые сигареты и рассказал несколько баек, которые услышал от своих маггловских француженок, а после этого пошёл ласкаться к бабушке Молли и клялся, что не ел ничего лучше её стряпни.       И всё это время он ни на секунду не оставлял Лили без внимания. Она улыбалась, наблюдая за всеми приключениями брата в семействе Уизли, ей нравилось быть непосредственным участником этих событий, но что-то тяжёлое всё ещё оставалось в её сердце, не позволяя насладиться этим до конца. Лили то и дело вспоминала слова Розы о том, что Джеймс «заставляет» всех общаться с ней, и, кажется, так всегда и было. Конечно, ей всегда было важно общение именно с Джеймсом, а не с остальными. Но без Джеймса… С кем она могла общаться без него?       Ни с кем. Точнее, был один человек… Именно что был, пока Лили Луна Поттер всё не испортила. Она ведь всё портит, верно? Ведь это не Малфой виноват, что она влюбилась в него по уши, словно глупая курица; она сама себе всё надумала. В самом деле, не будь она влюблена в него, то смогла бы смириться с его восхищением умницей Рози, точно так же, как смирилась с тем, что Ал с ней дружит. Но… она всё испортила. Лили Поттер влюбилась в Скорпиуса Малфоя и абсолютно не знает, что ей с этим делать. Ведь даже сейчас она скучает по нему… Лили думала, что если рядом будет Джеймс, то она и не вспомнит о Скорпиусе, но это оказалось не так. Ей хотелось отправить ему подарок на Рождество, увидеть его тёплую улыбку, услышать насмешливый голос…       Но ей нужно перестать унижаться перед ним! Нужно перестать мечтать и посмотреть фактам в глаза: она ему неинтересна. Ведь после того, как её выгнали из команды, он больше ни разу не пытался с ней поговорить, не пытался переубедить и доказать, что её слова — неправда. Значит, он действительно считал её заменой, или жалел её, или нянчился с ней, или всё сразу…       — Роза, позволишь мне поговорить с Лили? — они уже готовились ко сну, когда Джинни постучалась к ним в комнату. Кузина с готовностью показала ванные принадлежности и ушла с комнаты, оставляя Лили наедине с мамой; она села на кровати рядом с ней, смотря ласково. — Лили.       — Что такое? Тебе папа всё рассказал, да? — Лили накуксилась, думая, что её снова будут отчитывать; Джинни с улыбкой кивнула.       — Конечно, он рассказал мне. И я поддерживаю его ограничения, Лили, потому что волнуюсь, как и папа. Но мы знаем, как тебе нравятся зелья: может, попросить профессора Слагхорна дополнительно заниматься с тобой?       — Я… я не знаю. А другого способа нет? — тоскливо спросила Лили. Слагхорн был слишком «душным» профессором, и младшей Поттер очень не нравилось его настойчивое внимание. — Может, профессор Лонгботтом будет контролировать меня?       — Поверь, профессору Лонгботтому очень не понравится эта идея, — засмеялась Джинни. — У него тяжёлые взаимоотношения с зельеварением. Профессор Слагхорн единственный, кто сможет дать тебе нужные знание и сверх того.       — Тогда мне нужно подумать, — тяжело вздохнула Лили. Может, как-то удастся потаскать ингредиенты у других ребят, у того же Альбуса… Ах, нет, он точно не разрешит ей заниматься одной… Вряд ли он поверит, что она больше не собирается устраивать свои «мстительные» операции. Честно говоря, Лили и сама не была уверена, что сможет сдержаться.       — Лили, я узнаю, если ты нарушишь запрет, — пригрозила Джинни, и Лили сжалась. Казалось, что мама читает мысли. — А теперь, милая, не хочешь рассказать мне, что случилось?       — А что случилось? — с непониманием повторила Лили, и мама скосила глаза в сторону кровати Розы. — Ну… Мне просто захотелось вывести её из себя… Она постоянно вся такая из себя, аж тошно! Хотелось увидеть человеческие эмоции…       — Лили, Лили, — покачала головой мама, касаясь её волос. — Кажется, в итоге только Роза вывела тебя из себя.       Лили поджала губы и не отреагировала на нежные прикосновения мамы, оставаясь хмурой.       — Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной, — ласково произнесла Джинни. Наверное, она догадывалась о чём-то; возможно, она всегда знала об их нелёгких отношениях с Розой и подозревает, что просто так Лили не вышла бы из себя. До этого ведь никогда не срывалась.       Лили посмотрела в глаза мамы, такие же светло-карие, как и у неё.       — Я… Я не знаю, что мне делать… — неуверенно начала она, и Джинни с готовностью склонилась ближе. — Я… Он…       Мерлин, почему это так тяжело?       — Он… он не любит меня… — как же звучит нелепо. Как нытьё какой-то жалкой влюблённой девчонки. Ох, погодите… Мерлин, ну за что…       — О, Лили, — кажется, маме хватило этих слов, чтобы понять абсолютно всё. Мама обняла её, и Лили доверчиво прильнула к груди, смаргивая тихие слёзы. — Милая моя, почему ты ни о чём не писала? Неудивительно, что ты выглядишь такой несчастной!       — Неправда! — тут же вырвалась Лили из уютных объятий матери, зло шмыгая носом. — Я не могу так выглядеть! Я не какая-то там… Жалкая влюблённая дура… — да уж, малютка Поттер, как будто от отрицания изменится правда. Лили было смешно из-за самой себя.       — Поверь, Лили, в этом нет ничего страшного: почти все девчонки хоть раз да побывали влюблёнными дурами. И да, это всегда так ужасно, — Джинни ласково улыбнулась дочери, утирая слёзы с её щёк.       — Даже ты?       — Даже я.       — И что ты тогда сделала?       — Конечно, я страдала и творила глупости! Но что бы я ни делала, он не обращал на меня внимание. Принимал как должное моё смущение и любовь, не видя в этом ничего особенного.       — И ты это стерпела? — возмутилась Лили, заставив маму рассмеяться.       — Нет, вскоре я поняла, что нужно жить не для него, а для себя. Так что я постаралась забыть о нём, стала встречаться с другими мальчиками…       — А он что?!       — А он — мой муж, — подмигнула мама, и у Лили распахнулся рот. Она не могла поверить, что папа был настолько глуп, что не замечал маму и её чувства! Ну что за дурак!       Почти сразу же Лили примерила историю на свою ситуацию. Станет ли Скорпиус ревновать, если Лили вдруг начнёт встречаться с другим? Наверное, нет… Если вспомнить, как он спокойно предполагал о том, что у Лили и Бутча могут быть отношения… Лили приуныла.       — Лили, милая, — мама серьёзно посмотрела ей в глаза, — главное — живи для себя, а не для кого-то ещё. Главное, чтобы ты была счастливой. Если понимаешь, что от чувств к кому-то ты получаешь только страдания, то он недостоин тебя.       — Я буду помнить, мама, спасибо.       Лили обняла маму, чувствуя искреннюю благодарность; Джинни, поцеловав её в лоб, покинула комнату. Как же хорошо поделиться хоть с кем-то тем, что горело внутри. Но что же всё-таки делать? Совет мамы казался правильным, Лили не хотелось страдать от чувств к кому-то, она из-за этого ощущала себя униженной и ненужной. Но ведь во время общения со Скорпиусом она почти всегда была счастлива. Всегда счастлива, если только дело не касалось Розы.       Лили невольно посмотрела в сторону кровати кузины. Интересно, а сама Роза хоть раз была «влюблённой дурой»? Было бы интересно посмотреть на то, как будет себя вести влюблённая умница Рози. Вдруг станет такой же сумасшедшей, как Лили? Усмехнувшись, Лили прикрыла глаза.       Ей показалось, что прошла секунда, как её кто-то затряс, желая разбудить. Лили хотела ругнуться, но поняла, что на неё наложили «Силенцио»… Что за глупая шутка? В связи с недавними событиями это совсем не смешно! Лили подскочила на кровати и изумлённо уставилась на ухмыляющегося Джеймса, что в полной темноте застыл над её кроватью — смотрелось жутко, между прочим! Лили покосилась в сторону кровати Розы — кузина крепко спала, повернувшись к ним спиной.       Джим жестами приказал Лили одеться теплее и идти за ним; заинтригованная, она поспешила всё это сделать быстрее. Как же давно она не виделась с Джеймсом! Раньше он постоянно что-то придумывал и тащил её за собой, и это казалось привычным; сейчас же она будто заново окуналась в эту атмосферу таинственности.       — Джеймс, тебе нельзя летать! — шикнула Лили, когда они уже были на улице; Джим протягивал ей метлу и сам уже садился на свою. Он ходил-то теперь неуверенно, наверняка чувствуя при каждом шаге все те кости, что переломал тогда… Но Джеймс уже парил в воздухе, держась спокойно; он даже будто стал легче.       — Я же не финт Вронского делаю, мелкая, перестань панику разводить. Садись уже и полетели.       Лили неуверенно оглянулась на «Нору».       — Ты хотя бы выпил Укрепляющий раствор? — жалобно спросила она, и Джим раздражённо кивнул.       — Мелкая, хватит ныть, полетели!       — Я… я наказана…       — Мерлин, ты кто такая и что ты сделала с моей сестрой? Ты трусишь, что ли, Лили?       — Пошёл ты к чёрту, — решившись, выдохнула Лили и села на метлу, резко взлетев. Джеймс одобрительно присвистнул и тут же устремился вперёд — сама Лили чуть притормозила, чтобы позволить брату вести полёт в нужном направлении. Джеймс, конечно, послал к чёрту требования не летать на метле (целители говорили, чтобы он не перегружал позвоночник), но всё же полёт его был осторожным, медленным и, конечно, без прежнего сумасбродства. Это немного, но успокаивало; Лили только надеялась, что брат знает, что делает, и готов в случае чего получить от папы с мамой.       Джим привёл её к вершине холма вдали от дома, с которого открывался вид на ночную деревню Оттери-Сент-Кэчпоул. В местном кабаке вовсю продолжали праздновать Рождество — повсюду мерцали огни, в небо летели фейерверки, до них даже долетала музыка. Пока Лили заворожено смотрела в небо, Джеймс трансфигурировал им удобные лежанки, из сумки вытащил банки с синим тёплым огнём — заклинание, которому их давным-давно научила Гермиона. Лили уселась рядом с братом и обняла одну из банок с огнём, не отрывая взгляда от мерцающих фейерверков. Они гипнотизировали, как и играющая вдалеке музыка — происходящее казалось ярким волшебным сном.       — Сливочного пива? — предложил Джим, и Лили с благодарностью его приняла, тут же делая глоток. Сам Джеймс сгорбился, упираясь о собственные колени, в его губах снова была зажата сигарета, дым от которой стремился ввысь — казалось, только он выдавал их присутствие здесь.       — Здесь волшебно, — прошептала Лили.       — Отсюда все проблемы кажутся такими далёкими, правда?       Наверное, что-то в этом было. Они будто были в другом мире, всего лишь безмолвными и бесстрастными наблюдателями. В деревне безумствовали от радости люди, а Лили с Джеймсом меланхолично потягивали сливочное пиво и молчали, цепляясь за эти мгновения волшебного спокойствия и отрешённости. Обычно язвительная и агрессивная Лили окончательно стала тихой и погрузилась в свою собственную грусть; яркий и шебутной Джеймс источал спокойствие и задумчивость, был непривычно молчаливым. Для них обоих это было очень редким моментом в силу характеров, но… необходимым. Тем необходимым, что Лили так не хватало в Хогвартсе без Джеймса; так она приводила голову в порядок, приходила в себя, полностью восстанавливалась.       Как же ей всё-таки не хватало Джеймса. Только Скорпиус смог заполнить эту дыру в груди, и в итоге… Что же Лили чувствовала в итоге? Теперь же и рядом с Джеймсом она не чувствовала, что приходит в себя. Теперь ей не хватало Скорпиуса.       Лили шумно шмыгнула носом, сдерживая эмоции, и почти мгновенно почувствовала жаркие объятья Джима.       — Что с тобой, мелкая? — тихо спросил он, кладя свою голову на её макушку, и Лили улыбнулась.       — Прости меня, Джимми, меня выгнали из команды…       — Подумаешь. Меня вообще из квиддича выпнули. Я круче.       — Вот всегда ты круче, — фыркнула Лили, удобнее устраиваясь на плече брата. — Ты же не расстроен, что я не поймаю в твою честь снитч?       — А ты? — решил вернуть вопрос Джим, и Лили замялась с ответом. — Тебе всегда нравилось летать, мелкая, но вряд ли твоё будущее связано с квиддичем. Ты всегда больше в котлах любила плавать.       — Ты прав, — согласилась Лили. — Но ты не расстроишься, что я больше не играю?       — С чего бы мне расстраиваться? — легко произнёс Джеймс. — Это твоя жизнь, малышка. Ты не должна проживать её за меня.       Он снова затянулся сигаретой, думая о чём-то своём. И Лили догадывалась, о чём. О своих навсегда утерянных возможностях, которые Джеймс так отчаянно хотел воплотить в реальность. Он думает о том, о чём уже никто не помнит; и Джим, улыбаясь беззаботно, никому не даст вспомнить. Он будет шутить, он будет улыбаться и смеяться, он будет изо всех сил наслаждаться той жизнью, что ему досталась. И никто никогда не вспомнит о том, что Джеймс когда-то мечтал о другом… И возможно, мечтает до сих пор.       Иногда Лили задумывалась, насколько Джеймс искренен в своих эмоциях перед другими. Она никогда не чувствовала в брате фальши, но всё-таки… всё-таки он наверняка что-то скрывал. Совсем как Роза… Они ведь на самом деле очень похожи, Джеймс и Роза, вечно непоколебимые и невозмутимые. Почему же Лили так терпеть не могла Розу, при всей своей любви к Джеймсу?       А ведь наверняка и у Розы много что горит внутри, совсем как у Джеймса. У Джима есть Лили, с которой он порой позволяет себе побыть не таким, как обычно; есть ли такой человек у Розы? Почему-то Лили стал очень интересен этот вопрос. Неожиданно в сердце Лили кольнуло: возможно, Малфой как раз и хотел стать для Розы таким человеком.       — Кажется, к нам летит компания, — произнёс Джеймс, привлекая внимание Лили к приближающемуся чёрному филину. Почему-то младшая Поттер резко почувствовала волнение, особенно когда филин приземлился на ветку перед ними и протянул лапку с небольшой посылкой.       Джим хотел забрать её, но филин недовольно ухнул и увернулся от загребущей лапы Поттера.       — Вот же недотрога! Кажется, этот парень к тебе, мелкая, — Джеймс выпустил дым, стараясь вернуть утерянное достоинство и разглядывая гордо восседающего филина. — Роскошная птица. И с кем это ты встречаешься за моей спиной?       — Я… я… замолчи! Ни с кем я не встречаюсь! — срывающимся голосом заявила Лили. Она ненавидела этот насмешливый тон у Джеймса! И, Мерлин, кажется, она догадывается, чей этот филин… Даже надеется, чёрт возьми!       — Надеюсь, ты не забудешь о любимом братишке, когда выйдешь замуж? А то я уже начинаю ревновать. Стоит только посмотреть на эти алые щёчки, — Джим тыкнул пальцами в густо покрасневшие щёки Лили. Она стала уворачиваться от проявлений любви брата, радуясь возникшей отсрочке. Ужасно не хотелось проверять, от кого посылка, хоть немного пожить в иллюзии…       Да только Джеймс схватил её и подтолкнул в сторону филина.       — Давай, мелкая, мне жутко интересно, что там! Открывай!       — Джим, отойди от филина, ты его раздражаешь… — буркнула Лили, отвязывая свёрток. Филин, посмотрев ей в глаза, громко ухнул и тут же взлетел, как почувствовал свободу.       — А твой поклонник явно не рассчитывает на ответ, — растрепал Джеймс свои волосы, глядя вслед удаляющейся птице. И тут же сосредоточился на посылке. — Ну-ка, ну-ка, что у нас тут за амурные дела? Ох, я всегда знал, что из нас троих Ал последним вступит в отношения. Как прискорбно!       — У Ала есть девушка, — возразила Лили, и Джеймс в шоке раскрыл глаза.       — Быть не может! Он мне не говорил! Почему он мне не сказал?!       — Даже не знаю… — с сарказмом протянула младшая Поттер.       — Наверняка это прикрытие… или он запугал бедняжку…       — Вот поэтому Ал тебе ничего и не говорит, Джеймс, — усмехнулась Лили, — между прочим, она от него в восторге.       — Это она просто со мной ещё не встречалась.       — И слава Мерлину! Встретится с тобой — сразу во всех парнях планеты разочаруется!..       — Так, мелкая, что-то ты много болтаешь, а посылка сама себя не откроет.       Неуверенно Лили стала разворачивать свёрток. И выдохнула, увидев десяток карточек из золотой коллекции. Самое удивительное — именно тех, которых у неё не было… Вместе с этими карточками её коллекция была полностью завершена.       — Бу, что за скукота, — протянул Джеймс, — ты что, до сих пор коллекционируешь их? Ты в детском саду, что ли? И парень туда же…       Лили абсолютно проигнорировала бессмысленные комментарии Джима, ведь её вниманием полностью завладела карточка с Маладорой Гримм, к которой была прикреплена записка. Сердце Лили ухнуло куда-то вниз.       «Жду с нетерпением, малютка, когда ты вновь швырнёшь их мне в лицо».       Лили как наяву слышала его голос с ироничными нотками и видела ту тёплую улыбку, что предназначалась только ей. Будто она прямо сейчас стояла на Астрономической башне — и глупо, совсем не серьёзно злилась, а он над этим привычно потешался. Будто не было всего того, что произошло…