Приговор не изменится

      «Смоленск. Как же много связано с этим городом: героизм, отвага, трагедии и слёзы, кровь, огонь и… Печальная судьба одного воеводы…» Сашка поставил точку. Дальше писать он уже не мог, слёзы сдавили горло. Сколько же боли в этих простых строчках… — Саш, ты идёшь есть? Всё остыло уже! — кричит Дарьюшка, заботливая и любящая жена. — Иду, — тяжело вздохнул Сашка, встав со стула и отложив перо. — Сколько можно там сидеть? — причитала жена, наливая суп в тарелку. — Вон, исхудал так.       Сашка поднял на жену уставшие глаза. Дарьюшка сочувственно вздохнула и присела рядом, положив свою голову на плечо мужа: — Опять вспоминал его? Александр кивнул, сглотнув большой комок в горле. — Он бы гордился тобой… — тихо сказала Дарьюшка. Саша закрыл глаза и поднял голову. Он не хотел, чтобы жена видела его слёзы… Вот уже пятнадцать лет, как на российском престоле сидит Михаил Фёдорович. Хороший царь, с ним Россия наконец-то обрела долгожданный покой после суровых смутных времён. Сашка бескрайне уважает царя, но за один поступок он не простит его никогда…       В памяти Сашки навсегда останется тот злосчастный 1634 год… Не в силах забыть тот позор, который они пережили под Смоленском, осаждая свой же город в надежде вернуть его. А ведь, как воодушевлены были люди, солдаты… Какая надежда загоралась в их глазах при одной только мысли о возвращении Смоленска под родное крыло. Но этим надеждам не было суждено сбыться…       Сашка помнит, как бросали знамёна, отдавали пушки неприятелю… Как зачитывали условия, и как унизительны они были. У Шеина не было выбора. Он согласился.       Снова осада. И снова Смоленск. Только теперь нет уж более Сигизмунда. Не перенёс польский король смерти любимой жены да и помер вслед за нею («Туда ему и дорога», — мстительно думал Сашка). Теперь вместо него королевич Владислав, коего ещё бояре хотели русским царём сделать.       Теперь всё иначе. Не ляхи в этот раз осаждают город, а наши русские войска. Всё обдумано, всё спланировано, но тут, как гром среди ясного неба, набег крымского хана.       Сашка помнит, как убывали войска. Услышав весть о набеге, дворяне сразу же засобирались домой спасать свои имения. У Сашки тоже тогда уж было имение. Но он не поехал. Нет. Пусть сжигают! Пусть горит всё дотла, но он не бросит воеводу! Ни за что!       Какое же позорное было возвращние в Москву. Шли за Смоленском — вернулись ни с чем. Но самое страшное было ещё впереди.       Казнь за измену. Этого не может быть. Сашка помнит, как бежал сломя голову в царский дворец, как несмотря на охрану пробрался к царю и упал перед ним на колени, как доказывал, что Шеин не виноват… — Да? — удивлённо поднял бровь царь. — Иди-ка ты домой и не вмешивайся в царские дела. — Но почему вы мне не верите?! — чуть не плача спросил Сашка. — Я же был там! — Приговор не изменится, — твёрдо ответил государь. — Ступай. — Да ты… Да ты…- глазка Сашки наполнились слезами. — Ты хуже Сигизмунда и Владислава вместе взятых! — выкрикнул он в сердцах.       Тогда Сашку заточили в темницу. Посиди и подумай, несносный юнец, как царя оскорблять да с польскими королями сравнивать. В памяти Сашки до сих пор остались те сырые и холодные стены. Но в тот момент ему было всё равно. Терять уж было нечего…       Через три дня Сашку отпустили, а ещё через неделю был исполнен тот злосчастный приговор. В тот день Сашка свалился с горячкой. Вокруг него суетилась Дарьюшка, отпаивая его отварами и время от времени прикладывая мокрую тряпку ко лбу. Шеина казнили…

***

      В зыбке заплакал маленький Миша. Дарьюшка встала и бросилась кормить маленького сынишку. Сашка вновь тяжело вздохнуть. Надо смириться. Надо забыть. В конце концов время лечит…

***

1654 год И снова Смоленск… Но в этот раз всё будет по-другому. В этот раз Смоленск отвоюют любой ценой! Михаил Александрович снова смотрит вдаль, сжимая рукоять своего меча. Смелость, отвага и ненависть бурлили в крови. Отец сражался за этот город, и сын тоже будет. Умер Михаил Фёдорович. Теперь на престоле сын его, Алексей Михайлович. И теперь новый царь чествует победителей. И Михаил в их числе. На этот раз наши войска возвращались с радостными вестями. Миша поднял взгляд на чистое голубое небо. Отец и Шеин гордились бы им. И гордятся…