Убийца

Эхо была отстранённой. В первые несколько месяцев отскакивала нервными импульсами от каждого брошенного в неё «привет» или «доброе утро», цепко хватала плошку с жуткими водорослями Монти и совершенно трусливо сбегала в отдалённый и пустующий отсек Ковчега. Беллами порывался всякий раз пойти за ней, поговорить, объяснить, что они больше не враги, но что-то всегда останавливало его. И это напряжение било по командному духу всё ощутимее. Эхо была интересной. Позже, когда ей удалось наладить более-менее доверительные отношения с Харпер и Эмори, Беллами заметил, что у неё была удивительная способность в красках повествовать о сражениях, в которых ей доводилось принимать участие. Иногда Эхо рассказывала о быте и традициях Ледяной Нации на ночь, а потом уходила в обжитый и отдалённый уголок космической станции. Беллами ловил себя на мысли, что был бы не против послушать историю её жизни, но по-прежнему не заговаривал с ней наедине, сам не зная почему. Эхо была милой. Спустя год, она открыто смеялась над перебранками Монти и Мерфи, Мерфи и Рейвен, помогала на кухне и на водорослевой ферме. Харпер плела ей косички по выходным, вызывая у той очаровательную улыбку и ямочки на щеках. Беллами улыбался в ответ по средам, говорил с ней о Земле и прошлом по пятницам, а в понедельники перехватывал её в необитаемом коридоре за талию и прижимал к стене, так и не давая дойти до её комнаты. Эхо была сломленной. — Беллами? Маленькая найтблида выглядела настороженной, удивлённой и счастливой одновременно. Едва Эхо увидела её взгляд, направленный на него, она поняла, что сейчас всё круто изменится. — Кларк знала, что вы придёте. То, как девочка бросилась в объятия Беллами, что-то надломило в Эхо. Она будто бы увидела долгожданное воссоединение отца и дочери. Словно тот вернулся с войны. Словно Эхо не вернулась из Азгеды. Связь между сердцем и головой была установлена, Эхо знала это наверняка. По горящим глазам Беллами, по подступившим слезам и по тому, как он прижимал это наивное, но бойкое создание, так напоминавшее им всем Кларк. Живую Кларк. И когда Беллами вывел её, чуть побитую, но в целом невредимую, из лагеря Дийозы, Эхо будто ледяной водой окатили на голое, разгорячённое тело. Дикий контраст по эмоциям коротил в мозгу напряжёнными электрическими нитями, заставлявшими кулаки сжимать до впившихся в кожу ногтей. Беллами любил Кларк. Это была очевидная, даже для убийц, истина. Убийцей Эхо и была. И когда нож вошёл в плоть Райкера, для Эхо стало всё на свои места. Пазл её жизни сложился. Она была обескуражена своим открытием, чувствовала, будто её предал собственный разум, но всё же приняла это. Бывших убийц не бывает, Беллами. Для таких, как Кларк, возможно, и существуют вторые, пятые, десятые шансы на исповеди, но не для Эхо. Наёмники по своей сути одиночки, не способные на любовь и сострадание. И когда Эхо видит то, как Кларк бежит к нему в объятия, плачет и умоляет сказать, что смерть Эбби Гриффин была оправдана, Эхо уходит. Потому что убийцам нет места в лике святых.