Знакомьтесь, маленький дьяволенок, изменивший жизнь Акацук!

      После долгого и изнурительного пути туда и обратно по магазинам Хидан уговорил своего напарника пройти на кухню и выпить по чашке чая, прежде чем они оба понесут Конан напоказ покупки. Поморщившись и покочевряжившись, казначей всё же согласился и, еле переставляя ноги, поплёлся вслед за белобрысым нукэнином.       — Хидан, — обратился Какузу к напарнику, который что-то тщательно искал на полках для посуды. Удобно уместившись на стуле, шиноби облегчённо вздохнул и попытался подобрать слова к дальнейшей беседе. Но копошение Матсураси и его истеричные движения заставили казначея временно отказаться от интересующего его вопроса и задать другой, — ты что там делаешь?       — Я? — верующий на мгновение отвлёкся от своего занятия, застыв на месте с протянутой рукой вглубь полки, за тарелки. — Я… — глупо повторил он и нерешительно вытащил руку, что-то сжимая в кулаке. — Да так… вот чаёк готовлю. — Бросив это «что-то» в пустую кружку, он тут же налил в неё воду из чайника.       — Умник, ты хоть воду вскипятил? — Какузу скептически поджал губы. Он знал, что его напарник с особым пристрастием относился к чаю и свои любимые виды хранил и прятал по всей организации. Как белка прячет найденные орехи, так и Матсураси прятал пакетики любимого чая, дабы только ему досталось.       — Конечно, — важным тоном заявил верующий, потрогав для убедительности бок чайника. — Тебе… — Хидан прищурился. — Тебе заварить?       — Щедрость или подвох? — нукэнин облокотился об обеденный стол, скрестив руки в замок, и прищурился, буравя взглядом.       — Щедрость, да и ты поговорить вроде как хотел, — Хидан пожал плечами, — ну не хочешь как хочешь, — с этими словами он взял свою кружку и вальяжным шагом прошёлся до стола, ловя на себе озлобленный взгляд напарника.       — Щедрость, как же, — проворчал под нос Какузу, нехотя вставая с нагретого места. Под насмешливым взглядом он дошёл до чайника и заварил себе кофе. — Я чай не люблю.       — Я знаю, — хихикнул Матсураси, прилично отхлебнув из чашки. — Поэтому и предложил. — Облизнув губы, он внимательно проследил за движениями отступника, пока тот не сел обратно на своё место. — Так о чём ты хотел поговорить?       — Я хотел спросить, — казначей поставил свою барскую кружку на стол, — почему ты ушёл из семьи?       — Ну, как бы тебе сказать… — вдруг потупив взгляд и зажавшись, Хидан будто стал меньше и младше. Будто и не нукэнин сидел перед Какузу, а провинившийся генин.       — В подробностях, — казначей принял удобную позу и приготовился слушать. — Аль ты уже всё забыл?       — Что? Я и забыл?! Да у меня память стальная, как и яйца! Я ничего не боюсь и ничего не забываю! — взъелся верующий. — Ладно, слушай! — вдохнув побольше воздуха в лёгкие, матершинник начал рассказ, — значит, иду я, красивый молодой человек, уже пятнадцати лет от роду; иду по улицам прекрасного города, а навстречу мне девчонка щеголяет тоже, наверное, того же возраста, может, на год-два старше. Идёт леденец сосёт. Радостная такая…Аж противно.       — А как выглядит? — поинтересовался казначей. Авось память его напарника не такая уж и стальная, как тот заверяет.       — Да обычно так… Тёмные какие-то волосы, может, даже немного синим отдают. Хм, — Матсураси задумался, — Короче они были тёмными и убранными в два хвостика. — В довершение он утвердительно мотнул головой, подтверждая свои слова. Прикусив язык, он попытался вспомнить ещё что-нибудь из внешности незнакомки, — кажется, на ней была до омерзения растянутая чёрная майка, которая то и дело сползала с её плеч, оголяя их и не скрывая лямки её бюстгальтера.       — Хм, — проворчал Какузу, поражаясь детальной памяти отступника. Да и что-то знакомое промелькнуло в этом выстраивающемся образе девушки.       — Ах да! Чуть не забыл! Когда деваха на радостях ни с того ни с сего подпрыгивала, и майка взметалась вверх на пару с её волосами, то можно было заметить шорты. То ли они были настолько короткие, то ли майка была настолько растянутой, что перекрывала их. Уж не знаю. И вот весь её образ дополнял леденец во рту или только палочка. Не знаю. Она его так и не вытащила.       — Кого-то мне она напоминает… — протянул казначей, вспоминая былую молодость.       — Кого? — подскочил заинтригованный шиноби.       — Да так, — уклончиво ответил нукэнин. — На мою ученицу смахивает…       — У тебя ещё и ученики были? — Хидан с издёвкой оглядел напарника, но больше ничего не добавил. Отхлебнув чаю, он продолжил, — ну, так вот. Идёт она ко мне навстречу, даже мимо уже проходит, как вдруг… БАЦ и щелбан мне ставит и самое главное: тут же бежать бросилась! «Стой!» — кричу я ей, а она, не разворачиваясь, мне средний палец показала. — Матсураси одними словами не обошёлся, он и палец показал и пару словечек припомнил. А потом, взглянув глазами полными уверенностью на казначея, изрёк, — ну ты ведь понимаешь меня, Какузу? Я вслед за ней побежал, правда, пару раз чуть не упал, но всё это стоило результата! Я загнал девчонку в угол!       — И что она сделала? — уже предчувствуя скоропостижный финал, обронил Какузу.       — О-о, как только я к ней подошёл, то услышал смешок сзади. Обернувшись, увидел Джашина-Саму! Офигев, я переводил взгляд с демона на девчонку и обратно, вызывая тем самым смех у них. — Хидан округлил глаза в азарте рассказа. — Капец, правда? Попадос такой! — верующий шмыгнул носом. — «Джашин-Сама, она меня…» — но не успел я сказать и половины желаемого, как меня перебили. «Я видел, Хидан» — сказал демон мне. А потом обратился к беглянке: «Мизури, сестрёнка дорогая, какого же ты моего ученика избиваешь?». Вот тут я потерял дар речи, честно… А эти двое продолжили разговаривать. — Хидан вдохнул побольше воздуха, зажмурился и выдавил писклявым голоском (явно рассчитывая изобразить женский голос), — «Я его не избивала!» Эта девчонка, Мизури, даже не соизволила вытащить леденец из-за рта! В итоге выяснилось, что её брат, то есть сам Джашин попросил меня привести в этот закоулок.       — Как интересно, — хитро прищурился казначей, но Хидан этого даже не заметил, продолжая рассказ и время от времени изображая каждого из участников то изменением голоса, то яростной жестикулировкой.       — Джашин зло сплюнул себе под ноги со словами «Твою ж… и не поспоришь, зараза!». А я был лишь немым свидетелем, жадно разглядывающим разговаривающих.       — И что же ты разглядывал?       — Ну, — засмущался шиноби, — у девчонки, например, на глазах была повязка шиноби; кстати говоря, меня тогда это очень удивило… Ещё у неё на шее был амулет точно такой же, как у меня, — Хидан закатил глаза в попытке вспомнить что-нибудь ещё выдающееся. — «О! У тебя тоже есть?» воскликнул я и указал пальцем на подвеску. Мизури ласково улыбнулась и сказала: «Ага, а ещё у моего младшего брата Хани. Правда, он…» — она замялась и отвернулась. Знаешь, я честно тогда хотел расспросить её, уж больно мне было интересно, но Джашин отрицательно покачал головой и запретил мне это делать. Повисла неловкая тишина. А что ты знаешь о неловкости? — Хидан поставил опустошённую чашку на стол. — Тогда решил занять паузу вопросом о том, зачем меня вообще дёрнули в этот переулок, ведь я собирался идти на тренировку, так как через год планировал повышать свой уровень шиноби. Я хотел стать чуунином. На что очень странно отреагировал демон и его сестра. Они просто удивлённо на меня уставились.       — Что тут странного?       — Да, я тоже так подумал, но вскоре всё прояснилось: Джашин думал, что я собирался сдавать экзамен в этом году. — Хидан закусил губу и немного нахмурился. Перебирая пальцами по столу, он вкратце рассказал напарнику о дальнейшем диалоге. — В общем, мы поспорили о моей силе, о том, что меня не допустят на экзамен и то пятое, десятое… Выяснили, что все проблемы с допуском на экзамен решит Мизури, а тренировать меня будет мой демон. В конце нашего спора, под громогласные слова «а учить тебя буду я» Джашин испарился, оставив меня наедине с его сестрой. Я внимательно с толикой удивления на неё посмотрел-посмотрел, да язвительно добавил: «Ты? Ха, посмотрим!» Скажи же, я идиот?       — Я думал ты это от веры поехал, а вон оно как. Ещё мелким был…       — Но на удивление, она лишка палочку эту чёртову измусоленную выплюнула, потопталась на ней и, схватив меня за руку, громко и на всю улицу крикнула: «го твои проблемы решать».       — Так куда повела? — Какузу уже с минуту держал кружку у самых губ, но всё никак не мог сделать глотка.       — Прямиком к Каге…       — Так ведь нет у вас Каге, — не суждено было кофе быть выпитым.       — В смысле в Деревни Горячих Источников нет Каге?! Как Страна Риса нейтральна?! Ты не охуел часом? — подорвался нукэнин, но встретив на своём пути недоброжелательно настроенных чёрных нитей. — Хотя, может, ты и прав… Но в любом случае мы звали его Каге. — Прицокнув и сев обратно, вспыльчивый отступник немного помолчал, подбирая слова. Но вскоре плюнул на это дело и продолжил в свойственной ему манере. — Там нас сперва не хотели пропускать, но Мизури смогла договориться, и под удивлённые взгляды мы прошли в кабинет Каге. «Здравствуйте, я бы хотела поговорить с вами насчёт Экзамена на звание чуунина» — Хидан тщетно пытался повторить голос его проводницы. — Кстати, она меня ещё за руку держала! — вдруг сменил он тему и довольно улыбнулся. — Но Каге как-то не шибко был нам рад и с презрением кинул нам в ноги, что-то типа «идите вы нахуй».       — Вот так прямо и сказал?       — Нет, — ухмыльнулся верующий, — он просто спросил кто мы такие и что нам от него нужно. Видимо, этого было достаточно для решительных мер, потому что Мизури отпустила мою руку и немного ослабила узел своей повязки. Каге немного с опаской на неё глянул, а позже его лицо неожиданно исказила гримаса боли.       — Немудрено, она ведь Учиха… Если дело идёт, конечно, о моей ученице.       — В смысле шаринган? Не знал… Тогда это всё объясняет… — Хидан выстроил свою последовательную цепочку фактов, совсем упустив из виду вероятность того, что его спутница не была ученицей Какузы. — В общем, меня допустили к экзамену. Представляешь?! ДО-ПУС-ТИ-ЛИ! Вот тогда я спохватился: до него оставалась неделя. Благо, Джашин свои слова на ветер не бросал и взялся за тренеровки, так ещё и косу подарил! — Какузу бросил мимолётный взгляд за спину напарника, где к стенке было прислонено оружие. — Да-да, именно эту! Даже не думай! Моя! — верующий показал фигу. — Сдал я экзамен на отлично! Джашин был очень мной доволен… безусловно, родители тоже были довольны и в то же время удивлены моему новому оружию. Естественно, начались расспросы, откуда и как появилось оно у меня. Я долго отмалчивался, мирно пытался избежать любые вопросы насчёт этого, но всё это оборвалось в один ужасный вечер… — Матсураси неожиданно замолчал, потупил взгляд и закрыл рукой рот.       — Хидан?..       — Я возвращался с прогулки по деревне с отвратительнейшим настроением, — дрожащим голосом начал матершинник, — причиной стало то, что отныне наше деревня переставала действовать как деревня шиноби. Она стала туристическим объектом. Несомненно, это вызвало у меня бурю эмоций. Тогда я, — Хидан прерывисто задышал, искусав всю губу чуть ли не до крови, и сжал кулаки до побелевших костяшек, — возненавидел свою деревню… деревню предателей. Понимаешь? Они предали меня, себя и… Джашина. — Верующего пробрал озноб. Он поднял свои обезумевшие глаза на не вникающего напарника. — Вернувшись домой, я увидел спятившего отца. Он всюду чертил кресты, держа в одной руке горящую свечу. Увидев меня, он бросил свечу ко мне под ноги…       — А как же дом?.. — Какузу успел мысленно подсчитать приблизительные убытки при пожаре и ужаснуться сумме.       — Нет, Какузу, дом не загорелся, — как-то спокойно прошептал Матсураси. — Он бросил её лишь для того, чтобы подать знак. Я оказался в западне. Меня окружали такие же обезумевшие, как и мой отец, фанатики. Они шептали молитвы на каком-то странном, незнакомом мне языке, чертили какие-то квадраты, звёзды, кресты на полу… — встретившись с многозначным взглядом, Хидан поспешил добавить, — Нет, Какузу, я не такой! И что с того, что я тоже молюсь и черчу своею кровью окружность с треугольником?! — пренебрежительно фыркнув, он оглянулся и протянул руку к своему любимому оружию. — Один из них схватил мою косу и попытался её переломить надвое. С этого момента я помню лишь обрывками…       — Какими? — тем же тихим тоном, что и сам рассказчик, спросил нукэнин.       — Ужасными. Помню много крови, огня, лица наполненные страхом… лицо отца перед тем, как я разрубил его надвое. А знаешь?.. Я не жалею о содеянном…       — Что случилось с твоей сестрой и матерью? — казначей впервые ощутил себя не в своей тарелке рядом с верующим и пожалел о заданном вопросе, предчувствуя отрицательный ответ.       — Нет, их я не убивал. В то время они были в городе… Но даже будь они в деревне, я бы не смог их и коснуться… Почти разрушив свой дом, свою Родину, я не тронул ни женщин, ни детей. — Хидан слегка улыбнулся. — Вот я слабак, да?       — Ты возвращался домой? — В кружке казначея уже давно остыл кофе. С начала их разговора он лишь единожды притронулся к бодрящей жидкости.       — Да, но мать отреклась от меня… Прогоняя, сыпала проклятиями, — Хидан обречённо вздохнул и печально уткнулся головой в стол.       — А сестра?       — Сестра… она смотрела на меня глазами полными слёз и не могла и слова вымолвить, — пробубнил он, не поднимая головы.       — Не повезло тебе, — на стул по соседству тяжело опустился Итачи.       — Кто бы говорил, Учиха, — без особой злобы огрызнулся Матсураси. На что тот только грустно улыбнулся и похлопал обречённого по спине, тем самым выразив соболезнования.