Цена обещания

Неизведанные миры и звёзды быстро мелькают перед её пылким взором, словно миллиарды осколков, что разлетелись вдребезги после громадного сокрушительного взрыва. Да, что-то подобное сейчас происходило и у Эми в душе. Она безмолвно сидит на пороге ТАРДИС и, свесив ноги, глядит куда-то вдаль, сквозь зыбкую мглу. Девушка слышит, как Доктор возится с двигателями своей машины времени, бодро выписывая круги вокруг консоли, как будто ничего и не случилось. Ей неимоверно сильно хочется заглянуть ему в глаза прямо в этот миг, ведь она на всю жизнь превосходно запомнила первое правило: «Доктор всегда лжет». Снова и снова, Понд вторит эту фразу в своём подсознании, абсолютно ускользая от реальности, пока не чувствует, что кто-то с невероятной нежностью коснулся её медных прядей волос, что спадают ниже плеч. — Доктор? За что ты так со мной?.. — Эми шепотом задаёт вопрос, не оборачиваясь на собеседника, и на последней фразе её голос предательски дрожит. — Амелия Понд, пожалуйста, ты должна понять меня правильно и не держать обиду, — он вздыхает, усаживаясь рядом с девушкой. — Ты называешь меня полным именем только когда волнуешься. Что-то случилось? — произносит спутница почти совсем ровно, будто она взялась подыграть его затеи под названием «Между нами ничего не происходит». — Я всегда волнуюсь, когда ты рядом. Я беспокоюсь о тебе и твоей безопасности, — он хмурит свои странно светлые брови. — Ах, значит, я для тебя – обуза, за которой нужен постоянный присмотр?! — вспыльчиво бросает рыжая, ехидно прищурив глаза. — Нет, нет, и ещё раз, нет! Зачем ты постоянно делаешь вид, будто бы понимаешь меня неправильно? Ты прекрасно знаешь, о чём я. — Его правая рука ложится девушке на плечо в утешительном жесте. — Ты постоянно ускользаешь от ответа, — отрицательно качая головой, девушка добавляет: — Знаешь, мне надоело изо дня в день притворяться, что я просто твоя случайная попутчица. Мне хотелось бы услышать объяснения. — Эми, тебе ведь, как никому другому, известно, что я никогда не беру с собой в путешествие заурядных случайных прохожих. Ты для меня всегда будешь особенной, и ты это знаешь, — Доктор отводит в сторону взгляд. — Может, для тебя поцелуй действительно совершенно ничего не значит? — с обидой молвит девушка. — Тогда почему ты охотно ответил на него? Видимо, для вас, Повелителей Времени, это равноценно, что рукой махнуть. Пустяки, да? У нас же это способ сказать… — Доктор аккуратно прижимает указательный палец к губам рыжей спутницы, прерывая её тираду. Он умоляюще вглядывается ей в глаза и грустно бормочет: — Не надо продолжать, пожалуйста… — и снова взор Повелителя Времени отражает всю боль и страдания многих веков. — Что не надо? — Всё. Он щурится и лбом прижимается к девушке, заботливо обнимая Амелию за плечи. Доктор чётко осознает, что испытывает к ней чувства, и отнюдь не дружеские. Он понимает, что на этот раз ему не уйти от ответа, ведь он не хочет навсегда потерять её доверие. Доктор и то знает, почему постоянно на корню пресекает все отчаянные попытки Понд завязать с ним романтические отношения. Но он молчит, и делал так достаточно долго. Настолько долго, что однажды и сам забыл ответ, когда поддался чувствам. — Ладно. Тогда ничего такого пафосно-романтичного: я хочу тебя, — Эми крепче прижимается к Доктору и, едва слышно всхлипнув, зарывается в его тёплые плечи. — Нет, Понд… И дело вовсе не в несовместимости человека и Повелителя Времени, даже не в моём возрасте или твоей земной жизни с привычной рутиной, дело не в регенерации и прочих тонкостях отличий нашей расы, — галлифреец снова прикрывает глаза, ещё более чувственно сжимая в объятиях самую упрямую во всём мире землянку. — В таком случае, что же мешает откликнуться взаимным чувствам в твоих сердцах? — Эми… Ах, моя дорогая Амелия Понд… Пойми же, что со мной рядом нет тех, кого в прошлом я встретил. О чём тебе это говорит? Я любил и терял. Так было не единожды и будет всегда, — отпрянув от девушки, Доктор склоняет голову вниз. Эми смотрит на него и молчит – Повелитель Времени знает, что она умница, что всё понимает и помнит. Порой, во сне с его уст срываются имена всех тех, кто когда-то был рядом, но юная Понд не знает ни Донны, ни Марты, ни Розы, ни многих других… О, Роза Тайлер, — сколько всего связано с этим именем, но Доктор никогда не упоминает о ней. Слишком много боли принесло его прежним сердцам прощание с ней, на берегу залива, название которого не хочется произносить, ведь оно всё так же горько напоминает о белокурой спутнице. Девчонка со светлой душой, которая вскружила ему голову, подобно тёплому бризу, и заставила чувствовать, впервые, после того, что он совершил. Та, чью тихую и размеренную жизнь он безвозвратно разрушил… Нет, он никогда не заговорит о ней. Эми снова отрешённо всматривается в пустоту. Девушке кажется, что по телу пробежал холодок, будто бы её задел внезапный порыв ветра. Но ведь воздушных масс нет в космосе… Это страх, и она это знает. Она не боится Доктора и его прошлого. Её тревожит осознание собственной беспомощности. Понд понимает, что её ждёт такая же участь, и она согласна смириться. Девушка готова заглянуть в глаза самой смерти или просто исчезнуть… Ради него. «Но сможет ли он оправиться после очередной потери? Зачем доставлять ему боль, снова? Будет ли он и после этого Доктором?..» Столько вопросов гулким эхом кружат в её голове, не давая сосредоточиться на разговоре. Эми встряхивает кудрями, вполоборота поворачивается к собеседнику. — Это моё бремя: та цена, которую давным-давно я поклялся отдать за свою суть и то, кем я являюсь, — галлифреец суетливо продолжает говорить, не расправляя поникшие плечи. — Пришельцем, странником, путешественником, легендой, героем… Доктором. Моим Доктором, — почти невесомо коснувшись его скулы тыльной стороной ладони, Амелия преклоняет голову, чтобы заглянуть ему прямо в глаза. Зелёные и такие загадочные, словно омут, который затягивает вглубь. Невозможно оторваться. А ещё просто невозможно не разглядеть доброту этой бездонной глубины. Эми подмечает, что именно в них, в глазах Доктора, кроется вся та печаль и тоска, что копились столетиями, именно в них заключён весь его возраст. — Я дал обещание когда-то давно. Очень-очень давно: настолько, что за это время на моих глазах успели увянуть целые миры и цивилизации, включаю мою собственную, — казалось, его голос выдаёт отчаяние и… разочарование в самом себе? — Очень-очень старый, очень-очень добрый и самый-самый последний в своём роде. Помнишь? — Эми бегло глядит на Доктора, на что тот едва заметно кивает. — Я не позволю тебе быть одному. Никогда. Ведь разве не для этого ты взял меня в ТАРДИС? — Дело не совсем в одиночестве… — Доктор переводит дыхание, позволяя спутнице чутко обнять его. Эми укладывает руки ему за шею и облокачивается на плечо. Она чувствует тепло. Особенное, которое может излучать только Доктор, ведь оно исходит прямиком из его неимоверно светлой души. «Подумать только, сколько всего плохого произошло с ним, но он по-прежнему верит в людей и добро, пытается добиться справедливости...». Мысленно, рыжая землянка сравнивает сердца Повелителя Времени с самыми яркими солнцами, которые только можно себе представить, отчего ей становится совсем невыносимо жарко. — И всё же, невзирая ни на что, ты позвал меня путешествовать сквозь пространство и время вместе с тобой… — говоря совсем тихо, подводит итог девушка. — Однажды меня охватило очень скверное чувство, будто бы всё во Вселенной я уже повидал. Созерцал, как гаснут и зажигаются звёзды, — он указывает рукой на едва мерцающий, тусклый шар где-то вдали, — Когда тебя нет рядом, я замечаю лишь светящийся раскалённый сгусток материи, который вот-вот увянет. Я видел, как умирают и зарождаются планеты, галактики и целые миры. Я перестал улавливать чудеса, воспринимая подобное, как обыденную повседневность... Но с тобой всё иначе, — галлифреец накрывает её руки своими ладонями, и вдыхает воздух, который будто пропитан его спутницей: от пьянящего запаха весны её огненно-рыжих волос, до негромкого эха, отбивающего невероятно частый ритм ударов её единственного сердца, которые слышит только Доктор. — Знаешь, мне не нужны далёкие просторы, чтоб видеть прекрасное. Я уже его вижу и ощущаю, прямо сейчас, совсем близко. Доктор, я же о тебе говорю, чего нахмурился? — засмеявшись, подбадривающим тоном оживлённо произносит юная Понд. Затем она замолкает, придавшись к его груди. В ответ он обнимает её крепко-крепко, проводит пальцами по рыжим волосам. Доктор ловит каждый децибел её лучезарного смеха, ведь всякий раз ему кажется, что всё пространство заливается необъяснимым наукой сиянием, когда губ девушки касается искренняя улыбка. Всего на миг странник позволяет себе отвлечься от печальных грёз, впасть в такое сладкое забвение. Затем он печально усмехается, немного отстранившись, и снова продолжает разговор: — Ты знаешь, какими были Повелители Времени? —  пусть вопрос и был риторическим, машинально, девушка отрицательно мотает головой, — Такой вот парадокс: вы, люди, привыкли безоговорочно полагать, что сердце – синоним к слову «Чувства», а, как помнишь, у представителей нашей расы их было по два, но… Оба их сердца переполняло халатное безразличие. Настолько циничное равнодушие, что не проронив ни единой эмоции, самые величайшие существа во Вселенной совершенно невозмутимо наблюдали за гибелью миллиардов живых существ и миров, как будто это обычный спектакль, что разыгран лично для них, — Доктор замирает, а Эми цепляется за него, чувствуя, как дрожат его скулы и плечи. — Перестань винить себя, от этого никому легче не станет! Помни о своём обещании, и пусть ошибки прошлого не преграждают тебе путь в будущее, — она ласково проводит пальцами по его волосам, касается глупой и такой родной, любимой взлохмаченной челки, поправляя непослушные тёмные пряди. — Я боюсь, Эми… — шепчет Доктор, чуть прищурившись, проницательно вглядываясь собеседнице в глаза, — Мне страшно, что я стану таким, как они. Я не желаю размышлять, как надменные Советники, что влачили свои жалкие, бесконечно долгие жизни, бесцеремонно верша судьбы других. Я боюсь, что потеряв интерес к собственному существованию, я утрачу ощущение ценности жизни всех живых существ, — Эми проводит рукой по его лицу, очерчивая контур, и невесомо, будто совсем невзначай, касается уголка губ. Доктор закрывает глаза. — Такого не случится, никогда. С кем угодно — возможно, но только не с тобой. Каким бы ты ни был, ты будешь моим Доктором: сумасшедшим, странным, удивительным, родным. Я рядом, и буду пытаться показывать для тебя привычные вещи совершенно по-новому, по-Пондовки. Ни за что не позволю погаснуть искре в твоих сердцах, слышишь?! — голос Эми срывается, и последнее слово она произносит с придыханием. Безусловно, Доктор никогда не берёт попутчиков от скуки. Галлифреец пристально смотрит в её изумрудные глаза, словно изучающе, и каждый раз делает это как будто впервые. В глазах у Амелии он замечает абсолютно новую галактику, невиданную им ранее никогда, название и координаты которой невозможно отыскать даже на ветхих страницах самой пыльной и старой книги. Быть может, это даже целая Вселенная… Ему хочется изучать её ежесекундно, исследовав каждый наномиллиметр до мельчайших деталей и, казалось, этим можно заниматься целую вечность… Пламенно-рыжие волосы Эми Понд напоминают Повелителю Времени о галлифрейском небе, где за медной россыпью он видит родные просторы, серебристую листву и дивные алые горы, которые ясно освещают два искристых солнца. Горькая ностальгия задевает его за живое. Доктор ощущает Галлифрей совсем близко (в его сердцах), и в то же время видит родные места невозможно далеко, где-то на краю небытия, ведь он знает, что этой планете уже никогда не кружить небосводом… Покидая чертоги памяти, он снова заворожено глядит на девочку со сказочным именем, и подмечает, что её кожа так бледна, словно филигранный лист тончайшей бумаги, и оттого Понд кажется ему совсем невинной и чистой. Она словно существо, что сошло в наш гнусный мир, чтобы сеять исключительно только свет. Он боится прикоснуться к этой непорочности и омрачить её собой… Ведь его руки испачканы алыми красками. По локоть. Эми напоминает ему об обещании. Доктор пристально смотрит на рыжую и пытается определить, что ещё в ней так неистово манит его? В ней собраны все те качества, что странник из синей будки так ценит: доброта, смелость, отвага, бесстрашие, ум, хитрость, авантюризм и немного (или очень много?) безрассудства. — У меня была семья, друзья и своя жизнь на Галлифрее, и всех их я бесчеловечно уничтожил, своими руками. Мои руки в крови, Эми Понд, миллионов, или, быть может, скорее миллионов миллиардов отобранных жизней, — Доктор горько усмехается и дёрганным жестом поправляет свой галстук-бабочку. — Я думаю, что ты давным-давно отдал дань Вселенной. К тому же, у тебя не было выбора. Зная тебя, я с уверенностью могу сказать, что Доктор никогда не отнимет чью-нибудь жизнь по собственной воле, — Эми хватает его за предплечье, нежно опускается до самого запястья, и накрывает его руку своей. — Ты знаешь, кто такой «Человек»?— Доктор не сводит взгляда с девушки, — Это вовсе не обозначение биологического вида или цепи эволюции, как принято считать нынче в науке; «Человек» — это звание, которое необходимо заслужить. Своими поступками, словами и мыслями… — он тоскливо вздыхает, и улыбается грустно-грустно, как умеет делать только он. — Ты знаешь, что значит быть человеком? — в ответ на вопрос Доктора спутница пожимает плечами и опускает взгляд, ведь она привыкла, что тот неимоверно часто вкладывает в слова слишком много смысла, который, порой, ей не удается уловить с первого раза. Затем шотландка внезапно поворачивается лицом к Повелителю Времени, и прислонившись к нему совсем близко, полушепотом произносит: — Это значит быть тобой. Я никогда не встречала никого более человечного, чем ты, и более чем уверена, что никогда и не встречу, — она размыкает уста, прикрывает глаза и тянется к Доктору, но тот отдаляется. Затем, облокотившись на колени локтями, он опечаленно закрывает лицо ладонями. В ответ девушка обиженно поджимает губы. Он всегда готов рисковать собственной жизнью ради блага других, и галлифреец делает это постоянно. Но он не намерен ставить под угрозу жизнь той, кто стала ему так дорога. Девочка, которая ждала. Она ожидала его двенадцать лет и ещё два года. А стоило ли? Заведомо зная, что ни к чему хорошему это не приведёт, он всё-таки вернулся, невзирая ни на что. Эгоистично? Именно так оно и есть. Показав юной, впечатлительной девушке совершенно новые для неё миры и просторы, на что он рассчитывал? Да, он пытался чётко очертить границу в отношениях: построить стену, чтоб держать определённое расстояние между ними. Но галлифреец очень давно перешёл эту грань, дал ей надежду и подпустил неимоверно близко. Это погубит девушку, он знает точно. А то, что убьёт его Амелию Понд, безусловно, лишит жизни и самого Повелителя Времени. Он убьёт её своими руками… Нет, он уже сделал это, когда рыжая шотландка впервые переступила порог ТАРДИС, а он взял её за руку и провел к неизведанному. «Какая польза во мне, в Докторе, который поклялся защищать всё пространство и время, если я не могу спасти ту Вселенную, что дорога мне больше всего; ту, что находится у тебя в глазах, Эми Понд?» Он знает, что в конце пути его ждёт наказание, расплата, и он не хочет, чтоб девушка, которая заставила его дышать полной грудью, разделила с ним эти муки. Доктор винит лишь себя, в том, что подпустил Понд настолько близко: слишком частые тактильные контакты, слишком теплые объятья, слишком не дружескими были его поцелуи, даже в лоб или щеку, слишком много он позволял себе смотреть на неё, когда девушка спит… Слишком много "слишком". Амелия Понд сама из себя сочетает в себе граничный лимит этого "слишком". — Прости, моя дорогая Понд, я не хотел делать тебе больно. Я сею смерть, она всегда идёт бок о бок со мной. Всё неизменно заканчивается одинаково, когда в конечном итоге <я остаюсь сам. Опустошённый. Тебе не следует быть рядом со мной... Ты не нужна мне. — Эми чувствует, как тяжело ему даются эти слова. Ей кажется, что глаза Доктора приобрели влажный блеск, и она не придумывает ничего более подходящего в данный момент, чем чутко обнять друга (друга ли?). — Перестань уже врать наконец, хотя бы самому себе. Хоть на одно мгновенье… — Девушка, которую невозможно объяснить… Как я мог устоять? —  шепчет Доктор и прижимается к спутнице крепче, жмуря глаза. Он заводит ладонь в огненную россыпь её прекрасных волос и нежно проговаривает её имя. Да, он любит её, но боится признаться в этом самому себе,потому, что он всегда теряет тех, кто ему дорог. Это неизменно, как и то, что он — Доктор. А ещё его выдает то, как он произносит её имя: «Ох, моя Амелия Понд…» — говорит он так бесконечно нежно и ласково, почти шепотом. Тыльной стороной ладони Доктор робко касается её милых веснушек на щечке, которые напоминают ему ночной небосвод, усыпанный звёздами. Он аккуратно заправляет озорную рыжую прядь девушке за ухо, скользит рукой по плечам, затем украдкой дотрагивается непокрытых ключиц. Она требовательно кладет ладони по обе стороны его лица, на высокие скулы и, пронзительно заглянув в глаза, отмечает, что они потемнели, а зрачки сильно расширились. Понд готова в них утонуть, полностью раствориться… Девушка размыкает уста. Повелитель Времени едва ощутимо проводит большим пальцем по таким манящим и столь желанным губам, задевая чуть припухшую нижнюю — Эми затаила дыхание. Она чувствует, как его сердца забились быстрее. Рыжая девушка томно смотрит на него сквозь опущенные ресницы. Рдеющие щёки Доктора будто пылают, от чего он кажется совсем юным мальчишкой. Наконец, он трепетно касается её губ своими, медленно прикрывая глаза. Эми пылко и жадно впивается в него, словно стремится утолить жажду. Понд знает, что это первый и последний раз, когда он позволил себе это сделать, поэтому пытается насытиться моментом, целуя его в ответ жарко, страстно, вожделенно хватая за волосы. Доктор робко откликается сдавленным стоном, обвивая руками её шею. Девушка доходит до исступления, цепляясь за реальность, кусает его до крови. Ещё немного, и она провалится в полное забвение, утащит галлифрейца за собой. Душная истома окутала всё её тело. Доктор отстраняется, судорожно хватая воздух ртом, старается отдышаться. Амелия облизывает губы, забирая послевкусие поцелуя — не менее горький, чем взгляд самого Доктора, ведь он вложил в него всю свою боль. С приходом нового дня они оба продолжат партию в эту игру с самообманом.