Не теряй меня

День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем — время летело со скоростью света. Неприятная погода осени сменилась белым снегом и морозами. Эта зима ей казалась холоднее, чем все остальные. Может оттого, что леденящий холод воцарился в их отношениях? Все реже встречи, реже звонки, почти нет смс. Он не интересуется ей, она забыла о нём. Внезапно оборвалось то, что не должно было рваться, не сейчас. Он не звонит, она первой звонить не собирается — гордая. Неделя за неделей из её квартиры испарялся он. Ни одна деталь или вещица не веяла его запахом, напоминая о нём. Без объяснения причин решил стереть себя из её жизни, но не стереть то, что навечно закреплено чем-то совместно созданным, чем-то, что навсегда будет нести в себе часть его. Он будто забыл, что должен быть и в её жизни, отдавая себя жизням других, не менее родных. Уже не сходила с ума и не искала причин. Это его выбор, его решение, так пусть живёт с этим. Недельное молчание нарушил он сам. Звонок — 4 часа утра. Неужели думает, что она будет рада столь раннему звонку? Рада была бы днем, неделей ранее, но не в этот момент. Недовольно разомкнула глаза, поймав яркий свет экрана телефона. Ударил по зрачкам, вызывая большее недовольство: — Меладзе, ты на время смотрел? Четыре утра, я сплю давно и вставать не планировала, — взяла трубку. — Привет. Как ты? Как сын? — прозвучал его голос, будто он не слышал сказанного. — Я не намерена сейчас с тобой говорить об этом. Неинтересно, как и тебе, — села, — если ты позвонил из вежливости, вспомнив, что я существую, то не надо, спасибо. Можешь снова забыть обо мне, — бросила трубку. Накипело, вывалила всё за один раз. Вновь раздался звонок — отключила звук. Он не прав, конечно же не прав. И права извиниться у него сейчас нет. Вновь легла спать, позволив глазам принять комфортное положение, только сон, как рукой сняло. Она бы попыталась заснуть вновь, но снова услышала звонок — в дверь. Гость был ясен без просмотра в глазок. Сделать вид, что дома никого нет, было бы самой глупой идеей, а привлекать внимание соседей его громким появлением — тоже не особо хорошая мысль. Открыла дверь. — Что ты от меня хочешь? — сонно посмотрела на него, даже не включив свет в коридоре. Во мраке видны только тёмные глаза, упирающиеся в светлые, чувствуется только резкий запах алкоголя. — Я пройду? — в руках недопитая бутылка коньяка. — Если я скажу нет — это что-то поменяет? — Ты же прекрасно знаешь ответ, — зашёл, закрывая за собой — Так ты ответишь на мой вопрос? — искал в её глазах эмоции от его прихода — нет того счастья, того блеска в глазах. Пытался поймать её настроение — ловил только негатив. Пытался поймать хоть что-то, но картинка плыла. Хотелось бы думать, что от ослепляющей красоты, но это был всего лишь влитый алкоголь. — Что, жена из дома выгнала, переночевать негде? — равнодушно отвернулась от него и направилась в сторону своей спальни. Как будто он совсем не нарушил её планов, и она вполне может продолжить свой сон. Его приезд совсем ничего не значит. — Я вообще-то к тебе приехал, просто так, — пошёл за ней. — Так я тебя не звала, можешь возвращаться туда, откуда уехал. Или коньяк там плохо пьётся? — развернулась. — Знаешь, Альбин, почему я перестал приезжать? — Почему же? — пристально посмотрела ему в глаза. — Потому что меня задрали твои вечные истерики и недовольства. Я устал это терпеть. Да, у меня есть жена, но, знаешь ли, она была и до тебя. Устал от твоих выходок, разговоров, устал терпеть тебя и твои бесконечные претензии, — срывался на крик. Из него выходило всё то, что сидело очень долго. Алкоголь придавал уверенности словам и тому, что их действительно стоит говорить. — Ах ты устал? Да пожалуйста, вали на все четыре стороны, я ж тебя не держу. Иди к своей Ире, а можешь ещё к кому-нибудь, сколько их ещё у тебя? Может все беременные ходят, а ты всех их терпишь? — Я терплю только тебя. Даже Ира таких истерик себе не позволяет! — Бедный, всё терпит. Так беги же к своей жене любимой, чего приехал то? — перекрикивала его, насколько хватало голоса. Неважно, что на дворе ещё не утро, неважно, что их могут услышать, важно то, что сейчас по-другому никак. Слова набирали громкость, перерастая в крик. Речи одного налетали на высказывания другого, как цунами, стремительно надвигающийся на город. Один силен, второй не отстаёт, но рано или поздно кто-то победит, кто-то кого-то затопит. — Да ты меня достала. Заткнись и не говори больше про Иру, она здесь не причём. Я приехал спокойно поговорить, но получилось как всегда. Плохая идея была тут появляться. — Вот и иди обратно к ней, ко мне даже не прикасайся, — смело смотрела в глаза, пытаясь задеть, растоптать, затопить, но в этой войне он решил первым привести все к финалу — стремительно направился к двери и ушел, захлопнув за собой. Кто победил — неизвестно. Возможно, он сдал позиции, а возможно наоборот поступил умнее. Факт один — она одна. Пришёл, как и ушёл — внезапно. В это утро она больше не уснёт. В этот день она осталась одна, теперь уж точно. Нет слез и боли, нет дырок в сердце — всё получилось так, как будто и должно было быть. Как будто этот разговор давно должен был состояться, чтобы запятая превратилась в точку — в их случае это стал восклицательный знак. Сильная, смелая, независимая она, уже привыкшая и смирившаяся с мыслью, что его нет, уже давно живущая с чувством, что он — не её. Месяц проводила одна — интересная компания себя самой. Не звонила, не писала, не ждала. Не то, чтобы сложно, не то, чтобы одиноко, не то, чтобы хочется поддержки и заботы… То. Холодный февральский день в преддверии весны не предвещал ничего нового для жизни Альбины. Должен был быть, как и все — скучный и однообразный, но с самого утра, проснувшись раньше, поняла, что в нём что-то не так. К середине дня причина стала вполне ясна. Скорая, разрывающая улицы шумного города, роддом, который должен стать временным домом на несколько дней, и она, почти разделившая себя вдвое. Сюда ехала одна, уедет в компании. К вечеру Альбина стала не одинока. Нарушила обет молчания, переступив через гордость — звонила. Раз, второй, третий — получила равнодушие вместо ответа. Незачем пытаться впихнуть человеку что-то, к чему он не стремится. В это время он проводил счастливые часы с семьёй, стараясь забыть обо всем извне — не получалось, как бы не старался. Телефон отключал, обрывая все возможности вернуться к той, что может разрушить всё то стабильное, что складывалось годами. Привыкла к новой жизни, начатой без него, но он почему-то решил, что без него никак. Напомнил о себе звонком, когда дело шло к ночи. Ответила. Может наконец опомнился? — Я тебя слушаю, — уставший голос абоненту. — Привет. Как дела? — говорил спокойно и осторожно. В этот раз был трезв. — У меня нет времени с тобой говорить, если ты набрал мне только за этим. — Ты мне звонила. Неделю назад. Прости, что не ответил. — Твои проблемы, что не ответил. Я не поболтать звонила. У тебя сын родился, Валер. — Как? Когда? — голос приобрёл взволнованные ноты. — Так же, как и все остальные дети — они одинаково рождаются, вне зависимости от того, кто их родил. Я думала, что и отношение к другому ребёнку ничем не будет отличаться, но ты предпочёл забыть о нем. — Альбиш, я приеду. Ты дома? — А куда я должна деться? — абсолютное равнодушие с её стороны в каждом слове. Слишком устала, чтобы тратить эмоции на него. — Скоро буду. — Делай, что хочешь. Через час раздался звонок в дверь. Или он очень глуп, или это не он. «Я убью того, кто звонит» — мысль той, что только что уложила неугомонного ребёнка, плачущего без остановок. Открыла дверь. Вывод номер один — он глуп: — А ты не в курсе, что когда дома маленький ребёнок, звонить в дверь — плохая идея? — Привет. Я войду? Запустила молча, отходя от двери. — Где сын? — искал глазами по квартире. В потоке эмоций и нервов не видел, кажется, ничего. — Не ори, он спит, — нагнала его, забив в голову свой шёпот. Сцепив за руку, отвела на кухню, закрыв дверь. — Когда ты родила? — заинтересованно рассматривал её глаза — давно не видел. Она изменилась, стала другой. Стала как тогда, когда они познакомились, но сильнее, смелее. Обрела новые краски. — Сын родился неделю назад. Здоровый, красивый мальчик. На тебя похож… — Можно посмотреть? — осторожно старался подбирать слова, дабы не потерять то спокойствие, что давно не царило между ними. — Только тихо. Повела за собой в комнату, где мирно спал крохотный мальчик. Увидев ребёнка, прошёл вперёд, сев рядом с кроваткой. Внимательно всматривался в черты своего продолжения. Искал что-то общее, сопоставлял — неизвестно, что происходило в его голове в те несколько минут молчания. Минута за минутой отзывались лишь тишиной, пока её не нарушил главный герой этого вечера. Пробежала быстрее молнии, взяв на руки сына. — Можно подержать? — пробился голос Валерия сквозь громкий плач. — Только осторожно, держи под головкой… — Альбин, у меня трое детей… Четверо. Я всё знаю, — перебил, забирая малыша. — Ну здравствуй, сын, — гордо произнёс многодетный отец. Альбина наблюдала за трогательной картиной со стороны, боясь произнести и слова. Он, она и их сын — то, о чем мечтала. Надолго ли? Нужно ли ей это сейчас? — Как его зовут? — прошептал Валера, успокоив сына, уже мирно спавшего на руках. — Никак… Как-то имя не придумала, а сейчас и времени не было на это. — Костя… — улыбнулся, подняв глаза на Альбину. — Костя? Не думала над этим вариантом. — Ему идёт! Посмотри, ну он прям Константин! — попеременно смотрел на Альбину и на сына, не скрывая улыбки. — Получается, в честь твоего брата? Ну он человек хороший, талантливый… Может и правда сыну подходит, — подошла ближе, стараясь примерить малышу имя. — А я что, не хороший и не талантливый? — Ты и не Костя… А мне нравится. Ему и правда подходит, — улыбнулась, посмотрев на малыша, — Костик. Оба наслаждались тишиной и компанией друг друга: он компанией двоих, она компанией сына, не понимая, радует ли её приезд Валеры. — Спасибо, — посмотрел ей в глаза. — За что? — поймала его взгляд. — За сына! — За это спасибо и тебе. Звонок не отключённого телефона разорвал тишину и покой. Ребёнок моментально пробудился, вспомнив о своём занятии до сна — продолжил плакать. — Трое детей у него… Знает он всё… А как телефон выключать, чтобы ребёнка не разбудить — мы не знаем, — причитала Альбина, забирая на свои руки плачущего сына. Удалялся из комнаты, оставляя шлейф стойкого парфюма за собой. Осталась с сыном наедине. Уже так привыкла к этой ситуации, что сейчас третий человек в её новом мире совершенно не нужен. Его присутствие не вызывает эмоций — положительных уж точно. Научилась жить без него, отвыкла, привыкая к новой жизни. Не нужен он, не нужен никто более — она есть сама у себя, а у неё Костя. Вновь обретать мужчину, который не может разобраться с своей жизнью и кормит её обещаниями — абсолютно не радующая перспектива, а вернее — её полное отсутствие. Не видит с ним будущего, не видит настоящего — он не её. Твёрдо решила для себя, что сейчас для неё существует лишь один мужчина, которого вполне может навещать другой, но не более. Новая жизнь — это без него?