Бумеранг

Хотел быть с ней, для неё и чтобы без вариантов, но вариантов оказалось больше, чем требовалось. Ещё одна неделя — ещё одна порция ломки. Как наркоман, подсевший на иглу, не смог соскочить. Это свойство привязанности — когда вы видитесь каждый день, начинаете друг другу надоедать; когда не видитесь вообще — успеваете остыть; когда видитесь редко (с правом на «соскучиться»), каждая встреча — словно метка, за которую цепляется нить. И чем дальше, тем плотнее узел. Не разорвать. Смс: «Кость, вы уже у мамы? Не спите ещё?» Смс: «Да, пап, приезжай к нам ((» Хотел написать, что уже приехал, но не стал; решил, что постоять под окнами минут пятнадцать — не самое страшное, что со мной случалось за последний месяц. Шагами измерил расстояние между машиной и подъездом. Успел поймать себя на мысли, что она могла переспать с ним и во второй раз. От тротуара до дверей в дом тридцать один шаг. А если больше, чем два раза? Если идти прямо до самой квартиры, то пройдешь всего шесть лестничных пролётов. Можно ли вообще простить ей такое, если первый нарушил правила? На лифте до её этажа — ровно минута двадцать секунд — выбрал лифт. Если прощу, то точно не смогу забыть — или простить = забыть? Нажал на звонок. Перед глазами мой последний приезд. Так же стоял у квартиры. Так же мялся. Звук поворачивающегося замка заставил меня выпрямить спину и забыть о том, что забыть слишком сложно. Из двери выглянула брюнетка: — Валер, ты чего так поздно? Ухмыльнувшись, сделал шаг в коридор квартиры: — Надь, ты прям, как у себя дома. Поселилась у Альбины что ли? — Я просто хорошая подруга. Поддерживаю её, пока ещё в Москве… На этой неделе уже в Киев улетаю. Улыбнулся — исключительно знак дружелюбия, не более. — Пап! — из комнаты выглянул Костик, не скрывая своей радости. Сын подошёл ко мне, ещё по-детски приобняв. — За эти пару недель ты успел ещё сильнее вырасти? Ты чем питаешься? Скоро два метра будешь, — положив руку на его плечо, прижал к себе. Надя с милой улыбкой смотрела на нас, видимо, боясь нарушить то хрупкое, что мы имели. — Завидуешь? — Очень завидую, очень. Где Лука? — А Лука, — выйдя из спальни, проговорила шатенка, — Спит в такое время. Если конечно ты не заткнешься и не разбудишь мне его, — оглядев нас, слегка поджала губу, — Костя, спать. — Мам… — Костя, спать, я тебе сказала! Отпустив сына, я утвердительно помахал: — Иди, Кость, спокойной ночи, — чмокнув его в голову, попытался не усугублять. Вздохнув, он прошёл мимо Альбины, не остановившись. Обиделся. Дверь в его комнату захлопнулась. — Ты ещё и истерить будешь? А ты, — обернувшись в мою сторону, прожгла меня взглядом, — Ты чего приехал? Валера, думаешь, что это хороший вариант — неделями прохлаждаешься где-то, а залетаешь, когда удобно? Нет, милый, так не пойдет. Брюнетка, чувствуя неловкость того, что вновь является свидетелем личного разговора, все равно не уходила. Любопытство брало вверх. — Альбин, может хватит? Хочешь развода — будет развод, только давай общаться по-человечески. — Мне казалось, что это ты про суд кричал при своей Оле — кстати, как она? Свадебное платье выбрала? — Мы с ней не вместе. — Даа? — с издёвкой улыбнувшись, сделала пару шагов ко мне, — А чего так? Ребёночка потребовала? Уколола в сердце. Разорвала этой фразой то, что заживало неделю — ткани хотели срастись, но она решила приостановить этот процесс. Из ладони в кулак. Из спокойствия в гнев. — Альбин, слушай, ну если это такая больная тема для тебя, то может у своего Андрея попросишь? А может после той ночи ты уже… — Валер, дебил? — шёпотом произнесла она, покрутив у виска. Надя нахмурившись, посмотрела на подругу: — Не поняла… Вы с ним спали? — Нет… Засмеялся: — Врёт, как дышит… — всматриваясь в её лицо, пытался уловить хоть малейшую правду, — Спали, Надь, спали… Брюнетка громко ухмыльнувшись, обратила на себя моё внимание. Руки у груди. Голова нестабильна: лёгкие покачивания, словно отрицание моих слов. — Альбин, какого хера… Ты же говорила, что всё это игра для Валеры? Я улыбнулся почти как победитель за одним маленьким исключением — я проигравший. — Вот и доигралась… — не унимался, комментируя каждую фразу. — Меладзе, заткнуться можешь? — прошипела Альбина, со злостью посмотрев в мои глаза, а после перевела взгляд на Грановскую, — Надь, просто не знала, как тебе рассказать… — Пиздец, — засмеялась девушка, не скрывая своего удивления, — То есть я ей рассказываю о том, как он мне нравится, как я из-за него убиваюсь, а она с ним спит. Мои глаза, округлившись, пробежались по девушке с ног до головы: — Надь, а муж? Слова остались без ответа — видимо, муж уже вне игры. Стало смешно — слишком веселый разговор. — Да это было один раз всего. Я вообще пьяная была… — Ладно, Альбин, спасибо тебе… — уверенно направившись на кухню, успела добавить, — Один один. Сука. Ну неужели нельзя было заткнуться? Шатенка, за секунду переведя на меня взгляд, уже была готова на убийство. — Стоять, — пару шагов ко мне — и вот я уже прижат к стенке, — У вас что-то было? Надя, посмотрев в нашу сторону, со злостью улыбнулась: — Да я вообще пьяная была, — повторила брюнетка. Альбина, ногтем проведя по моей щеке, словно разрезала меня на части. Запах её запястья ударил в голову. Смотрел на неё, не отрываясь — теперь весёлый разговор стал последним весёлым разговором в этой компании. — Моя подруга и мой муж… — Я тогда ещё не был твоим мужем, — в своё оправдание добавил я. Нет, ну это вообще не считается. — Валер, ты ненормальный? Я в шоке… — Альбин, это было пару раз… — Пару раз, — засмеялась, — Пиздец… Меладзе, ты удивительный человек, честное слово. Вот я думала, что ты не заставишь меня думать о себе хуже, чем есть сейчас, но, поздравляю, теперь ты точно на самом дне. Тебя для меня просто не существует. — Альбин… — Идите вы оба… — отвернувшись, зашла в спальню, захлопнув за собой, как Костя. Поймал взгляд Нади. Уже жалеет, что проговорилась. Уже переживает. Тяжело вздохнув, вышел из квартиры, оставив дверь приоткрытой. Стало легче. Стало проще. Теперь нет груза прошлого, а значит, есть шанс на настоящее. На очень неровное — шаткое настоящее.