Просто быть рядом

      Чем больше Амелия думала о возможных причинах решения Купера полететь на планету Манн вместо планеты Эдмундс, тем сильнее в ней закипала бессильная ярость. Он ведь просто ей мстил непонятно за что, она видела это в его глазах. Купер нарочно не хотел, чтобы Амелия встретилась с доктором Эдмундсом, при этом решительно заявлял о том, что вернётся на Землю, забрав «Эндюранс» и оставив их развивать колонию. Как подло, как эгоистично. Но команда уже приняла решение — два голоса против одного. Жаль у ТАРС-а и КЕЙС-а никто не спрашивал. Хотя они тоже наверняка встали бы против неё: у Манна результаты были лучше, а Эдмундс уже три года не выходил на связь. Но разве всё это могло служить оправданием для беспокойного сердца, которое точно знало: планета Эдмундс пригодна для жизни, доктор не мог ошибиться, у него просто что-то случилось со связью, или с ним самим… О последнем Амелия думать боялась и отгоняла тревожные мысли изо всех сил, занимая себя делами.       Бренд всегда считала себя трезво мыслящим человеком, не увлекалась верой в чудеса и религией. Но сейчас, на вращающемся корабле посреди бескрайнего космоса, ей хотелось спросить у кого-то, кто мог быть создателем всего этого: зачем Он своей безграничной волей позволил неотёсанному фермеру управлять их командой. Что привело его в ту далёкую ночь к воротам их базы? Неужели какие-то призраки или ангелы действительно существуют? Должен же быть хоть какой-то смысл у происходящего.       Именно сейчас Амелии невероятно сильно хотелось, чтобы свершилось чудо. Пусть она окажется неправа. Пусть выяснится, что Манн отыскал действительно годную для проживания планету. Пусть их нелёгкая миссия завершится. Она так устала. Если бы всё получилось, возможно, она смогла бы проведать Эдмундса после. Амелия ни на что не надеялась, ей просто хотелось быть рядом.       Но чуда не произошло. Послание Мёрф разрушило последние надежды Амелии на встречу с любимым и, вероятно, спасение для других людей, оставшихся на Земле.       Стыд, жгучий стыд за родного отца, который был для неё светом надежды долгие годы, и готовность искупить его непростительную, чудовищную ложь перед Купером и остальными — вот что теперь занимало мысли Амелии безраздельно. Однажды Купер спас её жизнь, хотя не обязан был. Он оставил своих детей на Земле, хотя его так просили остаться. Это ей на Земле терять было почти что нечего, а у него там осталась вся жизнь. Пусть кошмарная, в мраке и бесконечной борьбе за существование, но так теперь жили все. И теперь Амелия чувствовала себя бесконечно обязанной Куперу за его жертву. За то, что один старший внук родился и умер, так никогда его и не увидев, за то, что Мёрф встретила своё тридцатидевятилетие без отца — ровесника.       Поэтому после призыва о помощи ей хватило секунды, чтобы понять что к чему и принять решение. Манн оказался предателем, из-за него погиб Ромилли. Ещё день назад она не поверила бы в такое, но после горькой правды о своём отце, о том, что Манн знал обо всём, она готова была поверить во что угодно. Даже к тому, что Манн окажется идиотом и уничтожит себя, повредив напоследок корабль. В какой-то момент она смирилась и с неизбежной смертью и крахом всего человечества. А Купер снова их спас, как будто ему одного раза показалось мало.       После стыковки с «Эндюрансом» её охватило странное, ни с чем не сравнимое чувство ощущения жизни. Наверное именно это испытывали древние мореплаватели, потерпевшие крушение в бушующем океане, когда под ногами вдруг снова оказывалась суша. Амелии очень хотелось, чтобы подобное пережили все люди оставшиеся на Земле, чтобы у них появилась надежда на скорое спасение. Однако её мечтам не суждено было сбыться, так она полагала. Она точно знала, что не вернётся на Землю и оставшихся там людей не спасёт. Зато у неё был план «Б» — её популяционная бомба.       Купер что-то придумал как они могут добраться до Эдмундс, он говорил быстро-быстро, заставил поверить себе, и она уже рада была тому, что они летят вместе.       Но когда он отстыковался и начал стремительно удаляться на «Рейнджере» к Гаргантюа, ей показалось, что все её светлые чувства вместе со внутренностями вырвали и выбросили в бескрайний космос.       В тот момент она осталась одна во вселенной, последний живой человек. И ненадолго Амелия поймала себя на мысли, что понимает доктора Манна.

***

      Последним, что запомнил Купер перед отключкой длинною в отдельную жизнь был «Эндюранс», летящий сквозь кротовую нору, а в нем Амелию. Купер увидел её так отчетливо, что сердце замерло в глотке. Он протянул ей руку и крепко пожал, замыкая временную петлю. Он знал, что Амелия почувствует его прикосновение, потому что уже побывал по ту сторону. Это выглядело как похмельный сон. Но то, что Купер увидел, придя в сознание, на сон походило не меньше. Станция на орбите Сатурна, люди, приручившие гравитацию, как однажды они приручили огонь. Их ранчо без пыли выглядело театральной декорацией.       ТАРС стал единственным в этой новой жизни знакомым, не давшим сойти с ума от бесконечного дежавю в ожидании прилёта Мёрф.       Каждый день Куп смотрел, как прилетают и улетают лёгкие корабли и думал о том, что на этой станции, в новом, преобразованном мире ему места нет. По сути он был одинок здесь почти так же, как одинока была на далёкой планете в другой галактике Бренд. Если, конечно, она там не воссоединилась с Вольфом Эдмундсом.       Трудно сказать, кто первый из них двоих предложил по-хулигански угнать корабль — ТАРС или Купер. Скорее всего, попроси он кого-то, его снабдили бы всем необходимым, включая напарника. Но у Купера уже был напарник, и робот с радостью согласился прикинуться ящиком с грузом, пока не закончит обход последний дежурный. Путь предстоял неблизкий, но энтузиазм зашкаливал, а потому все преграды казались мелочью.       Встреча с Мёрф очень многое переменила в нём, а её слова заставили признать чувства, которые Купер старательно пытался скрыть от себя самого. Он переживал за Амелию, места себе не находил. От одной только мысли, что он её бросил, внутри холодело, и снова его тянуло сквозь космос неведомо куда, чтобы просто взять её за руку. Он будто предал её, оставив одну. Но с другой стороны без него не было бы сейчас всего этого: станции, всех этих ребят вокруг, его Мёрф и её многочисленных детей и внуков.       Первые новости они получили, когда пролетали мимо планеты Манн. Амелия так и не встретилась с Эдмундсом — доктор погиб, и был похоронен недалеко от лагеря. Купер готов был к подобному повороту событий, после планеты Миллер милости от этой галактики ждать было глупо, но всё равно ему стало не по себе. Будто он лично приложил руку к убийству Эдмундса.       Если бы он согласился лететь на его планету вместо планеты Манн, всё было бы по-другому. Ромилли был бы жив. Но тогда Куп не вернулся бы к Гаргантюа, не передал бы Мёрф квантовые данные, собранные ТАРС-ом, и не пожал бы руку Амелии.       Всё, что он сделал — было правильным, иначе и быть не могло. Именно это Купер внушал себе добрую половину пути.       Других сообщений от Бренд не приходило. Оставалось только гадать, чем она там сейчас занимается, и всё ли с ней в порядке. Хотя, что может пойти не так, ведь рядом с ней КЕЙС.       ТАРС как всегда развлекал разговорами, на удивление тактично обходя тему доктора Бренд, хотя Куп уверен был, что не один воодушевлён предстоящей встречей.       Интересно, она уже начала приводить в действие план «Б»?       Отчасти Куперу нравилась эта тактика заселения новой планеты: амбициозная и эффективная, она позволяла освоить большие площади за относительно небольшой промежуток времени. Но всё же Купер считал почившего профессора Бренда отъявленным говнюком, а внушение единственной дочери, что она должна думать не о себе самой, а обо всём человечестве, мыслить, как биологический вид — лицемерным паскудством. ТАРС был склонен мыслить не столь эмоционально, поэтому, при всей его симпатии к Бренд, точку зрения Купа не разделял, а тот не собирался ему ничего доказывать. Он и ей бы не стал, начни она спорить. И в мужья ей он тоже не набивался бы. Купер просто хотел быть рядом, когда ей понадобится его помощь, как это было уже не раз. И никакие эмоции здесь были ни при чём. Просто человек — социальное животное, он не должен жить один. Пусть даже если и с КЕЙС-ом.       Чем ближе, тем больше планета Эдмундс напоминала Землю голубоватым свечением атмосферы и очертанием континентов. У Купера дух захватило.       Координаты модуля он уже знал, дело осталось за малым — сесть так, чтобы его не сразу заметили.       Пантагрюэль медленно опускался за горизонт. Ярко-красные лучи делали землю под ногами почти что медной, похожей на поверхность Марса с фотографий.       Лагерь в долине светился ровной подсветкой экономичных ламп. За лагерем тянулись парники с едва различимой за запотевшими прозрачными стенками зеленью. Лёгкий порыв ветра обдал лицо и донёс знакомые с детства, давно позабытые, запахи свежей зелени и созревающих овощей.       Сколько же Бренд здесь находится? Неужели и она тоже успела состариться, как его Мёрф? Купер оробел ненадолго, но почти сразу отбросив сомнения, начал спускаться по насыпи.       В пути он не раз себе представлял, как они с Бренд увидятся, что он ей скажет, что она скажет ему в ответ. Он представлял себе очень много, до тошноты, и уже почти перестал надеяться на то, что это случится на самом деле.       — Купер?! О, Господи! Купер!       Она совершенно не изменилась. В чёрном спортивном костюме выскочила из шатра и бросилась вверх по склону. Ноги соскальзывали по каменистой насыпи. На следующем шаге камни уехали из-под ноги, и, коротко вскрикнув, Амелия чуть не упала на землю — Купер вовремя съехал по склону на заднице, чтобы принять удар на себя. Как же он рад был её увидеть! С этой радостью ничто не шло в сравнение.       — Откуда ты здесь? Как ты спасся? Я думала, ты погиб. Думала — никогда тебя не увижу…       — Мы их спасли, Амелия. Мы сами себя спасли. Это был я всё это время. Помнишь, призрак в комнате Мёрф, гравитационная аномалия, которая выдала координаты базы НАСА? Я сам себя сюда привёл. ТАРС собрал данные, а я передал их с помощью гравитации.       — Как?       — Это долго объяснять, — сдался он, поняв, что не в силах описать в двух словах, что именно произошло в тот момент. — Но с этими данными Мёрф решила уравнение твоего отца, и они улетели с Земли. Они в безопасности. На космической станции на орбите Сатурна. Мы их спасли, понимаешь?       Амелия долго смотрела ему в глаза, а потом заплакала, обнимая.       — Я думала, что никогда тебя больше не увижу, — произнесла она горько сквозь слёзы.       Купер уже как-то раз видел её в слезах, но ситуация тогда была не располагающая к объятьям. Тогда ему больше хотелось придушить Бренд от безысходности. Теперь же Купер сжал её плечи крепче, обнял в ответ и поцеловал в коротко стриженную голову.       — Уверен, ты ещё будешь мечтать об этом, — усмехнулся он и, почувствовав сильный толчок в грудь, открыл глаза.       — Купер! Эй, Купер! Проснись, мы почти прилетели!       Это был чёртов сон! Такой яркий, такой настоящий, но всё же — неправда. Куп до сих пор ощущал тяжесть тела Амелии на своём. Невероятно.       — Что-то не так? — Голос ТАРС-а звучал обеспокоенно.       — Всё хорошо, просто…       — Что?       — Я видел во сне Амелию. Нашу с ней встречу.       — И как всё прошло, хорошо?       — Даже слишком. Зная Амелию, сложно поверить, что будет именно так.       — Купер, позволь откровенно?       — Валяй.       — Тебя она ждёт больше, чем кого-то ещё.       Это определённо вселяло надежду. Но Купер, обжегшись об этот сон, предпочитал осторожность сопливым фантазиям.       — Поживём — увидим.       Планета Эдмундс действительно сильно напоминала Землю, от явного сходства сна и реальности Куперу стало не по себе.       Сели они аккуратно, недалеко от лагеря. Небо здесь было ярче и интереснее, чем то, которое Купер запомнил до пыльных бурь на Земле. Воздух, свежий и чистый, пах остывающей после знойного дня пустыней и звенел тишиной.       Купер и ТАРС двинулись к лагерю, где горел свет. Первым, кто вышел их встретить стал КЕЙС, почти сразу после него показалась Амелия. Она не бежала навстречу, не падала и не кричала. Зато улыбалась и плакала.